И целого Космоса мало. Среда обитания – Космос. Часть 2

Екатерина Аристова

Сможет ли Саманта Корф найти смысл своего существования и вернуться домой?Сможет ли Белина Айлин, положившая жизнь на поиски Сэм и мхуурров, исправить ошибки своего прошлого, злобнойтенью нависшие над Млечным Путем?Сможет ли человечество отвоевать свое место во вселенной?Смогут ли люди забыть, что такое война?

© Екатерина Аристова, 2024

ISBN 978-5-0064-8349-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

00

Пятнадцатое января пятьсот тридцать четвертого года

Ундина Свешникова — Благодать

Как я могу ждать без вестей?

Это цена войны.

Мы встаем с благородными намерениями

И мы рискуем всем, что есть чистого в нас.

Что нас ждет

(пер. с англ.)?..

OST «Rome Total War» — «Forever»

Лазурное небо над Благодатью подернулось дымкой. Крепко сбитая женщина с короткими светлыми волосами не сразу поняла, что это набежавшие на глаза слезы. На родную планету ей разрешили вернуться месяц назад, но только сейчас, глядя на золотистые облака и изумрудную гладь океана, раскинувшуюся перед ней, она поняла, что наконец-то дома.

Правительство Благодати настороженно относится к бывшим лингвистам. Особенно если они отбывали наказание на Гаапте. Но после десятка прошений чиновники наконец смилостивились. Правда, разрешения на работу так и не выдали. Позволили заниматься рыбалкой в некоммерческих целях, и на том — спасибо.

Вот и сейчас она сидит на берегу, закинув удочку в зеленую мглу. Хоть так. До зарплаты мужа еще далеко, а еда всегда заканчивается в самый неподходящий момент. Качнув головой, Ундина сделала глубокий вдох и постаралась расслабиться. Как сложно избавляться от пессимистичных мыслей. Она сидит на природе, дышит свежим воздухом, любуется родным небом. Что еще нужно?

От размышлений о жизни отвлек посыльный. Рядом с ногами, погруженными в теплую прозрачную воду, вынырнуло тюленеобразное существо с лысой головой и короткими ручками чуть ниже шеи, украшенными шестью перепончатыми пальцами. Фыркнув, что обозначало у них приветствие, блажник ткнулся усатой мордой в ее колено.

— Сударыня Ундина Свешникова, до супружества Эрикссон? — прошепелявило существо.

— Она самая. Привет, Пьё-Хью.

— Для меня честь, что вы помните скромного почтового служащего. Я знаю, что вы — это вы, но я не могу выйти за рамки регламента, предписывающего…

— Хью, остынь. Знаю я ваши правила. Не оправдывайся. Что ты принес для меня?

— Ох, — захлопотал блажник, опять напустив на морду виноватый вид. — Заговорился, забыл…

На его груди открылся герметичный карман из складок кожи. Хью деловито запустил туда лапку, пошуровал внутри и вытащил продолговатый непромокаемый контейнер из прессованного каучука. С торжественным видом вручил коробочку Ундине и почтительно замер, ожидая, когда адресат достанет носитель с голографическим письмом и вернет почтовое имущество.

На удивление обоих, ошарашенно переглянувшихся, письмо оказалось бумажным. Как в довоенную старину, Тиаррд* знает когда.

Вытащив сложенный вчетверо лист, Ундина протянула пустой контейнер блажнику.

— Спасибо, Хью.

— До встречи, сударыня. Надеюсь, новости будут хорошими.

— И я. Счастливого течения. Увидимся.

Развернув письмо, женщина уставилась на черную вязь, не в силах унять нервную дрожь в пальцах.

«Уважаемая госпожа Свешникова!

Со всевозможным прискорбием сообщаем Вам о всеобщей военной мобилизации населения Благодати. Так как, по имеющимся у нас данным, у Вас есть необходимый опыт и навыки для проведения военных операций как десантного характера, так и в открытом космосе, мы просим Вас присоединиться к военным формированиям Благодати. Уведомляем Вас, что за несение службы Вам будет назначено жалованье согласно приведенных ниже ставок. Также, в случае Вашей гибели, Вашей семье полагается пенсия в размере…»

Дальше сообщалось, куда ей стоит подойти в случае согласия, и куда написать, если она не изъявит желания «присоединиться к военным силам».

Женщина протяжно выдохнула, забыв про дергающуюся от клёва удочку. Ундина, бывшая лингвистка с отобранными правами и уважением, снова нужна им. И хоть несколько лет назад она заливала Фредерике Петерман, что не хочет возвращаться на службу, после пяти лет гааптянских раскопок готова была убить за эту возможность.

И плевать, что это письмо означало одно — грядет война. Не важно, с кем, не важно, где. Главное, она снова в деле.

— Мы будем ждать, мама. Береги себя.

— Я люблю тебя, Унд. Возвращайся живой.

Эти слова прокручивала в голове Ундина, пока стояла на взлетной площадке, обдуваемой четырьмя ветрами, и стоически терпела холод. При прощании с семьей у нее щемило сердце, но это лишь легкое неудобство, по сравнению с накатившим чувством всепоглощающего счастья.

Женщина ждала своей очереди на посадку. Перед ней стояли совсем еще юнцы с едва пробивающимся пушком над губами. Ее взвод. Двадцать семь человек. Большинство из которых уже погрузилось на корабль. Она взойдет туда последней.

Ундина ликовала. Да, она знала, что будет кровь, боль и страдания. Гибель миллионов людей. Но лингвистка постарается свести потери к минимуму, насколько это будет от нее зависеть.

Только сейчас, вот в этот самый момент, она почувствовала себя по-настоящему свободной.

Рикардо Тадео — Эль Параизо

Жители изумрудного Эль Параизо по природе своей являлись пацифистами. И объявление всеобщей мобилизации ввергло население в глубокую печаль. Матери и жены стенали, провожая своих мужчин к взлетным полосам военного назначения. В каждой семье, в каждом доме не смолкал разноголосый плач. Женщины из центра Зеленого сектора вообще отличались эмоциональностью. У потомков испанцев и итальянцев всегда поощрялось бурное выражение любых чувств.

Рикардо Тадео морщился и закатывал к небу глаза все отпущенное на прощание время. Мать и младшая сестра висли на нем, обливая новенькую форму горячими слезами.

— Ты уж береги себя! Никуда не встревай. Отсидись, когда запахнет паленым. Я же умру, если с тобой что-нибудь случится… — причитала сеньора Тадео, прикладывая платок под густо накрашенные глаза и ежеминутно дергая себя за коротко подстриженные темные волосы.

— Разве тебе обязательно туда лететь? — всхлипывала Франческа, тоненькая девочка-подросток с огромными черными глазами и струящейся по спине гривой агатовых волос. — Сеньора Перес обещала выписать тебе справку. У тебя же плоскостопие!

— Отвяжись, Франни. Все ребята из нашего двора пошли, а я чем хуже? Отсиживаться за спинами женщин — позор. А плоская стопа меня не убьет.

Двадцать восемь лет Рикардо был предоставлен сам себе. Мать, рано овдовев, почти не обращала на него внимания, и устраивала свою личную жизнь. А как только он собрался в армию, восприняла это как личное предательство. Сестра, с которой они постоянно ссорились, тоже вдруг принялась изъявлять искреннюю любовь. Показушницы.

И лишь когда женщины остались далеко позади, а он сам взошел на борт десантного корабля, Рикардо вздохнул с облегчением. Наконец-то, свобода.

Да, его будут пинать офицеры. Да, он будет недосыпать и недоедать. Да, среди новобранцев обязательно появится парочка недругов. Но это все мелочи. Главное, здесь не будет надоедливых женщин.

Конечно, он испытывал страх. Только сумасшедший не станет бояться войны. Но этот страх благороден. И он, Рикардо, научится его подавлять.

Камилла Орсон — Обитель

Девчонок в армии Обители не приветствовали. Особенно на космических кораблях. Дисциплина там строгая, а слабый пол лишь способствует ее подрыву. Но если бы Камилла Орсон всегда отступала при первых признаках трудностей, она так и осталась бы забитой девчонкой из сельской глуши.

Кам была упорной. С детства страдая слабым здоровьем, она решительно отказывалась сдаваться, и в конце концов победила свои болячки благодаря спорту. В числе ее фаворитов числились: джиу-джитсу, тхэквондо, бокс, фехтование. А когда она задалась целью победить страх высоты, подалась в альпинизм и парашютный спорт. Фобия воды отступила после курсов дайвинга. Слабые мышцы рук проиграли ее силе воли во время ежедневных отжиманий на кулаках. Не везде она добилась полноценного успеха и черных поясов, но упрямо продолжала искать себя.

Родители, поседев раньше времени, махнули в конце концов на нее рукой. И в самом деле, если человек стремится убиться, ты ему никак не сможешь помешать. Но когда она, упрямо тряхнув пшеничными кудрями, с порога заявила им о намерении вступить в вооруженные силы Обители, а именно, в десантный полк, они едва не закончили дни на несколько десятков лет раньше благодаря подкравшимся инфарктам. Но хвататься за сердца и пить успокоительные капли было уже поздно — Камилла твердо стояла на своем, гневно сверкая зелеными глазами. Против этого взгляда отец и мать были бессильны.

Ее молодой человек (как ни удивительно для такой занятой девушки, но он был) тоже поначалу воспротивился такому решению. Но быстро понял, что это бесполезно. Он был потомственным военным, пусть пока еще «зеленым», и ему доходчиво объяснили, что он не имеет права отговаривать ее от такой же жизни. Конечно, Кэм попросилась в другое подразделение, здраво рассудив, что личная жизнь на службе будет ей только мешать.

И сейчас, раскладывая в каюте свои немногочисленные личные вещи в виде зубной щетки, тощей косметички с одной лишь помадой и тюбиком увлажняющего крема, пары смен нижнего белья, флеш-карты с любимыми книгами и фотографиями, удовлетворенно кивала своим мыслям. Наконец-то она добилась своего. Мелькающую время от времени панику от пребывания в космосе и скорых боевых действий она тоже победит. В самые ближайшие дни. Или недели.

Мартин Ходжес — Либерсия

Покрытые фиолетовым пушком летних цветов холмы родной Либерсии остались далеко внизу. Новобранец Мартин Ходжес со вздохом прислонился к иллюминатору, прощаясь с планетой. Да, там ему ловить нечего. Ни перспектив, ни людей, которые будут по нему скучать. Выходец из детского дома, круглый сирота, он знал, что армия для него — единственный способ добиться чего-либо в жизни. И все равно не хотел вступать в нее. Но мобилизация и введенное на планете военное положение обязывали.

Детдом, как и все подобные учреждения Либерсии, находился под патронажем церковного прихода, и о детях там заботились хорошо. Но к вопросам образования подходили из рук вон. Из детей готовили либо священников, либо разнорабочих. Ни к тому, ни к другому у Мартина душа не лежала. А лежала она у него к гончарному искусству. И даже его скептично настроенный богобоязненный наставник отмечал талант мальчика. Но без хорошего учителя особых успехов не добьешься. А нет денег — нет учителя. Все просто.

Другими талантами Мартин не блистал. А куда идут те, кто не умеет ничего, кроме того, что не востребовано? Правильно. В армию. Но если бы не неведомая война, о которой правительство СПЕКТРа до сих пор молчит, он бы никогда сюда не сунулся. Он боялся. И список его фобий был обширным. Мистер Ходжес плохо переносил вид крови. Замкнутое пространство наводило на него ужас. А вакуум снаружи вообще доводил до истерики, как только он об этом начинал думать.

Поэтому думать он старался как можно меньше и реже. Тратил лишнюю энергию на тренажерах и в попытках найти приятелей. Или подружку. Смешно. Да, на борту были девушки. Но именно они и являлись его главной фобией. Он краснел каждый раз, как только хоть одна особа слабого пола оказывалась в поле зрения. Смущался до икоты и опускал глаза при попытках с ним заговорить. И, трусливо поджав хвост, пересаживался за другой столик, если рядом садились девушки.

Как сказала одна из озадаченных его поведением сослуживиц, которой сначала приглянулся этот светловолосый и голубоглазый парнишка, будет странно, если он помрет не девственником.

Исикава Каору — Фудзияма

Каору снился кошмар. И он никак не мог выбраться из этого сна, хотя прекрасно осознавал, что это происходит не наяву. Но видения всегда с трудом отпускали его измученный мозг. Этот дар, который Каору считал проклятием, передался от деда, священника в синтоистском храме. Их предки эмигрировали на Фудзияму в прошлом веке, и сразу закрепились в религиозной сфере, понимая, что это принесет им уважение и некоторую власть. Так и вышло.

Семья Исикава не была бедной и безызвестной. Каору вполне мог откупиться от вербовщиков. Но родители и дед сочли такой исход порочащим их семейную честь. И парень с ними вполне согласен. Военное дело — не то, чем бы он хотел заниматься. Каору любил рисовать. Мог часами сидеть в саду камней рядом с храмом деда и созерцать природу, время от времени водя кистью по полотну. И у него неплохо получалось. Но если родная планета зовет его на свою защиту, и защиту всего СПЕКТРа, он не может остаться в стороне.

Он неплохо владел несколькими видами единоборств и умел стрелять. Конечно, на каждом корабле с новобранцами проходили двухмесячный ускоренный курс военной подготовки. Каору ежевечерне валился на койку без задних ног, забывая пристегиваться на время сна. Но даже учебные отключения гравитации не могли его разбудить. Уже шесть недель парень не видел снов, настолько его мозг уставал во время тренировок. А сегодня — это.

Наконец, влажные щупальца кошмара отпустили его на волю, и Каору подскочил на койке, хрипло дыша и чувствуя, как холодный пот заливает глаза. Опустив босые ноги на ледяной пол каюты, прошлепал в душевую. Вообще-то ночью принимать душ категорически запрещалось. Именно в это время командиры любили отключать гравитатор, а в душевой во время невесомости можно запросто убиться.

Но Каору сейчас было не до инструкций. Он надеялся, что холодная вода смоет страшные видения из его головы. Но даже выключив воду, дрожа от холода и смахивая капли с иссиня-черной челки, он по-прежнему видел кровь, внутренности и странных существ с шевелящимися зелеными змеями в глазницах, окружающих его.

— О, Аматэрасу*, не допусти моей встречи с ними…

Глоссарий №00:

Тиаррд — богиня времени и судьбы в мифологии Благодати.

Аматэрасу — в Оранжевом секторе до сих пор почитается божество земной Японии, богиня Солнца и мать первого императора.