Ириска и Звезда Забвения

Вадим Панов, 2016

Этот мир находится так далеко, что до него невозможно добраться. Дорогу в него легко позабыть, и тогда Самоцветный Ключ обратится в заурядное украшение. Этот мир находится так близко, что к нему можно прикоснуться рукой, и часто мы, сами того не замечая, проходим через него. Дотрагиваемся до настоящего, живого Волшебства и улыбаемся. Потому что нам становится тепло и радостно. Потому что этот мир – Прелесть… Хотите знать больше? Об Ириске и ее друзьях? Приходите в уютный домик www.iris.house

Глава VI

в которой Ириска и Хиша заканчивают разговор и ложатся спать

— Получается, Удомо может убить Полику в любой момент? — растерянно спросила Ириска. Они с сестрой, конечно же, ссорились, кричали друг на друга, даже, случалось, целыми днями не разговаривали, но, поняв, что старшей грозит опасность, Ириска не на шутку испугалась. К тому же рядом не было родителей — откуда им взяться ночью, на берегу реки, в другом мире? — не к кому было обратиться за помощью, и неприятное известие в буквальном смысле слова оглушило маленькую фею.

— Почему ты молчишь? — Девочка протянула руку и дёрнула Страуса за крыло. — Захариус может убить Полику?

— Не думаю, — глубокомысленно ответила птица и чуть отодвинулась, поскольку Дикому надоело, что его постоянно за что-нибудь дёргают. — В этом случае Самоцветный Ключ перейдёт к тебе, ты будешь вольна открывать двери между мирами, приходить в Прелесть, когда пожелаешь, и уходить, когда захочешь. А именно этого Захариус боится больше всего на свете.

— Почему?

— Потому что, как я уже понял, а ты — ещё нет, ибо не следила за ходом моих замечательных мыслей…

— Я следила! — не выдержала девочка.

Страус с удивлением посмотрел на фею, после чего наставительно заявил:

— Если следила, то уже должна была сообразить, что Захариус хочет изгнать из Прелести всех Непревзойдённых.

— Почему?

— Наверное, потому, что вы можете ему помешать. — Хиша посмотрел Ириске прямо в глаза. — А учитывая, что за три последних месяца я не встретил ни одну Непревзойдённую, то не «вы», а ты. Ты можешь помешать Удомо.

— Как помешать? — тут же поинтересовалась девочка.

— Не знаю.

— Что хочет сделать Захариус?

— Не знаю.

— Ты ничего не знаешь.

— Знаю.

— Какой же ты глупый, — вздохнула Ириска, — настоящая…

Девочка хотела сказать «курица», но в последний момент решила не обижать нового знакомого таким сравнением.

Тем не менее Дикий возмутился:

— Что значит «глупый»? Тебе не кажется, что ты чересчур разговорилась? — И клацнул клювом. Как ему показалось — сурово.

С другой стороны, а кто бы не возмутился на его месте? Ведь его назвали дураком! Его! Дикого Страуса! Обозвали! Оскорбление показалось Хише необычайно сильным, он намеревался потребовать извинений, и ещё…

Впрочем, не на ту напал.

— Не кажется, — отрезала девочка. И тут же вернулась к главной для себя теме: — А теперь давай подумаем, как нам спасти Полику?

Поразмыслив, Страус тоже не стал затевать скандал. Он был хоть и диким, но добрым и понимал, что Ириска оказалась в невозможных, очень странных обстоятельствах, сильно напугана, устала… и наивно решил, что, выспавшись, девочка станет вести себя иначе.

Поэтому Хиша просто ответил на вопрос:

— Для начала нужно вести себя осторожно и не попадаться.

— Это я умею, — уверенно ответила Ириска, припомнив те из своих многочисленных каверз, что остались безнаказанными.

Ириска была хорошей девочкой, но иногда, конечно же, хулиганила и при этом старалась избежать наказания. Чтобы не расстраивать папу и маму, разумеется, потому что, как все маленькие девочки, Ириска была твёрдо уверена в том, что родителям лучше не знать о её проделках, и тогда всё будет хорошо.

Но, вспомнив о семье, девочка ойкнула и с испугом посмотрела на Хишу:

— А папа и мама?

— Что папа и мама? — не понял Страус, подбрасывая в костер ещё одну веточку.

— Мы ведь уехали на «футболку», бросили велосипеды и исчезли, — медленно, как маленькому, объяснила Ириска. — Сейчас уже глубокая ночь, и папа с мамой, наверное, с ума сходят от страха.

— Не сходят.

— Но ведь прошло много времени!

— Здесь свои законы.

— Здесь — это в Прелести? — тут же спросила девочка.

— Да.

— И какие тут законы?

— Не перебивай меня.

— Это первый?

— Это — главный! Ты хочешь слушать?

— Да.

— Тогда молчи. — Хиша многозначительно посмотрел на маленькую спутницу, убедился, что она пока не собирается болтать, и продолжил: — Самоцветный Ключ имеет замечательную особенность: он вернёт тебя туда, куда ты захочешь, и в тогда, в когда ты захочешь. Если правильно выберешь время и место, то никто не заметит, что вас не было в мире людей слишком долго. Вы просто вернётесь с «футболки» и пойдёте ужинать. Как всегда.

— Как такое может быть?

— Волшебство, — развёл крыльями Хиша. — Оно всё объясняет.

— Я и забыла, что нахожусь в другом мире.

— В Прелести.

— И разучилась колдовать.

— К сожалению, — добавил Дикий.

— Да…

Ириска прекрасно понимала, что нового друга пугает беспамятство, в которое её погрузил злой Захариус, понимала, почему он беспокоится, и изо всех сил старалась вспомнить хоть что-нибудь, но пока не получалось. И от этого девочка расстраивалась ещё больше.

— Что будем делать? — тихо спросила она только для того, чтобы не заплакать.

— Неподалёку есть Щебетание, — опять непонятно сообщил Хиша. — Мы с Уди как раз двигали в него, когда увидели цирк.

— Зачем?

— Надеялись найти помощь. Ну и вообще: хотели поговорить с феями, послушать, что они обо всём этом думают.

В действительности получилось не «опять непонятно», а очень даже непонятно. Слова, которые произносил Дикий, отказывались складываться в осмысленный текст.

— Щебетание — это процесс, — произнесла Ириска, строго глядя на Страуса.

— И что?

— А ты сказал, что это место.

— Когда дойдём — сама поймёшь, — пообещал Дикий и широко зевнул, деликатно прикрыв клюв правым крылом. — Что-то я устал.

— Хорошо, ты устал и хочешь спать, — согласилась Ириска и поправила рваное одеяло, в которое её укутала птица. От реки тянуло холодом, и если бы не костёр, у девочки давно бы уже зуб на зуб не попадал. — Но перед сном ты расскажешь мне о Прелести.

— Это ещё почему? — взвился Страус.

— Или сказку. — Маленькая фея улыбнулась. — Мне нужно рассказывать на ночь сказки, тогда я лучше сплю. Вот папа всегда рассказывает сказки. Но папа остался дома… — Она шмыгнула носом. — Так что сказка с тебя, пернатый.

— Я не умею рассказывать сказки, — растерялась птица.

— Тогда расскажи о Прелести.

— Почему?!

— Потому что тогда я не усну и буду тебя спрашивать, спрашивать и спрашивать…

— Э-э… — Хиша вдруг подумал, что утром ничего не изменится, Ириска останется такой, какая есть, и загрустил. — Что именно рассказать?

— Всё, — не стала скромничать девочка. — Я ничего не помню.

— Всё так всё. — Страус решил согласиться, потому что маленькая фея очевидно засыпала. — Прелесть — это…

— Всё хорошее?

— Всё интересное. Всё то, что ты вспоминаешь с улыбкой. Всё славное.

— Здорово, — прошептала девочка.

И улыбнулась.

— Прелесть — это всё доброе и весёлое, это приключения, возможно, опасные, но обязательно захватывающие. Прелесть — это всё разноцветное, что есть в жизни, это всё, что пахнет восторгом. И чем чаще ты улыбаешься, чем интереснее твоя жизнь, тем чаще ты оказываешься в Прелести.

— А как в неё попасть?

— В любое время.

— А самый первый раз?

Хиша улыбнулся.

— Каждая девочка обязательно получает шанс оказаться в Прелести, поселиться в ней и узнать её тайны. Главное — не отказаться от этого шанса, не пройти мимо.

— А как же Самоцветный Ключ?

— Он появляется после того, как девочка в первый раз самостоятельно ступила в Прелесть.

— И у меня есть Ключ?

— Обязательно, — подтвердил Дикий. — Но ты его где-то оставила и вошла в Прелесть вместе с сестрой.

— Получается, в Прелесть может прийти любая девочка?

— Обязательно.

— Разве это правильно?

Ириска сквозь сон подумала, что некоторых девочек в волшебный мир лучше не пускать, однако Страус был неумолим:

— Правильно, потому что Прелесть — это место, где каждая девочка — каждая, каждая! — становится феей. Разве это не здорово?

— Здорово, — кивнула Ириска.

И вдруг поняла, что ни у кого нельзя отнимать возможность стать волшебницей. И если есть на свете место, где каждая девочка превращается в фею, то в него должны пускать всех-всех-всех!

— Поэтому в Прелести много Дворов, — продолжил Дикий. — Одни феи умеют управлять птицами, но не всеми, а только певчими, добрыми. Другие предпочитают хищных. Третьи — мудрых сов… Есть феи, которым подвластны лисы, а есть те, которые подчинили своей силе воду. Или цветы… Фей очень много.

— В Прелести есть кто-нибудь, кроме них?

— Конечно. Я, например.

— Ты добрый.

— Злые тоже есть, — машинально ответил Хиша.

— Откуда? — уже засыпая, спросила Ириска.

— Прелесть слишком хороша, — тихо ответил Дикий. Он услышал сопение, понял, что девочка уснула, и следующую фразу произнёс не для неё, а для себя: — А зло не терпит ничего хорошего.