В закрытом гарнизоне. Книга 3

Валерий Николаевич Ковалев, 2019

На берегу жизнь кажется серой и безрадостной. Дни текут вялой чередой, скучно и неинтересно. Совсем другое дело, Военно-морской флот, особенно Краснознаменный Северный. А на нем – подплав, где нет места грусти. Там романтика дальних плаваний – можно побывать на Полюсе и в Бермудском треугольнике, видеть Северное сияние и слышать щебет дельфинов. А еще в море дают вино, а к нему икру и шоколад, что вызывает любовь к Родине, в базе же все весело ходят строем и душевно поют песни. Короче, всего не расскажешь. Лучше нажимай кнопку и отдавай швартовы. Счастливого плавания!

«День Нептуна»

Третий месяц крейсерская подводная лодка Северного флота по натовской классификации «Танго», находится на боевом патрулировании в Северной Атлантике.

Днем, неслышной тенью она скользит в пучинах, а по ночам всплывает для вентилирования отсеков и подзарядки аккумуляторов.

Допущенные в рубку счастливцы, напиваясь в ней до одурения сигаретным дымом, мечтательно взирают на висящий в бездонном небе золотистый диск луны и мохнато мерцающие оттуда звезды.

Потом грохот дизелей и вой отсечной вентиляции разом замирают, кругом слышна вселенская тишина, нарушаемая командой вахтенного офицера «Всем вниз! Срочное погружение!

Часы сменяются сутками, сутки неделями.

При подходе к экватору температура воды за бортом достигает двадцати восьми градусов, и солнечные лучи падают практически отвесно. Бескрайняя гладь океана пустынна, и лодка кажется затерянной в нем песчинкой.

Теперь практически все время она идет в надводном положении, и счетчик лага исправно отсчитывает оставленные позади мили.

По ночам, когда в усеянном мириадами звезд небе появляется круглая луна, свободные от вахты выбираются из душных отсеков и с разрешения командира располагаются на кормовой надстройке, наслаждаясь свежим воздухом и ночным бризом. В нем порой возникают неведомо откуда прилетевшие запахи травы и цветом и морякам снова хочется видеть землю.

В один из дней в дверь каюты командира корабля Туровера раздается стук, она плавно отъезжает в сторону и на пороге возникают старпом Котов с помощником Майским.

С чем пришли? Присаживайтесь, — кивает капитан 2 ранга на диван и вопросительно на них смотрит.

— Послушайте, Иван Васильевич, вы пересекали раньше экватор? — усевшись, вытягивает длинные ноги Майский.

— Нет, — отвечает Туровер. — Не доводилось.

— И я тоже, — улыбается помощник. — А вот Глеб Романович, — кивает на старпома, здесь бывал и предлагает устроить праздник.

— Ну да, так сказать соблюсти традицию, — делает значительное лицо Котов. — Я тут поговорил с командой, на экваторе были только механик, кок и наш замполит Лисицын.

— Кок? Интересно, а я и не знал, — высоко вскидывает брови Туровер. — Так говорите соблюсти традицию? Ну что же, я за, тем более, что она морская. Кто займется организацией?

— Мы с Лисицыным, — хлопает себя по колену старпом. — Как уже крещеные.

— Ну-ну, валяйте, — согласно кивает командир. Только я слышал там предусмотрено купание, так с этим поосторожней, кого-нибудь не утопите.

— Обижаете, — делает начальственное лицо Майский, и депутация величаво удаляется.

С этого момента на корабле начинаются активные приготовления к празднику.

Боцман со штурманом и интендантом выделяют местным умельцам паклю, ветошь цветные карандаши и краски, механики колдуют над изготовлением царственных атрибутов Нептуна, а Котов, с Майским и Лисицыным уединяются в каюте и разрабатывают сценарий действа.

Его решено организовать в точке пересечения нулевого меридиана и, как говорят, по полной программе.

В эту точку, расположенную над разломом Романш, «Танго» приходит на восходе солнца, о чем штурман экспрессивно оповещает всех по боевой трансляции. Потом на палубу выбирается боцкоманда и готовит надстройку к празднику.

Для этих целей в кормовой части субмарины вооружаются леера, на палубу выносится разножка для командира и пара картонных ящиков, а к одной из швартовых уток, боцман крепит пеньковый штерт с прикрепленным к нему брезентовым ведром.

Потом звучат колокола громкого боя, и все свободные от вахты приглашаются наверх для встречи Нептуна.

Весело переговариваясь и подталкивая друг друга, бледные от долгого плавания подводники поднимаются по шахте входного люка в рубку, затем звенят тапочками по трапу вниз, выбираются из узкой двери на палубу и рассредотачиваются вдоль лееров. Чуть позже оттуда же появляется командир и торжественно усаживается на разножку.

Вслед за этим старпом, обращается к зрителям и сообщает, что в связи с пересечением экватора, на корабль прибыл морской царь Нептун.

— Ура!! — восторженно орут моряки, и парящий в небе фрегат, взмывает еще выше.

Одновременно с этим в корме щелкает люк седьмого и оттуда неспешно выбирается Нептун, в сопровождении многочисленной свиты. На нем ослепительно сияющая, сооруженная из картона и фольги корона, на мощном торсе рыбачья сеть, а в руке трезубец. За повелителем морей, кривляясь и корча рожи, следуют две, с кудельными волосами, довольно смазливые русалки, несколько, с подбитыми глазами пиратов и другая морская нечисть.

Остановившись перед командиром, Нептун вскидывает вверх трезубец, наступает тишина и он вопрошает, что это корабль и куда следует.

— Сие судно потаенное, — встает с разножки Туровер. — Флота российского, а идет по служебной надобности.

Этот ответ царя вполне устраивает, морской владыка величаво кивает и, приняв подношения в виде двух ящиков со сгущенкой и воблой, разрешает команде плыть дальше.

Затем начинается процесс крещения, командир окропляется забортной водой, а всем остальным пираты опрокидывают на голову, по целому ведру. На палубе хохот, свист и улюлюканье.

— Ну а теперь, ваше величество, я приглашаю всех на пир, — говорит улыбающийся Туровер Нептуну и делает жест в сторону рубки.

Однако продолжить торжество не удается.

— Товарищ командир! — орет с мостика вахтенный офицер. — Метристы фиксируют приближающуюся к нам воздушную цель! Дальность двадцать, высота пять!

— Всем вниз! — приказывает командир и через минуту палуба пустеет.

Покинув ее последним, капитан 2 ранга гремит клинкетом рубочной двери, потом раздается щелчок задраиваемого люка и субмарина уходит под воду.

— Глубина тридцать метров, осмотреться в отсеках! — разносится по боевой трансляции.

— БИП, цель удаляется к западу, — следует доклад вахтенного радиометриста.

— Есть, — бросает Туровер, лодка подвсплывает, и наверх скользит штанга перископа.

— Что за черт?! — отшатывается командир от окуляра. Сверху, в объективе перископа мигает огромный выпученный глаз.

— Твою мать, — шипит Туровер впечатывая лицо в пористую резину. — Боцман, срочное всплытие!

Когда старпом с помощником, отбросив тяжелую крышку люка, вламываются в мокрую рубку, в шпигатах которой еще бурлит вода, там, уцепившись за палубную рыбину лежит хрипящий кок, извергающий из глотки что-то мутное.

— Тарас Юрьевич ты?! — обалдело переглядываются они, затем срывают с переборки бросательный, засупонивают мичмана подмышки и с криком, — принимайте! — бережно опускают вниз.

Спустя полчаса, докрасна растертый спиртом, и принявший изрядную порцию внутрь, кок Хлебойко рассказывает в изоляторе командиру с доктором, что с ним случилось.

Оказывается, приготовив для команды праздничный обед и одурев от жары на камбузе, он решил освежиться, поднялся в рубку и присел там перекурить между выдвижными устройствами.

— Ну а потом меня разморило и я того, задремал, — испуганно косится кок на Туровера. — А очнулся от звона крышки задраенного люка и тут же рванул к ней. Но не успел, лодка стала погружаться, и я сиганул через обвод мостика за борт.

— Молодец, профессиональные рефлексы в порядке, — уважительно говорит доктор, капитан Штейн.

— Вслед за этим я, значится, отплыл в сторону, — продолжает заплетающимся языком Хлебойко, чтоб не затянуло в воронку, а как только наверх выткнулся перископ, сразу погреб к нему и уцепился за головку.

— М-да, в рубашке ты родился мичман, — сдерживает смех Туровер, вспоминая глаз кока в окуляре. — Ладно, давай отдыхай, команду накормят без тебя.

— Спасибо, товарищ командир, — бормочет кок, и изолятор наполняется богатырским храпом.

— Вот что значит старая школа, — говорит в кают-компании Майский, когда все поглощают праздничный обед и обсуждают чудесное спасение кока. — Другой бы на его месте обделался, а Юрьевич шалишь, боролся за живучесть до последнего!

— Это точно, — пластает жесткий бифштекс ножом Котов. — Наш кок начинал еще на «зеках», и у него за кормой два десятка автономок.

— Интересно, а откуда взялся этот гребаный «Орион»? — интересуется кто-то из офицеров и все смотрят на штурмана.

— Не иначе с острова Вознесения, — чуть подумав, отвечает Мельников. — Там американская военно-морская база Кэт Хилл.

— Натыкали курвы их по всему миру, — недовольно цедит минер, — поднять бы ее на воздух.

Потом скучный голос вахтенного офицера объявляет о заступлении очередной вахты.

Боевое патрулирование продолжается.

Морской словарик:

Лаг — корабельный прибор измерения скорости.

Разлом Романы — подводный разлом океанского дна у Африканского континента.

Леера — съемное ограждение палубы.

Штерт — пеньковая веревка.

Фрегат — в данном случае, крупная морская птица.

Метрист — специалист радио — метрической службы.

БИП — боевой информационный пост.

«Орион» — морской разведывательный самолет НАТО.

«зека» — средняя дизель-электрическая подводная лодка.