Небольшие истории

Валентин Пампура

Надеюсь, читая мои рассказы, вы находите в них что-то нужное для себя. И, быть может, они также живут внутри вас и развиваются. А теннисный мяч – это всего лишь отправная точка. Билет на корабль, который отправляется в созданный мной мир. Поспешите занять свои места.

Пожар

Красные языки пламени вырывались из окон со звоном ломая стекла. Трещало дерево, рушились перекрытия, погребая под собой всех, кто не успел выскочить на улицу. Черный едкий дым душил все живое до того как до них добирался огонь. Охватывая все на своем пути, он плясал разноцветными лоскутами, разрастаясь все больше и больше пока не добрался до старика. Огонь охватывал рубаху волосы бороду и вот он уже весь был в огне. Нет, он не чувствовал боли. Но ужас от происходящего с ним будил его. Он вскакивал со слипшимися от пота волосами, и долго сидел на кровати, уставившись во тьму. За стеной чувствуя его беспокойство, просыпались другие больные. Они плакали, кричали, ходили по комнате и только старик молча сидел без движения и смотрел куда то в темноту. Потом входила нянечка. Она подходила к нему, нашептывая, как нашептывают маленькому ребенку. — «Ну что случилось? Опять пожар вот мы его» — И она набирала в ладонь воду и обрызгивала старика. — «Ну, вот и нет больше огня. И теперь мы ляжем, и будем спать и нам присниться хороший красивый сон» Старик успокаивался и засыпал.

Утром, съев кашу допив чай и спрятав кусок хлеба в карман, Он шел в палату, садился на стул, и разглядывал узор на стене, пока солнечный луч не касался его лица. Тогда он улыбался, закрывая глаза. И по всем его морщинкам пробегал теплый солнечный свет. В эти минуты он был счастлив. Как бывают, счастливы блаженные. Перед ужином он гулял. Он подходил к деревьям и подолгу смотрел на растрескавшуюся кору. Поднимал опавшую листву, подносил ее к большому похожему на старый пористый гриб носу и с наслаждением втягивал в себя запах желтой листвы. Ближе к вечеру он становился беспокойным. Он ходил по палате, ощупывая себя, и как бы стряхивая с себя что то. Он подолгу умывался, тщательно намыливая себе лицо, и смывая его снова, и снова. Он стоял посреди палаты и с беспокойством смотрел на расстеленную кровать. И только когда нянечка ставила возле кровати стакан с водой, и брала его за руку, он успокаивался и ложился в постель. Она гасила свет, и он лежал глядя в пустоту густой обволакивающей его темноты. Пока перед ним не появлялся старый дом на окраине села. Он стоял и смотрел на него. Вдруг что то черное поползло из щелей дома и стало подниматься вверх. Потом раздался треск и в окнах показались первые языки пламени. Потом треск и звон раскаленного стекла смешался с криками горящих там людей. А он стоял и смотрел, не шевелясь скованный животным страхом. Страхом, который способен оправдать любой наш поступок ради сохранения собственной жизни. Страхом, который расползается по всему телу, связывая его желанием выжить любой ценой. Страх заставляет нас прятаться от собственной совести и доказывать себе, что по-другому было нельзя. Так и он стоял, не двигаясь, пока не смолкли последние крики, и слышно было только треск догорающего дома. Только тогда он вышел из оцепенения, и рухнул на желтую листву, провалившись в темноту. Его нашли утром. Он сидел, уставившись на обгорелые бревна, покачиваясь и ощупывая землю как будто что то потерял. Его отвезли в больницу.

Через месяц в больнице случился пожар. Спасатели эвакуировали всех. Сгорел только старик.