Закон тайги

Валерий Кузенков, 2020

Это сборник лучших рассказов профессионального охотника, журналиста, писателя, главного редактора журнала «Охота» Валерия Кузенкова. Захватывающие, порой трагичные истории, происходившие с автором и его друзьями за многолетнюю практику биолога-охотоведа, переработанные из дневниковых записей в художественные произведения, не оставят читателя равнодушным. Простые люди с непростыми судьбами – главные герои книги – помогут взглянуть на мир иначе, задуматься о ценности жизни, об отношении к природе, о том, что человек в тайге – лишь гость…

Возвращение с дипломной практики

Выйдя из охотничьей избушки на улицу, Валерка почувствовал, как морозный воздух обжёг лицо. Пройдя метров семьдесят по направлению к реке, он замер, прислушиваясь. Тишину нарушил скрип снега за спиной. Валерка обернулся и заругался на подбежавшую собаку:

— Тише ты, морда! Не слышно из-за тебя ничего!

Рыжего окраса кобель, видно, что не породный, лайкоид, преданно смотрел на хозяина.

— Жрать, наверное, хочешь? Мне и самому ужас как хочется, вот только нечего. Эх, Чёртушка, ты мой. — Валерка снова прислушался. — Слышишь, Чёрт! Вроде вертолёт гудит, — обратился он к собаке.

Услышав кличку, кобель завилял хвостом. Валерка слушал.

— Видно показалось. Не будет вертолёта. Нужно с возвращением решать, а то поздно будет. — Он повернулся и пошёл к избе.

В избу не вошёл. Остановился у собачьей будки, сооружённой из жердей в виде шалашика, накрытого лапником. Внутри, на подстилке из сухой травы, лежала ещё одна собака. Увидев хозяина, она подняла голову.

— Лежи, милая, лежи, ты и так за сезон намаялась, исхудала, бедная. Ничего, дома отъедимся! — Он нежно погладил лайку, та забила о землю хвостом, вытянулась всем телом и начала чуть прискуливать от навалившегося счастья.

Вертолёта не было уже целую неделю, хотя в госпромхозе чётко назначили дату, когда его и Володьку собирались вывезти из тайги, где они проходили преддипломную практику. Ко всему ещё Володька вроде бы серьёзно заболел. Возможно, заработал воспаление лёгких. Так что ждать вертолёта больше не было смысла, надо выходить из тайги самотопом. Вот только дорога предстояла дальняя, а с продуктами напряг. Валерка порылся в кармане бушлата, достал сухарь, сдул с него табачные крошки и протянул собаке:

— На, Векша, подкрепись пока.

Собака захрустела полученным лакомством. Услышав это, Чёрт попытался пролезть мимо хозяина в будку, но Валерка схватил его за шиворот и откинул прочь:

— Куда, Чертяра! Ты и так двойную норму продуктов сожрал. А толку от тебя, как от козла молока.

Кобель зарычал, оскалив белые клыки, но, когда хозяин протянул руку к увесистой палке, поджал хвост и отбежал подальше. Валерка подождал, когда Векша догрызла сухарь, ещё раз потрепал её за ушами и пошёл в избу.

— Что там, Валер, вертолета не слышно? — спросил лежавший на нарах в спальном мешке напарник — такой же, как и он, студент-охотовед. Спросил и закашлялся. Сильно, с хрипотой в горле.

— Нет, Володь. Видно, забыл про нас директор. Помнишь, перед нашей заброской он сильно пьяный был. Ну ничего, доберёмся до посёлка, обязательно с ним разберёмся. А пока попей-ка чая из боярышника! — Валерка наполнил кружку из стоявшего на печке чайника и подал её другу. — Сахара только нет, да и продуктов практически не осталось. Я думаю, ждать больше нельзя. Сколько до посёлка, не помнишь?

— Наверное, километров с восемьдесят будет, — сказал Володька, прихлёбывая чай. — Если в день по двадцать проходить, то за четыре дня доберемся.

— Шустрый ты — по двадцать! Ты же больной.

Дней шесть назад Валерка в последний раз обходил путики. Заночевал в одной из избушек, находившихся на их участке. А вот Володьку, который после обеда тоже решил проверить путики недалеко от базовой избы, застала пурга. Он думал, что управится быстро, часа за два, поэтому одет был по-лёгкому и даже фонарика с собой не взял. Пурга началась, когда он только-только добрался до дальних капканов. Мгновенно стемнело, повалил сильный снег. Володька сообразил сразу повернуть и по накатанной лыжне побежать обратно. Но на полпути лыжня пропала, и ему пришлось то и дело голыми руками нащупывать её впереди себя. До избы он добрался только к полуночи — весь мокрый от пота и снега, с обмороженными руками.

Теперь кожа на руках потрескалась, держалась высокая температура, мучил кашель. Лечиться было нечем. В медицинской аптечке нашли какие-то таблетки без упаковки, но употреблять их не рискнули. А зелёнка и йод против простуды не помогли бы. Хорошо ещё, что в запасе был медвежий жир. Им Валерка натирал другу грудь и руки, давал с чаем внутрь. Володька держался. Но это в избе, а что будет, когда придётся ночевать в лесу у костра? Морозы стояли сильные. И всё же Валерка решился.

— Собираемся и завтра в путь. — Он достал старенький компас и положил на стол, глядя, как стрелка немного поколебалась и замерла, указывая на север. — Поселок у нас строго на севере, думаю, не промахнёмся. И знаешь, что мы там в первую очередь сделаем?

Володька отрицательно покачал головой.

— В первую очередь зайдём в магазин. Помнишь, какие у продавщицы тёти Груни вкусные булочки продавались и топлёное молоко в железных банках?

— Еще бы! Разве такую вкуснятину забыть можно! Жаль только, мало мы тех булочек с тобой перед охотой съели и молока выпили.

— Ничего, дай срок — наверстаем.

Со сборами Валерка провозился до темноты. Упаковывал добытую пушнину, остатки продуктов, проверял лыжи, нарты и прочее снаряжение. Ужинали глубокой ночью. Долго сидели и пили чай, на этот раз с клюквой, брусникой и шиповником. Последнюю вермишель сварили вместе с несколькими беличьими тушками и отдали собакам, следя, чтобы Чёрт, проглотивший свою долю одним махом, не отнял еду у Векши.

— Ты, консерва хвостатая, получишь у меня когда-нибудь, — погрозил Валерка кобелю кулаком, когда тот бросился облизывать пустую Векшину миску.

Проснулись рано. Володька, одеваясь, пошатывался от высокой температуры и слабости. По традиции присели на дорогу.

— Ладно, как говорится, спасибо этому дому, пойдём к другому, — сказал Валерка.

На улице от свежего воздуха у Володьки закружилась голова, и он прислонился к избе. Собаки, видя хозяев с ружьями на плечах, радостно завиляли хвостами, показывая, что готовы отправиться на охоту. Валерка поймал сначала Чёрта, потом Векшу и впряг их в нарты.

— Идти сможешь? — обратился он к Володьке. Тот кивнул. — Тогда поехали.

Валерка взял ремень-потяг, сунул руки в петли и вместе с собаками потащил нагруженные охотничьим скарбом нарты. Идти было нетяжело. Снега выпало немного, наст держат. По дороге нарвали спелых ягод рябины, Валерка подстрелил сойку. Если бы не состояние Володьки, всё было бы нормально. Но он часто останавливался, салился на нарты и отдыхал. Кашель на морозе усилился. Валерка и собаки ждали, когда он сможет идти дальше.

— Всё, на сегодня хватит! — сказал Валерка часа за два до темноты. — Ты, Володька, отдыхай, а я ночлег приготовлю.

Он разгреб лыжей снег у выворотня, разжёг костёр и начал споро пилить сухие пихтовые безвершинки, готовя брёвна к ночи. Нарубив жердей, изготовил нары, набросал на них и на разгруженные нарты лапника, расстелил спальные мешки.

— Я на нарах перекантуюсь, а ты на нарты ложись — всё от снега повыше будет, а значит, теплее. Эх, из чего бы ужин приготовить? Крупы немного осталось да пара сухарей. Затянули мы с возвращением. Чёртов директор. Придём в посёлок, я ему рёбра пересчитаю! — Валерка посмотрел на друга: — Ты есть сильно хочешь?

— Нет. Сам знаешь, когда болеешь, есть совсем не хочется. — Володька вновь закашлялся.

Валерка бросил в костёр заготовленные брёвна. Пару самых толстых прижал друг к другу, третье, поменьше, положил сверху.

— Нодья готова. Ты сейчас кипяточку попей и ложись. — Открыв крышку чайника, он вместе с клюквой и боярышником стал бросать в него гроздья рябины. Потом достал из рюкзака добытую днём сойку, не ощипывая, наколол её на палку и стал поджаривать над огнём. Минут через пять разорвал обуглившуюся тушку птицы пополам. Одну половинку кинул Чёрту, который схватил её на лету и моментально проглотил.

— Смотри, Володь, на Чёрта. Он и не понял, что поужинал, — засмеялся Валерка.

Чёрт завилял хвостом, надеясь, что перепадёт что-то ещё.

— Ты свою пайку схавал. Хватит. Векша, иди ко мне! — позвал Валерка собаку.

Она подошла к хозяину, обнюхала сойку, аккуратно взяла её с руки и захрустела косточками. Съев, вопросительно посмотрела Валерке в глаза.

— Всё, хорошая, больше нет. Завтра я вдвоем с Чёртом нарты поташу, а тебя отпущу, чтобы белок поискала или глухаря. Вот тогда и наедимся.

Векша, словно поняв, о чём говорит хозяин, вильнула хвостом и отошла к лежавшему недалеко от огня Чёрту. Валерка разлил по кружкам кипяток. Напиток оказался горьким, вяжущим рот.

— Нормальный компот получился. А витаминов, витаминов сколько! Кстати, в сырой рябине их ещё больше. — Он подал Володьке горсть мороженых ягод.

— И кто только сказал, что рябина после мороза сладкой делается? — поморщился тот, жуя. — Накормить бы его сейчас этой ягодкой.

— Курить будешь? — спросил Валерка, доставая сигарету.

— Не хочу, боюсь, горлу от дыма только хуже станет.

Володька допил «компот», после чего снял валенки, бушлат, подложил их под голову и забрался в спальник.

— Нам главное — не сгореть, — сказал он. — Гляди, как пихта угольками стреляет.

Валерка долго не мог уснуть, всё прикидывал, сколько километров они прошли за сегодняшний день. Потом подбросил в костёр дров и, как и Володька, подложив под голову валенки и бушлат, забрался в спальник. Не успел закрыть глаза, как перед ним появилась продавщица тётя Груня, а за её спиной полки с горами сдобных белых булочек и топлёным молоком в железных банках, на которых были нарисованы упитанные коровы…

А потом ему приснилось, как Чёрт подходит к нему и прямо через спальник кусает его за ногу. Стало очень больно. Валерка тряс ногой, но Чёрт никак не размыкал челюсти.

Проснувшись, он увидел, что спальник дымится. Валерка одним махом выпрыгнул из спальника на снег, который зашипел от тлеющих носков. Схватив чайник, Валерка попытался залить мешок, но оказалось, что вода успела замерзнуть. Отбросив чайник, он стал втирать снег по краям образовавшейся в спальнике большой дыры. Вата продолжала тлеть, и её пришлось вытаскивать.

— Что случилось? — проснулся Володька. — Пожар?

— Пожар. От спальника всего лишь половина осталась. Теперь его в поселок тащить нет смысла. Разве что для отчёта…

Больше Валерка не спал, сидел у костра рядом с собаками.

— Как себя чувствуешь? — спросил он, разбудив приятеля перед самым рассветом.

— Идти смогу. Правда, усталость во всём теле чувствуется.

Попив рябинового кипятку, ребята стали собираться. Как Валерка и говорил, в нарты он впряг только Чёрта, а Векшу пустил вперед. Кобель, видя такую несправедливость, заартачился, отказываясь идти. Но, получив пару пинков, нехотя потащил нарты вместе с Валеркой.

Второй день пути оказался похож на первый. Шли, собирали рябину, когда просил Володька, останавливались. Единственным развлечением стала полайка Векши и меткий выстрел, которым Валерка сбил с высокой пихты белку. Ближе к вечеру Валерка почувствовал, как навалилась усталость. Крича на Чёрта, что тот ленится тащить нарты, он понимал, что сказывается и бессонная ночь, и отсутствие еды. На ночлег остановились пораньше — когда Володьке стало совсем плохо и он уже просто не мог стоять на ногах.

На этот раз с дровами Валерка провозился значительно дольше. Рябиновый компот не лез в горло. Сварили последнюю крупу с тушкой белки. Половину солдатского котелка получившейся каши разделили на всех. Собакам дали чуть больше — им досталась часть белки, которую отказался есть Володька, сославшись на болезнь.

Этой ночью загорелся спальник Володьки. От попавших искр он стал тлеть сразу в нескольких местах, но Володька продолжал спать. Кода Валерка разбудил друга, у того уже начали прогорать брюки и свитер. Хорошо, что ожоги на теле оказались легкими.

— Отделался испугом, — говорил Валерка, смазывая остатками жира его ногу и грудь прямо через образовавшиеся в одежде дыры. — Теперь и твой спальник тащить нет смысла — остались от него только вход и выход.

— Как же теперь на морозе спать-то будем? — расстроился Володька.

Остаток ночи они провели у костра, постоянно подбрасывая в огонь сучья. С рассветом снова тронулись в путь и прошли довольно большое расстояние. Векша в поисках пищи умудрилась найти несколько мышей. Валерка и Володька довольствовались на ужин лишь мороженой рябиной. Даже Чёрт проглотил несколько ягод. Голод брал своё.

Ночь оказалась очень беспокойной. Ребята то и дело просыпались, мучимые холодом и голодом. Утром Валерка долго не мог разлепить глаза. В голове крутились воспоминания из прочитанных книг о том, как люди замерзали из-за невозможности двигаться. Наконец он резко потёр снегом лицо и встал на ноги. Еле-еле растолкал ещё спящего Володьку, для которого подъём тоже оказался настоящей мукой. Стоянку смогли покинуть только через час. Первые метры Валерка и кобель тащили нарты с огромным трудом. Затем стало не столько легче, сколько привычнее, и они шли и шли строго на север.

Векша залаяла на одинокую пихту ближе к вечеру, ясно давая понять, что где-то наверху затаился зверёк. Валерка с ружьём наготове не спеша подошёл к дереву, осматривая его от нижних сучьев до вершины. Обнаружив маленький темно-серый комочек и убедившись, что это белка, прицелился и выстрелил. Падая, белка зацепилась за самый нижний сучок, на какое-то время задержалась, и тут отвязавшийся и подбежавший на выстрел Чёрт подпрыгнул, сорвал зверька и проглотил в одно мгновение.

Выстрел, и Чёрт, завизжав, ткнулся мордой в снег. Попытался подняться, но второй выстрел успокоил его навсегда.

— Теперь и нам будет что поесть, — сказал Валерка, вновь перезаряжая ружьё.

Векша, видя, как Чёрт упал, поджала хвост и скрылась в лесу. Вернулась не сразу, а после долгих призывных криков Валерки. Подошла к мертвому кобелю, обнюхала его, лизнула кровь. Поняв, что случилось, сжалась всем телом в комок.

— Не бойся, милая, — попытался успокоить собаку Валерка. — Он всё равно бестолковый был. А нам на одной рябине до посёлка не дотянуть. И так еле ноги волочим.

— Что там у тебя за стрельба была? — спросил Володька, когда тот вернулся к нартам. — Почему собака визжала?

— Смотри, какого зверя застрелил! — сказал Валерка, кладя перед ним мёртвого Чёрта. — Сейчас обдерём его и поедим горячего.

— За что ты его? — вздохнул Володька. — Он хоть и балбес был, но вроде как привыкли.

— Достал он меня. Я белку подстрелил, а он сожрал. Ну я его в горячке и приговорил. Зато хоть объедимся. Чертячье мясо оно полезное…

— Как теперь один будешь нарты тащить?

— А что их переть? Возьмём пушнину, оружие и мясо. Остальное бросим, а за убытки заплатим кому следует.

Пока Валерка рубил дрова, жерди для нар и лапник, Володька разделывал застреленную собаку. Вскоре собачье мясо лежало на снегу. Остальное Валерка отнёс подальше в лес и закопал в большом муравейнике.

— Похоронил останки Чёрта, мир его праху, — сказал он, вернувшись. — Выручил он нас. Давай варить.

Валерка порубил топором приличный кусок мяса и покидал его в котелок с растопленным снегом. Затем наполнил снегом чайник и тоже подвесил его над костром.

— Ты, Володь, не помнишь, кто покойному такую кличку дал — Чёрт?

— Как не помню! Мужик, который нам его перед началом промысла за бутылку приволок. Он тогда всё приговаривал: «У, чёрт, хорошая собака. Еле поймал чертяку. А здоровый-то, прямо как чёрт!» Вот так и пошло: Чёрт и Чёрт.

— Я тоже вспомнил. Мужик тот его, наверное, на первой помойке поймал. Вот нам перед промыслом и впарил. — Валерка проткнул ножом кусочек мяса, вытащил из котелка, подождал, пока остынет, попробовал: — Готово! Ешь, Володь, а горячим бульоном запивай, не стесняйся!

— Я не стесняюсь. Лучше скажи, будет ли твоя Векша это мясо есть?

Он взял небольшой кусочек мяса и стал звать лежавшую неподалёку собаку. Векша подняла голову, но подходить не стала и, отвернувшись, уткнулась мордой в свой пушистый хвост.

— Я так и знал, что есть не будет, хоть и голодная, — сказал Володька. — Видно, собаки не каннибалы.

Наевшись горячего мяса и запив его несколькими кружками рябинового компота, оба улеглись поближе к костру и вскоре уснули. Мороз перевалил за двадцать градусов. Небо вызвездило, показалась луна. Разбудил ребят жуткий вой.

— Что случилось? Откуда волки? — запаниковали они спросонок.

— Да нет, это не волки, — наконец успокоился Володька. — Наверное, Векша выла от тоски.

— Где же она? Векша, Векша, иди ко мне! — стал звать собаку Валерка.

Через пару минут она медленно, с опущенным к земле хвостом и прижатыми ушами подошла к хозяину и ткнулась холодным носом ему в руку.

— Успокойся, хорошая, успокойся, — погладил её Валерка.

— Это она по Чёрту воет, — сказал Володька. — Боюсь, теперь нам спать не даст.

Он оказался прав. Как только глаза ребят закрывались, Векша начинала жалобно выть. Так продолжаюсь до самого рассвета. Утром Володька с огромным трудом напялил на плечи рюкзак с пушниной и еле встал на ноги.

— Слабость такая, что хочется лечь вот тут и уснуть, — сказал он.

— Если уснём, сразу замёрзнем, — возразил Валерка, убирая в свой рюкзак оставшееся мясо. — Идти нужно. Еще пару дней — и мы у цели.

Следующие два дня ребята шли словно в тумане. Во время ночёвок вновь загоралась их одежда, и они вновь её тушили. Векша более-менее успокоилась и выть перестала. Днём всё своё внимание она обращала на ловлю мышей и поиск белок. Но удалось поймать лишь одну мышь и облаять пару белок, одну из которых застрелил хозяин, а вторая затаилась, и обнаружить её Валерка так и не смог. Векша, продолжая лаять, еще долго сидела под деревом, надеясь, что хозяин вернётся, но потом понуро побежала догонять ушедших людей.

Володька шёл на одних нервах, стараясь не отставать от товарища. Но это получалось плохо. Валерке постоянно приходилось останавливаться и ждать его. Он давно забрал у больного ружьё и рюкзак с пушниной, а теперь прикидывал, что на следующий день придётся тащить и самого Володьку. Перед очередным ночлегом сварили остатки мяса, но есть его Володька отказался.

— Не хочу я есть и не могу, — сказал он. — Лучше посплю, а то меня знобит что-то.

— Обязательно надо есть, — убеждал друга Валерка. — Если не поешь, завтра идти не сможешь. А я тебя до посёлка не дотащу. Так что давай глотай через силу. А в посёлке я тебя булочками откармливать буду и молоком отпаивать.

Ночью было очень холодно. Костёр не грел, и Валерка спал, обняв Векшу, чтобы было хоть чуть-чуть теплее. И всё равно последние часы перед рассветом, когда мороз усилился, приходилось, отогнав сон, постоянно подбрасывать ветки в слабый костерок.

— Если сегодня до посёлка не дойдем, хана нам, — сказал утром Володька.

— Постараемся дойти, — бодрился Валерка. — Знаешь, что мне в голову пришло? Я вместо своей дипломной работы «Биология и промысел белки на примере госпромхоза» напишу другую — «Техника выживания студентов-охотоведов в период преддипломной практики в угодьях промысловых хозяйств». Звучит?

— Давай сначала до конторы этого государственного промыслового хозяйства доберёмся, — улыбнулся Володька. — Ты лучше на себя посмотри: лицо от грязи чёрное, борода подпалена, бушлат прогорел, вместо рукавичек на руках носки…

— А сам-то лучше? Придём в контору — отмоемся.

Через час, переходя по упавшему дереву небольшой ручей, Володька сорвался, упал и, пробив тонкий лёд, провалился по пояс в воду. Валерка кое-как вытащил его на берег.

— Раздевайся, снимай валенки, штаны! — кричал он, принимаясь рубить сухие сучья с деревьев. — Доставай у меня из рюкзака запасные носки и брюки. Но сначала сухой портянкой ноги разотри. Быстрее, быстрее!

Володька в точности выполнил всё, что требовал приятель. Теперь необходимо было высушить валенки у разгоревшегося костра. Но тут ему послышался далекий лай собак.

— Тихо! — сказал он подошедшему Валерке. — Вроде бы где-то собаки лают.

Валерка прислушался и, не говоря ни слова, начал карабкаться вверх по склону оврага, проваливаясь по колено в снег и цепляясь за редкие кусты. Через минуту он был наверху, а еще через минуту скатился обратно вниз.

— Володя, наш посёлок! — крикнул он. — Сразу за леском. Пройти совсем ерунда осталась. Эх, знать бы, что он так близко, и ночевать бы в лесу не надо было. Не поверишь, но я, кажется, даже магазин видел, где тётя Груня работает!

— В таком случае, как договаривались, в контору после пойдём, а сначала в магазин за молоком и булочками, — сказал Володька, торопливо натягивая на ноги мокрые валенки…

В открытую дверь магазина первой прошмыгнула Векша. За ней Валерка с Володькой. Сдобные белые булочки и топлёное молоко в железных банках стояли на полках. От увиденного у Володьки закружилась голова, и он прислонился спиной к стене.

— Тёть Грунь, — сказал Валерка, — нам, пожалуйста, три булочки и три банки молока. Пожалуйста.

— А деньги у вас есть? — недоверчиво спросила продавщица.

— Нет. К сожалению, нет. Но мы отдадим, поверьте. Завтра всё до копеечки отдадим.

— Без денег не могу товар отпустить, — отрезала тётя Груня.

— Вы нас не помните? — чуть не расплакался от обиды Валерка. — Мы студенты. Осенью у вас отоваривались перед заброской в тайгу. Еще помогали машину с дровами для магазина разгружать. Нас забыли из тайги вывезти, вот мы сами и пришли. Володька болеет. Пока к вам шли, только о булочках и думали. Мы заплатим, вы не волнуйтесь. Вот и пушнина у нас есть. — Дрожащими руками он стал выкладывать из рюкзака на прилавок добытых куниц.

— Ребята? Так это вы? — Лицо продавщицы смягчилось. — Не узнала — богатыми будете. Да вы и на себя-то сейчас не похожи. А я, глядя на вас, сначала подумала, что в посёлке бомжи появились. Конечно, конечно, берите! — И она торопливо сняла с полок три банки молока и три булочки.

— Спасибо большое, — обрадовался Валерка. Он достал нож и пробил в крышке одной из банок две дырки.

На полу стояло пустое блюдце, из которого питался живущий в магазине кот. Туда Валерка и вылил содержимое банки. Потом искрошил туда же одну из булочек. Векша терпеливо наблюдала за его действиями и только после команды хозяина приступила к еде.

Пробив дырки в оставшихся банках, Валерка вместе с булочкой отдал одну Володьке, вторую бережно поднёс к своим губам. Набрав в рот топлёного молока, немного подождав и испытав огромное наслаждение, сделал глоток. Отщипывая от булочки маленькие куски, стал есть, запивая их молоком. Тётя Груня молча следила за ним и за Володькой.

— Может, ещё по булочке и по молоку? — спросила она и, не дожидаясь ответа, выложила на прилавок «добавку».

— Давайте! — не раздумывая, согласился Валерка и стал распихивать всё по карманам. — Мы сейчас в госпромхоз. Пушнину сдадим и сразу деньги занесём.

Директор госпромхоза был в своём кабинете. Валерка, аккуратно постучав в дверь, зашёл к нему, таща за собой Володьку, который еле держался на ногах.

— Вот и мы, товарищ директор. Возвращаемся с преддипломной практики…

— Ребята! Живые? — от удивления директор раскрыл рот.

— Врезать бы вам! — Валерка сжал кулаки. — Но не сейчас… Вот отъемся немного, может, и врежу!

— Будете так себя вести, я вам плохие характеристики в институт напишу, — сказал директор, нервно перебирая лежащие на столе бумаги.

— Дайте машину. Володьку надо до больницы довезти, — грозно сказал Валерка. — А свою характеристику сверните трубочкой и засуньте себе… Так лучше будет!

— Конечно, отвезём, — сразу засуетился директор. — Я сейчас же сам его в больницу доставлю. Ну а ты отдыхай, отдыхай! Я ведь за вас отвечаю.

Директор выскочил из кабинета, и через несколько минут Володьку увезли, а Валерка так и заснул на диване в директорском кабинете.

Утром, с трудом разбудив практиканта, директор стал оправдываться:

— Валер, ты пока приводи себя в порядок, а я уже баньку истопил. Жена стол накрывает. Помоешься, переоденешься во всё чистое. Володька-то простудился сильно, но врачи обещали через неделю его на ноги поставить. А сейчас пошли ко мне. Ты только не обижайся. Я ведь летал к вам на участок два дня назад. В избе вас нет, следов нет. Сделали облёт — не нашли вас. Что было делать? — Директор вздохнул. — Не поверишь — все эти дни не спал, думал, что погибли мои практиканты. Хорошо, что в институт не успел сообщить. А что было бы, если б телеграмма о вашей гибели в деканат ушла? Представить страшно!

В бане Валерка сидел несколько часов. Никак не мог прогреться. Помывшись, заложил в печь всю свою грязную одежду, которая горела, словно пропитанная бензином. Чистое бельё приятно облегло тело.

— Помылся? Пошли! — Директор позвал Валерку в дом. Усадил за стол, достал бутылку водки, разлил по стаканам. — Давай выпьем за ваше возвращение!

Валерка, молча чокнувшись с директором и его женой, выпил. Голова сразу закружилась, телу стало тепло.

— Ты ешь, ешь! — подбадривал директор. — Когда в последний раз сытно ел?

— Давно. Вы собаку мою покормите, пожалуйста, тоже голодная.

— Сейчас, сейчас покормим. Не волнуйся! — Директор вместе с женой вышли во двор, где сидела привязанная Векша.

Валерка стал медленно накладывать в свою тарелку еду со всех стоящих на столе блюд. Начал есть, но через минуту у него сильно разболелся живот.

— Ты что не ешь, не вкусно? — удивился вернувшийся за стол директор.

— Вкусно. Готов всё съесть, но вот не могу. Вы меня извините, я лучше пойду. Мне ещё к Володьке в больницу заглянуть надо.

— Ну хорошо, иди, — сказал директор, а Валерка, улучив момент, когда тот отвернулся, быстро сунул себе в карман пару бутербродов и приличный кусок недоеденного мяса…

Целую неделю Валерка собирал в госпромхозе необходимые ему и Володьке материалы для дипломных работ. Сидел в конторе, писал, чертил графики. Каждый день ходил в больницу навешать больного друга. Приносил ему купленные в магазине продукты. Чаще всего это почему-то были белые сдобные булочки и топлёное молоко в консервных банках. Володька поправлялся быстро…

В поезде ребята весело смеялись, вспоминая своё возвращение из тайги, но только каждый раз во время еды они почему-то машинально рассовывали по карманам продукты.

— Валерка, ты не знаешь, зачем мы так поступаем? — однажды поинтересовался Володька.

— Не знаю, — сказал тот и, немного подумав, добавил: — С поездом ведь тоже всякое может случиться…