Энциклопедия отношений

Валерий Кафа, 2019

Удержание идеального порядка в безграничном хозяйстве Вселенной без закона исключений невозможно. А в экспериментах с человеком у Создателя вполне вероятны ошибки. И, пользуясь возможностью исключения, для нашего дальнейшего существования с разумным наслаждением своей жизнью человеку следует обязательно руководствоваться своим интеллектом разумно.

Глава 19. Невероятное

Буквально через минуту после ухода молодой четы в закусочную под ручку зашла чета достаточно преклонного возраста. Появление этой пары привлекло не только мое внимание. Даже шумная компания затихла. На груди у обоих вошедших позванивали и сверкали ордена и медали. Особенно у старика, опирающегося на клюшку, эти знаки доблестного отличия покрывали его пиджак сплошным блеском. Мой отец тоже был на фронте, только орденов поменьше, и, наверное, сейчас также передвигался бы с помощью клюшки. Мои размышления прервал один из членов компании, заседающей в дальнем углу. В его пропитом голосе чувствовалась ирония.

— С праздником, наши дорогие защитники. Только вот до праздника еще целых десять дней. А вы уже побрякушки нацепили. Невтерпеж похвастаться, да?

— Васька, заткни хайло! — Чувствуется, что буфетчица, стоящая за стойкой, давно уже знакома с этими узкими специалистами пивных букетов. — Совсем мозги пропили.

— Ладно, Светик, не ругайся. Он ведь не со зла, он просто шутит. — за своего кореша вступился другой собутыльник. — Ты лучше налей нам еще по кружечке.

— А на какие ши-ши? Вам, Гена, в кредит я больше не налью. Сначала рассчитайтесь по прежним долгам. Допивайте свои сладкие остатки и свободны отсюдова. — Старушка знакомилась с меню, а ее спутник терпеливо ждал конца перебранки, чтоб доходчиво объяснить причину парадного облачения.

— Мы, молодые люди, не похвастать вышли. Для нас с Марфой война закончилась сегодняшним днем. Именно сегодня моя Марфа спасла меня от смерти. Сама, будучи раненая, дотащила меня, бессознательного, истекающего кровью, до лазарета, и нас обоих сразу отправили в госпиталь. — Этот Гена сделал гримасу большого удивления и восхищения, поднялся с места и неуверенной походкой направился к старикам.

— Очень трогательная история. В таком случае сегодня действительно ваш праздник. Сегодня вы именинники. А именинники обычно угощают. Так что, отец, бери нам пивка и мы от души выпьем за ваше здоровье. — Я почувствовал, как от надменного поведения этих нахальных недоумков мое нутро начало вибрировать. В молодые годы я занимался в секции самбо. Мои мускулы напряглись, в них еще сохранилась мышечная память. Я хорошо понимал, что вкупе энергии всех четверых, еле стоящих на ногах, не наберется даже на силу, равную одного трезвого. А тем более вместо расчетливого нападения они будут друг другу только мешать. И представил картину последствий: переломанная мебель, возможно, переломанные конечности и разбитые лица, а в результате — посещение ОВД. И мне же за правое дело придется отвечать. Придется рассчитываться за поломку инвентаря и оплачивать лечение пострадавших. В голове к месту всплыли Тишкины слова: «Моя милиция (теперь полиция) меня же заберет» и «В г… вступишь, потом долго этим же г. от тебя вонять будет». Я решил повлиять на ситуацию не физически, а морально. Когда с пьяными разговариваешь вежливо, они иногда становятся послушными. Но буфетчица Света меня опередила.

— Гена, забирай своих дружков и идите, пока беды не натворили. Ну, совсем совесть потеряли — у стариков деньги требовать. — Только чувствую я, что критика эта малоэффективна. Тон, обращенный к Геннадию, был немного мягче, чем к Василию. Видимо, этот Гена — местный необузданный головорез, и буфетчица его побаивается.

— Ты, Светик, не встревай, не в твою кассу лезу. Ты, видать, не знаешь, какую пенсию нынче получают такие божьи одуванчики. Слушай, дед, зачем вам такие деньги? Вам ведь сейчас ничего не надо, а на похороны свои вы давно уже накопили. — Мое негодование с каждым мгновением стало нарастать, но, сдерживая себя, решил действовать по намеченному плану, только теперь не сюсюкаться с ними, а высказаться жестко. Как только я встал со своего места, услышал скрежет отодвигаемых стульев за моей спиной. Трое сидящих в дальнем углу были озабочены только одной заветной мыслью — Генка сейчас «расколет» этих одуванчиков и принесет всем пивка. Но когда я поднялся и решительно направился к стойке, они тоже встали и курс направления их был на меня. В них пробудился псовый инстинкт, они мгновенно учуяли исходящее от меня недоброе. Недоброе они чувствуют, а вот понятие справедливости, некогда жившее в их сознании, растворилось в алкоголе. Не вникая в ситуацию, они инстинктивно за своего вожака порвут любого на части. Все присутствующие в зале собрались у стойки и у каждого были свои намерения. Но мои намерения не реализовались. В самый кульминационный пик накала страстей в моей голове опять появился уже знакомый писк. Я даже испугался, что меня парализует и я окажусь самым беспомощным в этом окружении. Однако происходящее далее поразило и восхитило не только меня, но и окружающих. На этот раз Кондратий меня не хватил. Я почувствовал себя джином из сказки про Алладина и волшебную лампу. Я стал марионеткой этой неведомой энергии, которая управляет моей волей. Под его руководством я и двигался, и говорил:

— Так вы, четверо алкашей, замрите! — и действительно эти пьяницы застыли и стали как мраморные статуи. Один из этой четверки остался стоять даже со скорченной рожей, напоминавшей искусно слепленную маску. Смешной сморщенный нос, а из раскрытого рта торчали неприятно-выпяченные гнилые прокуренные зубы. Вероятно, он окоченел в тот момент, когда ему хотелось смачно чихнуть. Откровенно сказать, по натуре я не обделён сердоболием, но, наблюдая такую жалкую сцену, стал сочувствовать этим подлецам. Как они теперь? Неужели так и останутся застывшими? А «разморозить» не в моих силах. За всю историю существования человечество придумало тысячи всевозможных способов наказания и пыток. Прибегали к различным ухищренным способам, таким как прочно связывали жертву и ставили под монотонно капающую воду или усаживали на побеги бамбука, который через сутки прорастал сквозь тело, и еще множество других. Но до такого способа еще никто не додумался. Просто у человека нет этих возможностей, иначе неизвестно, чем могло закончиться. Скорее всего, сам бы себя и уничтожил. Сколько было жестоких, даже бессмысленных, войн. А это и есть попытки самоуничтожения. И не одна война не приводила к идеальному разумному финалу. Человек мнит себя царем природы. А отдельные личности самозванно провозглашают себя чуть ли не богом. Но ни один из этих самозванцев не задумывался, что все мы равные, что мы букашки во Вселенной. Мать-природа наделила нас разумом, но чтобы мы не превзошли ее и не пытались править миром, ограничила этот разум и добавила нам эмоций. А для полной реализации норм естественного отбора с целью поддержания баланса сама назначает избранных. Мой покойный тесть говорил: «Мы созданы природой и подвластны природе. Мы, хоть и разумные, но марионетки, и от любых испытаний, любых катаклизмов, насылаемых на нас, — выживем только мирно сосуществуя. Только терпя и уважая друг друга». И опять я поймал себя на мысли, что эта разумная энергия хоть и овладела моей волей, но не лишила меня функции мышления. Возможно, память тоже сохранится. Окинув взглядом свидетелей невероятного происшествия, мне показалось, что и остальные окаменели. Но спустя секунду до меня дошло — остальные остолбенели от изумления. Вилка с сыром в руке буфетчицы часто вибрировала. Как будто она хотела сбросить этот сыр с вилки, а не приготовить бутерброд по заказу. Пожилая женщина потирала подбородок, а мужчина, опираясь на клюшку, переминался с ноги на ногу. Переведя взгляд на «окаменевших», я понял, что они не умерли, у них двигались глаза, их просто парализовало. Остальные, кого не коснулась воля джина, ждали дальнейших событий. Что будет дальше — интересовало и меня. Я сейчас хорошо понимал что мыслить даже конструктивно могу, а вот говорить не то, о чем думаю, меня заставляет «ОНА» или «ОНО».

— Каждый из вашей четверки очень хорошо сейчас понимает свое абсолютно безвыходное положение. Ваши внутренние органы, мозг и чувства функционируют по-прежнему. Но двигаться вы не можете. Если где-то зачешется, вам придется терпеть. Не движимы даже ваши пальцы. Но главная беда впереди. Через десять минут от усталости и без движения начнут отекать нижние конечности. Через пятнадцать — почувствуете усталость в руках, а затем и всего организма. Но не присесть, не прилечь невозможно. Через полчаса устанет и сердце. От слабого кровообращения вы начнете замерзать. В теплом комфортном помещении почувствуете ледяной холод. Даже стоя на ногах — начнете засыпать, а это признак медленного, но, к вашему счастью, безболезненного умирания. — По быстро бегающим глазам стоящих без движения бедолаг я понял, что от ужаса они уже почти при смерти. У двоих из окоченевшей четверки этот признак выразился достаточно наглядно. От неудержания содержащейся в них влаги штанины их брюк заметно потемнели. Но инстинкт самосохранения заставит их бороться до конца. — Сейчас, чтобы выйти из этого состояния, вы готовы на любые жертвы, кроме смерти. Я вас выведу, но для того, чтобы этот ужас засел в вашей памяти навсегда, нужно чтоб он проник до мозга костей. Для этого необходимо некоторое время. А чтобы время не проходило бессмысленно, прочитаю назидательную лекцию и дам полезные советы. В натуре человека заложены и отрицательные, и положительные черты поведения, которые выражаются эмоциями. Эти черты постоянно борются и дают сигналы к активным действиям. Лидерство эмоций зависит от преобладающих черт натуры, среды обитания, обстоятельств, мер и методов воспитания, привитых с детства. Однако все эти сигналы принимаются и отправляются для исполнения мозгом, который является и командиром, и диспетчером. Только вот мозгу иногда бывает лень заниматься анализом — какой сигнал положительный, а какой — наоборот. В этот период лень отключает рассудок — ту долю интеллекта, которая способна определить — что такое хорошо, а что плохо. Алкоголь очень хорошо отключает рассудок. Человек без рассудка — это животное. В отличие от человека животное лишено многих положительных качеств и не наделено совестью. Вы добровольно превращаете себя в животных, и теперь вам не дано вживаться в чувства и эмоции других. Но подобное в той или иной степени переживали. И теперь, включив рассудок, сделайте вывод, что боль, унижение, оскорбление переживают абсолютно все. Но не все отключают сознание, чтобы как малые, еще не сознательные и не воспитанные дети получать удовольствие от страдания других. От того, что вам сейчас плохо, никто из присутствующих не имеет удовольствия, даже зная, что вы подонки. Надеюсь, вышесказанное отпечаталось в вашем мозгу как первая заповедь. А если забудете, то постарайтесь в вашем жалком существовании твердо запомнить самое важное: любым малейшим отклонением вашего поведения от вышесказанного вы сами себе подпишете приговор. Незамедлительно последует автоматическое очередное замирание. Единственная надежда на выживание — это я. Но меня рядом не будет. Науке неизвестно это заболевание. Никакая медицина не спасет. Вам самим выбирать, по каким канонам жить. Если среди вас есть безотчетные герои — можете рискнуть. Только матушка-природа беспристрастна. Жалеть, как родная, не способна. Она учредила закон естественного отбора и полезных советов никому не дает. По какому пути идти — каждый выбирает сам. А теперь — разомрите! — Все присутствующие были поражены и невиданным явлением, и сказанной мной речью. Их завороженные взоры были устремлены на меня — сотворившего неестественное. Только я тоже был поражен, так как говорил, руководствуясь чужим сознанием. По этой причине все вздрогнули от неожиданного резкого шума. Разом упавшие тела четырех бедолаг произвели эффект выстрела. С этого мгновения я почувствовал, что я — это я. И не знал, что дальше делать. Через несколько секунд «отмороженные» стали приходить в себя и потихоньку подниматься на ноги. А остальные с восхищением и на перебой благодарили меня за разрешенную удивительным и чудесным образом ситуацию, но на всякий случай держали дистанцию. Пострадавшие поднялись на ноги, но еще не совсем пришли в себя, стали с опаской продвигаться к выходу. По еле слышному бормотанию можно было догадаться, что они извиняются и дают клятвенные обещания. От восхищений и благодарностей за избавление от неприятного конфликта я ощущал не удовольствие, а какой-то дискомфорт. Мне скорее хотелось покинуть это помещение. Попытался на лице изобразить маску, соответствующую ситуации, поздравил с наступающими праздниками и в спешке вышел.