«12+13». Перепрограммирование судьбы через прошлые воплощения с психологом или самостоятельно

Валентина Кляйн, 2020

В своей книге психолог, гештальттерапевт Кляйн Валентина пошагово описывает авторскую методику «12+13». Дословно приведены сеансы погружений 20 клиентов, находящихся в длительной психотерапии. И последствия, что происходило в их жизнях после регрессии. За последние 3 года автор провёл более 1 600 часов погружений и обобщил опыт в данной книге. Метод стоит посередине между гештальтподходом в психологии и регрессиями в парапсихологии. Все ШАГИ описаны настолько пробно, чтобы любой психолог мог начать собственную практику регрессолога.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Регрессия «Почему у Тони панические атаки и аэрофобия?»

Антонина, 26 лет, свадебный фотограф, детей нет, в гражданском браке 8 лет.

Обратилась ко мне как психологу с проблемой панических атак. Они впервые появились 5 лет назад.

Панические атаки — это резкие бесконтрольные вспышки ужаса без видимых на то причин. Человеку кажется, что он сейчас умрет. Хотя реальной опасности нет.

Антонина уже ходила к психотерапевту по этому поводу 4 года назад, было 5 встреч. Со слов Антонины, учились правильно дышать, настраиваться, справляться с приступами. Та к же психотерапевт выписала таблетки. С причинами не работали. Но клиентке помогло на время. Затем она целенаправленно сделала прыжок на тарзанке в пропасть с моста. И после этого 2,5 года панические атаки полностью отсутствовали. Затем они вернулись. Границы, в которых мы работали, были следующими. У нас было 30 дней. Она выиграла в конкурсе бесплатную путевку на обучение по своей профессии, в связи с чем через месяц нужно было лететь на самолете. Предыдущий самолёт два месяца назад она пережила с панической атакой, причём самой мощной, длительной и тяжелой за всю ее жизнь. Она ещё сутки не могла быть после неё во вменяемом состоянии. Вызвали в итоге скорую, чтобы медикаментозно привести психику в норму.

После этого она испытывала такой лютый ужас при мысли о том, что нужно будет входить в самолёт, что вообще не верила, что она ещё когда-то в своей жизни в него войдёт. И тут сбылась ее мечта — она выиграла обучение, о котором только грезила. Что делать?

Тоня приняла решение бросить все силы на психотерапию. После первой встречи решила, что я ей как специалист подхожу, и купила у меня абонемент на месяц на 8 часов.

Итак. У нас 8 часов.

На первых встречах я исследовала ее биографию, какие травматичные события были 5—6—7 лет назад, т. е. за год-два до первой панической атаки. Ничего особенного не находилось в этот период. Я пробовала с другой стороны: что на сегодняшний день больше всего тяготит? Отработали несколько тяжелых травм с мамой. Мать всю жизнь страдала серьезной стадией алкоголизма и при этом ещё болела эпилепсией. Отец был также запойным и умер у неё на глазах от приступа кашля (так это внешне выглядело).

Алкоголизм — это болезнь замороженных чувств. Алкоголь — анестезия от острой душевной боли. Люди пьют, чтобы не проживать всю остроту бывших обид, страхов, ненависти, вины и стыда, чтобы «выключить» реальность.

Есть старший брат, отношения с ним всегда были крайне сложными, дрались до крови. Сейчас не общаются вообще. Брат сидел 5 раз в тюрьме. В общем, как сама Антонина оценила свою биографию: вся жизнь от начала до отъезда из дома в другой город (в 19 лет) — это сплошной кошмар.

Какие-то кусочки травм нам удалось отработать. Читатели, знакомые с психотерапией, поймут: чтобы «подлечить» такое детство, нужен МИНИМУМ год, а скорее несколько лет еженедельной работы с психологом.

Состояние улучшалось, панические атаки в полном цикле ушли. Но продолжались ежедневные подступы атак, с которыми она уже давно научилась сама и без меня справляться.

Валентина: «Что ты чувствуешь, когда начинается паническая атака, какие метафоры, ассоциации приходят в голову?» Антонина: «Да разве это важно?! Они же у всех похожи».

Валентина: «Нет, они очень разные. Опиши».

Антонина: «Ну, мне становится как будто тесно, тяжело дышать, кажется, что я сейчас задохнусь, умру. Первые годы я не могла находиться в толпах людей, в торговых центрах. Ещё я безумно испугалась пару лет назад в метро. Поезд очень сильно разогнался, затем резко ударил по тормозам, свет погас. Все люди полетели друг на друга, потом тишина, темно… Когда включили свет, все в ужасе смотрели друг на друга. После этого я не могла больше спускаться в подземку. Пришлось уехать из Москвы из-за этого, поменять город проживания. Ещё я очень боюсь ездить в машине в тоннелях. Мне кажется, что он сейчас обрушится и нас задавит, засыплет».

Валентина: «Хорошо. Теперь опиши свою первую паническую атаку. Ты помнишь ее?»

Антонина: «Да, я очень хорошо помню ее. Это было 5 лет назад, 9 мая 2014 года… Мне был 21 год… Странно… у меня невероятно туго обычно с датами, даже суперпамятными. Я категорически не смогу вспомнить, в какой день недели мы с тобой в прошлый раз встречались. Для меня тема дат — это полный провал. А тут я так хорошо помню. Странно…

Ну, так вот. Мы с моим парнем были в Питере на праздновании Дня Победы. Шла толпа. Мы решили подняться вместе с другими в башню по винтовой лестнице наверх. И как только мы в неё зашли… было так тесно, но никто не толкался, все шли… Мне стало очень плохо, я начала словно задыхаться, пришлось возвращаться против течения. Мы вызвали скорую. Так случилась моя первая паническая атака. Тогда я ещё не знала, что мое состояние так называется».

У меня на этом рассказе были ощущения, что я сапёр и что какие-то силы встроили внутрь меня металлоискатель, точнее, травмоискатель. И он сейчас уже не просто пикал — он звенел беспрерывно в моих ушах невыносимо, транслируя: «Вот здесь зарыто самое главное, стоять, не двигаться с места, работаем здесь».

Валентина: «Тонь, а как ты смотришь на регрессию? Ты допускаешь, что мы живем не одну жизнь, а много? Мне кажется, что мы можешь получить все самые важные ответы сейчас именно этим методом».

Антонина: «…Хм… ну, я как-то сильно не углублялась в эти темы… Не знаю, живем мы одну жизнь или несколько… Мне с этой-то разобраться не понятно как… Валь, если есть шанс, что это поможет мне войти в самолёт и решить со временем проблему панических атак, я готова хоть на что. Давай делать. Прямо сейчас».

Опускаю пока описание самого процесса вхождения в нужное воспоминание. Привожу здесь уже диалог самой главной части. Смотрим «кино» регрессии.

Подробно ШАГ № 7. Просмотр старого сценария

Валентина: «Что ты видишь? Описывай любые картинки, даже если они тебе кажутся абсурдными или непонятными. Без анализа. Говори все, что видишь. Первое, что приходит».

Антонина: «Хм… не знаю… темнота кругом просто (у клиентки на глазах плотная повязка). Вроде ничего не вижу».

Валентина: «Все хорошо. Наблюдай дальше. Доверяй себе. Темнота — значит, темнота, хорошо. (Молчим)…Что-то меняется? Присмотрись к темноте».

Антонин: «Мне кажется, я начинаю в темноте видеть деревья, что ли. Как будто издалека их в полутемноте вижу. Вроде домик какой-то вижу… Может, я себе это все придумываю? Лес, домик — что к чему?»

Валентина: «Отпусти анализ и размышления. Просто смотри дальше и все описывай. Доверяй себе. У тебя есть ощущение, кто ты или что ты, или пока нет?»

Антонина: «Мне кажется, я где-то сверху обрыва смотрю вниз, но не чувствую, что я стою… Я что, в воздухе вишу, что ли? Что за ерунда?.. Не понимаю… Внизу вижу домик, вот ещё другие теперь вижу дома, в некоторых свет горит, а в первом нет. Похоже, ночь сейчас. Вокруг лес».

Валентина: «Возникают ли у тебя при взгляде на эти дома какие-то чувства? Что ты здесь делаешь? Что это за дома?»

Антонина: «У меня ощущение, что я вернулся (клиентка впервые начинает говорить о себе в мужском роде)… Первый дом словно мне до боли знаком. Похоже, я в него вернулся. Он заброшенный, окна забиты досками. Я, похоже, спускаюсь в этот дом. Да, точно, сейчас уже вижу, как я хожу по пыльному дому. Он давно пуст. Он мой. Так, похоже, я мужчина, пожилой или в возрасте».

Валентина: «Кроме тебя, ещё кто-нибудь здесь живет? Откуда ты вернулся?»

Антонина: «Я не знаю. Не вижу больше картинок».

Валентина: «Душа, покажи нам, пожалуйста, важнейшие ключевые события этой жизни. Что произошло? Переместись в нужный момент».

Антонина: «Да, пошли картинки. Я вижу себя парнем лет 20—22. Я в этом доме, со мной моя бабушка. Похоже, мы живём в этом доме вдвоем. Вижу старенький телевизор, радио что-то говорит…»

Я, слушая Тоню, молча удивляюсь. Неужели воплощение настолько свежее, что уже телевизоры даже были? Такое очень нечасто бывает в моей практике… Скорее, наоборот, клиентских регрессий, в которых люди описывали себя полуобезьянами, общающимися жестами, без слов, я увидела раз в 10 больше, чем тех, где были телевизоры или машины…

Антонина: «Странно, я беру квадратик ткани, что-то складываю туда… Вещи какие-то, не пойму… Завязываю в узелок… Я куда-то собрался. Боже… я на войну собрался!!!!… Я знаю, что мне надо идти, но мне так страшно!!!… (Тоня начинает плакать.) Бабушка меня провожает. Я вижу ее в последний раз сейчас. (Клиентка снова плачет.)»

Валентина: «Выходи сейчас из этих чувств, отстраняйся от них, давай смотреть дальше. Что произошло? Душа, покажи дальнейшие важнейшие моменты».

Антонина: «Я вижу уже другую картинку. Я сижу где-то под землёй, что ли… Странно очень… Где я? Я, похоже, не один. Тут много народу… Тесно, все просто сидят как-то… Больше ничего не вижу».

Валентина: «Может быть, ты что-нибудь слышишь? Давай медленнее… Прислушайся к ощущениям».

Антонина: «Да, я слышу удары… Похоже, это бомбежка идёт… Видимо, мы в землянке какой-то все сидим. Лампочка висит, моргает, раскачивается из стороны в сторону. Удары частые, беспрерывные. Очень страшно. Очень. Ещё взрыв… Темно… Больше ничего не вижу… Нет больше картинок… Я что, умер, что ли?!»

Валентина: «Не знаю, может быть. Не торопись. Душа, покажи, что было дальше».

Антонина: «Да, снова пошли картинки. Я вижу какое-то месиво людей, и все ползут друг по другу…

Похоже, нас подсыпало, и мы все в каше, пытаемся выбраться на воздух.

Живая куча, где кто-то уже умер, кто-то жив. Кровь, земля, оторванные части тел, не хватает воздуха… Все перемешано… (У Антонины, лежащей на диване с повязкой на глазах, начинается приступ панической атаки, она пытается с ним справиться.)»

Валентина: «Если хочешь, можешь снять повязку, если непереносимо. Мы можем остановиться. Я могу сесть рядом с тобой сейчас, могу взять тебя за руку. Могу приобнять за плечи сбоку, чтобы остановить начинающуюся паническую атаку».

Антонина: «Нет, не надо, я справлюсь. Сейчас я подышу, я умею их останавливать. Пока терпимо. Давай двигаться дальше».

Валентина: «Хорошо. Душа, покажи, что было дальше».

Антонина: «Я уже в кузове грузовика какого-то. По бокам лавочки, в центре тоже люди раненые лежат. Бомбежки уже нет. Очень раннее утро, то ли пепел летает, то ли туман утренний, не пойму… Темновато ещё, гари много. Машина едет, сильно трясёт, грязь очень глубокая… Господи!!! Мы едем не только по грязи… Это поле трупов, мы едем по ним… Боже, они прямо под колёсами… Люди… Оторванные части тел кругом… По-другому проехать просто невозможно, кроме как по ним… (Тоня начинает рыдать.)»

Валентина: «Не останавливайся в этих воспоминаниях, выходи из них. Душа, покажи, что было дальше».

Антонина: «Я вижу себя в госпитале. На потолке ткань натянутая… Похоже, это не помещение, а что-то сооружено на ходу… Очень много раненых… Очень, очень много… А за стенами госпиталя ещё много тех, кто лежит прямо на улице… Они просто везде… Операции делают прямо тут, только от одного — идут к следующему… Много-много, умирают, не успевают…

Вижу медсестру, она мне улыбается, милая такая… Я закрываю глаза… Больше нет картинок… Все исчезло.

Снова вижу — я без ноги, без правой… Опять госпиталь… Ничего не меняется… Больше нет картинок».

Валентина: «Что было дальше? Сколько времени ты там провёл?»

Антонина: «Опять вижу госпиталь. Ничего не меняется. Как будто я тут живу вечно».

Валентина: «Душа, покажи, сколько дней, или месяцев, или лет ты провёл в госпитале».

Антонина: «После твоих слов “сколько лет” появилась картинка постаревшего лица этой медсестры. Похоже, что я остался с ней жить навсегда при госпитале, на много лет.

Потом она умерла. И только после этого я вернулся на одной ноге в свой домик. Я уже давно знал, что бабушки нет. Мне не к кому было сюда возвращаться. Вот, похоже, почему в самом начале, когда я видел себя на обрыве около этого дома, у меня было чувство, что я вишу в воздухе. Я просто был на костылях».

Валентина: «Хорошо. Душа, покажи, как ты умер? Какие последние мысли, чувства, фразы были?»

Антонина: «Я сижу здесь же на лавочке у своего дома, один, старенький, просто закрываю глаза. И все. Финал. Последние мысли: “Жизнь была полна страданий, вся жизнь прошла в ужасе. Если бы уехал заранее куда-нибудь очень далеко, возможно, все было бы иначе. Жизнь никчемная, лучше бы умер на войне”. (Я все эти фразы фиксирую в специальном бланке (https://clck.ru/35s2AE) — они самые важные для дальнейшей работы.)»

Валентина: «Хорошо. Теперь, Душа, попади в тот момент, когда тело уже умерло, а Душа только-только покидает тело, в первые секунды. Услышь фразы, мысли, слова, чувства… С чем уходишь?»

Антонина: «Зря прожил жизнь. Ничего хорошего не было. Хорошо, что все закончилось».

Этап просмотра кино регрессии мы завершили.

Далее идёт следующий этап — создание нового кино. Это необходимо для изменения старых интроектов на новые. ИНТРОЕКТАМИ в психологии называют наши устойчивые убеждения, которые управляют часто всей нашей жизнью незаметно для нас. Например, как у данной клиентки выявили в регрессии интроект «Моя жизнь полна страданий».

В регрессии метод замены старых интроектов на новые называется «перепись контракта».

После переписи контракта и завершения всех остальных процедур (их более подробно я опишу в следующих примерах регрессий) мы начинаем обсуждать, что увидела клиентка.

Подробно ШАГ № 20. Анализ: как-то воплощение влияет на текущую жизнь

Антонина: «Боже, какой ужас я увидела… Может, это все я себе придумала? Может, у меня остались какие-то воспоминания из фильмов, которые я когда-либо смотрела про войну в своей жизни?»

Валентина: «Слышу твои сомнения. Давай проверять и размышлять».

Я начинаю зачитывать Тоне ее фразы, которыми она описывала свои панические атаки, и фразы из регрессии (смотри таблицу):

Увидев, что совпадения 99 %, клиентка пребывает в шоке. Точнее, мы обе в шоке… Как так?!!! Настолько точно она сейчас в этой жизни, испытывая каждую паническую атаку, по факту снова и снова проживает то событие, когда ее засыпало в землянке во время бомбежки.

Я вроде уже сотни раз видела вот такие совпадения, вот прям как под копирку, от самых разных клиентов. Но каждая новая регрессия вызывает у меня снова нескончаемое удивление.

Мы с Тоней ещё минут 5 молчим, иногда глядя друг другу в глаза, иногда покачивая головой. Слова обеим сейчас кажутся словно лишними. Никаких слов не подобрать, чтобы описать все наше глубочайшее удивление. Даже не столько от кино, сколько потом от сравнения.

Но и на этом мы ещё не закончили.

Далее я для своей работы выделила ещё один стандартный критически важный этап в завершении регрессии. Это проверка старого контракта (старых интроектов) на предмет, отзывается ли это убеждение в нынешней жизни?

Подробно ШАГ № 15. Сравнение старого контракта

Валентина: «Тонь, теперь попробуй на 5 минут забыть обо всём, что мы видели про войну. Отодвинь пока эту тему в сторону. Ты — Тоня, я — Валя, ты сидишь сейчас у меня в кабинете, на полу сиреневый ковёр, у тебя есть парень, ты фотограф…

Думай о нынешней своей жизни.

Сейчас я буду зачитывать тебе фразу из старого контракта (жизнь солдата), а ты говори мне, отзывается ли эта фраза в твоей нынешней жизни. Примерно понятно, что сказала, или не очень?»

Антонина: «Да, вроде поняла…»

Валентина (зачитываю): «Жизнь была полна страданий. Я зря прожил жизнь. Ничего хорошего не было. Вся жизнь прошла в ужасе».

Антонина (начинает плакать): «Да, я всю свою жизнь живу с этой мыслью — что вся моя жизнь — это сплошное мучение.

Эпилепсия матери, пьянки отца. Ужас от мысли о том, что я окажусь в детдоме. Страх, что меня могут изнасиловать придурочные дружки моего старшего брата-зека. Я и правда хорошего-то вспомнить ничего не могу… Да, очень отзывается».

Валентина (читаю следующий пункт старого контракта из жизни солдата): «Если бы я заранее уехал куда-нибудь очень далеко, возможно, все было бы иначе».

Антонина (в этот момент мы обе покрываемся мурашками): «Да, в 19 лет я как раз уехала в Москву!!! Я всегда четко понимала, что мне надо вовремя свалить из дома. Что если я не уеду от матери, то я пропаду. Боже мой… Я даже в нужном возрасте это сделала… (Солдат в 20 лет ушёл на войну.)»

Мы обе снова в шоке. Две пары широко открытых и даже выпученных глаз молча смотрели друг на друга.

В самолёт Антонина через 3 дня все же села, предпаническое состояние было, но самой панической атаки — уже нет.

Вот что Тоня написала мне на сайте психологов В17 в отзывах:

«Хотела ещё раз сказать вам огромное спасибо. Вся в поездках, работе — и не было времени даже сделать маленький отчёт!

За 2 месяца я облетела 3 страны, 6 перелетов, и никаких паник!!!

Поначалу было сложновато — перед посадкой трясло, но в целом все проходило на ура! Спасибо вам огромное, ваша регрессия — это что-то нереальное! Я до сих пор в приятном шоке.

Благодаря вашему профессионализму я теперь снова ЖИВУ. На год вперед уже куплены билеты в 8 стран, морской круиз и непролазные джунгли.)

Что касается темы мамы — все так же прекрасно! Ни обид, ни горечи, жалею, что раньше не пришла к вам! Сколько лет меня это беспокоило, а сейчас так легко на Душе. В общем, просто огромное человеческое спасибо».

Когда я прочитала Тонин отзыв, у меня было ощущение, что она меня с кем-то спутала и пишет точно не обо мне. Все эти чудеса точно не я делаю.

Девушка фотограф, ее парень недавно отучился на видеооператора, она из очень тяжелой алкогольной и бедной семьи, невозможность летать, аэрофобия, панические атаки… 8 стран за год, круиз, джунгли????!!

Моему восхищению нет предела. Как же я торможу и отстаю в развитии от своих клиентов. Это мне учиться у них нужно, а не им у меня.

Это не я с ней чудеса сделала — она сама их сделала при помощи Высших сил, и своей смелости, и силы воли. А мне посчастливилось быть посредником. Я не Дед Мороз, который приносит подарки. Я лишь почтальон, который доставляет посылки.

Возраст, в котором активизируется память о травме из прошлого воплощения

Обратите внимание, что память прошлого воплощения активизировалась в виде появления панических атак в этой жизни именно в том же возрасте (21 год), в каком в прошлой жизни произошла трагедия (засыпало в землянке примерно в 20—22 года). Это важно. Эту закономерность я проследила в большинстве регрессий.

Клиенты именно так часто описывают переломный момент в своей жизни.

Например, Ольга, 39 лет: «Живу энергичная, смелая, шустрая до 31 года, потом словно подменяют, я словно ломаюсь, закрываюсь от всего мира, потом болезнь, операция, развод, год вообще не выходила из дома». В регрессии с данной клиенткой мы увидели, что тогда, в этом возрасте, в 31 год, она умерла от насильственной смерти.