Гроссмейстер

Вадим Агапов, 2020

Это продолжение приключений Арсения Строганова и доктора Агапова на берегах Невы. Если бы у меня была вторая жизнь, – мог бы сказать Эраст Петрович Фандорин, – я бы провел ее вместе с ними здесь, в Петербурге. Мои дорогие читатели! Гроссмейстер" получился не хуже, чем "Талисман". Читайте, наслаждайтесь! Содержит нецензурную брань.

Глава 11

Пришедшая эсэмэска гласила: «На Крестовском. Через час».

Я обрадовался, потому что успел позавтракать и выпить кофе. Дежурство свое я еще вчера сумел «пристроить» своему коллеге, поэтому сидел на кухне и предавался размышлениям о добре и зле, пока не получил сообщение от Арсения. Я мгновенно собрался и выскочил на улицу. Погода, как обычно бывает в Петербурге, изменилась, причем (и это тоже обычное дело) в худшую сторону. Было пасмурно и прохладно. Уже подходя к метро, я вспомнил, что забыл зонтик, и теперь согласно поверью точно пойдет дождь. Интересно, когда Яндекс прогнозирует погоду в Питере, он учитывает эту примету?

Арсений был при зонтике, но использовал его как трость. Я с подозрением рассмотрел заточенный металлический конец его зонта, массивную гнутую ручку и сделал предположение, что это больше похоже на оружие, чем на устройство для защиты от дождя.

— В принципе, его можно раскрыть, — ответил на мои подозрения Арсений.

Но я отказался, поверив ему на слово. Мы вышли из метро «Крестовский остров» и бодрой походкой направились на встречу с Юрием Анатольевичем, нашим патроном, или куратором, или шефом, как вам больше нравится.

— Фамилия у него смешная, — сообщил мне Арсений. — Письков.

— Да ладно? — не поверил я ему.

— Ну, Писков, какая разница, — мотнул он головой. — Усов ему недостает.

— Он здесь работает или живет? — поинтересовался я у Строганова, пропуская мимо ушей его шутку.

— Живет, — коротко ответил тот, выбрасывая зонт-трость перед собой с каждым шагом. Но потом пояснил: — Офис у них в другом месте. Он сначала сказал, что встречаемся в офисе, но, видать, ему вломак переться из-за нас на работу, поэтому он скрепя сердце велел ехать к нему домой.

Крестовский остров — место очень дорогое для проживания, однако не столь элитное, как Каменный. Мы миновали парк «Диво-остров», причем Арсений явно с завистью смотрел на тех, кто сворачивал туда кататься на аттракционах.

— Эх! — вертел он головой, провожая летящую в небесах ракету, в которой сидели и вопили люди. — Везет этому типу! Он может сюда каждый день ходить…

— А ты устройся к нему на работу, например, советником или уборщиком и будешь по дороге с работы заходить на аттракционы, — съязвил я.

— Сейчас посмотрим на твою реакцию, когда ты его квартирку увидишь, — ответил он мне.

— После дворца на Каменном меня ничем не удивишь, — пожал я плечами. — А ты откуда знаешь, что у него за квартира?

— Я, пока тебя ждал, посмотрел, сколько стоит аналогичная.

— И? — Я даже не стал гадать, поскольку суммы, вероятно, были слишком астрономическими, чтобы их можно было представить. Звезды на небе, капли дождя на лужах, миллионы в коробках из-под телевизоров… На это можно смотреть, любоваться, но не владеть.

— Доктор, перестань все к деньгам сводить, — заявил Строганов. — Как говорится, «не тот беден, у кого мало, а тот, кто хочет большего»…

Я остановился и стал мрачно взирать на приятеля. Неужели создали квест по цитатам древнеримских философов?

— Я вовсе не хочу тебя обидеть, — как ни в чем не бывало продолжил он: — Тем более, что чем больше человек склонен обижать других, тем хуже он сам переносит обиды…

— Так, баста! — Я подкрепил свои слова энергичным итальянским жестом. — Или ты мне сейчас же расскажешь, с чего это ты вдруг цитируешь тут Сенеку, или…

— Элементарно, Ватсон! — он уперся своим зонтиком в асфальт. — Я, пока ехал в метро, глянул в Гугле «Сенека. Цитаты обо всем» Кстати, довольно занимательно. А ты разве не оттуда их берешь?

Мы остановились перед современным, но очень стильным и выразительным шестиэтажным домом.

— У него последний этаж, — задрав голову вверх, сказал Арсений. — Прикинь, какой там вид открывается? Оттуда можно змея запускать…

Встретил нас мужчина и, немного проводив, передал с рук на руки женщине, которая и провела нас в кабинет Юрия Анатольевича. Чтобы пройти к нему, мы миновали гостиную (мне запомнились стены из мрамора и оникса, а люстру, видимо, позаимствовали из Екатерининского дворца), затем небольшую картинную галерею (изящные пейзажи, вероятно, именитых авторов в строгом порядке заполняли стены) и, пройдя сквозь ряд колонн, мы очутились на большущей террасе под крышей и с панорамными окнами. Арсений на этот раз не стал экспериментировать, поверив, что эти колонны тоже каменные, и сохранил таким образом свой кулак целым и невредимым.

Кроме различных артефактов, подчеркивающих богатство хозяина, было представлено и его хобби — шахматы. Я насчитал семь комплектов этой игры. Некоторые доски стояли в раскрытом виде в стеклянных шкафчиках, а сами фигурки были расставлены в боевой готовности. Пара досок лежали на письменном столе, они были закрыты. И еще за одной сидел наш начальник и думал. Услышав, что мы явились, он, не поднимая головы, приветственно махнул рукой, предложил располагаться и попросил подождать пару минут.

Я так и сделал, усевшись в глубокое кресло неподалеку от окна с потрясающим видом: Елагин остров, Невка, а слева Финский залив и, конечно, ЗСД (западный скоростной диаметр). Но просить Арсения сесть и ждать… ха! это все равно, что остановить Рейхенбахский водопад! Строганов и не думал присаживаться, а подошел вплотную к игравшему с самим собой Пискову. Я знал, что Арсений играет в шахматы, — он регулярно обыгрывал моих детей. Но сейчас перед ним сидел профессионал, и мне стало даже интересно: кто кого?

Арсений наблюдал за ходом битвы минуты полторы, после чего взял белую пешку и быстро походил на две клетки. Тут-то Юрий и обратил на нас свой взгляд. Он внимательно изучил Арсения, словно пытаясь определить на глаз уровень его шахматного мастерства, его шахматную квалификацию. Потом глянул на меня, сразу угадав, что я любитель. И, слегка склонив голову набок, посмотрел на шахматную доску.

— Глупость! — наконец сообщил он и «съел» белую пешку конем.

Перед ним лежали два исписанных блокнота и один планшет, на котором я заметил чернобелые клетки и разгар шахматной битвы.

— Согласен, — кивнул Арсений и мгновенным движением переместил офицера в центр поля. — Однако, как говорят, хорошему игроку всегда везет.

— Это ты с рулеткой перепутал, — хмуро ответил ему гроссмейстер и стал изучать создавшуюся позицию. — Не понимаю, в чем ловушка… — наконец произнес он, раздраженно глядя на Арсения, который постукивал пальцами об стол, выбивая ритм. — Я же съем…

И он съел офицера. Или епископа, если вы англичанин.

— Сильные фигуры противника следует разменивать! Так говорил Касабланка, — сообщил нам Строганов и слопал коня ладьей. Но противник тут же съел его ладью ферзем. При этом он качал головой, как человек, который догадывался, что его противник профан, и теперь получил этому подтверждение.

Затем последовали еще пара ходов, которые, вероятно, ослабили внимание Юрия, — Арсений атаковал и жертвовал фигуры. Как вдруг! Я, признаться, тоже потерял интерес, думая, что сейчас у Арсения останется один голый король… ферзя он тоже отдал… Так вот, тут как гром среди ясного неба прозвучало характерное строгановское «гардэ!», потом «шах!» и после этого «мат!».

Юрий был повержен. Я был поражен. Один Арсений не выказывал ни радости, ни удовлетворения. Он плюхнулся в кресло, извлек из кармана пачку жевательной резинки и забросил несколько пастилок себе в рот.

— Я не понимаю, как… это же был дебют… я знаю большинство дебютов… и миттельшпили… Ах, вот оно что?! — проигравший горестно склонил голову. — Какой же я лох… Давай-ка еще одну партию? — И он стал расставлять фигуры.

— Только если на деньги, — сказал Арсений.

— Что? — Юрий застыл с пешкой в руках. — На деньги? В шахматы? Ты в себе, парень?

— Тогда в следующий раз! — отрицательно мотнул головой победитель и присовокупил сомнительное пожелание: — Не расстраивайтесь, у вас впереди еще десятки проигранных партий…

* * *

Пока Арсений рассказывал, точнее, докладывал про то, как мы разоблачили маньяка, я разглядывал нашего начальника. Писков Юрий Анатольевич был молод — мне показалось, что ему нет еще и тридцати. Его вполне можно было назвать красивым: черты лица тонкие, правильные. Правда, опущенные уголки губ и выражение какой-то брезгливости старили его, и на ум приходило выражение «кислая мина». Движения его были неторопливые, а вид задумчивый. Он вызвал у меня ассоциацию не то с Онегиным, не то с Печориным. А может, это была просто дискинезия желчевыводящих путей…

Конечно, думал я, чтобы в таком молодом возрасте занимать такой крупный пост, нужно обладать незаурядным умом и талантами… А усы бы ему и правда не помешали!

— Это, конечно, хорошо, я рад за вас и за наше общество, которое вы избавили от этого урода, — услышал я, как Писков стал отвечать Арсению. — Но! Хочу вам напомнить, что мы вам платим деньги не за то…

— А вы еще ничего не платили! — вставил Арсений, не разделявший моего пиетета по отношению к богатому и умному патрону.

— В самом деле? — удивился тот. — Э-э… а когда мы должны вам платить? После того, как вы найдете…

— До того, — заявил Арсений. — Вы должны нам для начала аванс. Поиск пропавших без вести — занятие дорогое.

— Э-э, — чуть замялся Юрий, — ну, я сегодня из-за этого не поеду в офис. Давайте или завтра, или… А сколько вам надо? Ты говорил про двести тысяч? Не много ли?

— Двести мы уже затратили, из своих, — нагло соврал Строганов. — Думаю, что четырехсот для начала хватит.

— Сколько? — приоткрыл рот Писков. Он был искренне изумлен. Как и я. Вероятно, у Арсения от окружающей обстановки нарушилась шкала ценностей. — А не будет вам…

— Нам будет обидно, — тут же перебил его мой приятель, — если мы не найдем дочку вашего президента только потому, что денег не хватило!

Вот уж точно, лучше иметь не деньги, а власть над теми, у кого они есть. Наш начальник, качая головой, вышел из комнаты. Я поймал взгляд Арсения и покрутил пальцем у виска. Строганов в ответ надул пузырь из жвачки, который тут же лопнул с громким хлопком. Вернулся Писков и со словами:

— Я вам дам двести семьдесят тысяч из своих, а в офис сегодня точно не потащусь, — передал вымогателю несколько пачек разноцветных купюр.

Я не поверил происходящему!

— Так, — продолжил наш благодетель тоном работодателя, — теперь я хочу знать, на что пойдут деньги фирмы. Планы у вас какие? Что мне докладывать Старику?

— Старику, говорите? — задумчиво повторил Арсений и неожиданно поинтересовался: — А вы ведь его давно знаете? И, вероятно, хорошо? Можете нам про него рассказать?

— Конечно, знаю, — довольно удивленно подтвердил Юрий. — Я только не понял, зачем мне вам про него рассказывать? И что конкретно вы хотите знать?

Арсений пожал плечами.

— Ну, скажем, что он за фигура? На ваш взгляд.

Я тоже уставился на Строганова. Чего это он вдруг стал интересоваться Сердюковым, да еще в такой странной манере: задавать туманные вопросы и интересоваться чужим мнением. А Писков оживился.

— Фигура? Ха! Конечно, он король! Но король, который может ходить как ферзь.

Арсений понимающе кивнул, предоставляя возможность говорить Пискову.

— Знаю я его очень давно и очень хорошо. Моя сестра была замужем за его сыном.

Я подумал, что для карьерного роста все же мало ума и таланта, нужны еще и соответствующие родственники!

— Была? — Арсений умело изобразил удивление. — Они разошлись или…

— Нет, — чуть скривился Писков, — он погиб четыре года назад… — и, предваряя вопрос Строганова, пояснил: — Просто несчастный случай… Так вот, это сейчас Георгий Петрович… ну, вялый такой, поскольку Маргарита пропала. Это его просто прибило. В нормальном состоянии это «тяжелая фигура»! Ферзь! Крутой бизнесмен, олигарх!

— Понятно, — снова кивнул Строганов. — А как думаете, он сам кого-нибудь подозревал? Ну, кто мог быть причастен к исчезновению?

Теперь Писков пожал плечами и, скривившись больше обычного, ответил:

— Они поначалу все время это обсуждали.

— Они — это кто? — уточнил Строганов.

— Георгий Петрович с начальником охраны. Я его терпеть не могу, этого козлища! — добавил Писков, и к недовольству на лице прибавилась злоба в голосе.

— И что? — не обращая внимания на гримасы Пискова, продолжал Арсений. — Результат был? Кого-нибудь заподозрили?

— Вроде нет. — Юрий Анатольевич пожал плечами. — Обсуждений было много, сутками напролет. Но так ничего и не придумали.

— А начальник безопасности‑ он что за фигура? — Арсению, видать, понравилось играть в шахматы. — Король, то есть Георгий Петрович, ему доверяет?

— Да, Старик ему верит, как… как не знаю кому. Никому так не верит, только этому… — не нашел подходящего эпитета Писков.

— Даже вам? — вставил я.

— Ну, еще не хватало! Я аналитик, мозг, гроссмейстер! Особенно в экономических вопросах. Правда, бывает, что Старик сам принимает решения: выслушает меня, но поступает по-своему… — значительно сказал зам президента и раздраженно добавил: — Но без своего любимого охранника и шагу не сделает!

— А они давно знакомы? — спросил Арсений.

— Очень, — кивнул Писков. — И денег тот ему отстегивает немерено. А когда Маргарита пропала, этот подхалим Димыч сам несколько суток не спал и поднял на ноги всех, кого только можно было. Он лично ездил подвалы обыскивать, с полицией общался, в общем, изображал преданного слугу.

— Так изображал или искал на самом деле? — уточнил Арсений.

— Ну, искал, конечно, это я так выразился, — пояснил Писков. — Несколько лет назад у его сына были серьезные проблемы. Чего-то он там натворил, и Георгий Петрович ему помог, так что тот вдвойне ему благодарен. Да это все не важно, — вдруг сказал он, — лучше расскажи мне, какие у тебя дальнейшие планы? Я же говорю, что мне Старику нужно скоро доклад делать! Не могу же я ограничиться рассказом про то, как вы маньяка ловили?

Любопытный все же был у нас шеф! Я взял обратно все свои слова про ум и таланты. Не действует все-таки у нас американская пословица про умных и бедных. Я ожидал, что Арсений сейчас начнет глумиться над недалеким заместителем президента финансовой группы, но ошибся. Строганов с важным видом стал сообщать ему про то, что если спецслужбы, полиция и прокуратура вместе с их начальником охраны не сумели раскусить маньяка и найти спрятанную комнату, то нам, скромным частным детективам, придется перепроверять еще несколько версий, которые те уже отработали. В том числе и больницы, которые, по мнению Арсения, они плохо проверили. (Тут он бросил на меня насмешливый взгляд.)

— К тому же, — продолжил мой злопамятный друг, — у нас есть данные, которых нет у внутренних органов! Но пока я не готов их озвучить. День-другой — и мы сможем порадовать вас своими успехами, — на оптимистичной ноте закончил он.

Чего вдруг Арсений решил пресмыкаться перед этим богатеньким мальчиком, я не знал, но я знал Арсения! Поэтому можно было ожидать с его стороны любых сюрпризов, гамбитов и ловушек.

— Я понял! — многозначительно кивнул шеф. — Я сейчас и доложу! Подождите здесь!

И он, неожиданно резво вскочив, покинул террасу-кабинет.

— Что это у тебя за данные? — поинтересовался я, терзаемый плохими предчувствиями: никого мы не найдем, а все деньги истратим. И потом, с такими людьми шутки плохи.

— Например, насчет участия в похищении Маргариты инопланетян, — без тени иронии сообщил этот true-детектив. — Эту версию никто из них не рассматривал.

— Хорошо, что ты не озвучил ее нашему Юрию Анатольевичу… — вздохнул я, представляя его реакцию.

— Тихо, — вдруг сказал Арсений, вскочил и крадучись подошел к приоткрытой двери. Я последовал за ним. Мы прислушались. Юрий Анатольевич где-то неподалеку докладывал по телефону своему шефу о поисках:

— Да, Георгий Петрович, я так и сделал! Я дал им указание вначале проверить уже отработанные версии! И представляете, сработало! Они стали проверять того мужика, ну, помните, который глазел на улице на Маргариту?…Да-да… Он оказался маньяком! У него была потайная комната, в которой он прятал девицу… Да!.. Нет, к исчезновению Маргариты он, к сожалению, не имеет отношения… Я собираюсь проверить еще несколько версий… больницы… — он продолжал врать, присваивая заслуги Строганова целиком себе. Я посмотрел на Арсения, тот ухмылялся и продолжал слушать. Наконец, разговор был закончен, и мы ринулись на свои места. Арсений мне показал знаком, чтобы я молчал. Просто поразительно!

— А что за старик был там, на встрече? — вдруг спросил Арсений, когда Писков вернулся к нам после доклада своему шефу. — Ну, такой полный, в рубашке, кажется, вы его Сергеем Миронычем назвали.

— Так это же сам Сергей Миронович… — Тот аж остолбенел: наверно, Арсений допустил святотатство. — Это старинный друг Георгия Петровича! Банкир, богатейший человек! А в шахматы он играет лучше меня! Ну вы, ребята, даете!

Я не смог удержать улыбки. Причем я бы затруднился сказать, какое из качеств этого старого друга вызывало большее преклонение Юрия Анатольевича — богатство ли, умение играть в шахматы или сам факт дружбы с Сердюковым.

— А почему он к вам обратился? — продолжал свои вопросы Строганов, не обращая внимания на реакцию Пискова. — Помните, он именно вас попросил убедить Сердюкова поехать к нему, Сергею Мироновичу, в гости?

— Э-э, чего-то не помню… А что в этом такого? — удивился Юрий. — Он знает, что я правая рука президента. И меня Сергей Миронович хорошо знает, я же женат на его двоюродной племяннице!

«…Богат, и на богатой был женат, переженил детей, внучат…» «Семейный бизнес,‑ подумал я, — основа нашей экономики!» Интересно, сначала его сестра вышла замуж за сына Сердюкова, а потом и он сам женился на племяннице Сергея Мироновича, или наоборот? Впрочем, вряд ли это имело отношение к нашему делу.

— Он предложил нам помощь, — вспомнил вдруг Арсений. — А он, кстати, принимал участие в поисках?

— Сергей Миронович? — Юрий пожал плечами. — Пожалуй, да. Он перечислил одной церкви под Москвой довольно крупную сумму, чтобы там молились за Маргариту.

— А, ну понятно, — с неясной интонацией сказал Арсений.

Он хотел еще что-то спросить, но не успел. У Пискова зазвонил телефон, он посмотрел, кто звонит, явно обрадовался, скороговоркой произнес нам: «на сегодня все, держите меня в курсе, Михаил вас проводит» и стал говорить по телефону, но уже размеренно, с нотками уважения и радости:

— Да, Валентина Матвеевна! Конечно! Вот, жду вашего звонка…

Писков стал выходить через одну дверь, а Михаил, который, видимо, обладал телепатией, уже входил в другую. Он посмотрел вслед разговаривающему шефу, потом перевел взгляд на нас, но не успел ничего сказать, поскольку Арсений подскочил к нему и заговорил первым:

— Михаил, Юрий Анатольевич велел нам где-нибудь подождать его, пока он общается с Валентиной Матвеевной. — Арсений с улыбкой смотрел прямо в глаза охраннику.

— Понял, — мгновенно ответил тот. — Прошу.

И мы переместились в соседнюю с террасой комнату, небольшую, с одним окном, двумя диванами, столиком и висящим на стене телефоном.

— Если что-то нужно, номер «два нуля одиннадцать», — сообщил Михаил и вышел из комнаты. Мы услышали, как он закрыл дверь на ключ.

— Давай пиццу закажем? — тут же предложил Арсений, кивая головой на телефон.

А мне стало не по себе: как-то неприятно, когда тебя запирают, даже если в очень комфортных условиях. Я неожиданно вспомнил девушку в потайной комнате маньяка Вовы… Арсений когда-нибудь доиграется! Писков не обрадуется, увидев, что мы, вместо того чтобы убраться вон, сидим в его квартире.

— Какого черта… — начал я, но Строганов меня перебил:

— Si Deus pro nobis, что означает, если Бог с нами, то… Слушай, — перебил он сам себя, — как думаешь, тут камеры есть? — И он стал исследовать помещение.

Я покачал головой. Одно дело — к маньяку в квартиру забраться, а другое… Между прочим, у Пискова было минимум два охранника: один нас встречал, когда мы пришли, а второй — Михаил. Я хотел это озвучить Арсению, но он приложил палец к губам, призывая меня к молчанию, а сам встал у окна, прислушиваясь. Затем он аккуратно открыл окно и высунулся на улицу, я даже решил, что сейчас он весь туда вылезет. Но ошибся. Арсений расположился на красивом мраморном подоконнике и жестом пригласил меня занять место рядом с ним.

Вероятно, терраса, ее открытая часть, была недалеко от комнаты, в которой мы находились с Арсением. И там, на свежем после дождя воздухе, Юрий Анатольевич встречался с некой Валентиной Матвеевной. Их было только слышно, но, увы, не видно… Они только начали разговаривать. Видимо, она звонила Пискову, уже поднимаясь на лифте, поэтому так быстро и оказалась в квартире.

–…Юрий! — голос у нее был уверенный, властный и низкий. В тишине мы слышали каждое слово из их разговора. — Ты, как всегда, элегантен и свеж. А жена где?

— Спасибо, Валентина Матвеевна! С вас беру пример! — тон, которым говорил Писков, был теперь совсем другим. — Маринка опять уехала. Сказала, что шмотки кончились, и улетела в Милан. Сколько можно? — добавил он риторически, без раздражения.

— Марина правильная девочка, — тут же ответила ему собеседница. — Тебя шахматы интересуют, картины, а ее — вещи, драгоценности. Так и должно быть. Нормальные интересы. Не как у некоторых. Я про своего мужа: он с этими гонками совсем ненормальный стал… Но давай-ка про наши дела поговорим. Значит, так! — и она перешла на деловой тон: — Заказ будет в полтора раза больше и с бюджетной дотацией, что с учетом согласований займет три недели и потребует довложения со стороны подрядчика, но это не беда, поскольку и сумма отката вырастет, однако акционерам это знать необязательно, кроме одного, который и организует этот подряд…

— Кирилл, — уточнил Писков.

— Он, — подтвердила Валентина Матвеевна. — Таким образом, на выходе мы с тобой имеем по пятьдесят. Ну, как тебе моя схема? — добавила она уже более радостно.

— Пятьдесят миллионов рублей! Прекрасно, Валентина Матвеевна! Прекрасна и ваша новая схема, — подхватил Писков.

— Согласна, спасибо за достойную оценку, — скромно сказала она. — Эта схема легче предыдущей, поскольку она короче, соответственно, быстрее и поэтому дешевле. Но это стало возможным лишь потому, что Георгий передал бразды правления тебе, мой дорогой гений экономики.

— Конечно, — согласился с ней Юрий. — Старик никогда не даст нам такой возможности…

— Увы, нет худа без добра… — собеседница вздохнула. — И хотя мне очень жаль и Маргариту, и Георгия, но нам сейчас это помогает. Бизнес не терпит эмоций. Но рано или поздно Георгий восстановится после этого удара и… А как думаешь, есть шанс, что Маргариту найдут? Ты же у нас теперь возглавляешь детективное агентство? «Лунный свет»! — усмехнулась она.

— Почему лунный свет? — удивился Юрий.

— Не важно, — отмахнулась Валентина Матвеевна. — Главное, что если человек талантлив, то во всем. Так что там с поисками?

И Писков стал рассказывать примерно то же, что он уже говорил Георгию Петровичу. Арсений знаком мне показал, что мы уходим. Прикрыл окно и позвонил по телефону.

— Алло? Михаил? Юрий Анатольевич сказал нам, что мы свободны и можем идти. Да, спасибо…

Нас освободили и проводили до двери. Спускаясь в лифте, Строганов не проронил ни слова. Только насвистывал арию тореадора из «Кармен2 и как жезлом размахивал своим зонтом.