Закон тайги

Валерий Кузенков, 2020

Это сборник лучших рассказов профессионального охотника, журналиста, писателя, главного редактора журнала «Охота» Валерия Кузенкова. Захватывающие, порой трагичные истории, происходившие с автором и его друзьями за многолетнюю практику биолога-охотоведа, переработанные из дневниковых записей в художественные произведения, не оставят читателя равнодушным. Простые люди с непростыми судьбами – главные герои книги – помогут взглянуть на мир иначе, задуматься о ценности жизни, об отношении к природе, о том, что человек в тайге – лишь гость…

Охотничьи инспектора

В годы моей учёбы в Кировском сельхозинституте действовала одна из самых авторитетных студенческих дружин по охране природы. Она носила имя Виктора Волошина — студента-охотоведа, отдавшего свою жизнь в борьбе с браконьерством.

Многие студенты, поступив учиться на факультет охотоведения, вступали в ряды дружинников, становясь общественными охотничьими инспекторами. Будничные выезды на инспектирование в леса и на реки Кировской области, составление протоколов на нарушителей правил охоты или рыбной ловли — всё это давно позади. Многое стёрлось из памяти, но кое-что и запомнилось.

Собрание волошинцев, на котором принимали в дружину студентов-первокурсников, закончилось поздно вечером. Ребятам объяснили их права и обязанности и вручили по именному удостоверению с их фотографиями внутри красных корочек. Имея такое удостоверение, они могли на вполне законных основаниях охранять природу родного края «от алчности бездонного кармана». Правда, всем сообщили, что приняли их пока только с испытательным сроком. И если в ближайшем будущем они не будут активно работать, то их могут исключить из рядов дружинников-волошинцев.

Выйдя из красного уголка, где проходило собрание, Серёга ещё раз прочёл свою фамилию на только что полученном удостоверении. Усмехнулся лицу на фотографии. Закрыл корочку и убрал в карман брюк.

— Ну, Мишка, как ты считаешь, ксивы обмыть бы не мешало?

— Я только за. Плохо, что народ может увидеть, что пьём, и настучит в деканат. Неприятности могут быть. Да и с деньгами сейчас туговато. Степуху, сам знаешь, мы не получаем. Экзамены в зимнюю сессию нужно было без троек сдавать.

Беседуя, ребята шли по коридору общежития.

— Серёга, а лучше ну её, пьянку! Я вот что придумал. Через неделю весенняя охота начинается. Рванём на природу, наловим браконьеров. Протоколов на них напишем. Премиальных огребём немерено. Слышал, что начальник сказал? Всем, составившим протоколы на нарушителей, положены премиальные. Вот тогда погуляем. Что думаешь?

— Мишаня, ты, как всегда, прав. Но только ты уверен, что мы наловим этих самых браконьеров? Ещё и много. Где их взять в нужном для нас количестве в вятской тайге? По лесам здесь иногда целый день проходишь и ни одного человека не встретишь.

Они вошли в комнату.

— Ерунда! — Мишка достал из своей тумбочки окурок, заботливо спрятанный «на потом», после того как сигарета была затушена об угол этой самой тумбочки. Чиркнул спичкой и затянулся едким дымом «Примы». — Как говорится, свинья везде грязь найдёт. С такими удостоверениями, как у нас, мы теперь до любого столба докопаться сможем и составить на него протокол о нарушении правил охоты или рыбной ловли. Ты, Серёжа, просто никогда не думал этим заниматься, теперь же будет в самый раз. Пусть дрожат местные вятские охотники. — Мишка улыбнулся и продолжил: — Сразу в передовики выйдем. Только уговор. Никому из ребят о нашей идее ни слова. А то им тоже захочется лёгких денег.

— Согласен с тобой на все сто процентов. И с пьянкой лучше подождать, а то залетим и на весновку нас декан не пустит. Оставшуюся до охоты неделю нужно не попадаться.

Он взял у Мишки недокуренную сигарету и пару раз глубоко затянулся, пока окурок не обжёг пальцы. Серёга незлобно выругался и бросил в пепельницу всё, что осталось от сигареты. Обожжёнными пальцами взялся за мочку уха.

— Пошли, братан, по общаге пошатаемся, всё равно сейчас делать нечего. Спать в такую рань не хочется. А повезёт, и поедим у кого-нибудь…

Жизнь в общежитии в это время «била ключом». Всё было как всегда: кто-то спал на своей кровати, а кто-то на чужой; кто-то пил чай с сахаром, а кто-то без сахара; кто-то курил, а кто-то ждал, что оставят покурить; кто-то мечтал…

— Серёга, вот ты чем заниматься будешь после окончания института? — спросил Серёжку один из его сокурсников.

— Я чем? — Серега посмотрел на парня. — Как чем? Глупый вопрос. Охотоведом работать собираюсь.

— Это и ежу понятно, что охотоведом. Все мы, здесь сидящие, хотим после института по специальности устроиться. За тем и поступали. Я тебя немного о другом спрашиваю. Жить-то на что будешь? Где деньги брать? Зарплата у охотоведа копеечная. Читал небось, что царь Пётр I про нас говорил: «Одеть их во всё казённое, а оклад им положить маленький, ибо должность у них воровская». Что воровать станешь?

— Отстань, Сашка, — усмехнулся Серега. — Я пока не думал, как после института жить буду. Этот самый институт ещё окончить надо. Сейчас бы подзаработать. Мы с Мишкой прикинули. Хотели на весенней охоте…

Мишка перебил товарища:

— Мы хотели поехать птиц на чучела пострелять. В охотничий магазин недавно зашли, так там чучело весеннего крякового селезня целое состояние стоит. А чучело токующего тетерева — целая наша стипендия. Вот мы и собираемся в лес поехать и настрелять воз тетеревов, вальдшнепов и селезней. В общаге наделаем из них воз чучел, как-никак курс таксидермии мы прослушали. Сдадим все изделия в магазин и получим воз денег.

Мишка торжественно оглядел всех, прикидывая, понравилась ребятам его идея или нет. Ответил за всех Сашка:

— Хорошо, конечно. Но это всё временное явление. Добудете вы этих птиц, а может, ещё и не добудете. Это большой вопрос. Тут бабка надвое сказала. А я вот думаю, что лучше всего всем нам после окончания института пчёлок развести. Буду я, например, на крылечке у домика своего сидеть, а пчёлки пусть себе вокруг летают. Чего им мешать? Пусть работают. «Ж-ж-ж» — раз копейка. «Ж-ж-ж» — раз и ещё копейка. — Сашка замахал руками, показывая, как пролетают мимо него пчелы.

— Раз — и пчелиная болезнь — варратоз. Все твои пчёлки подохли!

— Тогда, к примеру, можно кроликов развести. Я и над этим думал. Вырыть в саду большую яму. Посадить в неё с десяток крольчих и пару кролей. Пусть себе любят друг друга. Кто из вас знает, сколько у кроликов в год помётов? — Сашка замолчал, ожидая ответа на вопрос.

— Кажется, что-то около шести или восьми, а может, и более.

— А крольчат сколько рождается?

— По шесть или девять. Иногда доходит и до четырнадцати.

— Мы берём по четырнадцать, и если мне не изменяет память, то крольчихи уже в четыре месяца достигают половой зрелости.

— А затраты на содержание? — спросил Мишка.

— Минимальные, — не задумываясь, ответил Сашка. — Всего один кочан капусты и буханка хлеба в день.

После своих слов Сашка задумался, уставившись в одну точку. В его голове шли сложные математические расчёты, проведя которые он должен был вывести для ребят одну цифру чистой прибыли. В комнате на это время установилась тишина. Тут открылась дверь, и в комнату вошло ещё несколько студентов с их курса.

— Чего притихли?

— Не мешайте. Сашка деньги от разведения кроликов подсчитывает. Как-никак кролиководство — дело доступное не только жителям села или рабочего посёлка, но и всем будущим охотоведам. — Ребята засмеялись.

— Чего смешного? — обиделся Сашка. — Даже очень неплохо получается. Цифру прибыли, правда, я до конца не подсчитал. Эти оболтусы помешали. — Он кивнул на вновь пришедших. — Врываются в комнату, орут! Чего вам нужно? Тут хорошие люди делом занимаются, решают для народа экономические проблемы. А вы…

— Что мы? Просто хотели увиденным поделиться. Сегодня в кинотеатре кино смотрели про американских полицейских. Всем советуем сходить, кто ещё не смотрел. Главное в фильме то, что там много хорошего можно почерпнуть для нашей будущей охотоведческой работы. Например, как толпу народа резиновыми пулями разгоняют. Вот бы и нам такие пульки на «бреках» попробовать. Сопротивляется браконьер, а мы ему — бац! — по животу резинкой. И человек живой, и сопротивление сломлено. Ну как?

Все, кто был в комнате, одобрительно загалдели. И уже через минуту, полностью забыв о пчеловодстве и кролиководстве, парни обсуждали, из чего можно изготовить такие резиновые пули под калибр охотничьих ружей. А также применение на практике таких нужных, по их мнению, спецсредств не только в Кировской области, но и по всей стране. Разошлись студенты далеко за полночь…

Последняя неделя перед открытием весенней охоты пролетела незаметно. Прошла в делах, учёбе, заботах по сбору в лес. Студенты бегали по магазинам, закупая на последние деньги всё необходимое для их будущей лесной жизни. Им предстояло провести по нескольку дней у костра. Весенние дни, а особенно ночи, все ещё были очень холодные. В первую очередь ребята покупали продукты, конечно, всё по минимуму. Затем гильзы, порох, дробь, пыжи. Позволить себе купить снаряженные патроны могли немногие.

А собравшись и отпросившись в деканате, студенты стали разъезжаться по районам области. Общежитие опустело практически на весь сезон весенней охоты. Жить там остались только его отдельные обитатели, но таких были единицы.

На железнодорожном вокзале к Серёге и Мишке подошёл их сокурсник Юрка и, хитро улыбнувшись, прошептал:

— Вот, смотрите, зарядил несколько пуль. Руки так и чешутся опробовать.

— Дай одну! — Мишка потянулся к Юркиному патронташу.

— Дай будет при коммунизме, — оттолкнул тот руку. — Сами могли сделать. Лень? Всё, мне тут трепаться с вами некогда. Мы с ребятами едем на север.

Он резко повернулся и побежал к поезду, который с минуты на минуту должен был отправиться.

— Дан приказ ему на север, нам в другую сторону. Так, кажется, в песне поётся? — произнёс Серёга.

— Дан приказ ему на запад, — поправил Мишка.

— А нам нужно на восток. — Сергей поднял с земли объёмный рюкзак и забросил за плечи. — Пошли, друг. Скоро и наш поезд.

Через несколько часов ребята вышли на нужной станции. Подождав, когда отъедет поезд, перешли железную дорогу и направились к видневшемуся невдалеке лесу. Ночевать остановились на берегу ручья, текущего по краю лесной опушки. Летом ручей пересыхал, но весной, когда земля перенасыщалась влагой от тающего снега и воду в себя больше не принимала, ручей становился весьма полноводным. От этого течение усиливалось, и вода с шумом текла по руслу, превращая ручей в небольшую речку с относительно чистой водой.

— Здесь и заночуем. — Мишка скинул рюкзак и присел на пень. — Серёга, как хорошо, что мы из города на природу вырвались!

— Конечно, хорошо. А если ещё и весновку проведём, как задумали, вообще отлично будет.

Сергей достал топор и стал рубить для костра мелкие сухие сучья. Вскоре огонь горел. Провозившись с приготовлением ночлега ещё с час, ребята наконец уселись ужинать на свеженарубленный лапник, разложенный толстым слоем с двух сторон от костра. Темнело. Они слышали, как, хоркая, пролетел вальдшнеп. Пару раз было слышно, как вдали гоготали дикие гуси, летя по известному только им маршруту. Кряковый селезень прошваркал в полной темноте.

— Сейчас бы грохнуть кого-нибудь из птиц на шурпу. А то ужинаем чаем и сухарями. — Мишка покрутил головой, всматриваясь в чистое звёздное небо.

— Нельзя, Миш. Мы теперь охотничьи инспектора, а открытие охоты только завтра. Будет день, и будет пища. Давай-ка спать.

Сергей допил чай. Разложил на лапнике спальник, снял сапоги и телогрейку и, как был в свитере и брюках, полез внутрь мешка. Через минуту усталость взяла своё, и он засопел. Мишка ещё долго лежал у костра и слушал звуки весенней ночи.

Выбираться утром из тёплых спальных мешков ребятам не хотелось. Костёр давно догорел, а от ручья и снега в лесу тянуло холодом. В конце апреля до настоящего тепла ещё ой как далеко. Сергей и Мишка проснулись, лежали и слушали, как за лесом «булькали», токуя, тетерева.

— Слышишь, токуют! — Мишка чуть высунулся из спальника.

— Слышу, — буркнул Серёга, — не спят птички.

— Весна. Хочешь, не хочешь, а токовать нужно. Природа своё возьмёт, — философски изрёк Мишка. — И нам подниматься пора.

— Что, тоже природа?

— Конечно. Давно встать хочу. В спальник же не будешь по нужде ходить. — Мишка выбрался наружу и стал натягивать сапоги.

— А я ещё посплю, меня природа не беспокоит. Вот когда ты костёр разложишь, тогда и мне вставать.

— Чёрт с тобой, лежи.

Мишка оделся и пошёл к ручью. Умывшись и распалив костёр, собрал ружьё. Скоро закипела вода в котелке.

— Чай готов. — Сняв с огня котелок, Мишка насыпал в кипящую воду заварку. — Завтракать вставай, — обратился он к Сергею. — А то браконьеры по домам разойдутся. Солнце уже высоко.

— Не разойдутся. Откуда им тут взяться?

И как бы с ним споря, в верховьях ручья прогремел выстрел.

— Ну что, я не прав? — Мишка прислушался. Раздался второй выстрел. — Выстрел там же, где и первый. Вот тебе и браконьеры.

— Это ещё нужно уточнить, кто там палит. — Сергей вылез из спальника и стал быстро одеваться.

— Что, даже чая не попьёшь? — Мишка отхлёбывал горячий чай из кружки и хрустел сухарём.

— Почему? Сначала поедим, а потом пойдём туда, где стреляют. Наливай.

Ещё один выстрел прозвучал, когда ребята заканчивали завтракать.

— Хватит дурака валять. Собираемся. — Мишка стал убирать вещи в рюкзак, костёр залил остатками чая. Через минуту охотоведы двинулись вверх по ручью в сторону выстрелов.

Охотник стоял на поляне. Что это один из местных мужиков, ребята определили сразу. Одет он был в засаленную и рваную во многих местах телогрейку, заляпанные грязью штаны и короткие кирзовые сапоги. Его одностволка в области приклада была перетянута медной проволокой, а цевьё крепилось к стволу изолентой. Убитый им рябчик, охота на которых весной запрещена, болтался, прицепленный за лапки бельевой верёвкой, на поясе охотника. Мужик улыбался.

— Вот тебе и самый настоящий браконьер! А ты говорил… Тут, видно, весь лес кишит нарушителями правил охоты. Сейчас его оформим, и премия наша. — Мишка потёр ладони.

— Ну что, мужик? Рябчика грохнул? Весной охота на таких птичек запрещена законом. Как тебе не стыдно! — Ребята подошли к охотнику. Тот не делал никаких попыток сопротивляться или убегать.

— Здорово, дядя! — обратился к нему Серёга. — Браконьерствуешь! Давай-ка лучше свои документы.

— Здра… здра… здра… — Открывая и закрывая рот, мужик пытался говорить. Ребята уставились на него.

— Притворяешься?

— Здра… здра… здра… — Мужик тряс головой, выговаривая слово.

Ребята переглянулись.

— Миш, ну его к чёрту! Намучаемся мы с ним с таким красноречием.

— Здра… здра… — повторял и повторял охотник.

— Ты прав, братан. Пойдём. — Мишка махнул рукой.

— Здравствуйте, — наконец-то выговорил мужик, когда ребята отошли от него метров на пятьдесят. Они остановились и обернулись.

— Во вятич даёт! Всё-таки родил своё «здравствуйте». Может, хоть рябчика у него отнимем? А, Михаил? — Сергей сделал шаг обратно к охотнику.

— Ррре… ррре… — затряс головой мужик.

— Пошли. — Мишка повернулся и зашагал дальше.

Через полчаса опять прозвучал выстрел, примерно там, где остался охотник.

— Гад! Стреляет опять по рябчикам, — плюнул Сергей.

— Пусть охотится. Судя по его виду, у него одна радость в жизни и осталась…

— Что делать будем? Инспектировать?

— Как получится. Пойдём пока по угодьям пошатаемся. Мы же ещё и на охоту приехали. Зря, что ли, путёвки брали! Помнишь идею про чучела? Попробуем её в жизнь воплотить. — Мишка зарядил ружьё.

Грузный кряковый селезень, одетый в брачный весенний наряд, с шумом поднялся из-под нависшей над водой ивы. Первый выстрел Мишки пришёлся по веткам. Порубанные дробью, они полетели в разные стороны. После второго выстрела шея селезня подломилась, и он упал.

— Вот и первое чучело! — крикнул Мишка.

— А я и выстрелить не успел. — Сергей снял с плеч порядком надоевший ему рюкзак и сел на землю. Закурил.

— Чего сидишь?

— Чего, чего! Твой трофей, Михаил. Ты и ищи. Мне как-то неудобно вперёд стрелка лезть.

— Ишь, какой правильный. — Мишка полез в кусты, долго трещал там ветками и чертыхался. Наконец закричал: — Нашёл! — Он прикинул вес селезня, держа его за зелёно-оливковый клюв. — Примерно килограмма два будет.

— Дай мне! — Сергей взял в руку оранжевые лапы птицы, несколько раз поднял и опустил перед собой. — Ты прав, дружище, где-то около двух килограммов. Хорошо, чтобы ещё и вкусный был. А то голодное общажное детство вон как на нас сказывается! — Он похлопал себя ладонью по животу.

— Вечером попробуем на вкус! — Мишка аккуратно, чтобы не помять перья, положил птицу в рюкзак.

До вечера ребята проходили по лесу и не встретили больше ни одного человека. Выстрелов тоже не было слышно. Расположившись лагерем и заготовив дров, сняли с селезня шкурку, присыпали её солью. А когда поели приготовленную на костре утиную похлёбку, разошлись от лагеря в разные стороны искать места для предстоящей вальдшнепиной тяги.

Вальдшнепы в этот вечер тянули активно. Но то ли ребята неправильно определились с выбором мест, то ли переволновались, увидев в небе первых птиц, или охотничьего опыта у них ещё было маловато, только стрельба по вальдшнепам была практически безрезультатной. Лишь к концу тяги, уже в полных сумерках, Сергею всё же удалось сбить одного куличка. После выстрела птица упала к его ногам. Он нагнулся и поднял вальдшнепа.

— Хорошо, что под ноги свалился, а то в темноте и не найти. Интересно, что там у Мишки?

Включив фонарик, он не спеша двинулся к лагерю. Костёр ярко горел, освещая небольшое пространство вокруг. Мишка разогревал остатки утиной похлёбки.

— Привет, дружище! — поприветствовал он Сергея. — Как охота?

— Взял одного. — Сергей показал добытого вальдшнепа. — А ты?

Мишка хитро улыбнулся:

— После моих выстрелов все помирать улетели. Одного вроде зацепил покрепче. Но и он за деревьями скрылся.

— Что же ты, Миш, так жидко…

— Понимаешь, друг, промысловики они влёт не стреляют.

Мишка взял у Сергея вальдшнепа и принялся его рассматривать.

— Тоже по-своему птица красивая. Глянь, клюв какой. Длинный-длинный. А глаза большие-большие. Обдирай трофей, Серёга. Вроде не разбит и на чучело пойдёт.

— В темноте? А может, завтра?

— Неужели не знаешь? Не нужно откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

— А можно после чая?

— После чая? — Мишка смотрел на костёр. Вода в котелке закипала. — После чая, я думаю, можно. Тем более вода уже кипит.

Спать легли поздно. На рассвете их опять разбудило тетеревиное токование. Не так далеко, в редколесье, несколько косачей слетелись на токовище. Их голоса, очень похожие на голубиное воркование, в тихую погоду были слышны за несколько километров.

— Вот тетерева дают! — Мишка выбрался из спального мешка и сел на него. — Серега, слышишь, что делают? Знал бы, что тут ток, вчера шалаш бы построил.

— Ага, шалаш. Так они тебе у него и будут токовать! Тетерева не такие дураки, как ты думаешь. Им к шалашу привыкнуть нужно. — Сергей лежат на спальнике и курил.

— Может, попытаться с подхода по ним разочек грохнуть.

— Брось, Миш, пусть живут. — Сергей не успел договорить, как в лесу раздались выстрелы.

— Давай туда, где пальба. За премией! — крикнул Мишка.

На сборы ушло всего несколько минут. Перепрыгивая через поваленные деревья, они бежали в том направлении, где стреляли. Наконец показалась узкоколейка.

— Скорее всего, шли по железке и стреляли.

Сергей полез по насыпи на рельсы. Мишка за ним. Остановились, чтобы осмотреться. Полотно железной дороги хорошо просматривалось только в одну сторону. В другом направлении дорога делала резкий поворот и скрывалась за деревьями.

— Нужно пойти и посмотреть, что там, за поворотом.

— Стой. Давай хоть минуту отдышимся! — Сергей снял рюкзак, ружьё и уселся на рельсы.

— Ладно, ты отдыхай, а я всё-таки схожу, — сжалился Мишка. Он положил рядом с ним свой рюкзак и ружьё. — Я скоро.

— И чего этот дурак ружьё не взял? А вдруг на «бреков» нарвётся? Одному же не справиться.

Сергей поднялся на ноги, посмотрел на вещи, прикидывая, как всё это тащить. С минуту раздумывал, потом махнул на всё рукой, взял своё ружьё, остальное оставил лежать на шпалах. Пошёл догонять Михаила.

— Ну, чего?

— Ни следов, ни выстрелов, ни гильз. Наверное, в другую сторону ушли. — Мишка смотрел на товарища. — А вещи где?

— Там, на дороге. Что им будет! Не тащить же всё на себе. Говори лучше, что нам делать?

— Пошли назад. Другую сторону дороги проверим. Может, ещё успеем кого-нибудь поймать.

Громкий гудок они услышали, не доходя до поворота.

— Что это? — Мишка удивлённо смотрел на Сергея.

— Кажется, паровоз. С рельсов сойти нужно, а то задавит. — Сергей сделал несколько шагов в сторону.

— Кого задавит? Тебя? Да он же сейчас по нашим рюкзакам едет! — Мишка смотрел на показавшийся впереди поезд, тащивший за собой несколько вагонов.

Они кинулись к вещам. Мишкино ружьё со сломанным прикладом валялось рядом с его раздавленным рюкзаком и с абсолютно целым рюкзаком Сергея. Тот наклонился и поднял ружьё.

— Стволы целые. Повезло. А дерево ерунда. Думаю, что можно будет отремонтировать.

— Думает он! Думать нужно было, когда уходил! — злобно кричал Мишка.

— Я же помочь хотел, — обиделся Сергей.

— Он ещё и обижается. — Мишка выругался, и ребята ещё с полчаса ругались и матерились друг на друга.

Затем понемногу успокоились.

— Ладно, с кем не бывает. Это и есть жизнь. А ремонт ружья — пополам. Не отремонтируют, я тебе своё отдам. — Сергей примирительно похлопал Мишку по плечу.

Тот улыбнулся. Молодость! Она отходчива и бесшабашна.

— Вот только пацаны над нами в общаге ржать станут. По-моему, такого ещё ни с кем не было. — Теперь Мишка смеялся.

Смеялся и Серёга, крутя в руке раздавленный поездом котелок. Насмеявшись вдоволь, они приняли решение возвращаться в общежитие. Вечером уже были в городе…

Первым к ним в комнату вошёл Сашка. Поставил рюкзак посреди комнаты, зачехлённое ружьё положил на кровать. Сел, достал сигарету и, не спрашивая у ребят разрешения, закурил. А сделав пару глубоких затяжек, сказал:

— Рассказывайте, как ваше инспектирование прошло. Или охотились?

Друзья переглянулись.

— А что рассказывать, — замялся Мишка. — Нормально всё. Ни одного составленного протокола. Из дичи добыты селезень и вальдшнеп. Чучела будем делать.

Сашка заметил на столе сломанное ружьё:

— А это что?

— Ружьё!

— А с ним что случилось? У него вид, будто оно под поездом побывало.

Глаза ребят расширились.

— Ты как узнал?

— Никак. Просто сказал. А что, правда?

— Правда! — И Мишка рассказал, что с ними произошло.

После его рассказа Сашка выдержал необходимую паузу, чтобы осмыслить услышанное, произнёс:

— Ну, вы оба даёте!

— Кому сейчас легко! — вздохнул Мишка и спросил: — А у тебя как?

— Как и у вас. Лазил я по лесу, лазил. Ни людей тебе, ни зверей. Из продуктов с собой только соль и сигареты. Наконец через пару дней охоты увидел белку. Шлепнул её, бедолагу. Не помирать же с голоду. Потом добыл горностая. Варил его, варил, есть всё равно не смог — вонючий, зараза. А вчера иду, слышу — собаки лают. Смотрю, а это местные мужики зайчих беременных по озимым с гончей гоняют. Всё у них по-взрослому, у одного даже рог охотничий на груди висит. Тоже мне, мелкотравчатый! Вот я под гон их и подстроился.

Конец ознакомительного фрагмента.