Мой бесстрашный герцог

Валери Боумен, 2018

Марк Гримальди сделал блестящую карьеру на тайной службе его величества и дослужился до генеральских эполет. Теперь ему предложено возглавить всю британскую внешнюю разведку, но с одним условием: человек, занимающий столь высокий пост, должен быть непременно женат. Положим, жена у Марка как раз есть, только вот ведь незадача: он и красавица Николь со скандалом расстались сразу после свадьбы. Удастся ли новоиспеченному генералу уговорить оскорбленную женщину снова начать совместную жизнь, хотя бы и только напоказ окружающим? А может, и не напоказ? Может быть, под холодным пеплом обиды и непонимания еще остался огонек былой страсти, которому надо лишь дать разгореться?

Глава 6

Этот заносчивый ублюдок тоже здесь. На вечеринке у герцога де Фронтенака! Николь стояла в углу гостиной, окруженная друзьями, а Марк — в самом центре комнаты. Вокруг него толпились французские девицы, млевшие от знаков его внимания, словно он принц королевской крови. На нем был первоклассный черный вечерний костюм, накрахмаленная белая рубашка и ослепительной белизны галстук. Он выглядел потрясающе, черт бы его побрал! Николь соскучилась по простой элегантности английской одежды. Франция — приятная страна, по праву славившаяся своими модельерами и модными домами, но Николь уже изрядно надоели кружевные рукава и цветные, чрезмерно украшенные сюртуки, которые носили здешние мужчины. А Марк выделялся, словно черная пантера на фоне стаи павлинов. И так было всегда.

Они встретились в доме ее бабушки. Та давала бал и пригласила группу солдат, только что вернувшихся с войны в Испании. Николь тогда было двадцать лет. Она выходила в свет уже два сезона, и, по существующим стандартам, явно засиделась в девицах. Мама и бабушка были преисполнены решимости выдать ее замуж в этом же сезоне! Ее изысканно одели, затейливо причесали и выставили напоказ — как призового поросенка на ярмарке. А ей было скучно. Бесконечно и безнадежно скучно. Балы и вечеринки ее не интересовали. Она предпочитала активные действия вроде верховых прогулок и скачек с кузенами по полям. У нее было слишком много энергии, чтобы заниматься тем, что общество предписывало юным девицам. Вышивание и игра на фортепиано? Невероятная скука! Чтобы этим заниматься, приходилось слишком долго сидеть на одном месте. Не говоря уже о том, что она искренне недоумевала — ну с какой стати колоть себе пальцы иголкой или музицировать? Зачем?!

Николь всегда хотелось делать что-нибудь полезное, и она в конце концов нашла себе такое занятие. У нее появился секрет, о котором мама и бабушка ничего не знали. Проведай они ее тайну, истерикам не было бы конца. Дело в том, что Николь, пусть даже тогда неофициально, стала одной из сыщиков с Боу-стрит.

Она тщательно готовилась к этому с того самого момента, как случайно прочитала объявление в газете. Элитная группа полицейских располагалась на Боу-стрит и публиковала в лондонских газетах объявления о разыскиваемых преступниках. Зная, что женщину не воспримут всерьез, если она не докажет, чего стоит, Николь начала действовать.

Одетая в бриджи и мужскую рубашку (купленную у одного из лакеев), она выследила двух преступников, грабивших женщин на Бонд-стрит. Она прекрасно знала: Бонд-стрит — район модных магазинов, часто посещаемых представительницами высшего общества. Если честно, эта пара воришек почти не пряталась, так что выследить их было легко. Они напали на мисс Уинни Симмонс и украли ее ридикюль, после чего побежали по улице к пассажу. Николь знала самый короткий путь и пробралась туда задворками раньше, чем воришки. Она остановила их, ткнув одного в спину пистолетом, позаимствованным из коллекции отца. Николь доставила обоих преступников на Боу-стрит — вся перепачканная, с оторванным рукавом и широкой улыбкой на лице. Еще никогда она не чувствовала себя более счастливой. Наконец-то ей удалось сделать что-то полезное!

А той ночью на балу у бабушки… Ох, она пряталась за развесистой пальмой в кадке, надеясь избежать танцев с маркизом Тинсли, которого и мама, и бабушка выбрали ей в качестве потенциального жениха. Скука оказалась невыносимой, и, в конце концов, она направилась к столу с закусками, рассчитывая, что ей удастся плеснуть немного вина в чашу для пунша, — ведь в прошлый раз же все получилось. Вино существенно улучшало вкус пунша и делало скучные вечера более терпимыми.

Краем глаза она заметила, что один из нанятых специально на этот вечер дополнительных слуг стащил со стола большую серебряную ложку и положил в карман. Когда он вскоре после этого выскользнул из комнаты, Николь воспрянула духом. Следовать принципам правосудия намного интереснее, чем делать вид, что не скучаешь на балу.

Отстав на несколько шагов, чтобы преступник ничего не заметил, она вышла за ним из зала и прокралась по коридору к лестнице, которая вела к помещениям для слуг. Тот, прежде чем спуститься, оглянулся. Николь вжалась в стенку и затаила дыхание. Преступник сбежал вниз по ступенькам. Николь мысленно досчитала до десяти и пошла за ним. Прячась в тени, она увидела, как он поспешно нашел свои вещи в пустой гостиной для слуг и оделся. После этого он взбежал вверх по другой лестнице, ведущей на небольшую веранду, выходившую в сад.

Снова досчитав до десяти, Николь пошла следом. К тому моменту как она вышла в темный сад, мужчина уже был на полпути к конюшням — еще немного, и скроется!

— Стой, воришка! — закричала она, не подумав. Да и когда ей было думать?

Но мужчина не остановился. Наоборот — побежал. Снова не подумав, она приподняла юбки и бросилась за ним. А бежать в тоненьких сатиновых туфельках по гравийной дороге было крайне неудобно. В какой-то момент мужчина задержался, чтобы открыть ворота, и Николь почти нагнала его.

Она уже открыла рот, чтобы опять закричать, но тут из темноты появилась какая-то тень… и сбила беглеца с ног.

Николь, остановившись, с изумлением наблюдала, как «тень» материализовалась в высокого широкоплечего мужчину. Она сделала шаг назад и шумно выдохнула.

Беглец же вскочил с явным намерением улизнуть, но широкоплечий мужчина одним ударом снова свалил его на землю. И тот уже не пытался подняться.

— Что он украл? — У широкоплечей тени оказался бархатистый баритон.

— Л…ложку, — пробормотала Николь, наконец-то осознав, что ей следовало побеспокоиться о собственной безопасности, — ведь она оказалась наедине с незнакомцем, который без малейших колебаний прибегал к насилию. Жаль, что она не захватила с собой пистолет отца. Но сбегать за ним уже не получится…

И теперь она во все глаза рассматривала незнакомца. Внутренний голос подсказывал, что его следовало бояться. Но с какой стати она станет прислушиваться к внутреннему голосу? Николь сделала неуверенный шажок к нему, надеясь разглядеть его лицо.

— Серебряную ложку, — уточнила она. Увы, лицо незнакомца скрывалось в тени.

— Ах да, конечно… Аристократия испытывает нежную привязанность к своему серебру, — с усмешкой проговорил незнакомец и наклонился к поверженному преступнику и стал обыскивать его карманы. Луч света из комнаты над конюшней осветил незнакомца, но Николь удалось рассмотреть только его спину. На нем была военная форма. Николь почувствовала некоторое облегчение. Военный-то ее не обидит. Или обидит?

Тут мужчина в мундире отыскал ложку, выпрямился и протянул ее Николь. И только теперь она, рассмотрев его лицо, невольно ахнула. Темные волосы, еще более темные глаза, высокий лоб, прямой нос, твердый подбородок, а губы… О боже, с каких пор она стала обращать внимание на мужские губы? Трудно сказать. Вероятно, с тех пор как обратила внимание на влажные и пухлые губы маркиза Тинсли. Маркиз часто утирал их платком, неизменно вызывая у Николь дрожь омерзения. Зато у этого мужчины губы были… Ох, их ужасно хотелось целовать!

— Это, вероятно, ваше, — сообщил незнакомец, отвлекая Николь от фривольных мыслей.

Николь опустила глаза, внезапно осознав, что он все еще протягивал ей пресловутую серебряную ложку.

— Да-да, конечно. — Она взяла ложку, и их пальцы на мгновение соприкоснулись. Оба были в перчатках, и тем не менее это соприкосновение вызвало незнакомое волнение в груди Николь.

— Похоже, кому-то придется искать нового лакея, — сказал красивый незнакомец, глядя на лежавшего перед ним воришку.

— Да, верно, — ответила Николь. Ей следовало учтиво поблагодарить незнакомца и как можно скорее вернуться в дом. И вообще, не надо ей было выбегать сюда. А сейчас следовало побыстрее сменить туфельки, прежде чем мама заметит, в каком они состоянии… И все же Николь не тронулась с места — не могла отвести глаз от красивого незнакомца.

— Как тебя зовут? — выпалила она, напрочь позабыв о годах обучения этикету и приличным манерам. Девушке не следовало спрашивать у мужчины его имя, тем более — в темноте и на заднем дворе.

Удивительно, но незнакомец весело рассмеялся. И ей понравился его смех. Он был веселый и искренний.

— А тебя? — поинтересовался он.

Николь лукаво улыбнулась.

— Почему ты не хочешь сказать мне свое имя?

— Дорогуша, а ты очень неглупа. Отвечаешь вопросом на вопрос, когда хочешь выведать что-либо. Это дает определенные преимущества.

Николь улыбнулась еще шире. Какой забавный собеседник! И еще он назвал ее дорогушей. За это следовало бы дать ему пощечину, но она не собиралась это делать. Ее еще никто и никогда не называл дорогушей — по крайней мере, никто из тех, кто ей нравился.

— Ты не собираешься со мной говорить? — спросила она. Николь никогда не сдавалась, когда чего-то хотела, а сегодня ей хотелось узнать имя загадочного незнакомца. Очевидно, он был одним из приглашенных бабушкой солдат.

— Достаточно сказать, что я тот, кто предпочитает прогулку в темном саду чопорному балу, устроенному для того, чтобы смягчить вину аристократии.

— Смягчить вину? — Николь в растерянности моргнула. Что этот человек имел в виду? — Бабушка пригласила сегодня только узкий круг друзей и военных, — добавила она.

— Бабушка? Значит, ты живешь здесь? — Он кивнул в сторону освещенного огнями дома.

— Да. И моя мама — тоже. — Покосившись на внушительное строение, возвышавшееся над садом массивной громадой, Николь вдруг почувствовала, что краснеет. Еще никогда она не стыдилась богатства своей семьи, а сейчас испытывала неловкость. Интересно, а где живет этот солдат? Может быть, ему раньше не приходилось бывать в таких богатых домах?

— А твой отец?.. — продолжил расспросы незнакомец.

— Он умер, когда я была совсем маленькой. — Почему она рассказывала совершенно незнакомому человеку так много подробностей о своей жизни? Кстати, она почти не знала отца. Ее дядя и кузен Генри заботились о ней, ее матери и бабушке.

— Очень жаль, дорогуша. Я тоже лишился отца в раннем детстве. — В голосе собеседника слышалось искреннее сожаление. — А кто, ты сказала, твоя мать? — Он чуть повернул голову, и его лицо снова оказалось в тени.

Николь усмехнулась и вскинула подбородок.

— Ты еще не назвал мне своего имени. Так почему я должна тебе представляться? — Что это? Она флиртовала с ним?

Незнакомец засмеялся — белая вспышка в темноте. Надо же, какие у него белые зубы!

— Молодец, дорогуша. Приз уже почти твой.

— Ты, наверное, простой солдат, — заметила Николь.

И снова раздался смех.

— Что же меня выдало?

Незнакомец откровенно забавлялся. Какая все-таки у него красивая улыбка! Он сделал шаг к ней.

— Твоя прическа.

Николь тоже задорно ухмыльнулась и сделала шаг навстречу. Этому солдату нравится, когда его дразнят? Что ж, в любом случае с ним намного приятнее разговаривать, чем с маркизом Тинсли, человеком, начисто лишенным чувства юмора.

— Ах да, как я сразу не понял? — Он снял головной убор и провел пятерней по своим немного вьющимся волосам, которые выглядели как черный шелк.

Николь сразу же захотелось тоже запустить пальцы в его шевелюру. Но вместо этого она сжала в руке ложку и сообщила:

— Сейчас я должна вернуться в дом. А прежде чем я уйду, даю тебе последний шанс назвать свое имя.

Его лицо было не просто красивым — оно завораживало.

— Зачем юной леди знать имя простого солдата?

— Чтобы я могла следить за твоей карьерой, — невольно вырвалось у нее. — Между прочим, дядя говорит, что нам предстоит еще много сражений. Возможно, ты когда-нибудь станешь капитаном.

Солдат выпрямился и расправил плечи.

— Я стану генералом, можешь не сомневаться. А как звали твоего отца?

Николь с усмешкой пожала плечами.

— Попытка не засчитывается.

— Но ты же не станешь винить меня за нее, дорогуша? — Его ослепительно белые зубы снова сверкнули в темноте.

Всякий раз, когда он называл ее дорогушей, у нее потели ладони, а сердце начинало биться быстрее. Немного помолчав, Николь добавила:

— Я вернусь в дом и попрошу Джозефа — это наш лакей — послать за стражником, чтобы увел этого человека. — Она указала на вора, все еще лежавшего на земле.

— Нет необходимости. Я все сделаю сам, — ответил красивый незнакомец.

— Хорошо, — кивнула Николь.

Ведь на Боу-стрит все равно мелкими воришками не очень-то интересовались. Она медленно удалилась, дважды оглянувшись. Красивый солдат вежливо ей поклонился. О, как же она надеялась увидеть его снова!

Громкий смех вернул Николь к действительности. Она и забыла, что находится на приеме у герцога де Фронтенака. И Марк — здесь! Ей вдруг стало душно. И оказалось, что ее туфельки из мягкой кожи немилосердно жали. Ей захотелось сбросить их и босиком выбежать на балкон.

Неудивительно, что Марк сегодня явился сюда. Он всегда добивался своего. Дерзкий и наглый! Она должна была догадаться, что так и произойдет. Такой человек, как Марк, не станет сидеть в одиночестве в деревенской гостинице и размышлять о жизни. Он человек действия. Эта черта у них общая. Вероятнее всего, он подкупил слуг, чтобы узнать, куда она собирается вечером. Впрочем, узнать это было несложно. Она сама допустила ошибку. Ей следовало предупредить слуг.

Внезапно толпа вокруг нее рассеялась, и Николь увидела прямо перед собой Марка. Да, нельзя было не признать, что он выглядел прекрасно. Неудивительно, что французские девицы так и вьются вокруг. Она испытала настоящий шок, увидев его. Шок и… ликование. И вовсе не потому, что она скучала по нему. Ничего подобного. Просто она постоянно ждала известия о безвременной кончине своего супруга.

Марк Гримальди был умен, расчетлив, и еще он был отличный шпион. Но при этом — безрассуден. Он был способен на все — только бы добиться своего. Собственная жизнь ничего для него не значила, когда он рвался к цели. Марк хотел стать лучшим шпионом, и он стал им. До Николь за эти годы доходило множество слухов о нем.

Он сумел выжить на войне, дослужился до генерала, и теперь она ему понадобилась, чтобы получить очередное повышение. Николь со вздохом привалилась к стене. Что ж, можно не сомневаться: он его получит. Карьера всегда была для него превыше всего. Ради нее он пожертвовал многим, в том числе — их браком.

Николь еще не сказала ему, в чем состояло ее условие. Пусть это мелочно с ее стороны, но она хотела заставить его ждать, гадать, нервничать. Для человека, который всегда и все держал под контролем, ожидание было пыткой. Но, с другой стороны, она пока не была готова озвучить свое желание. Однако же… Собственно говоря, она всегда знала, чего хотела от него. Ох, ему это не понравится. Он мог отказаться, даже если отказ будет стоить ему повышения. Именно поэтому ей требовалось время на раздумья, чтобы подобрать правильные слова. Она прекрасно знала, что с Марком надо соблюдать осторожность. Да, ей следовало быть очень осторожной…

Она вежливо кивнула кому-то из гостей и шепотом попросила графа принести ей бокал шампанского. Генри сразу же пошел исполнять ее поручение, а взгляд Николь снова обратился к Марку. Оживленно жестикулируя, он рассказывал какую-то историю, а собравшиеся вокруг девицы внимали ему с разинутыми ртами. Николь отправилась на этот прием, рассчитывая насладиться компанией друзей и найти правильные слова для предстоящего разговора с Марком. Увы, ничего не получилось. Что ж, может, утром что-нибудь придет в голову…

Она явно недооценила Марка. Забыла, что он привык добиваться своего. Марк вовсе не собирался этим вечером коротать время в одиночестве. Он отправился следом за ней. Ему захотелось узнать, чем она будет заниматься. Захотелось увидеть ее знакомых. Судя по всему, он рассчитывал, что сумеет угадать, какое условие она ему поставит. Вероятно, решил, что тогда будет иметь преимущество в завтрашних переговорах.

Генри вернулся с бокалом шампанского и церемонно подал его ей. А вот Марк никогда и ничего не делал церемонно. Это качество не было ему свойственно.

— Большое спасибо, — поблагодарила она графа с чарующей улыбкой и сделала глоток шампанского, стараясь не смотреть на мужа.

Все же невозможно отрицать очевидное. Он был великолепен в черном вечернем костюме. А юные француженки в платьях пастельных тонов вились вокруг него словно бабочки.

Не в силах сдержаться, Николь уставилась на Марка. Да-да, конечно же, он явился сюда с конкретной целью — хотел угадать ее условие. Ну и пусть. Все равно у него ничего не выйдет. О том, что ей нужно, он не сможет догадаться ни при каких обстоятельствах.