В закрытом гарнизоне. Книга 3

Валерий Николаевич Ковалев, 2019

На берегу жизнь кажется серой и безрадостной. Дни текут вялой чередой, скучно и неинтересно. Совсем другое дело, Военно-морской флот, особенно Краснознаменный Северный. А на нем – подплав, где нет места грусти. Там романтика дальних плаваний – можно побывать на Полюсе и в Бермудском треугольнике, видеть Северное сияние и слышать щебет дельфинов. А еще в море дают вино, а к нему икру и шоколад, что вызывает любовь к Родине, в базе же все весело ходят строем и душевно поют песни. Короче, всего не расскажешь. Лучше нажимай кнопку и отдавай швартовы. Счастливого плавания!

«Месть»

Лежи, лежи, Васька, — попыхивая зажатой в углу рта беломориной и щуря от дыма светлые глаза, ласково потрепал борова по сытому загривку Витька.

— Хру-хру, — сонно ответил Васька и лениво пошевелил лопухами ушей.

— Нравится, курва, — ухмыльнулся Витька, в очередной раз макнул в стоявший рядом пузырек с тушью, связанные ниткой иголки и наколол на необъятном заду борова последнюю букву.

— Лепота, — довольно поцокал он языком, и протер свое творение смазанной маслом ветошью.

«Капитан-лейтенант Пузин», жирно синела в ярком свете забранных сеткой потолочных фонарей, свежеисполненная наколка.

Такие вот дела, товарищ капитан — лейтенант, ловко отсрельнул бычок Витька в стоящий у стены обрез, и послал вслед ему на удивление точный плевок.

Вновь испеченный капитан — лейтенант снова довольно хрюкнул, тяжело перевалился набок и издал богатырский храп.

— Во-во, отдохни пока, — ласково сказал Витька и сделал небольшой глоток из стоящей рядом с пузырьком шильницы.

Не так давно старшина первой статьи Витька Бугров — весельчак, художник и балагур, служил на одной из флотилийских лодок, прошел две автономки и был на неплохом счету. Но сгубила его пагубная страсть к самоходам и прекрасному полу.

В один из субботних вечером, когда вся команда смотрела «фильму», Бугров зашел в каптерку, переоделся в свою дембельскую форму, и, нацепив на рукав шинели самолично изготовленную повязку «патруль», беспрепятственно покинул, парящую в заливе плавказарму.

Через полчаса, весело напевая что-то себе под нос и любуясь сполохами играющего на небе северного сияния, лихой старшина беспрепятственно миновал КПП режимной зоны и весело заскрипел хромачами, в сторону заманчиво мигающих огней гарнизонного поселка.

Там, у синеющего в центре замерзшего озера, где под звуки музыки раскатывали на коньках смеющиеся пары, он довольно быстро познакомился с молодой смазливой дамой, муж которой болтался где — то в Атлантике, и та пригласила моряка к себе домой, скрасить ее безрадостное существование.

Затем было вино, Витька читал стихи и взасос целовался с хозяйкой, а потом бурный секс с весьма искусной в этом деле прелестницей, завершившийся крепким здоровым сном.

Утром же, на подъеме флага, что является святым для любого военного моряка, отцы-командиры обнаружили отсутствие одного из старшин и разразились праведным гневом.

— Найти этого недоноска! Немедленно!! — разорялся перед замершим на пирсе строем, молодцеватый командир и яростно сучил ногами.

— Помощник! — заорал он на Пузина. — Берите с собой замполита, всех начальников этого лишенца и доставить его сюда живым или мертвым! На розыски час! Время пошло! — и взглянул на свои «командирские».

— Е-есть, товарищ капитан 1 ранга! — выпучил глаза Пузин и кивнул замполиту, — потопали!

Проводив взглядом рысящих в сторону КДП офицеров, командир рявкнул, — всем вниз! И сотня морских организмов загремела сапогами по трапу.

— Смир-рна!! — заголосил на надстройке перепуганный верхневахтенный в канадке и с заиндевевшим автоматом, когда командирская нога ступила на узкий обвод лодки.

— Вольно, мать вашу! — пробубнил тот, исчезая в темном зеве рубочной двери.

— Кар — кар! — радостно орали вверху бакланы и орошали своим гуано черный корпус.

— У-у-у! — хрипло вторил им ревун, вползающего в узкость подводного крейсера.

— Ну, падла, зашибу, — отворачивая от жгучей поземки лицо, — хрипел рысящий впереди «розыскников помощник. — В дисбат, в дисбат этого супчика, вприпрыжку несся за ним замполит. И только механик и «комдив раз» (непосредственные начальники Бугрова), молча месили ногами хрупкий снег.

В том, что они найдут нарушителя, сомнений не было. Во все стороны от базы, на сотни километров простирались перемежающиеся тундрой сопки, с продутыми ветрами замерзшими фьордами, и самоход был возможен только в поселок.

И так бы все и осталось, как говорят «в избе», если бы на беду, офицеры не столкнулись на выходе из КПП с самим командующим.

Тот катил на персональной «Волге» в штаб, был с утра не в духе и искал, кого бы разнести.

— А ну-ка стой, — качнул он золотым позументом фуражки, и пожилой водитель, плавно остановил машину.

— Товарищи офицеры! — прорычал вице — адмирал, и вся четверка бодро зарысила к нему.

— Никак Пузин? Куда это вы спозаранку? — подозрительно оглядел евших глазами начальство офицеров.

— Так что у нас «чп», товарищ адмирал! — сразу же самозаложился замполит и, сделав шаг вперед, — вскинул к виску руку. — Вот у него, — кивнул на механика, — исчез старшина. Мы направлены на розыски.

После этого началось «избиение младенцев» и самое ласковое что проорал, дрожа щеками адмирал, было «отдам под суд, сгною», и «вы не моряки, а танкисты!!»

Затем командующий несколько успокоился, потребовал срочно направить к нему для уестествления командира, и, пробурчав на прощание «мудаки», лихо укатил в штаб, решать стратегические задачи.

— Ну и сука ж ты, замполит, — вызверился на капитана 3 ранга механик. — Теперь шило будешь пить только с кипятком. И смачно харкнул в снег.

— Так, Петрович, — не обращая на него внимания, морозно выдохнул Пузин, обращаясь к бледному комдиву. Давай назад, обрадуй командира, а мы в поселок.

Потом снова хрип дыхания, перемежающиеся порывами ветра маты и секущая лицо поземка.

С помощью всезнающего гарнизонного коменданта, у которого было множество осведомителей среди офицерских жен, Бугрова нашли и повязали довольно быстро.

— Пшел! — выдал ему здоровенного пенделя помощник, Витька кубарем загремел по лестнице и через час предстал пред светлые очи командира.

Впрочем, были они далеко не светлые (после полового акта у адмирала) и командир принялся мордовать старшину по полной программе.

— В самоходы у меня ходить! — вскочил он в центральном со своего кресла и хряп — хряп, — содрал с Витьки старшинские лычки.

— Чужих баб, трахать?! — поднес к Витькиному носу кулак. — Сгною! Старпом, пиши записку об арестовании!

Спустя еще час, облаченный в робу и распоясанную шинель с сапогами, бывший старшина, утирая сопли, понуро брел на гарнизонную гауптвахту в сопровождении безмятежно насвистывающего Лузина.

— Топай, топай, лишенец, — время от времени подгонял каплей арестованного и лапал руками болтающуюся у колен кобуру

— Однако! — ознакомившись с предъявленным ему литературным перлом старпома и выслушав короткий Лузина, восхитился помощник коменданта. — Однако! — повторил он и посадил Витьку в одиночную камеру без выводки.

А после отсидки, где Бугров немеряно занимался строевой и зубрил уставы — все в воспитательных целях, начальство посовещалось (флотские командиры орут много, но вообще-то отходчивы), решило не губить молодую жизнь и вместо дисбата списало Бугрова на бербазу. Что б служба раем не казалась. А там его, как достаточно грамотного и поднаторевшего во флотских науках, определили в свинарник, к самому мичману Осипенко. Весьма колоритной и влиятельной личности.

— Тэ-экс, встретил вновьприбывшего, сам похожий на хряка, начальник подсобного хозяйства. — Теперь у тебя будут самоходы только к чушкам, усек? — и пристально на него воззрился.

— Ага, — сглотнул застрявший в горле ком Витька и с готовностью кивнул чубатой головой.

Вечером, когда мичман, загрузив в личные «жигули» очередного молочного поросенка, убыл на банкет к очередному начальнику, местные аборигены, все как на подбор «Тофики» и «Рафики», решили прописать бывшего старшину в кубрике и надавать ему банок.

Но не тут-то было. Здоровенный турбинист раскидал всех по углам, а самому старшему прилюдно набил морду, в воспитательных так сказать целях.

Наутро об этом узнал Осипенко и тут же пригласил новичка к себе в кондейку.

— Могешь, могешь, — ласково потрепал он Витьку по плечу. — А то распустились, понимаешь азияты. Будешь у них старшим. И чуть что, сразу в морду. Оне токо это и понимают.

— В морду так в морду, — пожал плечами Витька и вплотную занялся воспитанием вверенного ему личного состава. А поскольку еще с курсантских времен знал, что работа делает из обезьяны человека, заставил пахать свободолюбивых сынов гор и степей, с подъема и до отбоя.

— Вах, какой злой натшальнык, перешептывались те между собой. — Травка не курыт, по маме ругаится. Сапсем шайтан, падла.

Через месяц свинарник блестел как котовы яйца, а его питомцы усиленно набирали вес и плодились.

— Могешь, могешь, — сказал мудрый Осипенко и на широких плечах Витьки снова зазолотились старшинские лычки.

Впрочем, дослуживать в свиной компании он не собирался и сразу же накатал рапо́рт командованию. Мол, так и так — исправился, прошу вернуть на родную лодку.

Но не тут-то было. Бумага вернулась назад с резолюцией командира «хрен тебе!».

Вот тут-то Витька и решил отомстить страшной местью. А поскольку в душе был романтиком, заклеймил зады свиней именами любимых начальников.

Самый крупный хряк — производитель красовался наколкой «Капитан 1 ранга Охлобыстов, потом шли замполит со старпомом, и вот сегодня старшина сделал борова Ваську капитан-лейтенантом Лузиным.

— И обращаться к ним только по званию! — выстроив своих, теперь уже просвещенных азиатов напротив загородок, — ткнул старшина пальцем в хмурого Охлобыстова, которого накануне укусил приревновавший его к молодой свинке старпом.

— Понятно?!

— Точно так, насяльника! — дружно гаркнули те в ответ. — Панятна!

— То-то же, — неспешно прошелся перед коротким строем Витька. — Вольно, джигиты, разойдись.

И жизнь потекла по накатанной колее.

Днем Бугров жучил и гонял своих подчиненных, в обед вместе с ними наворачивал сочные шашлыки или отбивные, (неправда, что сыны пророка не кушают свинину. На флоте кушают и еще просят), а по вечерам валялся на койке и под гитару исполнял матерные песни про Садко заморского гостя.

А еще он любил слушать рассказываемые хачиками анекдоты. Особенно один, как их отцы делятся, где и кем служат их сыновья.

— Мой сын падыводник! — весело щуря узкие глаза, певуче тянет очередной рассказчик. — В сэкрэтной части на падводе ездит.

— А Мой летчик! — изменяет он голос. — Лет ломам дал бит на Сэвэре.

— Га — га — га! — весело смеются слушатели и Витька вместе с ними.

Но все хорошее, когда — нибудь, да кончается.

Кончилась и служба «бугра», так его звали матросы, на подхозе.

В славную своими делами базу, нагрянула высокая комиссия из Генштаба. Так сказать, для распространения опыта.

Сухопутных генералов покатали на подводном крейсере, показали им так любимый строевой смотр, тумбочки и кровати в казармах, ну, и как водится, один из лучших в Вооруженных силах подхоз, с теплицами и оранжереей.

А когда довольные проверяющие, под армянский коньяк, в одной из оранжерей с цветущими орхидеями похряпали зеленого лучка и огурчиков, зажевывав их нежными эскалопами и признали, что не только Соловецкие монахи могли выращивать такую благодать, сам командующий сопроводил их в блистающий чистотой свинарник.

— Щелк, щелк, щелк, — заклацал блицем своего фотоаппарата, прихваченный по такому случаю корреспондент «Красной Звезды». Такие снимки!

А потом один из генералов наклонился к ближайшей загородке и громко прочитал на спине с любопытством уставившегося на него хряка «Капитан 1 ранга Охлобыстов!»

Ну, дальше была немая сцена, как в гоголевском «Ревизоре». С той лишь разницей, что она быстро превратилась в озвученную. И с весьма колоритными выражениями. Приводить их я не буду.

Следующее утро Витька встречал на жестком самолете гауптвахты

— Да и хрен с вами, — сладко потягивается он, глядя в зарешеченное окошко.

— До ДМБ всего ничего. Вон и с крыши уже капает.

Примечания:

Обрез — обрезанная наполовину металлическая бочка, исполняющая роль урны.

Шильница — плоская морская фляга для ношения спирта.

Фильма — он же фильм (жарг.)

Самоход — самовольная отлучка (жарг.)

Режимная зона — зона радиационной опасности, в которой стоят атомные подводные лодки.

КДП — контрольно-дозиметрический пункт.

Комдив раз — командир дивизиона движения (жарг.)

Шило — лодочный ректифицированный спирт (жарг.)

Спич — короткая проникновенная речь. Культивируется у офицеров флота

Западная Лица. Декабрь 1980.