История экономической мысли

Валерий Егозарьян

Настоящее учебное пособие по истории экономической мысли отражает процесс эволюции экономических учений. Панораму научных идей с древнейших времен до наших дней авторы постарались представить в привязке к конкретным историческим событиям и политическим процессам. Исторические факты и биографические заметки о выдающихся экономистах дополняют краткое освещение их научных идей. В заключение рассматриваются современные тенденции экономического анализа и возможные перспективы экономической науки.

Глава IV. Рождение рыночной экономики

1. От эмпиризма меркантилистов к экономической теории

Меркантилизм возник как экономическое учение на фоне исторических перемен. Семнадцатый век принес Европе множество изобретений, войн и потрясений. В этот период был разработан математический анализ и изобретено мороженое, в Европе стали популярны чай и кофе, а во Франции был создан центральный банк. В начале века появилось первое постоянное поселение европейцев в Северной Америке; был закончен перевод Библии короля Якова I; протестантизм закрепился в Европе; Смута в России и русско-польская война 1609—1618 гг. создали условия для восхождения династии Романовых на московский трон; Тридцатилетняя война опустошила всю Центральную Европу; начались войны американских индейцев; Гражданские войны бушевали по всей Франции, Шотландии, Ирландии и Англии. Голландский пузырь «тюльпаномании» лопнул в 1637 г., разрушив состояния многих семей.

В середине века в России прошли церковные реформы патриарха Никона (1605—1681), приведшие к расколу Русской церкви. Во второй половине века во Франции протестантизм был объявлен вне закона; Голландская республика пришла в упадок; Османская империя продолжила свою экспансию на запад; Англия стала конституционной монархией после Славной революции; сэр Исаак Ньютон опубликовал свою теорию гравитационных сил; Петр Первый (1672—1725) стал царем России; а французский исследователь Северной Америки Рене-Робер Кавелье де Ла Саль (1643—1687), первым из европейцев проплыв по реке Миссисипи, заявил права Франции на территорию Луизианы. В 1666 г. произошел Великий лондонский пожар, породивший современное противопожарное страхование, а в 1672 г. англичане и французы начали Голландскую войну.

Это была эпоха, когда медицина благодаря выдающемуся английскому врачу Уильяму Гарвею (1578—1657) обогатилась теорией кровообращения; астрономия получила три закона движения планет Иоганна Кеплера (1571—1630) и телескоп Галилея (1564—1642); математика обрела новый инструмент в виде дифференциального и интегрального исчислений Ньютона и Готфрида Лейбница (1646—1716). Это время рождения философии Бэкона, Декарта, Гоббса, Локка, Паскаля (1623—1662) и Спинозы (1632—1677); литературы и драматического искусства Шекспира (1564—1616), Мольера (1622—1673), Жана Расина (1639—1699), Сервантеса (1547—1616), Джона Донна (1572—1631) и Джона Мильтона (1608—1674); искусства Бернини (1598—1680) и Рембрандта (1606—1669). В целом это была эпоха, которая своими институциональными изменениями, вызовами власти, подготовкой Просвещения и развитием рынков динамично отдаляла человечество от Средневековья и Возрождения. Разрушались старые принципы, и новые идеи быстро заполняли возникающую пустоту.

К концу XVII в. идеи меркантилизма тоже находились в состоянии непрерывных изменений. Резкая реакция на государственное регулирование проявилась там, где оно стало наиболее избыточным, — во Франции и Испании. Французские и испанские экономисты, такие как Пьер Буагильбер (1646—1714) и Педро Родригес де Кампоманес (1723—1802), взяли на себя ответственность за новую экономическую политику, которая несколько замедлила рост и проложила путь к экономическим реформам в этих странах. В Англии сэр Уильям Петти (1623—1687) присоединился к хору голосов, призывающих к экономической и практической реформе, а во Франции ирландский банкир и экономист Ричард Кантильон (1680—1734) вывел экономику досмитовского периода на новый уровень.

Экономика того времени была переходной, демонстрировала смесь либеральных и меркантилистских элементов, особенно относительно вопроса денег, который был наиболее чувствительным и принципиальным в меркантилистской идеологии. В середине XVII в. первая «школа» экономистов, позже названных физиократами, отражавшая совокупное влияние Буагильбера и Кантильона, окончательно порвала со старым экономическим порядком. Их идеи представляли собой полное неприятие меркантилизма и важное предвосхищение доктрины laissez-faire, т. е. принципа невмешательства. Почва для подвижек в экономике, произошедших во время возникновения капитализма в Англии и в Европе в целом, была подготовлена распространением Просвещения и подъемом протестантизма.

УИЛЬЯМ ПЕТТИ

К концу XVII в. меркантилизм постепенно становился поглощающим трендом в государственной политике, что начинало вызывать негативную реакцию в обществе. В Англии начали звучать призывы к экономическим реформам.

Эпоха, в которую пришлось жить и работать Уильяму Петти, была периодом развивающегося коммерческого капитализма, с чертами назревающей сельскохозяйственной революции, с одной стороны, и ранними признаками начавшейся промышленной революции, с другой стороны. Сэр Уильям был человеком разносторонне развитым — ученым, путешественником, врачом, бизнесменом, экономистом, — который желал славы и удачи. Он был позитивистом задолго до того, как позитивизм стал основным исследовательским критерием естественных наук. Петти называл свой метод исследования «политической арифметикой», выражая таким образом свою уверенность в том, что использование количественных методов приведет к более строгому анализу социальных явлений⁹³. Использование количественных методов в социальных науках делало материально-механические концепции альтернативой аристотелевскому дедуктивному подходу.

Уильям Петти

(1623—1687)

Огромное влияние на экономические теории Петти оказал Томас Гоббс, у которого он служил личным секретарем. Кроме того, сэр Уильям поддержал подход Френсиса Бэкона, который, объединив эмпиризм и рационализм, получил то, что сегодня называется индуктивным методом, — процесс логического вывода на основе перехода от частного к общему, в ходе которого используются не только законы логики, но и фактические, психологические и математические представления. Метод Петти предусматривал разделение понятий «мораль» и «наука». Петти утверждал, что моральные проблемы возникают только при выборе целей, которые предполагается достичь с помощью науки. Однако науки для решения моральных проблем не существует. Наука — лишь инструмент для достижения цели.

Из многочисленных работ Уильяма Петти наибольшую важность представляют «Трактат о налогах и сборах» (A Treatise of Taxes and Contributions, 1662); «Слово Мудрым» (Verbum Sapienti, 1664, опубликовано в 1691); «Политическая анатомия Ирландии» (Political Anatomy of Ireland, 1672); «Политическая арифметика» (Political Arithmetic, 1676, опубликовано в 1690); «Разное о деньгах» (Quantulumcunque concerning Money, 1682). Содержание почти всех его работ определялось насущными проблемами того времени: торговля, налоги, политика, деньги и т. д. Петти, в отличие от меркантилистов, полагал, что богатство нации формируется из земли, недвижимости, флота, различных товарных запасов, а не только из денег, драгоценных металлов и камней. Фактически он признавал, что богатство создается трудом, тем самым начав формулировать трудовую теорию стоимости. Он рассуждал об объективной невозможности и ненужности запрета на вывоз денег, проявляя себя как сторонник количественной теории денег. При этом он отрицал значение торгового капитала для создания национального богатства. Сэр Уильям выдвигал предложения о вмешательстве государства в экономику даже тогда, когда поддерживал либеральные предложения о невмешательстве, поскольку на самом деле все его экономические труды были неотъемлемой частью его политической и деловой жизни и сводились к защите собственных интересов, что довольно логично.

Петти признавал три функции денег: как меры стоимости, средства обращения и средства сохранения капитала, — но при этом особо выделял их вторую функцию. Он отвергал идею о том, что деньги являются абсолютным мерилом стоимости, справедливо утверждая, что их стоимость варьируется в зависимости от условий спроса и предложения. Он также осознавал содержание финансовых операций банков и «искусственный» характер денег в качестве товара, который просто облегчал торговлю.

Как и меркантилисты, Петти видел взаимосвязь между количеством денег и объемом производства, но не полностью оценил связь между количеством денег и уровнем цен, которая лежит в основе количественной теории. В конечном счете исследования Уильяма Петти не преследовали целью создание общей системы знаний, они решали конкретные практические задачи. Он намеревался разработать общее руководство для политики, которая была реальной основой его «политической арифметики». Он не собирался заниматься идеальным или полным описанием реальности. Кроме того, Петти прекрасно осознавал, что каждая экономическая проблема, стоящая перед обществом, должна рассматриваться не как независимое явление, а как неотъемлемая часть большого целого. Это демонстрирует системный характер его мысли и выделяет его из ряда современников. Эта его главная особенность — системность — в сочетании с формулированием обратной зависимости заработной платы и прибавочной стоимости, которое приближало экономическую науку к признанию принципиальной противоположности классовых интересов, позже заставила Карла Маркса подробно изучать труды и взгляды Уильяма Петти, которого он назвал «основателем современной политической экономии»⁹⁴.

Главным вкладом Петти в монетарную теорию было использование концепции скорости денежного обращения, чтобы определить оптимальное количество денег. Это сделало его важным предшественником Джона Локка и Ричарда Кантильона. Петти признал, что скорость обращения денег увеличивается по мере сокращения периода оплаты, прямо подчеркивая роль таких институциональных факторов, как временные интервалы получения заработной платы, арендной платы и налогов. Верный своим «позитивистским» заявлениям, сэр Уильям утверждал, в отличие от меркантилистов, что накопление денег — это средство для достижения цели, а не самоцель. При этом, по его мнению, важным было обеспечение высокой занятости и экономической активности, а не просто накопление богатства.

Уильям Петти искал «естественные пропорции» между землей и трудом, пытался сопоставить их ценность друг с другом и найти эквивалентную стоимость рабочего дня; старался определить стоимость товаров сравнительным количеством содержащегося в них труда⁹⁵. Как и все прочие попытки найти абсолютный стандарт стоимости, эта также оказалась аналитическим тупиком, но она вдохновила на исследование этого вопроса последователя Петти Ричарда Кантильона. Кроме того, его «политическая арифметика» стала прообразом примитивной формы эконометрики, которая была формализована только в 1930 г. и расцвела уже после Второй мировой войны.

ПЬЕР БУАГИЛЬБЕР

Франция вступила в XVIII в., переживая длительный экономический упадок, который историки связывают с дорогостоящими войнами и личными экстравагантными проектами Людовика XIV (1643—1715). В результате Голландской войны за Пфальц, борьбы за испанское наследство Франция изнемогала под тяжестью долгов и налогов.

В этот период провинциальный судья из Руана Пьер Буагильбер первым начал резко критиковать меркантилизм и экономическую политику французского правительства, публикуя свои работы, направленные на анализ причин экономического спада во Франции. Он не ставил своей целью систематизацию базовых принципов экономики, но стремился решать конкретные экономические проблемы меркантилистской политики.

Пьер Буагильбер

(1646—1714)

Критикуя меркантилизм, Буагильбер обозначил три ключевые позиции.

Во-первых, он отверг идентичность между деньгами и богатством, утверждая, что национальное богатство состоит из товаров и услуг. По его словам, деньги были всего лишь средством приобретения богатства, а истинной целью экономической деятельности являются товары, полезные для жизни, о чем он писал в 1697 г. в своем труде Le detail de la France⁹⁶ (Economistes financiers du XVIII siecle. Paris: Eugene Daire, 1843, vol. I, p. 241 [Розничная торговля Франции. 1697. Экономисты-финансисты XVIII века. Париж: Изд. Эжена Дэра, 1843, т. I, с. 241])⁹⁷. Наряду с Петти Буагильбер одним из первых авторов признавал важность скорости обращения денег и их заменителей, таких как векселя. Он утверждал, что важно не только количество денег, но и количество работающих денег. Из чего можно сделать вывод, что ключом к национальному благосостоянию является эффективный спрос, а не номинальные денежные остатки. Он уже тогда принял кейнсианскую точку зрения, заключающуюся в том, что национальный доход определяется потоками денежных расходов.

Вторая позиция заключалась в критике невнимания к сельскому хозяйству. Буагильбер утверждал, что меркантилизм наносит вред, направляя ресурсы от сельского хозяйства к производству, особенно предметов роскоши. Торговые ограничения, такие как введенный французским министром финансов Кольбером (1619—1683) запрет на экспорт зерна, еще более усугубляли ситуацию. В годы хорошего урожая зерно не могло выйти на внешние рынки, его цена падала и, как следствие, фермеры терпели убытки. Снижение потребления во всей экономике было связано с сельскохозяйственным сектором, что в результате привело к общему кризису. Буагильбер предложил свободную торговлю как противоядие от уже вредной на этом этапе развития политики Кольбера. По его мнению, свободная торговля должна была стабилизировать цены на зерно, расширить сельскохозяйственную продукцию и улучшить распределение доходов. Однако его истинную приверженность принципам свободной торговли, вероятно, можно было бы поставить под сомнение, поскольку он предлагал прямое правительственное вмешательство для поддержания цен на зерно с момента, когда они достигнут «подходящего» уровня⁹⁸.

Третий аспект критики Буагильбером меркантилизма касался французской налоговой системы. Под его внимательное изучение попали основные налоги того времени: подать, акцизы и таможенные пошлины. Подать была налогом на имущество — под него подпадали вся недвижимость и другое личное имущество. Буагильбер полагал, что проблема налоговой системы заключалась не столько в налоговых ставках, сколько в ее неверной организации. Дворянство и духовенство были освобождены от налогов, таким образом перекладывая всю тяжесть налогового бремени на беднейших собственников. При Бурбонской династии администрирование налога на имущество было весьма запутанным, часто зависело от произвольной оценки платежеспособности налогоплательщика, от агрессивности и настойчивости местного сборщика налогов. Даже в одном и том же округе ставка налога могла колебаться от 0,33 до 33%⁹⁹.

Акцизы и таможенные пошлины были столь же разрушительны, как и налог на имущество. Первые изначально являлись аналогом налога с продаж, но в XVII в. фактически превратились в акцизы только на несколько видов товаров, в т. ч. на вино. Винный налог стал со временем настолько неподъемным, что французские рабочие практически перестали пить вино (что для французов и сегодня является запредельной жертвой), иностранные покупатели ушли на другие рынки, а виноградники были выведены из культивации. Следствием такой фискальной политики становилось сокращение потребительских расходов. Таможенные пошлины включали оплату за перемещение товаров в королевство или из него, а также внутри — между французскими провинциями. Результатом этой повинности стали ограничение движения товаров, рост цен до фактически запретительного уровня, по крайней мере для бедных. Внешние рынки стали закрытыми для французских товаров.

Критика налоговой системы — пожалуй, то немногое, что соединяло Буагильбера с физиократами. Их объединяло желание побороть регрессивный характер налоговой системы и установить более справедливое распределение налогового бремени. При этом Буагильбер желал реформ для либерализации потребления, тогда как налоговые реформы физиократов были направлены на усиление накопления капитала и сельскохозяйственного предпринимательства.

Став основателем классической политической экономии во Франции, Пьер Буагильбер фактически, возможно, и не осознавая этого, привязал меновую стоимость товара к рабочему времени, определяя «истинную стоимость» (la juste valeur) правильной пропорцией, в которой рабочее время индивидуумов разделяется между отдельными отраслями производства, и представляя свободную конкуренцию как общественный процесс, который устанавливает эту правильную пропорцию.

РИЧАРД КАНТИЛЬОН

В 1755 г. в Париже была опубликована книга «Эссе о природе торговли в общем плане» (Essai sur la nature du commerce en général), которая была напечатана на французском языке, видимо, в Лондоне и автором которой был банкир, экономист и путешественник Ричард Кантильон. Причины такого странного и до сих пор неясного появления данной книги через 20 лет после смерти автора, вероятно, связаны со строгостью французской цензуры той эпохи. Кроме того, существует и более интригующая версия не только появления книги, но самой жизни ее автора. Эта версия была выдвинута ирландским исследователем и биографом Кантильона профессором Антуаном Мэрфи¹⁰⁰.

Ричард Кантильон

(1680—1734)

Дело в том, что официально Ричард Кантильон погиб в своем доме в Лондоне во время пожара, который учинил недовольный своим увольнением слуга. Однако Мэрфи полагает, что это была только имитация гибели, чтобы избежать экономических и политических преследований, связанных с одной известной аферой, которая обогатила Кантильона в т. ч. пониманием экономической науки и в итоге привела к созданию центральных банков.

Ныне многим известный шотландец Джон Ло (1671—1729), пользуясь покровительством французского регента герцога Орлеанского Филиппа II (1674—1723), в 1716 г. организовал во Франции Банк Женераль и познакомил Европу с бумажными деньгами, полагая, что этим самым он решит все экономические проблемы Франции.

Впервые бумажные деньги появились в 806 г. в Китае во времена династии Тан (618—907), при императоре Сяньцзуне (805—820)¹⁰¹. Однако широкое распространение они получили только через чуть больше чем 150 лет, во времена империи Сун (960—1279), когда на смену военно-феодальному укладу Танской империи пришел новый экономический уклад, основанный на технологическом развитии, обусловленном необходимым обновлением армии и вооружений по причине постоянной военной угрозы с севера. Последовавший за этим быстрый рост экономики и внутренней торговли сформировал довольно объемный общекитайский рынок. При динамично растущем населении экономика в этот момент остро нуждалась в оборотных средствах, и выход был найден с помощью эмиссии бумажных денег¹⁰². Злоупотребление выпуском бумажных банкнот периодически приводило к всплескам инфляции и проведению денежных реформ. В конце концов в 1455 г. китайское правительство отказалось от их эмиссии, и только через пять веков банкноты вернулись в Китай.

Естественно, в начале XVIII в. европейской экономической науке сей китайский опыт был еще неведом, и Джон Ло развернулся в полном объеме. Эмитируемые его банком банкноты герцог Орлеанский объявил единственным законным средством уплаты налогов¹⁰³.

Джон Ло

(1671—1729)

Для начала Ло объявил, что его банкноты по предъявлении будут обмениваться в банке на монету по номиналу. Кроме того, Ло заявил, что любой банкир, который выпустит банкноты на большую сумму, чем имеет металлических денег, «заслуживает смерти». Таким образом, Джон Ло зафиксировал прототип золотого стандарта, который впоследствии существовал в Британской империи, был введен Наполеоном во Франции и просуществовал в большинстве европейских стран до Первой мировой войны.

Эффект был мгновенным. Банкноты становились дороже золотой монеты. Банк расширял операции и открывал новые отделения. Затем Ло организовал знаменитый Миссисипский проект, получив монопольное право на все торговые операции на реке Миссисипи и в принадлежавшей Франции Луизиане. Акции новой компании — Компании Индий — он предлагал публике в обмен на облигации государственного долга. Цена акций взлетела до небес, поскольку заявок на их приобретение было в несколько раз больше.

Бумажные деньги вызывали доверие населения, экономика Франции начала оживать, и Филипп II принял решение о дополнительной эмиссии. Потом еще и еще… Денежная масса пухла, превращаясь в резаную бумагу. Но потребителя это все не волновало, он еще ничего не понимал — к 1720 г. французская экономика выглядела наилучшим образом. Простые люди, покупая акции в кредит, делали миллионные состояния. Вчерашние лакеи, лавочники, бродяги становились богачами. Именно для них французская аристократия тогда ввела в оборот презрительный термин «миллионер».

Шотландец Джон Ло превратился в великого гражданина Франции, получив титул герцога Арканзасского и став первым американским герцогом.

Ричард Кантильон, работавший в это время в Париже в своем банке, выручив огромные деньги на перепродаже акций Компании Индий, понимал, что банкноты Банка Женераль, который уже стал Банком Руаяль, ничем не обеспечены. Кантильон продал все имевшиеся у него банкноты на 20 млн ливров, закрыл свой банк и уехал из Франции еще до того, как разгорелся скандал¹⁰⁴.

До конца 1720 г. Миссисипская компания рухнула, разорив тысячи французов и обрушив национальную валюту. Джон Ло умер в Венеции через девять лет, покрытый позором и долгами.

Профессор Мэрфи предполагает, что именно эта история вынудила Кантильона сымитировать в 1734 г. собственную гибель в огне и исчезнуть, объявившись затем в Суринаме под именем Шевалье де Ловини¹⁰⁵. Но вся эта история нисколько не умаляет достоинств Ричарда Кантильона как ученого-экономиста, а скорее наоборот. Миссисипский проект обогатил теоретическую науку конкретным практическим содержанием, что в итоге привело к экономике Кантильона.

«Эссе» Кантильона представляет собой экономику, предшествующую экономике Адама Смита. Это общий трактат проницательных выводов и замечательной ясности. В то время как Пьер Буагильбер критиковал экономические проблемы французского общества, Кантильон сосредоточился на открытии базовых принципов экономики. Перечень проблем, которые он изучал им одним из первых, впечатляет и подчеркивает его вклад в развитие экономической науки:

1) изучение демографических процессов как неотъемлемой части экономического процесса;

2) разработка экономического объяснения местоположения городов и мест организации производства;

3) проведение различия между рыночной ценой и внутренней стоимостью и демонстрация того, как они могут сближаться со временем;

4) демонстрация того, что изменение скорости обращения денег эквивалентно изменению денежной массы;

5) анализ каналов влияния изменения денежной массы на уровень цен;

6) описание механизмов изменения цен в международной торговле;

7) анализ доходности между основными секторами экономики¹⁰⁶.

Кантильон исследовал экономику как взаимосвязанное целое, состоящее из рационально функционирующих частей. Для Кантильона это означало, что экономика постоянно приспосабливается к изменениям в народонаселении, производстве, вкусах, политике и т. д. Вся важность научного вклада Ричарда Кантильона в экономическую науку не была оценена до конца XIX в., когда английский профессор логики, философии и политической экономии Уильям Стэнли Джевонс (1835—1882), один из основоположников теории полезности, вновь открыл «Эссе» Кантильона для науки, назвав его «колыбелью политической экономии» и «первым систематическим трактатом об экономике»¹⁰⁷.

Кантильон рассматривает традиционные меркантилистские проблемы, но гораздо больше внимания он уделяет нарождающейся рыночной экономике. В своем исследовании он опирался на произведения видных английских авторов, таких как сэр Уильям Петти и Джон Локк, но его собственная работа использовалась главным образом французскими исследователями. Только много позже его влияние распространилась на представителей неоавстрийской школы. К слову, Уильям Джевонс, высоко ценивший вклад Уильяма Петти в экономику, считал, что его работы по сравнению с «Эссе» Кантильона «просто представляют собой собрание случайных советов»¹⁰⁸.

Оценивая место Кантильона в истории экономической мысли, необходимо подчеркнуть три основные темы его работы:

1) анализ рынка и его механизмов;

2) критическая роль и значение предпринимателя в хозяйственной деятельности;

3) механизмы воздействия изменения денежного предложения на экономику.

Кантильон рассматривал экономику как организованную систему взаимосвязанных рынков, которые действуют таким образом, чтобы достичь своего рода равновесия. В этой системе все отдельные элементы экономики взаимозависимы, институты системы развиваются постепенно с течением времени в соответствии с их востребованностью. Он был убежден в том, что рыночная система работает лучше всего без вмешательства со стороны правительства. Предприниматели, как и другие участники рынка, связаны друг с другом взаимностью, поскольку они также являются потребителями и заказчиками. Их число регулируется количеством клиентов или общим спросом на их услуги, и решения принимаются ими в условиях неопределенности в отношении будущего.

Экономическая система Кантильона иерархическая. Землевладельцы находятся на вершине экономического и социального порядка и представлены финансово независимыми, хотя они и получают доход от населения страны, которое, в свою очередь, в снабжении производства природными ресурсами полагается на собственников. Право частной собственности считается основополагающим для успешной работы рыночной системы. Хотя непосредственно предприниматели занимают в иерархии Кантильона среднее место, их роль является жизненно важной и повсеместной. Именно они постоянно реагируют на колебания цен на конкретных рынках, преследуя задачу обеспечения временного баланса между конкретными спросом и предложением.

Описывая экономику как систему взаимных обменов, Кантильон представил одно из самых ясных ранних объяснений рыночной цены. Его понятие неотъемлемой ценности (мера количества и качества земельных и трудовых ресурсов, входящих в производство) подчеркивает раннюю попытку определения цены на базе какого-то измерения реальных затрат, по крайней мере в том, что касается задействованных равновесных долгосрочных ценностей. Когда дело дошло до определения краткосрочной рыночной цены, Кантильон, казалось, готов был допустить субъективные оценки. Он писал: «Часто случается так, что многие вещи, которые на самом деле имеют настоящую ценность, не продаются на рынке по своей цене: это будет зависеть от настроения и фантазий людей и от их потребностей»¹⁰⁹. Другая причина, по которой рыночные цены могут отличаться от реальной стоимости, заключается в том, что планы производителей и их заказчиков могут быть не скоординированы, что приведет к перепроизводству или дефициту товаров. Таким же образом Кантильон объяснил, как трудовые ресурсы приспосабливаются к спросу на них.

Кантильон разработал «старомодное» определение конкуренции и дал предпринимателю ключевую роль в своей теории рыночного регулирования. Его экономическая система состояла из социально-экономических классов — землевладельцев, предпринимателей и наемных работников; каждый класс он наделил основной экономической функцией. Для Кантильона рынок неразрывно связан с понятиями «конкуренция» и «предприниматель»; именно предпринимателю — впервые в истории экономической науки — он отводил ключевую роль в стимулировании экономического роста. До Ричарда Кантильона основным элементом успешной экономики рассматривались драгоценные металлы.

Три класса общества, которые обозначил Кантильон, он соотнес с тремя видами доходов, сформулировав «теорию трех рент»¹¹⁰. Согласно этой теории, земля — источник всех доходов, а фермер является их первичным получателем и первым же плательщиком рент: землевладельцу, предпринимателям за их услуги и товары, и третья рента составляет его собственный доход.

Кантильон необычайно точно и талантливо сформулировал основные положения предпринимательства, рынков, экономической деятельности вообще, но по-настоящему его гений раскрылся в области денежного обращения. Он сформулировал подход к теории денег, проанализировав причинно-следственные связи изменения денежной массы с изменениями совокупных расходов, доходов, занятости и цен. Его статистические исследования подтверждали, что связь между деньгами и ценами не такая прямая и простая, как представлялось ранее. Он ставил влияние денежных изменений на уровень цен в зависимость от того, каким образом деньги попадают в экономику и в чьи руки они попадают в первую очередь. Если излишние деньги вливаются в оборот и тратятся на определенные группы товаров, в соответствии с предпочтениями тех, к кому они попадают на входе, цены на эти товары будут расти. Поскольку этих товаров будет приобретено больше, чем других, то соотношение цен обязательно изменится. Если же эти средства будут использованы для увеличения ссудного капитала, то, при прочих равных условиях, будет снижаться текущая процентная ставка, и общий объем производства изменится в пользу инвестиционных проектов и капитальных вложений. Кантильон утверждал, что конечное увеличение цен не всегда будет пропорционально росту денежной массы. Этот эффект неравномерного влияния роста денежной массы на рост цен получил в экономической науке название эффекта Кантильона. Это открытие Кантильона обеспечило формулирование в 1930-х гг. представителями австрийской экономической школы теории бизнес-циклов.

Кантильон в своей работе попытался представить обобщенную экономическую модель, описав ее наиболее существенные черты и свойства. Его система абстрактных схем, в центре которой находится схема производства и воспроизводства богатства, определяет конкретные условия обеспечения жизнеспособности хозяйства. Эта система связана с общим объемом ресурсов и их соотношением и дополнена иерархией экономических агентов и схемой денежного обращения, что увеличивает вариативность результата. Кроме того, решая проблему неопределенности и детерминизма в функционировании экономической системы, Кантильон разделил денежную и производственную сферы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

93

Ekelund, R. B., Hébert, R. F. A History of Economic Theory and Method. P. 73.

94

Маркс К., Энгельс Ф. Из области истории: Петти // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 26, ч. 1. М.: Гос. изд-во полит. л-ры, 1962. С. 356—366.

95

Маркс К., Энгельс Ф. Из области истории: Петти // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 26, ч. 1. М.: Гос. изд-во полит. л-ры, 1962. С. 358.

96

Есть предположение, что Буагильбер сознательно сформулировал двусмысленное заглавие своей работы, поскольку во французском языке слово detail может означать и «подробность», и «розничную торговлю», и «распад», «разорение».

97

Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. М., 1959. С. 41.

98

Буагильбер изложил это в 1704 г. в своей работе Traité de la nature, culture, commerce et intérêt des grains («Трактат о природе возделывания, торговле и пользе зерна»), вошедшей в двухтомник «Обвинение Франции», изд-ый в 1707 г. и запрещенный правительством.

99

Ekelund, R. B., Hébert, R. F. A History of Economic Theory and Method. P. 77.

100

Murphy, A. E. (1986). Richard Cantillon: Entrepreneur and Economist. Oxford: Clarendon Press.

101

Davies, G. (1996). History of Money from Ancient Times to the Present Day, rev. ed. Cardiff: University of Wales Press.

102

Ebray, P. B. (1999). The Cambridge Illustrated History of China. Cambridge: Cambridge University Press.

103

Боннер У., Уиггин Э. Судный день американских финансов. Мягкая депрессия XXI века. Челябинск: Социум, 2005. С. 58.

104

Боннер У., Уиггин Э. Судный день американских финансов. Мягкая депрессия XXI века. Челябинск: Социум, 2005. С. 64.

105

Brewer, A. (1992). Richard Cantillon: pioneer of economic theory. London; NY: Routledge, p. 8.

106

Cantillon, R. (1755). Essai sur la nature du commerce en général. (Français modernisé par Stéphane Couvreur). Paris: Institut Coppet, déc. 2011.

107

Jevons, W. S. (1881). Richard Cantillon and the Nationality of Political Economy. Essai sur la nature du commerce en général by Richard Cantillon. (Ed. with an English transl. and other material by Henry Higgs, C. B.). London, England: Frank Cass and Company Ltd., 1959, p. 359—360.

108

Ibid. P. 342.

109

Cantillon, R. Essai sur la nature du commerce en général. P. 10.

110

Ibid. P. 36—38.