История экономической мысли

Валерий Егозарьян

Настоящее учебное пособие по истории экономической мысли отражает процесс эволюции экономических учений. Панораму научных идей с древнейших времен до наших дней авторы постарались представить в привязке к конкретным историческим событиям и политическим процессам. Исторические факты и биографические заметки о выдающихся экономистах дополняют краткое освещение их научных идей. В заключение рассматриваются современные тенденции экономического анализа и возможные перспективы экономической науки.

Глава III. Экономические взгляды в эпоху феодализма

1. Средневековая наука арабского мира

Широко известны вклад средневекового арабского мира в развитие научного наследия античных времен, а также его заслуга в сохранении этого знания, которое в итоге досталось народам Запада, соединив таким образом мир античный с современной цивилизацией. Работы древнегреческих ученых, таких как Архимед (287—212 до н. э.) и Евклид (325—265 до н. э.), стали известны Европе благодаря арабам. Запад узнал труд Птолемея (ок. 100 — ок. 170) «Альмагест» (ок. 140) в арабском переводе, и этот труд на протяжении 13 веков оставался самой полной и точной базой для астрономических исследований. Однако современные экономисты редко вспоминают о вкладе арабских ученых того времени в экономический анализ, а для этого есть все основания.

В течение пяти веков — с 700 до 1200 г. — Арабский халифат был мощнейшим государством, удерживая пальму первенства в мире по уровню управления и организации правительства, изысканности общества и уровню жизни, бесспорно лидируя в науке, литературе, образовании, архитектуре, медицине и философии.

Уже к началу VIII в. арабы смогли подчинить Иран, Ирак, Сирию, Палестину, Египет, часть территории Северной Африки, Закавказья, Испании. Они аккумулировали всю многообразную культуру персов, сирийцев, иудеев и других покоренных народов, перерабатывая ее и поднимая на новый уровень. Это происходило в то время — как мы уже упоминали выше, — когда Запад погрузился в «Темные века», прервав историческую связь со своими собственными цивилизационными корнями.

В VIII—IX вв. арабские ученые уже использовали индийскую десятичную систему, которую во всем мире теперь называют арабской. Известный в математике и экономике термин «алгоритм» произошел от латинской формы имени выдающегося ученого Мухаммеда бен Мусы аль-Хорезми — автора трактата «Об индийском счете»⁵⁶. А знаменитый поэт Омар Хайям, который был также астрономом и математиком, в 1074 г. издал работу по алгебре «Трактат о доказательствах задач алгебры»⁵⁷.

Но что наиболее важно для рассматриваемой нами темы, так это сохранение арабами и новое открытие для западного мира трудов Аристотеля, о значении работ которого мы говорили, обсуждая эллинистические взгляды в экономике.

Развивая экономическое знание, арабские ученые Средневековья рассматривали экономику не как самоцель, а как средство достижения цели. Будучи религиозными, они дискутировали о возможности примирения разума и веры. Целью веры должно было стать спасение, а следовательно, экономическая деятельность рассматривалась как часть земной борьбы за возможность попасть на небеса. Выдвинув на передний план вопросы религии, исламские философы демонстрировали не слишком сильное беспокойство о точности и обоснованности экономических формулировок. Вместо этого они акцентировали свое внимание на том, как экономические идеи увязывались с их этическими и политическими принципами. В исламе нет традиции позитивного права, вытекающего из человеческой целесообразности. Правовая система является производной религии и функционирует на религиозной основе ислама. Шариат — выражение божественной воли, исходя из которого богословы и правоведы разрабатывали этические, общественные и экономические принципы. Это делает очень проблематичным сравнение исламской и западной экономических систем.

В качестве примера фундаментальных различий в экономических системах можно привести работу банка. В исламском банкинге действуют иные правила. В отличие от западных банков, там запрещены ссудный процент, фьючерсные сделки, спекуляция, азартные игры. Запрещены инвестиции в производство алкоголя и табака, в переработку свинины и мяса животных, умерших своей смертью, и пр.

Задолго до того, как Адам Смит сформулировал свои идеи, многие исламские ученые изучали различные аспекты экономической деятельности общества. В их числе можно назвать Абу Юсуфа, аль-Фараби, Абу Хамида аль-Газали, Насира ад-Дин Туси с его трактатом о финансах, Таки ад-Дин ибн Таймия и его труд «Хисба в исламе»⁵⁸, Абдель Рахмана ибн Халдуна.

Объективные ограничения не позволяют нам системно рассмотреть и изучить все аспекты средневековой арабской интеллектуальной традиции, но мы сосредоточимся на очень важном интеллектуальном звене исламской научной мысли XI—XIV вв., ярким представителем которого является Абу Хамид аль-Газали — правовед, философ и богослов, один из основоположников суфизма. Он разработал то, что сегодня можно было бы назвать функцией социального обеспечения на основе рассмотрения полезности и бесполезности. Аль-Газали исходил из того, что хотя спасение и является целью человеческой деятельности, однако стремление к экономической активности является необходимой частью достижения этого, иначе бы люди погибли. Поэтому экономическая деятельность рассматривалась лишь как один из аспектов выполнения религиозных императивов.

Абу Хамид аль-Газали

(1058—1111)

Анализируя функции денег, аль-Газали писал:

«Золото и серебро — это дары Бога. Благодаря им совершаются все мирские дела. Но (золото и серебро) — всего лишь металлы и не имеют ценности сами по себе. Люди желают иметь их, поскольку с их помощью можно приобрести все товары в мире»⁵⁹.

Выполняя функцию меры стоимости, деньги, по мнению ученого, выступают в роли судей, определяющих цену любой вещи. Создается впечатление, что аль-Газали знал разницу между потребительной и меновой стоимостью товара, т. е. находился у истоков теории стоимости товара. Как и Аристотель, аль-Газали считал ростовщичество вредным, потому что начисление процентов на займ и кредитование изменяет ключевую функцию денег — способствовать товарному обмену.

Аль-Газали признавал три источника богатства:

• индивидуальный заработок;

• доход, полученный от обмена;

• приобретения, полученные в результате завещания или находки.

Чуть позже европейские схоластики возьмут многое из взглядов аль-Газали и сделают их частью своей философии, поскольку ему в своих рассуждениях удалось науку, философию и мотивацию подчинить религии и теологии.

Благодаря своим исследованиям аль-Газали внес вклад в развитие четырех ключевых направлений экономической мысли (Рис. 3).

По аль-Газали, рынок — механизм добровольного обмена — развивается как часть естественного порядка вещей. Ценность товаров увеличивается путем их продажи, делая их доступными в любом месте и в любое время. Кроме того, считая накопление богатства не самым благородным видом экономической деятельности, он признавал, что это необходимо для обеспечения функционирования и развития экономики.

Несмотря на то что аль-Газали не мог понимать современную технику анализа спроса и предложения, его рассуждения о ценах и прибыли легко вписываются в современные рамки. Он обладал интуитивным пониманием концепции ценовой эластичности и примитивным представлением о равновесии цен. Как и все средневековые авторы, аль-Газали основывает свои рассуждения о рынке на этико-моральных нормах поведения, осуждающих скрытность, обман, манипуляции и спекуляцию.

Рис. 3. Основные направления экономических исследований

Абу Хамида аль-Газали

Аль-Газали, опираясь на исламские принципы долга и ответственности, классифицировал производственную деятельность с точки зрения ее социальной значимости на первичную (сельское хозяйство), вторичную (собственно производство промышленных товаров) и третичную (услуги). Акцентируя внимание на необходимости поддержки государством сельского хозяйства, он прекрасно понимал важность поддержки всех трех уровней производства и осознавал взаимосвязи в производственной цепочке. В качестве примера он приводил то, как фермер производит зерно, мельник делает муку, а пекарь выпекает хлеб, и уже чувствовал, что эти взаимосвязи требуют специализации и разделения труда, а также сотрудничества и координации. Идеи и работы аль-Газали перекликаются с трудами Адама Смита, которые появятся только более чем 500 лет спустя⁶⁰.

И сегодня очевидно, что отдельные аспекты воззрений арабского философа нашли свое место в западной традиции — например, утверждение, что государство должно обеспечивать мир, справедливость, безопасность и стабильность в целях содействия экономическому развитию. Однако хотя его рассуждения на тему государственных финансов и достаточно проницательны, в некотором отношении они ограничены религиозными, этическими и культурными заповедями ислама. При этом он демонстрирует понимание системы распределения доходов и принципов налогообложения, одобряет государственные заимствования, но при условии обеспечения возврата из будущих доходов. Аль-Газали считал общественно полезным законное использование государственных средств на оборону, образование, здравоохранение, содержание правоохранительной системы, а также на строительство дорог и мостов.

Аль-Газали имел множество учеников, которые, в свою очередь, распространяли знание дальше, сохраняя непрерывную линию экономических исследований на протяжении XI—XIV вв., но всегда в качестве лишь одного из вспомогательных направлений исламской морали, что, как мы рассмотрим ниже, сыграло регрессивную роль. Эта интеллектуальная традиция завершилась трудами мусульманского философа, историка и социального мыслителя ибн Халдуна.

Абдель Рахман ибн Халдун родился в 1332 г. в Тунисе, в аристократической семье. Он получил хорошее образование, был дипломатом, историком, юристом, социологом и экономистом. Под руководством своего отца и учителей ибн Халдун до 18 лет изучал основы религии, грамматику, философию, логику и иностранные языки. Затем на протяжении 32 лет он на практике осваивал науку государственного управления и дипломатии в Марокко, Испании, Алжире, Тунисе и Египте. Он служил у султана Марокко и эмира Гранады, 2 года работал в правительстве Абу Мухаммада бен Тафрахтна в Тунисе, 8 лет был секретарем султаната в городе Фес.

Следующие 20 лет своей жизни ибн Халдун провел в Каире, читая лекции в учебных заведениях Египта, таких как Университет аль-Азхар, юридическая школа Камхии, школа Жахирия и школа Шаргхат Мусийя. Кроме того, 8 августа 1384 г. султан Египта назначил ибн Халдуна верховным судьей Маликитского мазхаба в суде Египта⁶¹. А в 1400 г. он даже принимал участие во встрече с великим Тамерланом (1336—1405), который тогда вторгся в Сирию.

Абдель Рахман ибн Халдун

(1332—1406)

Ибн Халдун был очень интеллектуальной фигурой и обладал знаниями в различных областях. В отличие от его предшественников и современников, темы его экономических работ выходили за рамки традиции делать бессвязные замечания и отдельные ссылки на важные вопросы политической экономии. Его рационалистический подход к экономике, его способность к абстракции и новаторство в построении экономических моделей не имели себе равных. Все это он использовал в своем анализе для построения целостной динамической системы.

Его произведение «Книга назидательных примеров по истории арабов, персов и берберов и их современников, имевших большую власть» (1375—1378), известное как «Большая история», состоит из введения и трех частей в семи томах: Мукаддима (1 том), аль-Ибар (4 тома) и аль-Тариф би ибн Халдун (2 тома). Вступительная книга под названием Мукаддима сделала его имя известным.

В своем трактате ибн Халдун старался разъяснить различные экономические проблемы; спрос и предложение, их влияние на цены; индивидуальные и социальные аспекты с точки зрения богатства; деньги и их характеристики; стоимость труда; экономические факторы, влияющие на численность населения; этапы экономического развития; различие экономических систем в сельских и городских районах; функции правительства; ставки налогов; экономическую функцию государства; промышленную локализацию; мотивы промышленного развития; экспорт и пр. Он анализировал причины подъема и упадка стран и народов, выступал за уменьшение государственных издержек на наемную армию, был против избыточного налогообложения, препятствующего торговле и производству.

Он считал, что бюрократия не в состоянии эффективно управлять коммерческой деятельностью из-за слабой мотивации и обученности; утверждал, что следует ожидать кризиса и относительного экономического торможения там, где в торговле и производстве преобладает участие государства. Учет этого объективного обстоятельства ученый считал необходимым условием построения цивилизованного и экономически развитого общества⁶².

Ибн Халдун сформулировал большое число фундаментальных экономических понятий. Он задолго до Адама Смита открыл стоимость и необходимость разделения труда, опередил Рикардо в открытии трудовой теории стоимости и еще до Кейнса рассмотрел роль государства в стабилизации экономики⁶³.

Жизнь и работа ибн Халдуна проходила на фоне драматической гибели Византийской империи и очень динамичного рождения Османской империи, что давало ему массу практического материала для исследований и анализа. Возможно, он мог бы прослыть «отцом политической экономии» вместо Адама Смита, но борьба между наукой и религией, рационализмом и ортодоксией, основы которой заложили предшественники ибн Халдуна, в т. ч. аль-Газали, закончилась победой консервативного ислама. Арабская наука так и не смогла вырваться за пределы религиозных норм и правил, которые со временем становились только жестче. В итоге клерикалы запретили свободомыслие и логику. В медресе вместо математики и экономики стали преподавать только богословские предметы. Кроме того, еще одной причиной заката передовой арабской науки послужила ее зависимость от поддержки халифов. Рост величия последних и их попытки возвысить себя до божественного уровня требовали увеличения расходов на их пышное содержание и роскошную жизнь, что сокращало научный бюджет и адекватность восприятия информации. И как следствие, в условиях ослабления халифата, а тем более после его крушения государству было совсем не до научных изысканий. В результате научные и философские традиции древней арабской школы постепенно угасли, а в это время в Западной Европе очередная «интеллектуальная колыбель» уже принимала свою эстафету.

2. Религия как основа европейской экономической мысли в Средние века

Конец периода Раннего Средневековья, на протяжении которого произошли не только Великое переселение народов и арабское завоевание Испании, но и распространение по всей Европе христианства, ознаменовался началом Реконкисты. Это многовековой процесс возвращения европейскими христианами земель Пиренейского полуострова, длившийся с 718 по 1492 г. и ставший началом возрождения западной науки и культуры.

Как мы уже упоминали, в 1085 г. король Кастилии и Леона Альфонсо VI Храбрый захватил город Толедо, завершив существование средневекового мусульманского государства Тайфа Толедо. Вместе с городом христианам досталась библиотека. Обнаруженные там научные трактаты в результате перевели с древнегреческого, давно забытого в Европе, через арабский и иврит на латынь, тем самым заложив основы для будущего Проторенессанса. Таким образом были добыты философские жемчужины для работы христианских ученых, которые стали известны нам как схоластики, на протяжении последующих четырех веков. Эта группа священников и философов, как и их мусульманские оппоненты, проводила свои исследования и писала работы в контексте доминирующего религиозного вероисповедания, которым в их случае было христианство.

Основной формой экономической организации в Средние века был феодализм. Основой феодальной системы производства и распределения было право собственности феодала на землю и неполное право собственности на крестьян. Одновременно с собственностью феодала существовала единоличная собственность крестьян и ремесленников на орудия производства и их частное хозяйство. В то время монарх являлся единоличным хранителем всех прав собственности, эдаким средневековым гарантом конституции. Он передавал крупные землевладения в пользование своим фаворитам и представителям аристократии, которые, в свою очередь, могли передавать эту землю в субаренду. В тех условиях право собственности на уровне производства, по сути, представляло собой только право пользования (узуфрукт — вещное право), и это право, как правило, становилось наследственным. Однако узуфрукт сохранялся при выполнении определенных военных, личных или хозяйственных обязанностей.

Феодальная собственность в Средневековье была основой политической власти. В процессе централизации власти монархия, стремясь к своему усилению, нуждалась в политической, социальной и экономической интеграции, чего в ту эпоху феодальной раздробленности не хватало в полной мере. Вследствие этого каждый феодал был наделен многочисленными государственными функциями, которые он осуществлял на территории своего феода.

Экономическое производство с использованием относительно примитивных методов ведения сельского хозяйства не характеризовалось масштабностью. Продукция производилась руками крепостных, которые были прикреплены к земле, а не к ее владельцу. В феодальном хозяйстве не существовало никакой системы оплаты труда. Целью такого хозяйства было собственное обеспечение. Торговый оборот между регионами или странами был сильно ограничен. По экономическим и общественным формам взаимодействия феодальное хозяйство во многом было похоже на древнегреческий полис: в основе обеих систем лежал принцип общественного статуса, а не договорных отношений.

При этом необходимо принять во внимание два основных фактора, которые отличают средневековый период от античной Греции:

1) доктринальное единство общества, которое обеспечивалось жесткой позицией римской католической церкви, препятствующей развитию рыночных механизмов, проявляющихся в основном в городах;

2) средневековое общество неохотно способствовало зарождению ранних форм капитализма, таких как экономические рынки (как относительно произведенной продукции, так и для производительных сил и средств производства), которые так или иначе постепенно вплетались в ткань общественной жизни.

Именно в этих условиях появляется и развивается школа схоластики, которая представляла собой религиозную философию, применяющую философские понятия и методы размышления к христианско-церковному вероучению.

Средневековое общество на раннем этапе фактически было разделено на три социальных группы: крестьяне, которые работали и непосредственно производили продукцию; военные, обеспечивающие безопасность и часто представляющие опасность; священнослужители, формулирующие морально-религиозные правила жизни и часто их нарушающие. Духовенство, подчеркивающее важность знания, в первую очередь религиозного, стало хранителем этого знания и постепенно фактически монополизировало систему образования. Соответственно, вся экономическая система Средневековья была практически продуктом исключительно духовенства и его религиозных догм.

Большое влияние на формирование экономических взглядов того времени оказала группа ученых авторов, которых мы сегодня называем схоластами. Именно они связали воедино результаты нескольких различных этапов в развитии экономической мысли, ставшие базовыми элементами средневековой экономики: идеи, почерпнутые из Аристотеля и Библии, из римского и церковного права, а также из работ китайских и арабских философов.

Сегодня вклад схоластов в развитие экономической мысли оценивается не слишком высоко. Чаще всего о них говорят как об ученых своей эпохи, обеспечивших теоретическое обоснование функционирования современной им экономической системы, соответствовавшей религиозно-политической системе ценностей той эпохи. Их система знаний обычно оценивается как набор заблуждений относительно содержания категорий рыночной стоимости, процента и собственности. Порой понятие «схоластика» употребляют в переносном смысле, говоря о формальном, «нежизненном» знании, не приносящем реальных плодов, чему способствуют авторитарность мысли, субъективизм и давление официальной идеологической доктрины. И хотя основное количество схоластических идей исключено из списка фундаментальных экономических знаний, тем не менее кое-какие из них имеют значение для появления и длительной эволюции современной теории стоимости. И этот момент заслуживает пристального изучения.

Схоластический метод исследования состоял в следующем: автор задавался вопросом, а затем писал длинное и подробное изложение своего мнения относительно этого вопроса, которое должно было быть опровергнуто или переосмыслено. При этом в центре внимания находился авторитет источника. В конце концов делался вывод, который порой противоречил тщательному исследованию. Весь процесс был дедуктивным по своей сути, но выстраивался не столько на логике и человеческом опыте, сколько на вере и авторитете. И в свете такого подхода этот метод сегодня выглядит совершенно ненаучным, однако он был общепризнанным для средневековой эпохи. Было множество мастеров этого метода, но из них можно выделить всего пятерых, вышедших за традиционные рамки теории стоимости Аристотеля: Альберт фон Больштедт, который известен в истории как Альберт Великий, его ученик Фома Аквинский, Генрих Фримар, Жан Буридан и Жерард Одонис.

Духовенство, являясь стражем морального кодекса средневекового общества, в первую очередь неизменно интересовалось проблемами справедливости. И как мы помним, все известные исследования и более ранних авторов развивались именно вокруг проблемы справедливости, которая сама по себе очень сложна. О сложности этой темы Аристотель рассуждает в 5-й книге «Никомаховой этики», где он рассматривает дистрибутивную (распределительную) и коммутативную (уравнивающую) справедливость. Коммутативная справедливость применяется в сфере обмена со времен критического анализа справедливости Аристотеля. Аристотель утверждал, что справедливым может считаться только тот обмен, при котором учитываются пропорции соотношения обмениваемых благ.

«Поэтому всё, — писал Аристотель, — что участвует в обмене, должно быть каким-то образом сопоставимо. Для этого появилась монета и служит в известном смысле посредницей, ибо ею все измеряется, а значит, как переизбыток, так и недостаток, и тем самым сколько башмаков равно дому или еде»⁶⁴.

Возможно, что справедливость существует только в рассуждениях философов и богословов, но идеи, изложенные Аристотелем, послужили отправной точкой для дальнейших исследований схоластов.

АЛЬБЕРТ ВЕЛИКИЙ

Альберт фон Больштедт — член Доминиканского ордена, епископ Регенсбурга, философ, теолог, первый латинский исследователь Аристотеля — обеспечил свое место в истории экономики двумя вещами:

1) наставничеством Фомы Аквинского, который впоследствии оказал огромное влияние на развитие всей западной мысли;

2) комментариями к «Никомаховой этике» Аристотеля, где он критиковал древнегреческие идеи с позиций средневекового общества, обеспечив тем самым точку отсчета для будущей теории стоимости. Альберт внедрил в западную мысль устойчивое понимание, что значение цены должно соответствовать стоимости товара. Тем самым он привел в движение целую цепь мыслей и рассуждений, которым суждено было реализоваться в работах экономистов XIX в., в частности в трудах Карла Маркса.

Альберт фон Больштедт

(ок. 1200 — 1280)

Более ранние комментаторы обменной модели Аристотеля не слишком продвинулись за пределы измерения стоимости. Напомним, что Аристотель связывал деньги с развитием обмена, чем положил начало рассмотрению функции денег в качестве меры стоимости и средства обращения. Альберт Великий утверждал, что существуют естественный и экономический порядки, в которых вещи имеют разную стоимость: в экономике стоимость товара напрямую связана с трудовыми затратами. Он утверждал, что труд и затраты есть составные элементы цены (себестоимости) и что такая цена является правильной мерой измерения стоимости товара. Однако простое признание роли себестоимости в определении стоимости — не самое важное в исследованиях Альберта. Он связал себестоимость со спросом, отметив, что если рыночная цена товара не покрывает затрат на его производство, то производство в конечном итоге прекратится. Это был очень важный аналитический скачок по двум причинам: во-первых, он предположил, что цена может быть равновесной, т.е. при которой объем спроса на рынке равен объему предложения, и, во-вторых, это определило экономические переменные (затраты, объем товара, спрос и т. д.) в качестве регулятора стоимости. Конечно, Альберт был достаточно далек от комплексного объяснения и системного определения такой категории, как рыночная цена, но его экономический анализ для XIII в. был очень важным шагом вперед. Далее мы сможем увидеть, как через века эти утверждения Альберта Великого помогли более поздним экономистам продвинуться вперед в изучении экономических законов.

Напомним, что каноническое право в ту эпоху являлось важнейшим источником экономических взглядов схоластов, которые считали истинными факторами производства землю и труд, не приветствуя торговлю и ростовщичество, а стремление к богатству относилось к порокам, т. к. мешало поиску Царства Божия и являлось доказательством отсутствия истинной веры. Хотя огромному множеству отцов Церкви стремление к богатству не мешало собственным поискам этого Царствия и не колебало их истинной веры.

ФОМА АКВИНСКИЙ

Выдающийся философ XIII в., монах, ученик Альберта Великого и профессор Сорбонны Фома Аквинский в своем основном труде «Сумма теологии» (начат в 1265)⁶⁵, осознавая современное развитие товарно-денежных отношений, рост ремесленнического производства, торговых и ростовщических операций, пытался по-новому объяснить причины социального неравенства в условиях дифференцированного сословного деления общества. Шумпетер утверждал, что «Сумма теологии» св. Фомы «занимает такое же место в истории мысли, какое западный шпиль собора в Шартре занимает в истории архитектуры»⁶⁶. По сути, св. Фома защищал частную собственность, полагал, что владение ею стимулирует трудовую деятельность, налагает на хозяина определенные обязанности, признавал необходимость денег как меры стоимости и средства обращения и впервые дал понятие прибыли как вознаграждения за риск, что позднее способствовало появлению идеи о том, что взимание процента оправдано риском кредитора.

Блестящий ученик Альберта, Фома Аквинский никогда не конфликтовал во взглядах со своим учителем, но старался улучшить его теорию трудовой стоимости, связав ее с человеческими потребностями. Для этого св. Фома обращался к трудам св. Августина (354—430), отмечая, что люди не всегда будут сохранять привычный порядок вещей. Августин играл с различными сторонами субъективизма, указав направление к субъективной теории стоимости, в которой потребности определяются в индивидуальном порядке. Например, он отмечал, что для мужчины драгоценный камень может оказаться дороже, чем служанка⁶⁷. Но на самом деле он не делал различия между потребностями и удовольствием. Хотя если бы Фома Аквинский продолжил развиваться в направлении, указанном св. Августином, возможно, это ускорило бы раннее развитие теории спроса. Вместо этого Фома решил интегрировать в экономику моральные критерии, которые имеют свойство сбрасывать со счетов удовольствие. Соответственно, теория спроса св. Августина так никогда и не вышла за рамки простого понятия человеческой полезности товаров в зависимости от их места в естественном порядке мироздания.

Фома Аквинский

(ок. 1225 — 1274)

Формальный вклад Фомы Аквинского в теорию стоимости Аристотеля был двуединым: один элемент обуславливался другим. Во-первых, он подтвердил двойное измерение товаров (стоимость в использовании в сравнении со стоимостью обмена). Во-вторых, он ввел в формулу цены потребности. Этот последний факт особенно важен, поскольку это самая ранняя попытка анализа теории стоимости. Фома утверждал, что цена изменяется в зависимости от потребностей. Таким образом, спрос стал регулятором стоимости. Однако Аквинский не объяснил этой взаимосвязи, он просто ее установил. Тем не менее это позволило другим последователям Аристотеля много позже разработать полную теорию стоимости. В схоластическом же анализе понятие потребностей постепенно было расширено за счет включения полезности и эффективного спроса.

Стоит отметить, что наставник Фомы Альберт Великий также не забывал о потребностях в своих рассуждениях о стоимости. Скорее всего, каждый из них способствовал полному анализу одной конкретной стороны этого фактора, что в результате дало достаточно сбалансированную для того времени систему взглядов. Хотя, безусловно, до комплексного аналитического понимания рыночных механизмов было еще очень далеко.

Большое число современных историков экономики разделяют мнение о том, что Фома Аквинский рассматривал рыночные силы как противоположность справедливости. Трудно сегодня сравнивать средневековое понятие справедливой цены и современное рыночной цены, т. к. первое основывалось на общепринятых тогда нормах общественных отношений, а второе стало беспристрастным результатом объективных условий.

Американский экономист и писатель Дэвид Фридман (род. 1945) выдвинул предположение, что понятие справедливой цены у Фомы Аквинского было заменой нерегулируемой, конкурентной, рыночной цены в то историческое время, когда рынки не достигли еще той стадии развития, которая могла бы гарантировать продуктивные в общественном отношении результаты⁶⁸. Современные конкурентные рынки производят социально эффективные цены только тогда, когда большое число продавцов и покупателей, оперативно обладающих достоверной информацией, взаимодействуют между собой. Эти условия невозможно было соблюсти в Средние века. В средневековой торговле принимали участие несколько покупателей и продавцов, которые порой приближались по техническим условиям к двусторонней монополии: один продавец, один покупатель. В этих условиях взаимосвязь между рыночной ценой и средней стоимостью продукции была незначительной, и это относительно легко позволяло одному участнику рынка «эксплуатировать» другого. Таким образом, Фридман утверждает, что справедливая цена, по сути, была арбитражной ценой, направленной на сохранение справедливости распределения при обмене и на разрешение эндемического конфликта на рынках с ограниченным участием, которые не могли обеспечить защиту потребителя по закону больших чисел, т. е. путем энергичной конкуренции.

С аналитической точки зрения справедливая цена является категорией неточной и расплывчатой и, соответственно, непригодной для научной теории. Но, перефразируя Альфреда Маршалла (1842—1924), можно сказать, что экономика, как и природа, не делает резких, гигантских скачков вперед⁶⁹. Во всяком случае, в Средневековье экономика не шагнула далеко вперед, а «проползла», но тем не менее она двигалась в правильном направлении⁷⁰.

В XIII в. благодаря мыслителям францисканской (Роберт Гроссетест, св. Бонавентура, Дунс Скот) и доминиканской (Альберт Великий, св. Фома) школ произошло революционное преобразование теологической и философской мысли. В этот период они объединялись в новую систему, которую уже можно идентифицировать как классическую. Шумпетер считал, что это объединение — создание классической системы — было выдающимся достижением Фомы Аквинского⁷¹.

ГЕНРИХ ФОН ФРИМАР

Как упоминалось выше, Фома Аквинский, развивая анализ теории стоимости, ввел в формулу цены значение спроса. Но он разработал концепцию потребности таким образом, что она прежде всего была связана с индивидуумом. Весь процесс ценообразования ставился им в зависимость от социального статуса участников обмена. Однако современное понятие рыночного спроса представляет собой совокупное понятие, включающее потребности всех участвующих на рынке покупателей. И следующим шагом на пути становления потребности как агрегированного показателя был сделан уже на рубеже XIII—XIV вв. августинским монахом Генрихом Фримаром, который выдвинул идею о том, что потребность может быть совокупной мерой.

Фримар является автором большого количества различных работ, включая комментарий к «Этике» Аристотеля и ряд экономических вопросов. Он один из немногих немецких авторов, сделавших заметный вклад в экономическую мысль в период Средневековья. К сожалению, он был почти полностью проигнорирован современными учеными.

Неопределенность и путаница, которые связаны с его трудами, отчасти объясняют такое положение дел. Из более чем 50 его работ только полдюжины когда-либо доходили до печатных станков, и чаще всего под именем другого автора⁷². Причина в том, что существует по крайней мере четыре августинца, известных как Генрих Фримар, двое из которых были писателями; поэтому Генриха, о котором говорим мы, называют Генрихом фон Фримаром Старшим.

Генрих Фримар

(ок. 1245 — 1340). Иллюстрация из библиотеки

монастыря св. Варнавы в Брешие

Он родился около 1245 г. во Фримаре, недалеко от Готы, в Тюрингии, а в 1265 г. уже был студентом в Болонье. Когда и где Фримар вступил в орден Отшельников св. Августина, неизвестно. В 1299 г. он приехал в Париж, где завершил учебу и в 1305—1312 гг. был профессором богословия в Парижском университете. К 1315 г. Фримар снова вернулся в Германию, где некоторое время служил ордену в Тюрингии и Саксонии. За годы жизни он заслужил репутацию благочестивого и мудрого монаха, которая надолго сохранилась и после его смерти в 1340 году⁷³.

Идея Фримара относительно потребности в качестве совокупной меры явилась главным шагом к современному понятию рыночного спроса, выражению потребности и платежеспособности всех потребителей товара. Подобно тому, как св. Фома направил анализ Альберта Великого в сторону факторов спроса вместо затрат, Фримар развернул формулу св. Фомы в пользу совокупного (рыночного) спроса. Он выдвинул несколько смешанное понятие, что стоимость определяется «общей потребностью чего-то недостаточного»⁷⁴. Этим понятием признавалось, что высокий уровень спроса в условиях изобилия не будет провоцировать роста цены.

ЖАН БУРИДАН

Следующий важный шаг в развитии теории стоимости был предпринят ректором Парижского университета Жаном Буриданом (1295—1358). Буридан был мастером логики, и его вклад в философию и социальную науку насчитывает около трех десятков работ, которые в основном являются комментариями к работам Аристотеля. Он переформулировал схоластическое понятие спроса гораздо ближе к концепции современного спроса. Буридан описал бедность как состояние, в котором кто-то не имеет того, чего он желает, а это означало, что категория спроса может быть применена как к роскоши, так и к товарам первой необходимости. Кроме того, Буридан уточнил понятие спроса, исключив желания, не обеспеченные платежеспособностью.

Рукопись XIV в. Комментарии Буридана

к сочинению Аристотеля «О душе»

Эта, как может показаться на первый взгляд, незначительная модификация предоставила возможность решения сложной проблемы в средневековой теории стоимости. И Фома Аквинский, и его коллега шотландский теолог и францисканец Дунс Скот (1266—1308) были выразителями «двойного правила» в средневековой теории цены. Продавец, который расстался со своим товаром, получив необычайно высокий убыток, мог с благословения отцов Церкви компенсировать свои потери за счет установления цены выше обычной. Но если убыток был «обычным», продавец не имел права устанавливать повышенную цену для того, чтобы просто увеличить свою прибыль. В этом случае, как утверждал св. Фома, продавец получал чрезмерную прибыль, потому что продал что-то, ему не принадлежащее (как в случае с ростовщичеством). Дунс Скот утверждал, что это что-то имеет ценность не само по себе, а просто вследствие акцентированных предпочтений покупателей. Оба ученых основывались на том, что несправедливо пользоваться интенсивным покупательским спросом.

Есть несколько проблем с этим «двойным правилом». Наиболее очевидна аналитическая асимметрия: нормально изменить цену по желанию продавца, но нельзя сделать то же самое по желанию покупателя. Другая проблема — как определить «необычно высокий спрос». Буридан, опираясь на рассуждения св. Фомы и Генриха Фримара, выдвинул идею, которая определяла различие между индивидуальным желанием и совокупным спросом. Он привязал стоимость к совокупному спросу, под которым имел в виду эффективный спрос, и доказывал, что сочетание числа потребителей с их покупательной способностью устанавливает справедливую и нормальную структуру взаимоотношений на рынке. Покупатель, однако, должен соглашаться с рыночной оценкой. Это та же самая мысль, что столетия спустя привела к идеям английских исследователей Николаса Барбона (1640—1698) и Томаса Гоббса (1588—1679) о невмешательстве государства в экономику.

Буридан породил традицию экономического исследования, которая распространилась не только в его родной Франции, но в конечном счете также в Италии и особенно в Австрии. Эта традиция, тянущаяся своими корнями назад к Аристотелю, достигла своей кульминации в XIX в. в формулировании полезности и, наконец, в слиянии этой последней концепции с понятием «прибыль».

ЖЕРАРД ОДОНИС

Жерард Одонис (1290—1349) был французом, францисканским монахом и генеральным министром францисканского ордена. Самая известная его работа — «Комментарии [Изложение] к Этике Аристотеля» (Commentarius [Expositio] in Aristotelis Ethicam, Brescia, 1482, Venice, 1500).

Одонис разработал собственную традицию в теории обмена. Он наследовал модель рынка, превосходящую представления Фомы Аквинского, которая уже несла на себе отпечаток идей Генриха Фримара. Францисканская традиция была сфокусирована на категории raritas, подразумевавшей дефицит, выраженный в потребностях (вопреки спросу Фримара, который являлся потребностями, выраженными в дефиците).

Одонис отверг простую трудовую теорию стоимости и сосредоточился на дефиците и качестве производительных навыков человека. Это привело его к теории дифференцированной оплаты труда, что подразумевало наличие разной экономической эффективности различных навыков и взаимосвязь со стоимостью приобретения этих навыков. Это был важный шаг на пути окончательного признания синтетической природы трудовой теории стоимости и теории спроса. Теория Одониса смогла объяснить, например, почему архитектор зарабатывал больше, чем каменщик, и это привело к заключению о том, что дефицитный труд диктует более высокую цену на товар из-за недостатка этого товара. Полный синтез этих теорий требовал следующего дополнительного шага: признания того, что каждого трудового ресурса всегда в какой-то степени не хватает, что в дальнейшем приводит к дефициту товара. В самом деле, именно таким образом рабочая сила служит регулятором стоимости. Но этого вывода пришлось долго ждать. Он не был сделан Буриданом в результате синтеза его собственного мнения с идеями Одониса, поскольку Одонис еще не начал писать свои работы, когда Буридан уже сделал свои комментарии. Только два столетия спустя родился такой находчивый мыслитель, как Йоханнес Крелль, оказавшийся в состоянии сопоставить труды обоих исследователей и положить начало синтезу.

ЙОХАННЕС КРЕЛЛЬ

На протяжении всего Средневековья дискуссии о теории стоимости постоянно натыкались на противоречия между всеобщим понятием предложения, основанным на трудовых затратах, и теорией спроса. В этих обстоятельствах можно было бы ожидать предвосхищения появления синтеза; тем не менее схоластическая традиция не дошла до того, что мы сегодня называем неоклассическим синтезом, одним из авторов которого стал Пол Самуэльсон (1915—2009). Неоклассический синтез нацелил экономистов на поиски взаимоприемлемых выводов между различными борющимися концепциями, представителями разных школ и направлений. И на этом пути один человек сделал больше, чем другие, приблизив теорию стоимости к известному сегодня синтезу. Он был находчивым польско-немецким сектантом, богословом по имени Йоханнес Крелль, чье понимание экономики появилось в результате объединения идей Буридана и Жерарда Одониса. К сожалению, нам мало что известно об этом человеке.

Он родился в Баварии в семье пастора. В возрасте 10 лет учился в школе в Нюренберге, затем переехал в Штольберг и Мариенберг. В 1606 г. Крелль поступил в Альтдорфский университет, где учился, в частности, у немецкого врача и известного унитариста⁷⁵ Эрнста Сонера. После учебы Крелль стал инспектором в университете, но был заподозрен в распространении кальвинизма. Хотя он и отрицал все обвинения, ему пришлось в ноябре 1612 г. уехать в Польшу, где он трудился в Раковской академии, в т. ч. в качестве ректора с 1616 по 1621 год.

Йоханнес Крелль написал несколько трудов, по большей части богословских, все они были на латыни и в основном не были переведены на английский язык, кроме двух работ; одна из них — «О Боге и его атрибутах»⁷⁶. Но, вероятно, это не единственная причина, по которой Крелль длительное время был неизвестен широкому кругу исследователей.

Йоханнес Крелль

(1590—1633)

Возможно, дело в том, что город Раков был основан в 1569 г. неким польским аристократом Яном Сененьским, который исповедовал кальвинизм. Он разрешил жителям своего города свободу вероисповедания, и из разных городов Европы туда стали прибывать ремесленники, врачи, дворяне, ученые, богословы, поддерживающие движение Реформации. В учрежденной Раковской академии сосредоточились представители арианской мысли. В результате в 1638 г. польский сейм постановил закрыть академию, разрушить ее типографию и церковь. Всем сторонникам арианства было предписано покинуть город, а профессорский состав академии был выслан из страны под угрозой смерти⁷⁷. Таким образом труды Йоханнеса Крелля, вероятно, могли оказаться под запретом. Но по мнению американского экономиста и исследователя профессора Роберта Экелунда (род. 1940), именно этот человек перекинул мостик от Буридана и Одониса к системе Адама Смита, объясняющей работу свободного рынка на базе внутренних экономических механизмов⁷⁸.

История говорит нам о том, что проблема стоимости так и не была полностью решена, пока экономисты не пришли к пониманию того, что теория стоимости и теория спроса являются лишь составляющими единого принципа.

Самое замечательное, что сделали схоластики в истории, — сохранили непрерывность аристотелевской традиции на протяжении сотен лет. Они заложили основы возникновения и развития современной теории стоимости.

Альберт Великий заложил понимание того, что ценность в обмене должна компенсировать стоимость производства. Он использовал две категории — «труд» и «затраты», чем привел в движение долгий ход мыслей, принесший результат только в XIX в. Фома Аквинский подтвердил двойную стоимость товара (ценность в использовании и ценность в обмене), которую установил Аристотель. Кроме того, он ввел в формулу цены потребность (indengentia), утверждая, что в зависимости от нее меняется цена. Потребность стала регулятором, имеющим значение.

Позже Буридан ввел понятие эффективного спроса, превратив тем самым потребность в желание, обеспеченное способностью заплатить. Одонис установил взаимосвязь дифференцированной оплаты труда с качеством трудовых навыков и в итоге со стоимостью товара. Йоханнес Крелль, фактически синтезировав два направления, сделал вывод о том, что рабочая сила может служить регулятором стоимости (Рис. 4).

Рис. 4. Схематичное изображение возникновения и последовательного развития современной теории стоимости

Схоластики, оставаясь верными учению Церкви и отвергая ростовщичество, так и не осознали того, что кредитование денег под процент могло стимулировать экономический рост и помочь тому самому классу бедняков, о котором они так пеклись. Соответственно, они даже не рассуждали о стоимости денег во времени. Однако схоластики внесли свой исторический вклад в развитие экономической науки. Йозеф Шумпетер в своей «Истории экономического анализа» написал: «Именно они ближе, чем любая другая группа, подошли к тому, чтобы стать „основателями“ экономической науки»⁷⁹.

3. Образование национальных государств как фактор актуализации анализа экономического опыта

В самом начале, рассуждая о факторах, которые сделали необходимым анализ предыдущего экономического опыта человечества, а также поиск новых экономических моделей, самым важным из них мы назвали процесс образования национальных государств. На наш взгляд, придерживаясь позиции необходимости объемного понимания истории экономической мысли и выявления причинно-следственных связей, этот фактор заслуживает отдельного рассмотрения.

Анализ генезиса национального государства, нации и национальных интересов позволяет осмыслить очень сложную, многофакторную и растянутую во времени границу перехода от средневекового феодального уклада к новым формам экономического производства, новой системе образования, иной организации жизни, к капитализму.

Глобальный многосторонний социально-политический конфликт XVII—XVIII вв., закончившийся рождением новой формы суверенного государства, был только результатом многовекового процесса. Попробуем проанализировать эту историческую последовательность.

Нам всем хорошо известно, что в результате прогресса, повышения производительности труда и появления частной собственности первобытно-общинное общество, основанное на родо-племенных отношениях, подверглось социальному расслоению и сменилось обществом классовым, в процессе формирования которого зародилось государство. Постепенное технологическое развитие в сельском хозяйстве и ремеслах, переход от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству предоставили человечеству возможность более компактного проживания. Смена экономической модели с присваивающей на производящую позволила нескольким тысячам человек совместно проживать на территории, где раньше могли прокормиться только несколько десятков. А территориальная общность граждан — это именно то, на чем, в отличие от родового строя, основывается государство. Оно начинает формировать специальный государственный аппарат управления и вводить налоговую систему. Процессы объединения общества, его консолидации в рамах государства получают дополнительный импульс и ускоряются. Начинают формироваться этнические общности, связанные единством языка, культуры, истории, традиций и менталитета. В процессе совместной жизнедеятельности, помимо единых норм поведения, возникают чувство принадлежности к определенному этносу, осознание своего отличия и единства, в результате чего образовываются четкие этнические сообщества с выраженными индивидуальными признаками и границами.

Первые города-государства возникли еще в III в. до н. э. в Шумере. Это были небольшие территории под руководством жрецов, населенные торговцами, ремесленниками, рабовладельцами и рабами. Со временем эти формы государства под воздействием дальнейшего развития торговли и социального расслоения превратились в монархии. Однако Шумер так никогда и не стал единым государством, хотя население шумерских городов осознавало свое этническое единство, что подтверждается единой письменностью, общим языком и религией; но шумерская цивилизация исчезла с исторической сцены, не завершив процесса преобразования союза конкурирующих между собой городов-государств в нечто большее.

Более продуктивным этапом развития человечества, приблизившим нас к формированию наций, стал период возникновения средневековых городов-государств. В Северной Италии эти коммуны в XII—XIII вв. в ходе борьбы между Святым престолом и императорами за инвеституру⁸⁰ смогли завоевать независимость и право на самостоятельное развитие. Довольно быстро Милан, Генуя, Венеция стали представлять собой мощные торговые империи.

Со временем развитие торговых отношений между различными городами привело к возникновению общих интересов. Экономические и хозяйственные задачи, стоящие перед обществом, требовали обеспечения безопасности, правовой защиты и дальнейшего развития. Все это привело к началу консолидации отдельных областей в единое целое с последующим формированием централизованного государства. Но политическая централизация, которая сопровождала человечество в период Средневековья, еще не привела нас к формированию наций. В ту эпоху государственное устройство базировалось на принципе вассальной зависимости и личной преданности. Отношения в системах «господин — слуга», «государь — подданный» в феодальном обществе не имели национального оттенка. В этой парадигме для всех участников системы общественных взаимоотношений этническая принадлежность была неважна. Однако под воздействием экономических и политических факторов формирование наций стало неизбежным.

Экономический фактор в виде научных открытий, развития новых технологий, увеличения объемов торговли, повышения производительности и развития рынка в целом постепенно привел к росту и укреплению политического и экономического единства отдельных территорий.

Политический контекст той эпохи заключался в укреплении абсолютизма и сокращении влияния церкви. Снижение значения в обществе религиозного фактора привело к ослаблению внутренних социальных связей, что объективно потребовало их замещения новой системой самоидентификации и общественной коммуникации. Религиозные основы государства периода позднего Средневековья были заменены национальным проектом. Единство подданных для монарха должно было быть обеспечено независимо от вероисповедания. Национальная система идентификации «свой — чужой» стала выполнять эту функцию.

Дальнейшее формирование объективных интересов, в первую очередь в сфере экономики и безопасности, территориально и политически объединенной массы людей постепенно породило понятие «отечество». Общие интересы людей стали интересами их отечества. И в тот момент, когда общество объединилось для поддержки и защиты интересов своего отечества, оно превратилось в нацию, зародилось национальное самосознание.

Формирующемуся национальному государству необходимо было вести борьбу за свое выживание, для чего требовалась способность не только защищаться, но и наступать в различных видах жизнедеятельности. Острая потребность в ресурсной базе провоцировала ускоренное развитие экономики и новых государственных институтов. Цель в виде достижения социально-экономического благополучия объективно обуславливала необходимость решения целого ряда политических задач, которые, в свою очередь, нуждались в экономическом обеспечении. Государство, желая повысить эффективность аппарата управления, преуспеть в военной и экономической сферах, невольно формировало запрос на академическую науку, на развитие новых отраслей знания; потребовался анализ предыдущего опыта с целью обобщения, выявления закономерностей и ошибок. Это привело к интеллектуальному взрыву XVI—XVIII вв., сопровождавшемуся процессом Реформации и критическим духом эпохи Возрождения, войнами и революциями. Анализ великими умами того времени истории прошлого и современности привел к стремлению познать и оценить собственное бытие, что повлекло за собой изменение мировосприятия и новое понимание роли человека в обществе.

Весь этот «интеллектуальный пар», запертый в остатках отмирающего феодализма и абсолютной монархии, последовательно вырвался на волю тремя революциями, изменившими мир навсегда — Славной, Американской и Французской, — первая из которых ограничила монархию и создала предпосылки для промышленного будущего Англии, вторая породила новую нацию и стала прологом к будущему новому мировому порядку, а последняя родила в итоге Наполеоновскую империю, которая, по мнению английского историка Арнольда Тойнби (1889—1975), дала «стагнирующим народам могучий толчок, выведший их из состояния оцепенения, но в то же время вдохновивший их на восстание с целью опрокинуть Французскую империю, что и явилось для Европы первым шагом в направлении самоопределения наций»⁸¹.

Мы постарались в общих чертах объяснить взаимосвязь между появлением такой науки, как история экономических учений, и процессом формирования национальных государств. Очевидно, что стремление к повышению качества жизни, к экономическому прогрессу и эффективности заставило людей анализировать свой предыдущий опыт, принимать политические решения и бороться за доминирование. Это эпоха зарождения капитализма, формирования капиталистического способа производства и первоначального накопления капитала, которые потребовали анализа, теоретического объяснения и решения практических вопросов с целью максимального повышения рентабельности этого процесса, что и предопределило появление новой системы экономических взглядов — меркантилизма.

4. Меркантилизм — переходный этап в процессе становления экономики как самостоятельной отрасли человеческих знаний

Поступательное общественное развитие, а с ним вместе и развитие системы образования в период позднего Средневековья привели к появлению новых знаний. В XV в. с изобретением книгопечатания информация начинает распространяться более широко и с нарастающей скоростью. Повсеместно в ремесле и сельском хозяйстве начали использоваться простые механизмы и технологии. Развитие огнестрельного оружия, появление пушек, новых типов парусных судов, картографии, усовершенствование компаса определили начало эры Великих географических открытий.

Португальские мореходы изучали Африку и, обогнув ее, нашли выход в Индийский океан в 1488 г., после чего в 1498 г. они смогли добраться до Индии и в 1513 г. высадиться в Китае. В 1492 г. испанцы открыли Новый Свет. Французы, англичане, голландцы, приняв участие в этой конкурентной борьбе, исследовали Южную Америку, открыли Японию, Австралию, Новую Зеландию, Гавайи. Русские путешественники исследовали Сибирь. Все это привело к бурному развитию торговли, изменению технологических процессов, к радикальным переменам в социально-экономических отношениях и методах организации труда, к появлению новых сословий. В это время формируются рыночные отношения и создается новый капитал.

Институциональные изменения в Западной Европе в XVI в. привели к ослаблению феодализма и возникновению новых социально-экономических институтов. Одним из свидетельств этого процесса можно считать появление мануфактур, которые оставались в Западной Европе основной формой производства практически до конца XVIII века.

Хотелось бы отметить, что географические открытия и развитие торговых связей осуществлялись не только в Европе, но и, например, в Китае. Однако по некоторым политическим причинам это не дало такого социально-экономического эффекта, как в Европе.

В 1368 г., после длительной борьбы с монголами, большая часть Китая попала под контроль династии Мин (1368 — 1644 (1662)), что способствовало началу нового этапа развития китайской цивилизации. Экономическое развитие, повышение производительности труда и политическая воля императора Чжу Ди (1360—1424) позволили создать большой флот и укрепить армию. Китайцы в XV в. осуществили несколько экспедиций в Индию, Аравию, Таиланд, они посетили Восточную Африку, Мадагаскар и Малайский архипелаг. Известный китайский путешественник и дипломат адмирал Чжэн Хэ (1371—1435) возглавлял семь военно-торговых экспедиций по поручению императора и посетил более 56 стран⁸². Однако последовавшая за периодом внешнеполитической активности Китая эпоха изоляционизма в течение столетий сдерживала развитие страны.

Сторонники политики изоляционизма в Китае были всегда, но они смогли взять верх только после смерти императора Чжу Ди, поводом для чего явились активность морских пиратов и рост контрабандной торговли. В 1479 г. были уничтожены документы обо всех путешествиях Чжэн Хэ; иностранцам был запрещен въезд в страну, кроме случаев, когда они прибывали с целью передать подарки императору; законодательно был ограничен размер кораблей и введен запрет на торговлю для прибрежных поселений. Правительство предпочло не бороться с пиратами, а экономически обескровить побережье, чтобы сделать грабеж бессмысленным для пиратов, что на самом деле со временем привело только к ухудшению экономической и политической ситуации.

В середине XVI в. китайское правительство позволило португальцам обосноваться в Макао и в 1567 г. сделало для них исключение, отменив запрет на торговлю. Но это продлилось недолго: после прихода к власти династии Цин, в 1647 г. запрет на торговлю был восстановлен. В последующем этот запрет повлек за собой возникновение экономико-политических трений между Китаем и западными странами, что и привело в XIX в. к Опиумным войнам.

Таким образом, в результате политики изоляционизма Китай не смог преодолеть в XVI—XVII вв. феодальные барьеры, трансформировать свою социально-экономическую модель и, соответственно, внести свой вклад в развитие передовой экономической мысли того времени.

Государства в условиях своего переформатирования в более централизованную национальную систему определили для себя новую политическую доктрину: интересы нации ставились на первое место. Отныне экономические интересы индивидуума или отдельной социальной группы определялись как менее важные в сравнении с интересами национальными. Меркантилизм был призван теоретически обеспечить эту доктрину, утверждая полезность преобладания экспорта над импортом и приоритет накопления золотого запаса в слитках. Сельское хозяйство, промышленность, торговля — все было направлено для достижения этой цели. Такая политика позволяла формирующимся национальным государствам создавать и развивать свою экономическую базу.

Эпоха меркантилизма — время развития иностранной торговли, которая приносит легкую прибыль. Ограбление вновь открытых и захваченных территорий стало самым эффективным производительным занятием, которое поощрялось и поддерживалось государством. Открытие Америки дало Европе огромный прилив драгоценных металлов. Наличие большого объема нового золота и серебра привело к изменению товарных цен и спровоцировало мощное развитие денежного хозяйства. Произошло снижение стоимости благородных металлов, выросли цены на товары, рабочая сила подешевела, упали ставки по кредитам. Постепенно возникшая в этот период инфляция стала одним из стимулов будущей промышленной революции.

Меркантилизм, по сути являясь промежуточной стадией между феодализмом и экономическим либерализмом, выражает экономические убеждения того самого периода, который предшествовал промышленной революции.

Существует два основных подхода в оценке меркантилизма. Один из них предполагает, что меркантилизм является достаточно компактным, «статичным» набором идей с изложением конкретных событий. Этот подход называют доктринальным. Он предполагает, что экономические идеи могут быть размещены на радикально противоположных полюсах меркантилизма и либерализма. Второй подход рассматривает меркантилизм в качестве важного исторического процесса. В нем исследователи концентрируются на развитии конкуренции и ее роли в формировании экономических и политических институтов, выделяют в экономике интересы и силы, которые способствуют генерации изменений в системе власти. Анализируются конкретные специфические регулирующие нормы периода меркантилизма и влияние каждой из них на конкурирующие группы интересов: монарха, парламент, судебную власть и производителей. В свою очередь, доктринальный подход подчеркивает неизменность и предполагает, что движущей силой индивидуального поведения является корысть, желание получить выгоду.

Тема меркантилизма сложна и вызывает множество споров. Споры возникают даже относительно появления самого термина «меркантилизм» (от итал. mercante — купец, торговец), который впервые в 1763 г. использовал французский экономист и философ Виктор де Мирабо (1715—1789) в книге «Сельская философия»⁸³, которую он написал в соавторстве с основоположником школы физиократов Франсуа Кенэ (1694—1774).

Активное использование этого термина начал Адам Смит, который посвятил меркантилизму в своем труде «Богатство народов» четвертую главу. Политику поощрения экспорта, сокращения импорта, введения ограничений на колониальные товары Смит именовал «меркантилистской системой» и отрицал всяческую ее полезность. Классические экономисты рассматривали меркантилизм как систему рекомендаций относительно платежного баланса. Однако известный немецкий экономист Густав фон Шмоллер (1837—1917) в своей работе «Меркантилистская система и ее историческое значение», опубликованной в 1884 г., писал, что суть меркантилистской системы состоит в полной трансформации общества и его организации, а также в замещении территориальной экономической политики политикой государства национального, а вовсе не в торговом балансе или тарифных барьерах⁸⁴.

Этой же позиции придерживались влиятельный английский историк Уильям Каннингем (1849—1919) и профессор Уильям Эшли (1860—1927), которые являлись последователями Шмоллера. Шведский экономист и историк экономики Эли Филип Хекшер (1879—1952), который в 1931 г. написал свой двухтомник «Меркантилизм», пошел тем же путем. Он назвал меркантилизм системой взглядов, связанной с развитием наций, с трансформацией средневековой системы в систему национальных государств⁸⁵. На этом фоне мы видим, что подход Мирабо и Смита к анализу меркантилизма более узок и касается главным образом регулирования торговли и денег. В самом начале нашей работы, рассуждая о возникновении истории экономических учений в качестве экономической науки, мы упоминали неаполитанского ученого Антонио Серра, который, по мнению Шумпетера, написал первый научный трактат по экономике. Так вот, этот его «Краткий трактат о причинах, которые могли бы привести к изобилию золота и серебра в тех королевствах, где нет рудников» как раз и излагает, по сути, концепцию меркантилизма в качестве набора действий, обеспечивающих благоприятный платежный баланс; но это было начало XVII века.

Одним из первых, кто попытался сформулировать основные принципы меркантилизма, был австрийский экономист Филипп Вильгельм фон Хёрнигк (1640—1714), опубликовавший в 1684 г. книгу «Австрия превыше всего, если она только сама захочет» (Österreich über alles, wann es nur will) — своеобразный манифест меркантилизма с изложением основных девяти принципов национальной экономики:

1) каждый дюйм государственной территории должен быть использован под сельское хозяйство, шахты или мануфактуры;

2) все сырье, добытое в стране, должно быть переработано на местном производстве, поскольку конечный продукт имеет более высокую стоимость, чем сырье;

3) увеличение числа рабочих должно поощряться;

4) весь экспорт золота и серебра должен быть запрещен, а весь объем местных денежных средств должен сохраняться в обороте;

5) импорт всех иностранных товаров должен быть как можно больше ограничен;

6) там, где импорт неизбежен, он должен быть получен непосредственно в обмен на внутренние товары вместо золота и серебра;

7) импорт как можно больше должен быть ограничен сырьем, которое возможно переработать на местном производстве;

8) постоянно искать возможности для реализации иностранцам излишков мануфактурной продукции для получения необходимого золота и серебра;

9) не может быть никакого импорта товаров, которых имеется достаточно на местном рынке или которые могут быть произведены внутри страны⁸⁶.

Эта работа фон Хёрнигка считается одной из самых важных по меркантилизму и долгое время продолжала доминировать в дискуссиях об экономической политике. Например, к 1784 г. было опубликовано в общей сложности 15 изданий этой книги. Конечно, изложенная автором система взглядов некоторыми трактуется как крайняя политика самообеспечения, и, вероятно, даже не все меркантилисты разделили бы каждую позицию фон Хёрнигка. Однако давайте вспомним условия, в которых находилась Австрия в то время.

После второй двухмесячной осады Вены турецкими войсками 1683 г., после тяжелейшей Венской битвы, которая стала решающей в трехсотлетней борьбе европейских христиан с мусульманами, Австрийская империя была истощена. Фон Хёрнигк писал программный документ об экономической политике, необходимой для выживания государства и его военного противостояния с Османской империей. Поскольку в то время платные наемники составляли большую часть австрийской армии и лояльность венгерской знати особенно зависела от денежных выплат, последовательная и твердая меркантилистская политика фон Хёрнигка предполагала увеличение наличных средств. Он впервые описал территорию Габсбургской империи как целостную экономическую зону, заложив тем самым основу абсолютистской экономической политики XVIII века.

Первое издание книги Филиппа фон Хёрнигка

«Австрия превыше всего, если она только сама захочет»

Мы должны понимать, что безапелляционное утверждение изложенных фон Хёрнигком принципов есть упрощение и идеализация, которые не могут быть применены ни к какой отдельно взятой стране. Британский, французский, голландский и испанский меркантилизм отличались по многим важным показателям. Еще более справедливой эта оговорка может быть по отношению к людям, в чем можно легко убедиться, прочитав хотя бы двух авторов-меркантилистов. Период меркантилизма был временем, когда в разных странах независимо возникало множество идей, которые переплетались, а порой не пересекались вовсе, иногда были противоположны, но всегда сосредотачивались на попытках защитить национальную экономику. Поэтому сложно говорить о меркантилизме как о сформированной единой системе взглядов.

Кроме того, нельзя забывать, что многие из первых меркантилистов работали во время и после Тридцатилетней войны (1618—1648) — последней религиозной войны и первого всеевропейского вооруженного конфликта. Последствия этой войны были чудовищны для экономки Европы. Треть европейского населения погибла, половина территории Германии была фактически выжжена, все экономические связи разрушены, а ресурсы исчерпаны. Такова была цена Вестфальского мира и рождения новых международных правил и новых суверенных государств, о благоденствии которых и рассуждали меркантилисты.

Постараемся рассмотреть несколько интересующих нас областей в исследованиях меркантилистов: «реальные» идеи, финансы, международную торговлю и примеры «двойственности» во внутренней политике государства.

В отличие от средневековых схоластов, меркантилисты в своих трудах меньше беспокоились о таких моральных проблемах, как справедливость и спасение, зато уделяли больше внимания вопросам светским, таким как власть и богатство. Меркантилисты отклонили Закон Божий в пользу естественного права, сфокусировавшись на материальных выгодах государства. Они рассмотрели общественные материальные ресурсы как средство достижения цели национального обогащения и благосостояния. Они настаивали на том, что национальные ресурсы должны использоваться таким образом, чтобы сделать государство мощным, насколько это возможно, и с политической, и с экономической точки зрения. Столетия XVI и XVII ознаменовались рождением великих торговых наций, национальных государств, которые использовали исследования, открытия и колонизацию для того, чтобы выстроить свои мощь и влияние. И совершенно понятно, что главной темой меркантилистских писателей были международная торговля и финансы, а золото и способы его приобретения всегда оставались в центре их внимания.

Деньги и их накопление были главными проблемами растущих национальных государств меркантилистского периода, потому что было отмечено, что богатство является необходимым элементом национальной мощи. Мы уже говорили о том, что расцвет международной торговли последовал за эрой географических открытий и колонизации, а золото стало единицей международных расчетов. Приобретение золота через торговлю, ограничение торговли различными методами были существенными меркантилистскими идеями, и деньги, а не реальные товары приравнивались к настоящему богатству нации.

Производство и торговля стали жизненно необходимыми шагами к процветанию. Но для меркантилистов процветание в смысле увеличения дохода на душу населения было вторичным по отношению к концентрации экономической мощи в руках государства. Национальное процветание должно было быть достигнуто через такую экспортно-импортную политику, которая бы привела к созданию большого запаса слитков. Такая стратегия поощряет импорт сырья по низкой стоимости и экспорт более высоко оцениваемой готовой продукции, гарантируя таким образом приток денежных средств в страну. Протекционистская политика оправдывалась прежде всего как средство увеличения богатства, которое, в свою очередь, увеличивало национальную мощь и престиж.

На примере фон Хёрнигка мы видели, что некоторые меркантилисты — а к ним относился и англичанин Жерар де Малине — были убежденными сторонниками золотого запаса, выступающими против любого экспорта металлических денег. Малине осуждал практику экспорта денег Ост-Индской компанией, которая в начале XVII в. была основным инструментом британской торговли на Востоке.

Жерар де Малине

(1586—1623)

Малине был членом королевской комиссии по изучению экономических проблем и сторонником валютного контроля и в истории экономической мысли считается главным противником валютных спекуляций. Свои идеи он изложил в работах «Трактат о язве Англии» (A Treatise of the Canker of Englands Common Wealth, 1601) и «Сохранение свободной торговли» (The Maintenance of Free Trade, According to the Three Essentiall Parts of Traffique; Namely Commodities, Moneys and Exchange of Moneys, by Bills of Exchanges for other Countries. Or answer to a Treatise of Free Trade, or the meanes to make Trade floushish, lately Published, 1622). Малине был убежден в том, что банкиры, зарабатывая путем манипуляций на валютном рынке, не способствовали поступлениям золота в казну. Он предлагал вместо простого контроля над обменными операциями учредить государственный банк, обладающий монополией на все сделки с иностранной валютой⁸⁷.

Далеко не всем импонировала позиция Жерара де Малине, особенно учитывая его ошибочную концепцию условий торговли и его точку зрения на оборот драгоценных металлов. Бывший ранее сторонником его идей, английский предприниматель и видный меркантилист Эдвард Мисселден (ок. 1608 — 1654) после организации в 1621 г. валютной комиссии обрушился с жесткой критикой на представления о необходимости полного запрета экспорта металлических денег и начал критиковать идеи Малине в своих работах. Мисселден продвигал идею о том, что государственная политика должна быть направлена на увеличение дохода металлических денег на основе итогового торгового баланса. В целом же он считал, что периодическое обесценивание денег стимулирует экспортную деятельность, и был сторонником инфляционной политики⁸⁸.

Мисселден развил довольно сложное понятие торгового баланса, выраженного с точки зрения дебета и кредита, в своей работе «Цикл коммерции» (The Circle of Commerce, 1623) и фактически вычислил торговый баланс для Англии. Он подчеркивал научную природу своих вычислений, и это тот факт, который отделяет его бухгалтерию от простого коллекционирования чисел, что практиковалось еще в Египте и Месопотамии. Мисселден классифицировал свои данные в целях понимания экономического эффекта и продвижения общественного результата, и в научном смысле это было более продуктивное предприятие.

Одна из аномалий в меркантилистской литературе — распространившееся убеждение, что богатство может быть максимизировано путем накопления металлических денег, поступающих от торговой прибыли. Многие меркантилисты неверно поняли эффекты увеличения денежной массы, которое обычно следовало за активным торговым балансом. Общей ошибкой было то, что они верили в постоянный благоприятный торговый баланс и, таким образом, предполагалось, что накопление металлических денег могло продолжаться бесконечно долгие периоды без негативных последствий.

Эта ошибка была замечена философом, экономистом, современником и другом Адама Смита Дэвидом Юмом. Он установил взаимосвязь между количеством металлических денег в экономике и их стоимостью, а также связал изменение цен с активным сальдо и дефицитом торгового баланса, изложив это в своих эссе «О деньгах» (Of Money, 1752) и «О торговом балансе» (Of the Balance of Trade, 1752).

Как все хорошие идеи, идея Юма кажется простой только в ретроспективе. Представьте себе, что прибыльный торговый баланс Англии обеспечивает приток нового золота, которое все отчеканено в монету, — золотой запас Англии увеличивается в той же пропорции. Много денег в обороте подталкивают вверх внутренние цены, включая цены на экспортные товары. Торговые партнеры Англии на фоне растущих цен покупают меньше английских товаров. От экспорта начинает поступать меньше денег, и английские потребители начинают сокращать потребление импорта, причем настолько, чтобы импортные товары были дешевле английских. Теперь иностранные партнеры покупают все меньше английских товаров, а англичане покупают все больше иностранных товаров. В результате торговый баланс меняется таким образом, что золото утекает из Англии в казначейства зарубежных партнеров. Таким образом, любой дисбаланс в торговле имеет тенденцию корректировать себя, а ошибочная попытка бесконечно копить золото становится пагубной для экономики. Анализ Юма лишил меркантилизм ключевого принципа его логического основания.

Дэвид Юм

(1711—1776)

Юм считал, что денежная масса сама по себе скрывает реально работающую экономическую систему и размер национального денежного запаса не оказывает на экономику большого влияния после того, как капитал приспособился к колебанию уровня цен на внутреннем рынке⁸⁹.

В основе рассуждений Юма о потоке наличности лежит принцип количественной теории денег, предложенной в качестве гипотезы в 1568 г. французским философом, экономистом, юристом и политиком Жаном Боденом (1529 (30) — 1596) в его работе «Ответ на парадоксы господина Малеструа…»⁹⁰ Кроме того, многие исследователи считают Бодена основателем науки о политике, поскольку он разработал и изложил теорию государственного суверенитета — идею, которая на заре формирования национального государства начинала пользоваться спросом⁹¹.

В XVII в. Джон Локк превратил гипотезу Бодена в теорию, сформулировав основные положения количественной теории денег. Конечно, Джон Локк заслуживает отдельного внимания как философ естественного права; как человек, который способствовал созданию концепции политического либерализма; как политолог. Однако в контексте нашей работы он интересует нас в первую очередь как экономист, внесший заметный вклад в науку. Его исследования монетарных проблем обеспечили ему место в истории экономического анализа⁹².

Количественная теория денег, сформулированная Локком, гласит, что покупательная способность денежной единицы и уровень цен определяются количеством денег в обороте:

C = S/V,

где C — количество денег, S — сумма цен товаров, V — скорость обращения денег.

Большинство меркантилистов так и не приняли этой количественной теории денег, которая постепенно трансформировалась в монетаристскую концепцию современной экономической теории. Основными же недостатками меркантилистской доктрины были неспособность понять циклический характер международных расчетов и связь между ценами и внутренней денежной массой. Однако склонность к сопоставлению торговой статистики и систематическому учету являются важным наследием меркантилистов в современной экономике. Меркантилисты, чей анализ базировался на эмпирической основе, были одними из первых экономических писателей, озабоченных более практическим опытом, чем метафизическими изысканиями. Они выдвинули вопросы экономики на первый план, тем самым заложив основу для дальнейшего прогресса экономической мысли.

Примечания

56

Булгаков П. Г., Розенфельд Б. А., Ахмедов А. А. Мухаммад ал-Хорезми, ок. 783 — ок. 850. М.: Наука, 1983. С. 52.

57

Юшкевич А. П. История математики с древнейших времен до начала XIX столетия: в 3 т. Т. 1. М.: Наука, 1970. С. 224.

58

Хисба — в узком значении контроль за торгово-ремесленной деятельностью (качеством товаров, правильностью мер и весов и т. п.), а также поведением людей в общественных местах.

59

Насиров А. Д. Основы исламской экономики — правовые и экономические ценности в священном Коране // Молодой ученый. 2010. №6. С. 246—251.

60

Ekelund, R. B., Hébert, R. F. A History of Economic Theory and Method. P. 26.

61

Ridlwan, A.A., Imam Mawardi (2019). The Contribution of Ibnu Khaldun’s Economic Thoughts. Journal Kalimah, Vol. 17 (1), p. 121.

62

Muhsin, M. (1971). Ibn Khaldun’s Philosophy of History. Chicago: Univ. of Chicago Press. P. 221.

63

Boulakia, J.D.C. (Sept. — Oct. 1971). Ibn Khaldun: A fourteenth-Century Economist. Journal of Political Economy, 79 (5), p. 1106.

64

Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Соч.: в 4 т. Т. 4. М., 1984. С. 156.

65

Первый книжный оттиск трактата «Сумма теологии» появился в Майнце в 1467 г.

66

Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 92.

67

Ekelund, R. B., Hébert, R. F. A History of Economic Theory and Method. P. 29.

68

Friedman, D. D. (Summer 1980). In Defense of Thomas Aquinas and the Just Price. History of Political Economy, 12, 234—242.

69

Альфред Маршалл — автор теории рыночного ценообразования, написавший за свою карьеру ок. 80 научных работ. Любимый девиз всех его изданий — это латинское выражение Natura non facit saltum, которое можно перевести как «Природа не делает скачков».

70

Ekelund, R. B., Hébert, R. F. A History of Economic Theory and Method. P. 31.

71

Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 109.

72

Langholm, O. (1992). Economics in the Medieval Schools: wealth, exchange, value, money, and usury according to the Paris theological tradition 1200—1350. Leiden — New-York — Köln: E. J. Brill, 536—563.

73

Stroick, C. (1954). Heinrich von Friemar. Leben, Werke, Philosophisch-Theologische Stellung in der Scholastik. Freiburg: Herder // Theologische Literaturzeitung, Band: 80, Ausgabe: 5, 1955, S. 281—282.

74

Ekelund, R. B., Hébert, R. F. A History of Economic Theory and Method. P. 31.

75

Унитарианство — движение в протестантизме, отвергающее догмат о Троице.

76

Crellius, J. (1668). De Deo et ejus attributis. Amsterdam.

77

Достопримечательности Cвентокшиского региона. Вроцлав: Media Consulting Agency, 2009. С. 11.

78

Ekelund, R. B., Hébert, R. F. A History of Economic Theory and Method. P. 33.

79

Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 122.

80

Инвеститура — акт одаривания собственностью в обмен на клятву верности, наделение того или иного должностного лица полномочиями. В Средние века это позволяло собирать налоги и контролировать территории.

81

Тойнби А. Дж. Постижение истории / пер. с англ.; сост. А. П. Огурцов. М.: Прогресс, 1996. С. 323.

82

Dreyer, E. L. (2010). Zheng He China and the oceans in the early Ming dynasty, 1405—1433. New York: Pearson Longman.

83

Victor Riqueti marquis de Mirabeau, François Quesnay (1763). Philosophie rurale ou Économie générale et particulière de l’agriculture, réduite à l’ordre immuable des lois physiques et morales qui assurent la prospérité des empires. Amsterdam (Paris): libraires associés, in-4°, XXVI, 412 p.

84

Schmoller, G. (1884). The Mercantile system and its historical significance. London: Macmillan & Co., Ltd., 1897, p. 58—59.

85

Heckscher, E. F. (1955). Mercantilism (Vol. 1) / Transl. by Mendel Shapiro. London: George Allen and Unwin.

86

Fusfeld, D. R. (1994). The Age of the Economist. 7^th Ed. HarperCollins College Publishers, p. 15.

87

Ротбард М. Экономическая мысль: в 2 т. Т. 1: От Античности до Адама Смита / пер. с англ. Эл. изд. М., Челябинск: Социум, 2020. С. 308.

88

Ekelund, R. B., Hébert, R. F. A History of Economic Theory and Method. P. 49—50.

89

Hume, D. (1752, 1777). Of Money // Essays, Moral, Political, and Literary. Part 2. Retrieved from https://davidhume.org/texts/empl2/mo

90

Bodin, J. (1578). Paradoxes de M. de Malestroit touchant le fait des monnaies et l’enrichissement de toutes choses. Paris: Chez Martin le Jeune, rue S. Jean de Latran à l’enseigne du Serpent.

91

Боден Ж. Шесть книг о государстве // Антология мировой политической мысли: в 5 т. Т. 2. М.: Мысль, 1999.

92

Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 379.