Великое ничтожество

Валерий Вячеславович Татаринцев, 1999

Добрая фея Розабельверде из жалости заколдовывает уродливого телом и душой Цахеса, так что большинство людей перестает замечать его уродство. Теперь люди тянутся к нему. Любое достойное похвалы дело, совершённое в его присутствии, приписывается ему, Цахесу, сменившему своё прежнее имя на новое – Циннобер. И наоборот, стоит ему мерзко замяукать или споткнуться – виновен непременно оказывается кто-то другой. Благодаря дару доброй феи карлик очаровывает профессора Терпина Моша и его дочь Кандиду. Только влюбленный в прекрасную девушку студент Бальтазар видит истинный облик злодея.

Глава пятая

В столичном граде Керепесе

Был старый университет,

Во всей державе нет известней

И в целом свете лучше нет;

Его выпускники гордились

Тем, что в стенах его учились:

Ведь славный университет

Распространял науки свет.

Естественных наук служитель

Профессор Терпин Мош читал

Курс лекций. Словно небожитель

Всё о природе точно знал:

Что если дождь — бывает мокро,

Не путал апельсин и свёклу,

Что на слонах стоит планета,

Темно — от недостатка света,

Что гром гремит ужасно громко.

Мечтал о славе: для потомков

Писал научные творения

И иногда стихотворения;

Он также опыты любил:

Вот, например, он водку пил,

Она текла ему в живот

Через ковшом открытый рот,

А тяжелела голова.

«Была наука не права!

У тяжести нет силы!» —

Заканчивал он мило.

Был Бальтазар студентом славным,

Легко учился, был умён,

Считал он в жизни самым главным

Любовь, поскольку был влюблён;

Предмету грёз и вожделений

Он посвятил стихотворений,

Поэм, романсов и сонетов

Такое множество, что их

Хватило б даже на троих

Из плодовитейших поэтов.

Свою любовь боготворил,

Но о любви не говорил

Он даже с другом лучшим;

Так страстью был он мучим,

Что на глазах у всех худел,

Но в том признаться не хотел

Себе он даже самому,

Считал — худеет потому,

Что много занимается,

Почти что надрывается.

Кандида — дочь Терпина Моша —

Была прелестницей, хорошей

И нежной дочерью была,

И знатоком стихов слыла.

Изза неёто Бальтазар

Испытывал любовный жар

И, чтобы встретиться с любимой

Был Бальтазар на всё готов:

Он принимал вполне терпимо

Потоки фраз из глупых слов,

Что Терпин Мош считал наукой;

На деле это было мукой

Для просвещённого ума,

Для просвещения — тюрьма.

Но ради тёмных глаз Кандиды

Терпел он муки и обиды,

Лишь бы увидеть образ милый,

Лишь бы сказать ей пару слов —

Такую неземную силу

Имеет первая любовь!

А после лекций, полон счастья,

Наш Бальтазар в лесу гулял,

И в сердце образ сохранял,

Не замечал порой ненастья,

Бродил под ливнем и под градом,

И о свидании мечтал,

Увидеть бы души отраду

Свой совершенный идеал.

Вот как-то раз уединиться

В лесу задумал Бальтазар:

Его сжигал любовный жар,

И захотелось охладиться.

Его приятель Фабиан

За ним нежданно увязался,

Он был едва заметно пьян

И зажигательно смеялся,

Он был беспечен, молод, весел.

«Эй! Бальтазар! Что нос повесил?

Давай пойдём в спортивный зал!» —

Игриво Фабиан сказал.

«Во имя праведного неба

Оставь меня! Мне надо в лес!

Хочу сейчас побыть один.

Иль я себе не господин?!» —

«Брось, Бальтазар, и не сердись!

С тобой готов и я пройтись.

Коль хочешь, то пойдём по лесу», —

Смеясь сказал ему повеса.

В лесу оттаял Бальтазар,

«Как хорошо!» — он вдруг сказал. —

Природа так прекрасна!» —

«Мой друг, с тобой всё ясно!» —

И снова Фабиан залился

Весёлым смехом, но не злился

На друга добрый Бальтазар:

«Теперь пора в спортивный зал!»

Они шутили и смеялись

Беспечным смехом молодым,

Мечтаньям юным предавались,

Вдыхали сигаретный дым;

Вдруг на дороге появился

Без всадника скакавший конь,

В его глазах сверкал огонь;

Внезапно он остановился

И к Фабиановым ногам

Какойто подкатился хлам;

Он пнуть хотел его ногой…

Но что же это? Боже мой!

Да это всадниккрошка

Размером был с лукошко,

На ножки тонкие он встал,

Свой носовой платок достал,

Откашлялся, затем сказал:

«Простите! Быстро так скакал,

На вас едва не наскочил!»,

При этом крошка так басил;

У Фабиана много сил

Ушло на то, чтоб не смеяться,

Он даже губы прикусил,

Чтоб в голос не расхохотаться.

Малыш стоял с осанкой гордой

И взор его был очень твёрдый.

«Скажите, путь сей через лес

Ведёт ли в город Керепес?» —

Он сиплым басом прохрипел,

Как будто дверью проскрипел.

«Да, этот путь ведёт туда» —

«Ну что ж, спасибо, господа!»

Хотел вскочить он на коня,

Но всё никак не мог:

«Вы не подсадите меня?»

И Бальтазар помог.

Поехал всадник по дороге,

Согнулись Фабиана ноги,

Он на траву ничком упал

И, весь трясясь, захохотал.

«Грешно смеяться над убогим», —

Понуро Бальтазар сказал.

«Не над уродством же, ей Богу,

Я как безумный хохотал!

Поверь, не в том причина смеха.

Уродство — жалкая потеха

Для ограниченных умов.

Но, биться об заклад готов,

По важности такой персоне

Положено сидеть на троне!

А голос — вымученный бас!

Хотел он, видимо, у нас

Оставить впечатление,

Что в сотом поколении

Маркиз, барон он или граф!

Скажи, я прав или не прав?» —

«Да, важности ему хватало,

Но это повод не давало

Тебе так глупо хохотать,

Как рыба воздух ртом хватать.

И он услышать мог тебя.

Эх, Фабиан! Тебя любя,

Прошу, веди себя пристойней!

Студентам надо быть достойней!»

Тут Фабиан сказал: «Послушай!

Сейчас я в город поспешу

И, оказавшись среди буршей³,

Я их рассказом рассмешу,

Их подготовлю к встрече с крошкой,

Затем пойду посплю немножко» —

«Ну что ж, — ответил Бальтазар. —

Сегодня не пойдём мы в зал.

Я ж поброжу ещё чутьчуть:

Мне без прогулки не уснуть»

Он погулял ещё немного

Лесной извилистой дорогой,

Но вскоре вышел он из леса

У стен родного Керепеса;

Здесь встретил он Терпина Моша,

Тот его кликнул: «Мой хороший!

Студент любимый, Бальтазар!

Да это просто неба дар!

(Я говорю о Циннобере)

Ко мне прошу вас! В самом деле,

Я познакомлю его с вами!

Не описать того словами,

Как он красив и как умён!

В Кандиду, кажется, влюблён!"

При сих словах Терпина Моша

Едва качнулся Бальтазар;

Волной от вести нехорошей

По телу прокатился жар.

«Я жду вас, Бальтазар, к обеду

На любопытную беседу:

Мы будем там стихи читать,

Науку будем обсуждать,

Поговорим о том, о сём,

Затем конфетки пососём,

Чайком побалуемся с вами…

Ну, всё увидите вы сами.

Мы с дочкой будем очень рады», —

Закончил Терпин Мош тираду.

«Кандиду я увижу вновь!

Так велика моя любовь —

Её нельзя измерить!

Я не могу поверить,

Что приглашён к любимой в дом;

Всё время думаю о том,

Что завтра вновь свидание!

О, мука ожидания!» —

Влюблённый думал Бальтазар,

В груди пылал любви пожар.

Примечания

3

Бурш [нем. Bursch(e) парень] — прозвище студента старших курсов в Германии, принадлежащего к одной из студенческих корпораций.