Воспитание жениха

Сергий Чернец

Эта книга на тему неприязни. Есть чувства, основанные на отрицательном отношении людей друг к другу. Самым сильным является вражда.

© Сергий Чернец, 2019

ISBN 978-5-4496-2615-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Воспитание жениха

Предисловие

Детство — это начало далёкого пути в жизнь. Маленький человек в начале пути познаёт мир со светлой непосредственностью, с открытым, доверчивым сердцем. И эти познания не исчезают бесследно, оставаясь в памяти навсегда. Поэтому детство человека — это важная часть его жизни, а не какая-то розовотуманная пора, которая исчезает в потоке течения реки жизни. Человек формируется под этими первыми впечатлениями, и они отражаются на восприятии жизни в дальнейшей грубой реальности. Давно покинутое детство человек носит с собой всегда.

Более полжизни проходит в отдалении.

Человек возвращается через много лет в родные места. Туда, где промелькнуло его детство, откуда ушёл он на большую и не всегда ровную дорогу жизни. Годы проносились быстро, как стрижи в полёте над рекой, он взрослел, мужал, терял детские иллюзии об окружающем мире и, (чего уж таить) черствел душою, становился практичнее, а родительский дом, родимые места оставались для него «землёй обетованной», куда он никак не мог попасть, — всё не было времени и случая.

Но в последние годы, всё чаще и чаще (чем старше он становился) он вспоминал отчий край, светлые детские годы, и, наконец, не выдержав и «по случаю», собрался и поехал побывать на родине в деревне, в лесном захолустье (Моркинский район): посмотреть, взглянуть на ту давнюю, полузабытую синюю даль, что зовётся детством.

А чем пахнет детство? Летом, солнцем, ягодой, весёлою грозой, полевыми цветами на лугах у прохладной реки с родниковой водой, с родниками по крутым лесным оврагам. Мало у человека зимних воспоминаний о детстве: зимы ему хватало и во взрослой жизни.

Видимо, и ещё тридцать лет не побывал бы он на родине, если бы не болезнь радикулит — по слухам, в их краю жил «костоправ», знахарь к которому приезжали и из больших городов….

__________________

Часть 1

А в город я уехал по детской своей мечте, как вспоминается мне из прошлого, пока еду на автобусе и смотрю в окно на мелькающие деревья вдоль дороги.

Что поразило меня маленького, когда родители впервые привезли меня в город — это большой высоко, над водой, мост, по которому мы проезжали на автобусе к автовокзалу. От одной мысли, что так далеко внизу под нами, катит темная студеная вода у меня по спине мурашки ползли.

Город — как волшебство, с его пыльными тротуарами и дорогами все в асфальте (асфальтированных улиц в нашем селе не было в те времена).

Город — с шумными улицами дымящих машин и множеством народа, как в базарные дни в нашем райцентре. — А ещё в городе меня ждали вкусные пирожные и мороженое, которое иные мальчишки в нашей деревне (я уверен) и не едали никогда. И ещё — шипучая розовая вода из автомата за 3 копейки, которая бьет в нос: пьешь её — дух захватывает и после отрыжка, щекочущая ноздри.

Город, для мальчика, — это другая земля (планета), другой мир и он покорял и заманивал меня и заманил потом на долгие годы.

После первого посещения города, всё детство и юность, до окончания школы я только и мечтал уехать жить в город. И когда учился в ПТУ на шофера-тракториста, всё равно, я не хотел оставаться в деревне (ТПУ готовил трактористов для села).

_________________

И тут пресловутая «любовь» (влюблённость) от природы едва не оставила меня на селе. Поскольку будущая жена, невеста моя тогдашняя, совсем не собиралась никуда уезжать.

Лиза была почётной дояркой и не одной грамотой была награждена от колхоза. А невестой она оказалась строптивой, с каким-то характером идейным, своим. Она, видите ли, и «жениха» своего воспитывать решила. А получался один каприз на почве зазнайства.

Женихом-то я был завидным среди других парней (я так думаю): работал в колхозе шофером и на тракторе, и на комбайне в уборочную, а ещё поступил в городской Сельхозтехникум заочно на механика.

Не говоря про мелкие капризы своей невесты Лизы, скажу сразу, что она придумала — она отложила свадьбу саму! А к свадьбе готовятся — и родня и в правлении колхоза для росписи украшали бухгалтерию и сам «Предколхоза». Перед самой уже регистрацией, ребята преподнесли жениху (мне) 100 грамм для храбрости. Лиза услышала запах и заявила, что за пьяного замуж не пойдет. И никакие объяснения, и уговоры родных её не сломили. Свадьбу отложили с лета, после «посевной компании», на осень. И что бы вы думали? Осенью нашлась другая причина — Лиза снова отказалась замуж выходить.

__________________

Часть вторая

Расскажу, как бы это выглядело со стороны:

Возле сельсовета стоял грузовик, борта которого украшены были цветастой белой тряпицей, по которой ещё были пришпилены букеты живых цветов и ромашковых веночков. Это приехала молодёжь на бракосочетание. Ждали уже молодоженов. На крыльце сидел баянист и наяривал залихватскую мелодию. Разодетые красивые девушки танцевали на поляночке перед правлением. Тут же бегали дети, мальчишки и девчонки. Свадьба готовилась, колхозная свадьба.

Жених приехал один, почему-то. Случилась ссора с невестой, перед самой регистрацией, и это второй раз, и, кажется, уже насовсем рассорились. «Что случилось», — вы спросите?

Так вот. Поехал жених, накануне, в город за покупкой подарка и съездил быстро — с утра до обеда, туда и обратно. А во время празднования в доме, он решил подарить подарок. И подарок тот (не скажу что) очень дорогой, в три зарплаты, если не дороже. Лиза, конечно, стала спрашивать — откуда деньги, «откуда столько денег»? а жених крутил-вертел словесно, выдумывал всякое — откуда у него могут быть деньги. Но получил ультиматум: «Или ты скажешь всю правду или ты уже знаешь, на что я способна!». Тогда «жених» сознался, что они с бригадиром уже не раз «загоняли налево» (продавали) излишек бензина, а перед свадьбой, как раз по договору «загнали» несколько бочек.

— Да сэкономленный он, бензин тот! — говорил жених.

— Но это не значит, что он твой, — спокойно сказала Лиза.

Ну вот…. Свадьба опять срывалась по вине невесты. Лиза говорила, что с «вором» ей жить ни к чему!

Жених так и заявил председателю колхоза в правлении, куда примчался после ссоры: «Что же она мне душу рвет! Позорит на весь колхоз. Отпустите меня на все четыре стороны, прошу вас. Я в город уеду, работу и там найду».

И тут приехала невеста. (Председатель колхоза послал, чтобы привезли её, мол, вызывают в правление срочно). Она была одета подчеркнуто обыденно: заношенное платье, в котором ходила на ферму, на голове по-старушечьи повязан был грубый платок. А когда она сдвинула платок на затылок открылось её строгое красивое лицо. Особенно красивы были её глаза: большие, светло-голубые, подтемнённые густыми ресницами. Глаза говорили и о её смелой душевной прямоте, и о сильном её характере, и о страданиях, которые она сейчас переживала.

— Это правление или как? — сказала Лиза, — и советская власть тут… — кивнула она в сторону председателя.

— Мы тебе тут не власть, а просто старшие годами и жизнью, — ворчливо произнес председатель сельсовета.

— А чего вы сердитесь? — Лиза насмешливо посмотрела и на бухгалтершу. — Вы же на меня свои сельсоветские бланки ещё не испортили? — именно бухгалтерша должна была их расписывать.

— Да брось ты про бланки, сказала бухгалтерша Клавдия Васильевна. — Тут сама жизнь на повестке дня, — она говорила «казённой речью» всегда.

— Чья жизнь? — спросила Лиза с ухмылочкой.

— Твоя и его… и вся колхозная. —

Лиза качнула головой: — по-моему, я вашей жизни не касаюсь — сказала она.

Ну хорошо, хорошо, успокойся, чуть поморщилась Клавдия Васильевна: — А как с ним? Ведь он в город бежит. —

— Ну и пусть бежит, пожав плечами, тихо отозвалась Лиза. — Я тут причём? —

— Ведь у вас дружба, любовь, и свадьба должна быть, — повысив голос, сердито сказала Клавдия Васильевна. — Нам он не посторонний, а тебе и подавно. Кто его спасать будет? Или мы все дружно пихнём его в овраг? —

— Ворами, я слышала, милиция заниматься должна. —

Тут подошла пожилая женщина к Лизе:

— Ты серьезно считаешь, что Он вор? —

— Не спрашивайте меня, — прошептала Лиза и уголком платка убрала слезы. И, точно устыдившись своих слёз, резким движением гордо подняла голову. — А кто он по-вашему? —

«Что же ты делаешь — начал председатель свою беседу, — тут о жизни человека речь идет. Ты таких дров наломаешь, сама потом слезами умоешься» — и так далее, говорил с ней предколхоза.

— Я сама своей жизни хозяйка, — упрямо произнесла Лиза.

Председатель Сельсовета остановился — он всё ходил из угла в угол за своим столом, задвинув стул под письменный стол:

— Это тоже ещё неизвестно, — проворчал он и сел на своё место.

— А ты, герой, что думаешь? — Клавдия Васильевна повернулась к жениху.

— Мои думы простые, — ответил жених, глядя в сторону, чтобы ни на кого не смотреть, — завтра внесу деньги за бензин — и в город! —

Они уже договорились о деньгах с председателем, — что если он найдет деньги, то его отпустят из колхоза. Об этом он объяснил вслух.

Разговор дошёл до Лизы, и председатель спросил её мнение:

— Как ты думаешь, Лиза: отпустить его? —

Лиза рывком надёрнула платок на голову, вскочила и выбежала.

— Ну, вот, — сказала тогда Клавдия Васильевна, по-женски решив, — одно мнение мы имеем — не отпускать. — Но всё было гораздо сложнее.

_________________

Вспомнилась эта история по пути в тот самый уголок, где ещё жила Лиза, «первая любовь» моя, — пока я ехал на автобусе. А мне предстояло с ней встретиться. Она вышла замуж за колхозника-передовика (по слухам), родила двоих детей и живёт по-прежнему в своей деревне. В «моей» деревне!..

Конец.