Бросок наудачу

Бэт Риклз, 2013

Мэдисон Кларк сделает все, чтобы ее новая жизнь не разбилась вдребезги. Когда она переезжает из маленького городка в штате Мэн во Флориду, у нее появляется шанс изменить все! В Мэне ее считали неудачницей, поэтому, когда популярные ребята из новой школы берут Мэдисон под свое крыло, она с радостью соглашается. Крутой парень, вечеринки, друзья – все было бы просто чудесно, если бы… не дружба с Дуайтом – милым, смешным, но совершенно занудным парнем, и к тому же – изгоем. Мэдисон не может отрицать: ей с ним весело, но только тогда, когда никто не видит их вместе… Убежать от прошлого, чтобы вновь оказаться на грани провала? Мэдисон не может этого допустить. Но ведь сердцу не прикажешь…

Глава 8

Утро я провела довольно неплохо — по крайней мере, лицом вниз больше не падала.

Войдя в кабинет живописи и фотографии на третьем уроке, я вижу человека со знакомыми жидкими, мышиного цвета волосами и полутора бровями в окружении мольбертов и столов, уставленных вазами с цветами или чашами с фруктами.

— Картер! — бросаюсь я к нему через весь класс. По пути натыкаюсь на стол с деревянной чашей, в которой лежат два яблока и несколько виноградин. Подпрыгиваю, пытаясь сохранить равновесие, и ухитряюсь придержать стол и одно яблоко. Все остальное слетает на пол.

— Извините, — бормочу я и наклоняю голову, но — сюрприз — за длинной завесой волос мне больше не спрятаться. Я чувствую себя такой уязвимой: все собравшиеся в классе смотрят на странную новенькую, которая только что уничтожила экспозицию.

Собирая виноградины, слышу скрип стула и приближающиеся шаги. Кто-то опускается на колени, чтобы помочь поднять чашу и второе яблоко.

— Эффектное появление, — замечает Картер.

— Все видели? — бормочу я и качаю головой, складывая виноград и яблоко в чашу, которую он вернул на место.

— Почти весь класс. Но мисс Огастен еще нет, так что тебя ругать не будут.

Я перекладываю виноградины для большей гармоничности экспозиции, а затем иду за Картером к его стулу. Занимаю мольберт рядом с ним.

— Ну как первый день? — спрашивает он меня.

— Э-э, по-моему, хорошо.

— Подружилась с кем-нибудь?

— Думаю, да. В моем классе есть пара приятных девчонок. Тиффани и Мелисса? — Я произношу имена вопросительным тоном, чтобы побудить его рассказать мне о них.

— Ух ты… стоп — Картер поворачивается ко мне всем телом. — Тиффани? Та, которая Тиффани Бланш?

— Э-э, наверное… Темные волосы, очень красивая…

Я замолкаю, потому что Картер выглядит потрясенным. И слегка растерянным. А как еще это назвать: широко раскрытые глаза, нахмуренные брови, полуоткрытый рот, словно в нерешительности, говорить ли мне о чем-то.

— А что? Что…

Прежде чем я успеваю закончить свой вопрос, а Картер — рассказать о Тиффани, кто-то хлопает в ладоши, и раздается мелодичный голос:

— Итак, класс, рассаживайтесь, рассаживайтесь! Нам предстоит еще один учебный год, и я жду от всех вас великих свершений!

Мисс Огастен, высокая, стройная, с длинными волнистыми волосами, одета в джинсы и перепачканную краской белую футболку — в таком наряде она совсем не похожа на учителя.

Широко улыбаясь, она обводит всех взглядом и останавливает его на мне.

— Ты новенькая, не так ли?

— Да.

— Как зовут?

— Мэдисон. Э-э, то есть Мэдисон Кларк.

Мисс Огастен кивает.

— Ты много рисуешь? Фотографируешь? Работаешь в фотошопе?

— Не очень. Но в старой школе мне это нравилось.

— На мой взгляд, этого достаточно, — веселым тоном говорит учитель. — Добро пожаловать на мой урок, Мэдисон. Итак, ребята, начнем год с несложного задания. Я расставила вазы и чаши с фруктами. Пишите их. Рисуйте их. Акварелью, пастелью, шариковой ручкой — как хотите. Чем и как угодно будет вашему воображению! Но по итогам этого двойного урока мне нужны работы с изображением одной из экспозиций!

На мгновение в классе воцаряется тишина, а затем все начинают переговариваться и с шумом доставать ручки, карандаши и краски.

Я смотрю на столик у мольберта. Палитра красок с примерно дюжиной оттенков, пара черных шариковых ручек, набор мягких и твердо-мягких карандашей для скетчинга, пара кистей и ластик. Протягиваю руку, раздумываю и останавливаю выбор на шариковой ручке.

Но сразу к работе не приступаю; несколько раз прокручиваю в пальцах ручку, затем поворачиваюсь и смотрю на Картера, который выводит пастелью изогнутую зеленую линию.

— Итак, — многозначительно говорю я, — что там насчет Тиффани?

Картер вздыхает. Его рука замирает, но ко мне он не поворачивается.

— Тиффани Бланш, — сообщает он, — навроде королевы школы. Учись она в двенадцатом, это был бы ее неоспоримый титул. Она… — Рот Картера кривится, словно он с трудом подбирает нужные слова. — Она… стерва, но постоянно притворяется хорошей. Например, она улыбается всем в коридоре, однако ты видишь — это неискренне. И самое ужасное, что ты начинаешь стыдиться ненависти к ней. Но в школе у нее своя роль, которой она и предпочитает придерживаться, как и все они. Как и все мы, — поправляется он.

Я понимаю, что он имеет в виду, и киваю. Затем отвечаю:

— Она казалась очень милой, когда я с ней говорила. То есть… когда она говорила со мной.

— Значит, теперь у тебя тоже есть роль, — откликается Картер беззлобно и слегка улыбается, чтобы смягчить впечатление от своих слов. — Если она говорила с тобой, — продолжает он, — тогда тебе лучше со мной не общаться. Один из ее приспешников может увидеть. — Его зловещий тон заставляет меня откинуть голову и захихикать. Но Картер продолжает без тени улыбки сверлить взглядом полотно, на котором медленно появляется яблоко.

— О чем ты? — слегка занервничав, уточняю я.

Картер пожимает плечами.

— Мне принести словарь, чтобы прочесть значение слова «приспешник», или ты сама его знаешь?

— Не надо словаря, — хмурюсь я в замешательстве. — Просто… я не понимаю.

— А что тут понимать? — говорит он. — Как я уже сказал, если ты хочешь дружить с Тиффани, перестань общаться со мной.

— Но почему?

— Думаю, ты и сама знаешь ответ. — Он наконец-то поворачивается ко мне с прежним серьезным выражением лица, но теперь в нем есть и что-то печальное. Почти жалостливое. — Ну ты же умная девочка, Мэдисон.

И тут до меня доходит: Тиффани, судя по всему, самая популярная девушка в школе. А Картер не тянет на одного из тех парней, что вхожи в модную тусовку. И если я хочу попасть в эту тусовку и завести дружбу с Тиффани, тогда мне нельзя иметь ничего общего с Картером.

Но я больше никого не знаю в этом классе, и неизвестно, есть ли здесь кто-нибудь из друзей Тиффани. И вообще, мне вроде как нравится Картер. Он показался мне хорошим парнем, когда мы болтали на вечеринке.

Поэтому я спрашиваю:

— Как именно ты лишился половины брови?

Он посмеивается и качает головой, но во взгляде его все равно остается жалость:

— У моего четырнадцатилетнего кузена была паяльная лампа, и он решил опробовать ее на мне.

— Ой-ой, — отвечаю я и возвращаюсь к работе.

Через пару минут Картер произносит:

— Знаешь, про паяльную лампу я наврал.

Я медленно поворачиваю голову и смотрю на него с легким прищуром.

— Я уже дважды поверила в твои сказки.

На его лице появляется ухмылка, а затем он смеется.

— Знаю. Я спец по сказкам.

— А правду рассказать не хочешь?

— Нет.

— Почему?

— Потому что это и вполовину не так круто, как другие версии. Кроме того, чертовски весело, когда кто-то им верит. Как ты.

— Ха-ха.

Но потом я тоже начинаю смеяться, и мы хохочем вместе, пока за спиной не появляется мисс Огастен.

— Некоторые считают смех музыкой души, — обращается она к нам, — но вашей работе он не помогает.

— Простите, — бормочу я, она хмыкает в ответ и идет рассматривать другие работы.

Картер ловит мой взгляд, и я сильно прикусываю губу. Он хихикает, и я сосредотачиваюсь на своем наброске, стараясь не рассмеяться снова. Не хочу неприятностей в первый же день. Хватило уже того, что чуть не разбила нос на ступеньках на виду у Брайса.

На выходе из класса кто-то кричит: «Мэдисон!», — и я поворачиваюсь, чтобы увидеть в дальнем конце коридора Тиффани в компании нескольких других школьников. Она с улыбкой машет мне рукой, и, поколебавшись, я иду к ней.

Сама не знаю, почему так нервничаю; на уроке Тиффани вела себя вполне дружелюбно. Мои ладони вспотели, руки дрожат, но подбородок поднят, и я натягиваю небрежную улыбку, как будто полностью уверена в себе.

— Привет, — обращаюсь в основном к Тиффани, поскольку никого из остальных не знаю. Рядом с ней стоит высокий худой парень с темными торчащими волосами и высокомерным выражением лица. У двух других парней волосы темно-каштановые, один из них обнимает за плечи стройную рыжеволосую девушку.

— Знакомьтесь все, это Мэдисон, — объявляет Тиффани, махнув в мою сторону рукой с французским маникюром. Вид белоснежных кончиков ее ногтей напоминает мне о собственных обкусанных пальцах, и я смущенно поджимаю их в кулаки.

— Мэдисон, это Кайл, Адам, Маркус и Саммер.

Называя имена, она показывает на каждого. Рыжеволосая девушка — это Саммер, а парень, обнимающий ее, — Маркус. Кайл — это тот, с черными волосами и ухмылкой, а третий — Адам. Замечаю на Адаме и Кайле одинаковые спортивные куртки — и понимаю, что они футболисты или игроки еще какой-то школьной команды.

— Привет, — к моему ужасу, говорят все они в унисон.

— Привет, — отвечаю я, закидывая сумку повыше на плечо.

От неловкой паузы меня спасает до боли знакомый голос, который кричит:

— Эй, ребята, вот вы где! А я ищу вас повсюду. — Затем, приблизившись, Брайс добавляет: — Ох, вы только посмотрите на эту Модницу, вовсю заводит друзей.