Забытый полигон

Борис Михайлович Лютин

Мы верим, что ядерное оружие лишь сдерживающий фактор. А тем временем системы ядерного удара становятся совершеннее. Расчетное время атаки идет на минуты. Парадокс, мы собственными руками приближаем свой конец, но верим, что это никогда не наступит. Семипалатинский испытательный полигон сыграл важную роль в развитии ядерного оружия. Но возможно в предстоящей войне именно он станет спасительным ковчегом для человечества. В месте, где рождалось ядерное оружие, глубоко под землей люди найдут приют.

© Борис Михайлович Лютин, 2023

ISBN 978-5-0051-4688-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КАТАСТРОФА

А вы верите в судьбу? В рок? В то, что все в этой жизни делается неспроста, что где-то есть неизведанные нами силы? Что они возможно окружают нас и ведут к какой-то цели или хотя бы временами напоминают о себе. Вот признайтесь, ведь у каждого в жизни были случаи, которые определяли вашу дальнейшую судьбу? Мы их называем «вехами» — своего рода опорные точки, которые изменяют нашу жизнь. Может это судьба решает, что мы готовы перейти к следующему этапу в огромном, только ей известном плане? А может быть, она сомневается, устраивая нам испытания и только от нас зависит, выдержим ли мы их, готовы ли мы к переменам. А если провалимся, будем наказаны? Возможно. А может она нас пожалеет и продолжит обучение, своего рода подготовку к чему-то определенному?

А может она забудет нас на время, или навсегда? И тогда мы проживем тихую, ничем не примечательную жизнь, которая будет не лучше жизни травы в саду. Мы будем сетовать на нее, заливать горе водкой и клясть эту самую судьбу, не осознавая, что на самом деле виноваты сами. Виноваты в том, что в нужный момент не смогли сделать правильный выбор, что не были готовы к дальнейшему повороту судьбы. За это она, как принято говорить, отвернулась от нас, а проще, просто выбросила из своих планов как недееспособное существо.

А может быть нет никакой судьбы? Есть только миг, определяющий будущее? И его появление зависит только от нас, от наших прежних действий. Такое странное стечение обстоятельств, когда нужно сделать выбор, принять то или иное решение и пойти дальше. Можно положить все силы и сто раз пожалеть о своем выборе, либо легко пройти по жизни, радуясь каждому мгновению, удивляясь самому себе и правильно принятому решению… В любом случае, сколько будет существовать мир, столько и будет стоять выбор перед каждым человеком, и только ему одному решать, как поступить. Может это будет незаметное мгновение с огромными последствиями, которые произойдут намного позже, а может это будет обдуманное решение с заранее просчитанными вариантами. Возможно, что последствия этого выбора будут ничтожны в череде подобных решений других людей, а может именно от него и будет зависеть не только ваша жизнь, но и судьба окружающих?

Подобные мысли не раз посещали Олега. Это было своего рода предчувствие чего-то важного. Может именно в это время судьба готовила очередной жизненный экзамен, а ангел хранитель спорил с ней, пытаясь отсудить билет полегче? А может быть он уже бросался в схватку со своими бессмертными братьями, которые вершили свой рок? И именно в этот момент он брал на себя основной удар, защищая вверенную ему жизнь.

Неспокойно было Олегу в последние дни. Какая-то тревога на душе, волнение без веских на то причин.

Олег открыл сейф, протянул руку, чтобы положить пистолет на полку и уже коснулся кожаного переплета папок, которые захватил с собой, чтобы в тишине спокойно пересмотреть документы, задержался на мгновение, хмыкнул и положил пистолет на полку повыше.

«Все не так», — подумал Олег, заглядывая в комнату, где спали дети. Одна отрада в жизни, жена да дети, Саша и Оля. А что еще у него есть? Все остальное суета сует.

Родители ушли из жизни. Сначала мама, потом отец. Вот после них остался этот дом в забытой Богом деревне. Продать бы его давно пора, да все никак рука не поднимается. Хотя сколько раз уже Наташа, жена, уговаривала его это сделать. А он все отпирался, говорил, что за дом цены не дадут, а так всегда есть возможность отдохнуть на природе, вдалеке от городской суеты. Настоящая же причина была очевидна для всех, память о родителях, о былых временах, которые уже давно забыты в городах, но которую еще хранят эти стены, да кое-кто из оставшихся здесь соседей. Жена редко проводила свой отпуск в этом доме, а вот ему с детьми нравилось. Он ходил с ними на рыбалку, ночевал в палатке, разрешал не спать допоздна. Вот и сегодня дети играли до самой ночи в компьютер. Баловал он их. Ну а как не баловать? И так мало им времени уделял. Все работа, работа. Вечная гонка за лучшей жизнью. Наташа, воспользовавшись случаем, укатила к подруге детства в Семей. Ему же Семей навевал тоску. Никого из знакомых там давно не осталось, а перестроенные улицы и здания говорили о том, что это уже не тот город, который был в детских воспоминаниях. Лишь вечность, остановившаяся на городских кладбищах, бросала вызов всей мирской суете.

Лучше не возвращаться в прошлое, раз уж судьба оторвала тебя от него, рассуждал Олег, противореча себе, когда оставался один.

Дети тихо посапывали, лежа на раскладном диване. Совсем большие уже. Вот Саша, в свои десять лет уже на девочек заглядывается, взрослыми темами интересуется. И не просто, откуда дети берутся? Это и семилетняя Оля уже давно знает, а как девочкам понравиться, чем завоевать их внимание, что сказать? Быстро нынче дети взрослеют, аж страшно за них. Вроде малы ещё, а сколько знают, умеют, его поколение таким не было. Да оно и понятно, сейчас такая высокая скорость жизни. Люди живут в каком-то симбиозе онлайн с офлайн, как говорят его же дети. Мгновенный доступ к происходящим вокруг событиям, к базам данных делают любую информацию доступной. А детский мозг жадно, как губка, впитывает все вокруг, и хорошее и плохое. Да, пойди, разбери, что в настоящее время хорошее, а что плохое??

«Крошка-сын к отцу пришел, и спросила кроха: — Что такое хорошо и что такое плохо?», — вспомнился Олегу детский стих Владимира Маяковского, который учили в далеком детстве. Да, раньше все проще было. Было белое, было черное. Были хорошие, естественно это мы, и плохие — это все остальные. Как просто и понятно отец того малыша объяснил сыну прописные истины, легко понятные, а главное единственно правильные. Сейчас, когда дети задают подобные вопросы своим родителям, тем приходится ни на шутку самим задуматься и, порой взрослые не находят, что ответить маленькому созданию. Все перевернулось за последние полвека. Кто кого учит? «Скорее уж они нас, а не мы их», — сам себе ответил Олег. «Яйца курицу не учат», — вспомнил он, как говорили ему родители, эту, древнюю как мир, поговорку. А вот Олег со своими детьми такого себе не позволяет. «Учат, еще как учат», — проворчал он тихонько, чтобы не разбудить детей, прикрывая за собой дверь, и пошел «досыпать» эту ночь.

Сон не шел. Олег проваливался в забытье, просыпался, снова проваливался. Беспокоило его что-то. Нехорошее предчувствие, как не раз уже бывало в его жизни. За окном у соседей гоготали гуси, хрюкала свинья, собаки жалобно выли по всей деревне. Неспокойная выдалась ночь, животные тоже были чем-то взволнованы. Как-то тяжело было на душе. Так Олег промучился почти до рассвета. Не дождавшись восхода солнца, встал, оделся, пошел в летнюю кухню, включил радио. Нравилось Олегу здешнее радио. Старый такой приемник, подключенный к радиосети. Как она еще функционировала в век такого технического прогресса? Как раз примерно в это время должны были передавать местные новости и погоду.

— Командир, — послышался хриплый голос Коли около ограды. — Командир.

Отец Олега был когда-то командиром Коли. Сколько Олег помнил, Коля всегда именно так обращался к отцу. Потом, когда сам Олег отслужил срочную службу, Коля и к нему стал так обращаться. Старших только по именам сам Олег научился называть еще в школе. Была программа обмена учащимися с заграницей. По ней посчастливилось Олегу попасть в Англию, потом в Америку. Там на «вы» к старшим никто не обращался, отчества не упоминал и никаких «дядя» или «тетя» не добавляли. Сначала это показалось Олегу странным, но он быстро привык и вскоре посчитал это правильным. С такими новыми привычками он и вернулся перед самой армией домой. На него косо смотрели и делали замечания, когда он тыкал взрослым, отец даже ругал. Вскоре Олег ушел в армию, а когда демобилизовался, то сам был уже взрослым мужчиной в глазах окружающих и на это уже никто внимания не обращал.

Хороший был мужик Коля. Только что-то не сложилось у него в жизни. Да у многих тогда не сложилось. Сначала развал СССР, когда целое поколение потеряло почву под ногами. Потом становление независимых государств. Люди вылетали из лихорадившей жизни, как патроны из обоймы. Бандитский беспредел, потом ментовской.

Коля, после отставки связался с какими-то бандитами, такими же отставными офицерами, сидел два раза. Потом вернулся к нормальной жизни. Устроился сторожем в местную больницу. Только вот пить начал часто. Он то и присматривал за родительским домом. Никто в дом не лез, хотя он большей частью пустовал. Все в округе знали, что он под охраной самого дяди Коли. Так его все называли. Но годы не щадят никого и вот уже дядя Коля дряхлый старик. Он постоянно курил рубленный вонючий табак, кашлял, отплевывался и снова курил. В любом уголке деревни можно было услышать его шаркающий волочащий шаг и застарелый кашель.

Уже рассвело. Солнце встало из-за горизонта, озаряя и пробуждая все вокруг. Его отблески играли на еще невысохших каплях росы. Они красиво переливались, и все вокруг казалось окрашенным в разноцветные яркие краски. Даже деревянный старый забор выглядел новым, спрятав под слой росы почерневшее местами дерево и выцветшую краску.

— Чего не спится? — Направляясь к ограде, спросил Олег. Хотя и так знал.

— Ты слышь, командир? Привет. Как поживаешь?

Этот ритуал повторялся не каждый день, но довольно часто и Олег, чтобы не обижать старого друга своего отца, выполнял его сдержано.

— Ничего. Слава Богу, — отвечал он, открывая калитку и пожимая протянутую руку. — Заходи.

— Да нет. Я это…, — хриплым голосом продолжал ритуальную речь Коля. — Мне бы это.… На одну бутылку. До конца недели. — Набравшись смелости, переминаясь с ноги на ногу, попросил Коля.

Олег всегда давал. Во-первых, сам чувствовал свой долг перед Колей, за то, что тот за домом присматривал. Во-вторых, если не у него, так у кого-нибудь тот все равно деньги раздобудет, или в долг напьется, что еще хуже. А вот долги Коля действительно всегда возвращал, несмотря на то, что за домом присматривал бесплатно. Продаст что-нибудь бывший прапор из своих запасов и долг возвращает. Запасы у него оставались еще с прошлых воровских времен. Как так получилось, Олег не выяснял, но после последней отсидки дядя Коля каким-то образом стал обладателем несметных богатств с армейских складов. О них, конечно же, знали все, но странным образом никто не замечал.

— Эх, дядя Коля, дядя Коля. — Покачал головой Олег. — Может, хватит?

На этот раз Коля пил уже неделю. Это все знали. Как любой алкоголик он пил периодически. Сейчас как раз был запой.

— Ага, я вот последнюю возьму, и все. — Пообещал Коля.

— Точно последнюю? — Больше как-то поучительно, чем вопросительно произнес Олег.

— Ага, — податливо, словно напроказничавший мальчишка, кивнул Коля.

И тут спокойная тихая музыка, фоном звучавшая из радио, прервалась, и громкий надрывный голос закричал из динамиков.

–…твою мать! Это ядерный гриб! Вы видите?! — Обращался он непонятно к кому.

Потом в динамике что-то стукнуло, брякнуло, словно микрофон упал и другой, уже спокойный голос произнес.

— Сохраняйте спокойствие. Без паники. Спуститесь в убежища…

Диктор говорил еще что-то. Коля и Олег уставились друг на друга.

— Это что, прикол такой, — сглотнув слюну, произнес Коля.

Олег, было, собирался сказать: «Не знаю», но здесь его взгляд уставился на что-то за спиной Коли и он громко, растягивая, сказал:

— Твою ма-а-а-ть!

Дядю Колю обуял страх еще до того, как он обернулся, такой неприкрытый ужас был на лице Олега. Там, на горизонте в сторону севера, где находились Алейск, Барнаул, Новосибирск, от неба отражалось яркое зарево. Это не могло быть солнце, солнце поднималось справа. Это был неестественный свет. Он пульсировал, становился ярче, заливая горизонт.

Люди стояли в оцепенении, не отрывая взгляда от этого завораживающего, неимоверно красивого и в то же время ужасающего зрелища. В голове была пустота, ни одной мысли. Загипнотизированные, не мигая, всматривались они в горизонт. Вокруг стояла немая тишина. Все животные затихли, вся природа, до этого радуясь новому дню и приветствуя его на все голоса, резко смолкла. Сколько это продолжалось? Наверно мгновение, растянувшееся на вечность.

Тишину сначала разбили отдаленные встревоженные голоса женщин, вставших как всегда на заре.

— Батюшки, да что это такое делается?!

— Люсь, ты это видела?

— Мамочки, что же делать? — Кричала, надрываясь, какая-то женщина.

И вдруг в один миг все зашумело. Животные завыли, зарычали, загоготали, заревели. Разламывая клетки и рвясь с привязи, обезумевшие, они ринулись на свободу и метались, не зная куда бежать. Кричащие вокруг люди вели себя также; бегали, метались из стороны в сторону, спрашивали друг у друга, что делать и бежали дальше, не дождавшись ответа.

«Что делать?», Наконец красными буквами вспыхнуло в пустой голове Олега. Это потом он придумал себе и окружающим, как быстро пришел в себя, сообразил как действовать. Лишь в редкие минуты воспоминаний он признавался сам себе, что как и все поддался панике, и лишь животный инстинкт самосохранения и сохранения потомства руководил и диктовал затуманенному страхом мозгу, что нужно предпринять.

— Коля. Что там у тебя из запасов осталось? — Коля, как-то растерянно, не соображая, то ли от увиденного, то ли от похмелья, пусто посмотрел на Олега. — Ну, костюмы радиационной защиты, оружие, дозиметры, консервы там, всякое такое. Что-нибудь есть?

Случай из далекого прошлого, о котором говорила вся деревня, всплыл в памяти Олега. Произошло это, когда он первый раз приехал к родителям в эту деревню в отпуск. Соседские мальчишки залезли к Коле в сарай. Чего там только не было.… Два пацана были поражены. Какие-то ящики с неизвестным содержимым, бочки с непонятной жидкостью, на стенах инструмент в полиэтилене. Все это добро могло заинтересовать кого-то постарше, но те, кто постарше обходили стороной этот сарай, зная, что воровство у дяди Коли ни к чему хорошему не приведет. Мальчишки же украли тогда по четыре банки гречневой каши. Кашу они съели тем же вечером со своими друзьями, сидя за костром. Там же по секрету поделились, что залезли в сарай к самому Дяде Коле. И ясное дело, взяли со всех клятву, никому об этом не говорить.

Тем же вечером эта весть облетела всю деревню. Сосед отлупил своего сына ремнем, был не на шутку зол, а сын ревел и клялся больше никогда не лазить по чужим сараям. Когда процесс воспитания был окончен, сосед пришел к отцу Олега дернуть по сто грамм. Через некоторое время пришел и Дядя Коля.

Дядя Коля был ужасно взволнован и несмотря на извинения соседа никак не успокаивался и не находил себе места. Уже хорошо приняв на грудь, совсем не по сто грамм, между мужиками начался пьяный разговор.

— Да чего ты так переживаешь из-за этой гречки? Хочешь, я тебе пузырь за нее поставлю, — говорил сосед. — Вот прям сейчас и поставлю. — Сосед уже даже привстал с намерением пойти домой и принести еще самогона.

— Да сиди ты. Не в гречке дело.

— Ну а в чем? Я же извинился. Чего тебе еще надо?

Дядя Коля помялся, как обычно делал, перед тем как сказать что-то очень важное.

— Да говори уже, не тяни резину. — Уже и отец Олега разволновался, понимая, что из-за восьми банок каши Коля так вести себя не будет.

— Граната пропала, — произнес Коля.

Мужики в один миг протрезвели.

— Ты че Коля? Ты ничего не путаешь? Они же у тебя в сейфе лежат. — Видать, отец Олега был хорошо осведомлен, что и где есть у его бывшего подчиненного прапора, дяди Коли.

— Я ее продать хотел. Сегодня утром вытащил и приготовил. Она там, как раз на ящиках с кашей и лежала.

— Так чего ты до сих пор молчал?! Дурья твоя башка.

Мужики подскочили и ринулись в дом к соседу.

Мальчик уже спал, когда его просто выдернули из постели и поставили на ноги. Он хлопал испуганными глазами, переводя взгляд то на отца, то на взбудораженных соседских мужиков.

— Ну, скажи, Андрюшенька, куда вы ее дели? — Просящим, умоляющим тоном спрашивал отец.

— Чего мы дели? — Казалось, мальчишка не понимал.

— Гранату, твою мать! — Заорал отец мальчика, с размаху отвесив сыну такую оплеуху, что тот полетел через всю комнату.

— Что ж ты делаешь, окаянный?! — Запричитала его жена, подбегая к сыну. — Мало тебе, что ты его весь вечер лупил? Алкаш проклятый. Ты же его инвалидом сделаешь.

— Пусть лучше инвалидом, чем мы все тут на воздух взлетим. — Продолжал кричать сосед.

— Погоди, погоди, — отодвинул отец Олега соседа в сторону. — Дай, я.

— Не пущу, — женщина закрыла собой сына. — Убирайтесь к черту, алкаши проклятые.

— Люсь, ты чего? Я просто спросить хочу.

— Не пущу, — не двигалась с места женщина.

Мальчик сжался клубком за спиной матери, всхлипывая и размазывая слезы с соплями по всему лицу.

— Андрей, ты извини отца. Он же о тебе беспокоится. Ты скажи, там, в сарае у Дяди Коли вы ничего кроме консервов не брали? — Мальчик молчал. — Понимаешь, пропала граната. Если вы ее с другом взяли, то может случиться беда. Могут погибнуть люди. Ты, твоя семья, его семья. Граната та старая. Может даже и сама взорваться. — Мальчишка не произносил ни слова, лишь тихо всхлипывал.

Помолчали пару минут.

— Не брали они ничего. Пошли вон! — Выгнала всех женщина.

Уже когда все направились к двери, мальчик выкрикнул:

— У Петьки она. Мы думали, она учебная, хотели покидать ее в лесу.

Сосед с женой опустились на пол там же, где и стояли. А вот Коля с отцом Олега бросились на другую улицу. К тому дому, где жил второй пацан.

В доме уже все спали. Шум решили не поднимать, потихоньку разбудили соседа, объяснили в чем дело. Тот сделался бледным и пошел за сыном. Этот малый напоминал первого. Он также водил по сторонам испуганными глазами и не знал, куда отвести взгляд от взрослых. Долго не хотел признаваться, что граната у него, но после давления родителей и обещания не наказывать, вернул ее Дяде Коле. Как оказалось, он сунул ее под подушку. Счастье, что все тогда обошлось.

Всей деревней потом обсуждали, что у Дяди Коли в сарае кроме всяких запасов, о которых, оказывается, знали все, еще хранится и оружие.

Именно этот старый сарай, больше похожий на военный склад, как потом понял Олег, и вспомнился в критической ситуации.

Видно было, как Коля силится, вспоминая своим пропившим мозгом, что осталось у него в сарае.

— Нет, оружия нет. Да и жратвы тоже нет. Было, — виновато посмотрел он на Олега. — Да столько уже лет прошло. — Он немного помолчал, ожидая слов Олега, и продолжил, уже улыбаясь, — А вот дозиметры, костюмы и всякое такое есть.

— Сколько?

— Дозиметров пару штук. — Снова виновато ответил Коля. — А вот костюмов всяких много. — Поспешил он добавить.

«Конечно», — подумал Олег. — «Кому они на хрен нужны были». Следом пришла мысль заставившая сердце на мгновение замереть: «А вдруг они все пропали, за столько-то лет»?

— А они годные? — Опасливо спросил Олег.

— Обижаешь, — расплылся в улыбке Коля.

— Беги домой. Возьми Нину. Никуда не уходите. — И добавил строго. — Прямиком домой, не пей, понял?

— Да я что…, ясно дело.

— Давай, а я к Сергею, потом к вам.

Коля побежал по улице, спотыкаясь, казалось бы, о ровную землю.

Мозг Олега лихорадочно работал, но как-то сам по себе. В голове все смешалось, ища правильное решение. Вспоминалось и детство, и учеба в институте, и почему-то армия, и первый боевой опыт десантника. Перед глазами проносились лица друзей, врагов, любовниц и почему-то полусгнивший бомж под теплотрассой, облепленный червями, которого он нашел, когда патрулировал, вместе с полицией, окраины города. Но, сквозь эту неразбериху мыслей, прорывались основные, первостепенной важности. Они оттесняли все остальные, никуда не уходя. «Жена Наташа сейчас в Семипалатинске, папка с секретными документами в спальне, в сейфе вместе с пистолетом и несколькими тысячами долларов. Дети спокойно спят в комнате. А ещё это, неестественное зарево, распространяющееся на горизонте».

Что точно тогда сформировало решение, какие мысли легли в основу плана, а какие были отброшены и навсегда вылетели из головы?

Олег влетел в дом, схватил сотовый телефон. Руки тряслись, но Олег заставил себя успокоиться, набрал номер жены. Телефон никак не отреагировал. Олег еще раз нажал на кнопку вызова. Тот же результат. Тогда Олег стал тыкать по другим номерам. Ничего. Связи не было, интернет пропал.

Олег тяжело выдохнул, и, стараясь не шуметь, прошел через все комнаты, взглянул на спящих детей, и открыл сейф. Это был сейф старого типа. Тяжелый, из толстого железа, но безо всякой электронной системы безопасности. Когда-то он стоял в кабинете полковника Олега Семеновича, отца Олега.

Лязгнул замок. В полной тишине комнаты это прозвучало очень громко, как показалось Олегу. И даже как-то неестественно. Дверь сейфа медленно отворялась, открывая темное пространство внутри. Олегу даже казалось, что она сама открывается, без его участия.

Конечно же, это были просто ощущения самого Олега. Ощущения того самого переломного момента в жизни, когда стоишь перед выбором.

Это был еще сейф деда, тот самый, из его кабинета на полигоне, доставшийся отцу по наследству. Олег помнил, как отец перевозил его в этот дом. Несколько мужиков надрывались, снимая его с машины. Сколько раз дед и отец открывали его и закрывали? Сколько секретной информации союзного, а значит и мирового значения, видели эти железные стенки? Сколько они могли бы рассказать, если бы умели говорить? Теперь по неизвестной случайности, а может, наоборот, по чьему-то многоходовому замыслу, доступ к этому сейфу имел только Олег, внук последнего командира охраны военной части, располагавшейся на засекреченном когда-то Семипалатинском ядерном полигоне. А самое главное и, наверное, очевидное, что этот сейф, через поколения продолжал хранить засекреченную информацию в старой кожаной папке. Некоторые документы в ней бережно хранил еще отец, потом сам Олег волей случая добавил к ним пару страниц. Олег скептически относился к этим старым тайнам и как раз на днях хотел навести ревизию и выкинуть лишнюю «макулатуру». И теперь за эти забытые всеми «бумажки», как за последнюю соломинку схватился всегда прагматичный бывший десантник, а ныне преуспевающий бизнесмен, владелец элитного охранного агентства Олег Олегович.

Олег завел свой «Land Cruiser» и поехал к Сергею, дом которого был на другом конце деревни. Сергей был сыном дяди Коли. Но уже давно, после смерти матери рассорился с отцом и не общался. А после того, как дядя Коля женился второй раз, совсем не хотел о нем слышать. Олег с Сергеем дружили еще с детства. Вместе проводили выходные и каникулы, гоняли соседских мальчишек и влюблялись в одних и тех же девочек. Порой даже ссорились не на шутку, но как-то так складывалось, что все равно мирились и продолжали дружить. Всегда строгий, крепко сложен, подтянут, Сергей представлял собой потомственного офицера. Он держал себя в руках, занимался спортом, рыбалкой, охотой. Временами выпивал и ходил по деревне «учить молодежь уму разуму». Иногда это сопровождалось дракой, но большей частью лекциями о смысле жизни.

Перед машиной все время кто-нибудь пробегал, совершенно не обращая на нее внимание. Олег, чтобы не задавить людей продвигался медленно, очень медленно, как ему казалось.

И калитка и двери в дом Сергея были открыты. В самой большой комнате сидел Сергей со своей женой и дочерью. Перед ними было три стакана и початая бутылка водки. Люда, жена Сергея плакала, растирая руками слезы. Сергей сидел, обхватив голову, упершись локтями в стол. На вошедшего Олега они даже не взглянули. Олег подошел, сел за стол, взял один из стаканов, налил водки и жадными глотками выпил.

— Вот и все, — не поднимая головы, сказал Сергей.

— Ванечка, Любочка, Наташенька. — Запричитала Люда. — Они ведь в Новосибирске.

«А у меня Наташа в Семее», — очередной раз с болью в сердце подумал Олег. Далекая надежда, что возможно жена жива, тяжко давила, вступая в конфликт с голосом разума, который как будто хихикал над безвыходной ситуацией. Если она жива, вряд ли им когда-нибудь суждено встретиться и узнать, так ли это.

— У вас Марина осталась, — сказал Олег не найдя ничего более подходящего.

Марина была старшая дочь Люды, которую она родила «по залету» еще до встречи с Сергеем. Недалекая умом и некрасивая, уже взрослая девушка сидела рядом, какая-та отчужденная, тупо уставившись в пол.

— Марина. — Плача, махнула рукой Люда.

Олег понимал. Ванечка, Любочка и Наташенька, их младшие совместные дети. Наверняка, поехали отдыхать в Новосибирск к родному брату Сергея. О них скорбела Люда, о них сокрушалась. А его дети, слава богу, с ним, еще спят крепким детским сном. Вспомнив о детях, Олег встрепенулся, сбрасывая с себя навеянную скорбь.

— Так, Сергей. Уходить надо, — твердо сказал Олег.

— Куда? — Обреченно спросил Сергей.

— На полигон.

Сергей поднял голову.

— Куда?

— Туда.

— Ты че, Олег? — Казалось, не понимая о чем речь, то ли спросил, то ли сказал Сергей.

— А то. Ты ведь знаешь последствия ядерной войны. Кому, как ни тебе это знать?

Сергей по воле судьбы, как и его отец, служил на полигоне. Только совсем в другой стороне необъятной страны. Перед Сергеем встал инструктор из прошлого. Седой, но крепкий на вид профессор. Он стоял перед аудиторией, там, на полигоне, широко расставив ноги, держа руки за спиной, и диктовал под запись:

«Известно, что сценарии ядерной войны могут быть разными, поэтому мы можем только предполагать и моделировать последствия. Если рассматривать наиболее вероятные варианты ядерной войны, то в течение нескольких дней в северном полушарии будет взорвано около 40% имеющихся ядерных боеприпасов.

1. В первые дни погибнет примерно 2 млрд. человек. Возможно с учетом радиоактивного заражения и гибели раненых потери составят 30 — 50% от населения Земного шара.

2. Наступит «ядерная ночь» за счет поднятых в атмосферу дыма и пыли. «Ядерная ночь» продлится примерно год. В результате потери солнечной энергии наступит «ядерная зима». Температура понизится на 15—20 °С.. Фотосинтез прекратится. В результате погибнут растения, затем животные. Земля промерзнет на глубину до 1 м., пресной воды не будет, наступит голод.

3. Произойдет изменение климата. Возрастет количество стихийных бедствий, прежде всего, бурь, ураганов, засух и наводнений. На берегах океана цунами.

4. Выгорят почти все леса. Концентрация токсичных газов в городах приведет к отравлению всего живого. Изменится газовый состав атмосферы и это, несомненно, скажется на всем биологическом мире.

5. Озоновый слой либо будет уничтожен полностью, либо частично. В любом случае на его восстановления понадобится около десяти лет. В течение этого времени ультрафиолетовое излучение Солнца будет в сотни раз более интенсивным и губительным для всего живого.

Ожидается вырождение человечества. Возможно, останется какая-то часть людей, вовремя укрывшихся в специализированных или природных убежищах. Маловероятно, что эта горстка выживших сможет сберечь цивилизацию. Ведь им придется провести под землей не менее тридцати-пятидесяти лет. Скорее всего, как вид человечество не исчезнет, но возможно претерпит значительные изменения».

Инструктор говорил все эти ужасы монотонно, заученными фразами, повторяя вновь и вновь перед разными группами. Он просто выполнял свою работу и уже даже не вникал в страшный смысл своих слов. Для молодого же тогда лейтенанта Сергея эта лекция произвела большое впечатление, и единственным утешением было то, что это никогда не случится.

Сергей махнул ладонью перед собой, отгоняя тень прошлого. До него наконец-то доехало, что имел в виду Олег.

— Ты думаешь это полномасштабная ядерная война? — Зачем-то спросил он Олега.

— А бывает не полномасштабная? — Язвительно ответил Олег.

— А если это китайцы? — Продолжал спрашивать Сергей.

— И что?

— Они займут территорию Казахстана и… Сибирь, — осекся Сергей.

— Сергей! — Закричал ему в лицо Олег, схватив того за руки. — Очнись! При чем здесь китайцы? Не о них надо думать. Сегодня до конца дня вся Сибирь, где даже не бомбили, будет облучена. Завтра, послезавтра, ветер разгонит радиацию до самого Китая. Какая разница кто это сделал? Наши тоже, наверняка, не сидят, сложа руки. Кто бы это не начал, это конец. Понимаешь, конец! — Олег тряс Сергея за руки.

— Какой полигон? Я ничего не понимаю. — Более обдуманно спросил Сергей. — Хотя конечно, да… — Сергей потер пальцем переносицу. — Олег, ну твой отец, часто рассказывал про какие-то документы, доставшиеся ему от твоего деда. Он еще много чего рассказывал последнее время. Все жаловался, что ты его не понимаешь. Я, признаться, тоже не очень вникал в его рассказы. — Сергей кивнул на папку, которая лежала на столе рядом с Олегом. — Это они?

— Да, отец всегда держал ее в сейфе. Это карты и коды к замкам в подземные бункеры. Еще отчет о проверке, когда я там был.

— Да, я знаю. Он и об этом говорил… — Сергей осекся, глубоко вздохнул и продолжил, — перед самой смертью. Но подумай, Олег, столько лет прошло, там уже ничего не осталось. Ты что, не слышал? Местные жители даже действующие шахты вскрывали, кабели на цветмет вытягивали в лихие девяностые. Подохли от радиации уже наверняка, но это не важно. В любом случае нет нам там защиты.

— Не… ет Серега. Есть там двери, куда никому не добраться.

— Ну даже если не местные, почему ты думаешь, что после того как Союз развалился, никто вниз не спускался? Там еще долгие годы всякие мутные комиссии и группы работали. Да, я слышал, в последние годы там какое-то движение началось. Частично город, что ли, восстановили. Не просто же так? Значит, вскрыли коробочку.

— Знаешь Серега, я сам был там в составе одной из этих мутных комиссий. — Сергей с удивлением взглянул на Олега, — Да, был такой период в моей жизни. Давно это было. Лет десять назад. Вниз мы конечно не спускались. По степи лазили, пробы грунта, воды брали. Бурили в нескольких местах. В общем состояние экологии проверяли. Для нашего дела это конечно не поможет, но местность ту я облазил вдоль и поперек. Могу сориентироваться где и что располагается.

Олег расстегнул клепки на кожаной папке, а у самого в этот момент сердце так и стучало. Вдруг там ничего нужного нет? Ведь сам он так ни разу и не взглянул на дедовские и отцовские документы. Только доложил в папку копии своего отчета о состоянии грунта на территории бывшего полигона и все. Так, на всякий случай сунул в эту папку, потому что по теме подходила. А может быть документы зашифрованы? А вдруг отец ошибался насчет их значимости? А вдруг..? Множество «а вдруг..?», порожденные страхом и сомнением разом родились и остановили дыхание. Бережно раскрыл Олег папку, достал стандартные листы. Это были ксерокопии. Причем большинство приличной давности. Ксерокс либо изначально был неважный, либо за годы краска выцвела. Что-то, конечно, можно было разобрать, но далеко не все. Сергей взял их в руки, внимательно начал разглядывать, один за другим. Олег, тем временем извлек фотографии, видать еще те, дедовские. При взгляде на них стало плохо. Олег откинулся на стул, провел ладонью по вспотевшему лбу. На что он рассчитывал? Что в папке окажутся документы только что сошедшие с современных принтеров? Ведь он знал, что дед переснял документы второпях, выкрав их с пьяной вечеринки, ночью, любительским фотоаппаратом. Да и сколько лет уже прошло. На стол легли пожелтевшие кусочки с какими-то непонятными знаками, трудно разборчивыми цифрами, наполовину исчезнувшими линиями.

Но Сергей в отличие от Олега не просто сохранял спокойствие, но даже заинтересовался документами. Минут двадцать в полной тишине Сергей перебирал каждую бумажку. Некоторые смотрел на свет, другие наклонял под разным углом, в надежде увидеть исчезнувшие данные. Наконец он отложил листов десять, а два из них положил перед собой. Олег взял себя в руки. Может еще не все потеряно?

Сергей взял фотографии, попытался разобраться в них, но с большим сожалением, мотая головой и поджав губы, отбросил их в сторону.

— Вот Олег, — слегка потрясая двумя листами перед собой, не глядя на самого Олега, произнес Сергей. — Это все, что можно разобрать, касающееся входов в бункер. Один вход посреди степи. Карта не совсем разборчивая, поэтому точного места нет. Его еще найти надо будет. И еще один вход в каком-то здании в самом городе. План здания есть, а вот найти его тоже надо как-то.

— Ну вот видишь Сергей. Есть все-таки шанс. — У Олега отлегло от сердца. Все-таки есть шанс добраться до Семипалатинска, найти жену, а потом спрятаться в подземелье.

— Это не шанс. Это самоубийство. Тот вход, который посреди степи надо будет искать в радиусе пяти, а то и десяти километров. И это еще в лучшем случае. Про тот, который в городе и говорить нечего. Я там был по работе. Давно еще. Ты видел разрушенные здания?

— Конечно видел. — Олег вспомнил, как год работал спасателем и ему приходилось разбирать завалы.

— Вот. А там почти весь город такой. Понимаешь, что нереально найти неизвестное здание под слоем битого кирпича и бетона, да еще через десятки лет. А если город восстанавливали? Может и нет того входа теперь вовсе.

— Мы найдем тот вход посреди степи. — Уверенно произнес Олег. Откуда пришла уверенность, Олег и сам не знал, но ему в тот момент казалось, что по-другому не может быть, что сама судьба направляет его туда.

— Да там под землей еще от полигона фон стоит!

— Да нет там давно никакого фона. Байки это все, чтобы бабки отмывать.

— Ты же сам говорил, что под землю вы не залазили.

— Сами нет. Но там где надо, бурили. Фон по любому меньше чем здесь будет.

— А как мы без еды, воды…, не знаю. — Сергей пытался подобрать слова, водя взглядом по сторонам. — Без всего короче?

— По ходу разберемся. Здесь по любому смерть. — Потом добавил. — А у меня дети, у тебя дочь.

Слова эти с огромной болью словно выстрелили в пространство. Повисла затянувшаяся пауза.

— Не знаю Олег. Зыбкая надежда. Без подготовки пускаться в такой путь, искать сомнительное прошлое… — Наконец произнес Сергей.

Женщины непонимающе смотрели на мужчин.

— Как знаешь, Сергей, — вспылил Олег, забирая со стола все документы. — Я еду. У меня там, в Семее Наташа. Я конечно понимаю, что ее не найду, но я попытаюсь. Последними Олег взял те два листа, на которые была вся надежда. Потрясая ими в воздухе, он произнес. — А вот сюда, я попаду. Чего бы мне это не стоило. И своих детей я спасу. — Он быстро поспешил к выходу и уже стоя в проеме двери сказал. — Через два часа я буду у Дяди Коли. Он уже в курсе. Времени у нас в обрез. Передумаешь, приезжайте туда.

Олег сказал и поспешил домой.

Обычный деревенский уклад требовал, чтобы поутру бабы выгоняли скот пастись, а сами быстро собирались на работу. Мужики же должны были тыняться по домам, да кучковаться в поисках опохмела. Плохая новость перевернула весь уклад. Деревня суетилась. Все куда-то спешили. Люди чуть ли не бежали, а порой и бежали, в разных направлениях. С тревогой в голосе они перекидывались какими-то незаконченными фразами и продолжали свой путь. Несколько раз Олега пытались остановить и то ли о чем-то спросить, то ли что-то сказать. Олег так и не понял. Кое-как он доехал до дома, не останавливаясь и не вступая в эти странные разговоры.

Дети спали, тихо посапывая. Утренний сон самый крепкий.

— Подъем. — На распев, стараясь вести себя как обычно, разбудил Олег детей. Те вяло потягивались, явно недоспав, открыли глаза. — Кто хочет в поход?

— Я.

— Я, — потирая глаза, ответили дети.

— Тогда быстро подъем.

Наскоро начали собираться, Олег беспорядочно пихал в машину все, что могло пригодиться: документы, посуду, вещи, постель, Сашин ноутбук, запас еды. Потом пошел в гараж и оттуда насыпом кидал в машину ключи, паяльную лампу, зарядное устройство.… Для детей это было веселой игрой. Они бегали за Олегом, помогая ему и бросая в машину то, что сами сочли нужным. Оля бросала свои игрушки, детские поделки, карандаши и наивно спрашивала:

— Мы что там жить будем?

— Будем, будем, — быстро отвечал Олег, бегая от угла к углу.

— Ураааа! — Вопил Саша. — А долго?

— Пока не надоест.

— Ура! — Кричали дети и еще шустрее забрасывали машину. Вскоре машина была забита до крыши. Олег стоял рядом, и она казалось ему такой маленькой, ведь еще столько надо было взять с собой. Почему-то в мозгу всплыло: «Все с собой в могилу не заберешь». Олег стряхнул наваждение и скомандовал детям:

— Все, поехали.

Он выехал за ворота, вышел из машины и закрыл на засов ворота, как будто это имело теперь какое-то значение. Потом прошел по дому. Вот старый стул, который все никак не поднималась рука выкинуть. Сколько раз еще отец его чинил. Вот старый абажур с выгоревшим плафоном. Это подарок маме. Родители купили его в каком-то тогда модном магазине. Вот кусок не докрашенной стены. Это отец так и не докрасил его. Что-то его отвлекло, а потом закружила повседневная суета, другие заботы. А вот в этом месте косяка совсем не виден, слившись с годами со старой краской, гвоздь. Олег обнаружил его, когда уронил иголку на пол и искал ее с помощью магнита. Магнит тогда прилип к косяку и Олег с трудом разглядел кривой, вбитый как попало в дерево, а потом закрашенный на несколько слоев гвоздь. Никакой полезной работы тот наверняка не выполнял. Вероятно кто-то из бывших хозяев со злости на непослушный кусок железа силой заколотил его сравнивая с поверхностью. Все было такое, казалось, ненужное и в тоже время необходимое. Тяжело было на сердце, но надо было спешить. Олег закрыл на замок дверь и положил ключ за косяк двери, как не раз делал, уходя из дома. Трудно было покидать свой дом, тем более вот так, спешно, спасаясь бегством. Потом он направился к калитке. Шарик жалобно скулил и мотая хвостом, умными, все понимающими глазами смотрел на хозяина. «Ну как же, преданный пес? И ведь не сорвался с цепи, не бегает по деревне как большинство собак». Еще больше внутри что-то сжалось. Дышать стало труднее. Олег подошел, отцепил собаку с цепи. Шарик мотая хвостом, ища защиты, увязался следом.

— А мы что, и Шарика с собой возьмем? — Наивно спросила Оля.

— Нет, конечно. Пусть побегает пока нас не будет. Повеселится. Не всю жизнь ему на привязи сидеть.

Глаза Олега встретились с сомневающимся взглядом Саши. Тот молчал, но Олег понял, что Саша уже не верит, что они едут в поход. Если наивную Олю еще можно было обмануть, то практичного Сашу уже не удастся.

К дому Коли, Олег с Сергеем подъехали почти одновременно. Сергей был охотником, и машина у него была хоть и старенькая, но сколоченная, надежная. «Уазик» был набит вещами не меньше чем машина Олега. А вот у Коли машины не было. Но Олег уже об этом подумал. У Сергея кроме «Уазика» был старенький «Москвич». Машина не ахти какая, но все-таки на ходу.

Все собрались. Молчали. Сколько лет не разговаривали отец с сыном живя в одной деревне? Навскидку лет восемь. Что тогда послужило причиной раздора? Олег в чужую душу не лез. Лишних вопросов не задавал. Ситуация для примирения была явно не подходящая. Все прятали глаза, старались не смотреть друг на друга.

Вскоре в дом перекочевала половина Колиного сарая, и теперь в маленьких комнатах было тесно. Различных вещей было очень много, и было понятно, что все с собой взять не удастся. Пока Олег отбирал из «остатков» бывшего прапора самое необходимое, Сергей с Колей съездили за «Москвичом». Запасы у Дяди Коли хоть и были сильно истощены со временем, но еще далеко не заканчивались. Никому не нужные в мирное время костюмы радиационной и химической защиты, дозиметры, респираторы, бинокль ночного видения и прочее сейчас оказались незаменимы. Отбирая эти вещи, Олег подумал: «Военное положение прямо…», и застыл с противогазом в руке. «А ведь это правда. Ядерный удар, это ведь первая очередь». «Погоди, погоди», — сказал он сам себе. — «За ядерным ударом последует авиационная бомбардировка, а затем наземные войска и… твою мать», — выругался про себя Олег. — «А ведь Сергей прав. Если это китайцы, надо спешить. От китайской границы до полигона рукой подать, если не встретить сопротивление. А какое там сейчас сопротивление?»

Нужные вещи не вмещались и на землю посыпались все, чем успели забить машины. Все трое еще раз пересмотрели, и очередной раз откинули уже не казавшиеся необходимыми и занимающие много места вещи: одежду и постельное белье. Оля стояла, удивленно хлопая глазами, а завидев это, всплеснула руками.

— На чем мы спать будем?

— Найдем. Там куда мы едем есть кровати, — успокоил ее Олег.

Саша ничего не спрашивал, внимательно и напряженно наблюдая за сборами.

Сами сборы заняли много времени, намного больше, чем рассчитывал Олег. Полностью закончили погрузку только к обеду. Солнце уже стояло высоко, ярко освещая все вокруг. Дозиметры, включенные пару часов назад, начали редко потрескивать, сообщая о повышении радиоактивного фона. Если бы не это, то вокруг вроде не было ничего необычного, кроме разве что напуганных, но уже успокоившихся людей. Долго решали, взять ли с собой полевой бензиновый генератор. Он каким-то чудом уцелел. Видать задешево, Коля отдавать его не хотел, а задорого, он никому не был нужен. И теперь генератор новенький, в заводской смазке, стоял в сарае, аккуратно прикрытый брезентом. Генератор был довольно тяжелый и громоздкий. Вместо него можно было положить много разных вещей. В пользу генератора решил тот факт, что отключили электричество и уже к обеду все стали это ощущать; ни чайник вскипятить, ни телевизор включить, ни радио. Хотя и то, и другое не работало, кто-нибудь обязательно через двадцать-тридцать минут подходил и проверял «А вдруг…». Незнание того, что происходит вокруг, угнетало.

Наконец остатки трех семей на трех машинах двинулись в путь. Выехав на основную трассу «Барнаул-Семипалатинск» они столкнулись с довольно приличным потоком машин, причем в обе стороны. Продвигались медленно, часто почти останавливались. Вскоре проехали «Веселоярск». Здесь машин было очень много, просто весь поселок был забит автомобилями.

«Граница закрыта», — мелькнуло в голове Олега. — «Да не беда». И Олег, и Сергей знали тропы-дорожки где можно было незаметно пересечь границу Россия-Казахстан и, обойдя стороной все поселки, выйти на основную трассу уже недалеко от Семипалатинска. Остановились, решили разузнать, что к чему.

— Привет мужики, — Олег подошел к группе мужчин.

— Здорово, привет, — послышалось в ответ.

— Вы туда или оттуда, — Олег показал в сторону Казахстана.

— Тудааа…, — протянули мужики.

— А что, таможня не пропускает?

— Пропускает, только никто не едет, — ответили мужики.

— А что случилось?

— Лес горит. Кто утром поехал, уже возвращаются. Говорят, не доезжая до Семипалатинска шестьдесят километров, огонь бушует. Весь лес горит, сколько видно.

— А что вояки говорят?

— Ничего. У них связи нет.

— И чего делать будем? — Не отставал Олег от мужиков.

— Не знаем. Деваться некуда.

Еще поговорив о том о сем, Олег вернулся к своим.

Все повылазили из машин и разговаривали с людьми неподалеку. Олег позвал Колю и Сергея посовещаться.

— Что делать будем?

— Хрен его знает, — выругался Сергей. — Вон мужики говорят, отрезаны мы, как в котле. В сторону Барнаула нельзя. Бомбили его, ядерный взрыв прям в городе был, да еще несколько грибов на севере видели. Выходит и Новосибирск, наверняка атаковали. В сторону Семипалатинска лес горит, ходу туда нет. Да еще неизвестно, может, и его тоже уже нет.

У Олега больно защемило в груди. Ведь где-то там его Наташа. Как она? Что с ней?

— Ну, это вряд ли, — засомневался Олег. Так не хотелось верить в худшее. — Казахстан — безъядерное государство, смысла бомбить его, нет никакого. Даже армия серьезной угрозы ни для кого не представляет.

— Ага, а почему тогда лес горит?

— Не знаю, — задумался Олег. Потом добавил. — Надо у вояк поспрашивать, может, что скажут.

— Где их взять, вокруг все такие же, как мы.

— Поехали на таможню, может, что узнаем.

Они сели в машины и медленно двинулись к границе. Много проехать им не удалось. В паре километров от границы пришлось остановиться. Машины, одна к одной, стояли не только по всей трассе, но и в метрах пятистах по обе стороны. Кто только мог, съехали с дороги и теперь сгрудились вдоль границы.

— Я пойду, узнаю, что к чему, а вы здесь поосторожнее, — предупредил Олег. — В такой толпе всякое ворье может крутиться.

Олег протискивался между машинами и людьми, вслушивался, о чем говорят. Сам не спрашивал, в разговоры не вступал, и так все ясно было. Напуганы все были. В страхе рассказывали истории, одну страшнее другой. Стращали друг друга. Казалось, специально выдумывали, изощрялись, стараясь, посильнее запугать друг друга. Послушать всех, так выходило сплошные мертвецы вокруг, включая их самих. Вокруг ад. Города уничтожены, земля плавится, реки кипят, куда ни глянь, нет спасенья. Люди, как и Олег, было, в Казахстан бросились, да и здесь путь отрезан. Пока Олег дошел до таможни, самого страх обуял, не за себя, за детей, за друзей, за человечество.

В таможню было не пробиться. Толпа стояла плотная, не протиснуться. Олег покрутился рядом, никак не пройти. Огляделся. Обошел вокруг здания. За невысокой оградой виднелся служебный вход. Недолго думая Олег перемахнул через ограду, подошел к двери и уверенно постучал. Через пару минут дверь отворилась. Измочаленный капитан удивленно уставился на Олега, явно не ожидал увидеть здесь чужого. Олег, недолго думая, протянул руку с открытым военным билетом под нос капитану. Прочитанное звание «подполковник» произвело впечатление. Капитан вытянулся, но не более.

— По какому вопросу…?

— Кто начальник смены? — Сурово перебил Олег.

— Нет его. Я за него.

— Поговорить надо.

Капитан вышел на улицу и провел Олега в соседнюю дверь. В этой комнате никого не было. Из мебели шкаф, стол и два стула. А главное тихо, несмотря на шумную толпу за окном.

— Меня Олег зовут. — Протянул руку Олег.

— Федор. — Пожал руку капитан.

— Послушай Федор, мне информация нужна, очень нужна.

— Что интересует?

— Что творится? С кем война? Чего ожидать?

— Не знаю, — отводя взор, ответил Федор. — Сами ничего не знаем. Мы утром на смену заступили. До сих пор никаких приказов. Все молчат. Эфир пуст, связи нет. Полковник Лебедев с майором Кузьминым на север еще в десять часов выехали, до сих пор не вернулись.

— Что с Семипалатинском? Слышал, что нет его, что лес горит. Правда, нет?

— Тебе зачем?

— Жена у меня там, друзья. Хотел к ним проехать.

— На той стороне, — капитан махнул в сторону Казахстана. — Еще хуже. Утром их никто не сменил, связи с городом нет. Лес горит. Где-то в сторону Павлодара взрыв был, лес загорелся. Все полыхает. С этой стороны в город не попадешь. Если надо позарез в Семипалатинск, лучше через Горняк езжай, а то и вовсе на Усть-Каменогорск.

— А вы через границу пропускаете?

— Мы то пропустим. Мы с утра с ними договорились, — капитан опять махнул в сторону Казахстанской таможни. — Будем пропускать людей. Да что толку, куда идти? У нас здесь типа буферной зоны образовалось. Ни туда ходу нет, — капитан указал на север. — Ни туда, — махнул он на юг.

В дверь забарабанили.

— Федя, — кто-то по-свойски обратился к капитану. — Без тебя никак. Там сейчас всю таможню разнесут…

— Ну, извини, Олег. Сам видишь. Служба. Некогда мне. Я побежал.

«Неутешительные новости», — думал Олег, возвращаясь к своим. «Придется, как советовал капитан, восточнее брать, но не на Усть-Каменогорск, а на Шульбу. Там Шульбинская ГЭС. Если повезет, по плотине через Иртыш переберемся. Правда, крюк большой, но делать нечего, выбор не велик. Еще вариант, западнее, на Павлодар уйти, но там, по словам капитана, где-то взрыв был. Да и все тот же горящий лес, наверняка, не пропустит в город».

От этих нерадостных мыслей, уже выходя из плотно стоящих машин и подходя к месту их остановки, Олега отвлекли крики драки. Около их машин плотно столпились люди, и крики дерущихся доносились оттуда.

— Убью сука, — кричал Сергей.

— Тварь, — орал чужой голос.

— Мочи его, — поддерживал непонятно кого еще чей-то крик.

— Помогите, — сразу голосили несколько женщин.

Олег бросился в толпу, расталкивая всех на своем пути.

Коля пытался подняться на колени. Его разъяренно пинал какой-то мужик. Плача, пытаясь повиснуть на этом мужике, защищала своего мужа Нина. Мужик наотмашь ударил ее, и она отлетела, завалившись на землю. Коля воспользовался моментом и прыгнул на мужика, навалившись на него мешком. Сергей с разорванной рубашкой и окровавленным лицом дрался против троих. Видно было, что он устал и уже пропускает удары, хотя и у мужиков вид был не очень свежий. Увернувшись, Сергей нанес сильный удар одному из мужиков и тот отлетел на пару метров, упал на землю. Отплевывая кровь, тот мужик выхватил откуда-то нож и ринулся к Сергею. «Не успею», — пронеслось в голове Олега.

Оттолкнув одной рукой последнего зеваку на своем пути к дерущимся, другой, Олег выхватил свой Макаров, и дал два выстрела, один за другим, в воздух. Они прозвучали громко, и гомон сразу затих, драка прекратилась, все смотрели на него, опустив руки.

— Бросай нож, — приказал Олег мужику, наводя на него пистолет. — Руки вверх.

Мужик, скалясь, разжал руку и потянул руки вверх, нож глухо упал на землю.

— Всем разойтись, — держа мужика на мушке, взглядом обведя зевак, скомандовал Олег. Повторять не пришлось. Толпа, шумя, быстро разошлась.

— Вы тоже валите, — сказал Олег мужикам, держа пистолет в их направлении.

К этому времени Коля, Сергей и Нина уже стояли позади Олега, около своих машин.

— Ну, суки, я вас все равно достану, — выдавил из себя тот мужик, который выбросил нож.

— Мы еще встретимся, — тяжело дыша, озираясь, шипели его дружки.

Олег дождался, пока они скроются с глаз.

— Давай по машинам, едем на Шульбу. Здесь не проедем. Да давай живее, пока эти не очухались.

Олег решил сейчас ни о чем не спрашивать и, не теряя время поскорее убраться, пока ситуация еще больше не усложнилась.

Быстро уехать не удалось. Пытаясь напрямую, по бездорожью, в обход всех машин выйти на трассу, которая более-менее свободная виднелась в паре километров, несколько раз застревали у всех на виду. Собственно застревал только «Москвич». Его просто выдергивали на веревке и ехали дальше. На все это уходило время и нервы. Побитые Коля и Сергей ворчали, настроение было ни к черту. Наконец выбрались на трассу, ведущую на Горняк. Проехали километров двадцать. Солнце стало клониться на закат, а в воздухе почувствовался запах гари. Вместе с гарью ветер неизбежно веял радиацией. Лежащий на панели машины дозиметр затрещал чаще. Олег, ехавший впереди всех, нашел подходящий съезд с дороги, и Коля с Сергеем съехали следом за ним. Они отъехали недалеко, метров пятьдесят. По трассе довольно часто ехали машины то в одну, то в другую сторону.

— Что там произошло? — Спросил Олег друзей вылезших из машин.

— Да когда ты ушел, — начал Сергей. — Мы закурили, стоим около машины. К нам мужик подошел, разговорились, потом еще один. Стоим, разговариваем. Вдруг я вижу, кто-то так тихо дверь с Нининой стороны открывает. Я говорю: «Батя, смотри», а сам к этому мужику рванул. Да меня те двое, которые рядом были, схватили и держат. А тот, который в машину залез, вылезает и дозиметр в руках держит, он у бати на сиденье лежал. «Смотри Беляк», говорит и показывает своим.

— А вы? — Спросил Олег Колю.

— Я только это и помню. Меня кто-то по башке долбанул, — берясь за голову и осторожно ее ощупывая сказал Коля. — Я когда очнулся, Серега с ними уже дрался.

— Ага, — подтвердил Сергей. — Я как увидел, что они батю по башке долбанули, вывернулся и давай их лупить. Ну, дальше нечего рассказывать. Дрались, пока ты не появился.

— Понятно.

Олег быстро передал свой разговор с капитаном, свое решение ехать на Шульбинскую ГЭС и если повезет перебраться по плотине на другой берег Иртыша. Возражений не было, чему здесь возражать. Умылись, привели себя в порядок. Обработали полученные в драке раны.

— Кастет, — осмотрев голову Коли, заключил Олег. — Это братки.

— Да это и так понятно.

Разговор не клеился. Женщины еще как-то перекидывались фразами, а мужики молчали. Нечего было говорить. Плохое говорить не хотелось, а хорошего не было.

Раз уж остановились, решили поесть. Женщины на капоте расстелили скатерть. Быстро перекусили, что успели прихватить с собой. Перед тем как двинуться дальше Олег достал переделанный под мелкокалиберный патрон газовый револьвер, в свое время попавший к нему в одной из бандитских разборок.

— Держи, — протянул он Коле. — Мало ли что.

Коля взял.

— Давно не держал, — сказал он, сжимая рукоятку пистолета, слегка покачивая им, оценивая вес. Другой рукой он взял мешочек с патронами, протянутый Олегом и положил в карман.

— Ты тоже поближе ружьишко то положи, — сказал Олег Сергею зная, что у того с собой винтовка «Сайга», хорошая, десяти зарядная, нарезная, с ней Сергей на охоту ходил; гладкоствольный дуплекс двенадцатого и шестнадцатого калибров; и еще обрез шестнадцатого калибра.

— Уже, — коротко ответил Сергей, и они двинулись дальше.

Темнело. Поток машин не становился меньше. Часто по обочинам, или совсем съехав с дороги, стояли автомобили. Видно было, что люди собираются здесь ночевать. Раскладывали сиденья, ставили палатки, разводили огонь невдалеке от машин, не смотря на всю опасность такого занятия. «Скоро и нам надо ночлег искать», — подумал Олег. Но не это его беспокоило. Они не раз ночевали на природе: в лесу, на рыбалке. Детям это нравилось. «Детям…», — остановились мысли Олега. Дети сидели сзади, тесно прижавшись друг к другу, зажатые со всех сторон многочисленными вещами; напуганные, напряженные. Они видели все: людей вокруг, драку, оружие; слышали на остановках разговоры людей, сами шептались друг с другом. С момента как они выехали из дома, Олег с ними почти не разговаривал, некогда было. Даже когда вел машину, мысли были заняты совершенно другим. Они как будто все понимали, как взрослые, не докучали расспросами, не капризничали. Взглянув на них, сердце Олега сжалось, и мысли потекли дальше. Его волновало, что радиационный фон все время повышается и если дальше так и будет, то через пару часов придется надеть костюмы радиационной защиты. А там и ехать в них трудно и останавливаться на людях проблематично. Чтобы покурить или в туалет сходить, об этом даже думать не хотелось. Придется их все равно снимать и ловить дозу, еще, кстати, неизвестно какую. Вскоре совсем стемнело.

— Я писать хочу, — услышал Олег Олин голос и очнулся от грустных мыслей. И тут же она продолжала. — Пап, поехали домой.

— Сейчас, солнышко, — ответил Олег, показывая поворот и сбавляя ход автомобиля.

— Я домой хочу, — вдруг разревелась Оля. — Ну, поехали домой. Я к маме хочу, — потоком затараторила она сквозь слезы, — Где наша мама?

Олег припарковал машину на обочине. За ним остановились Коля и Сергей. Девочка громко рыдала, тонко повизгивая. Олег открыл дверь, взял детей на руки, прижал покрепче. Мокрое лицо девочки коснулась его небритой щеки. Слезы лились из ее глаз, стекая по лицу Олега. Саша не плакал, но тоже крепко прижался к отцу. Олю колотила мелкая дрожь. Вылезли из машин друзья, обступили. Женщины, видя эту картину, тоже тихо заплакали. У Олега самого ком подкатил к горлу. Жаль было детей, жену, друзей, даже родителей, которые не дожили до этих дней. Жаль всех окружающих. Не жаль было только себя. Чувство ответственности давало силы и не позволяло раскиснуть, зареветь как Оленька. Они стояли кругом; три женщины и двое мужчин, как бы образовав защитное кольцо в котором мужчина своим телом защищал двоих детей. Вокруг туда-сюда бегали автомобили, метались между горящим заревом, видневшимся по горизонту на востоке и черной мглой, окутывающей остальное пространство. Огоньки агонии человечества, воплотившиеся в свете фар, обреченно сновали без цели, без направления. Многие огни остановились, сами они думали, что на время, но безжалостный дым медленно, но неизбежно застилающий все вокруг, не оставлял шансов. Большинство окружающих людей этого не знали. Лишь дозиметры застрекотали в машинах Олега и Сергея, извещая о скором конце.

Как могли, взрослые взяли себя в руки, хотя и им это было не просто, потом успокоили детей. Посовещавшись, решили все-таки надеть костюмы. На детей они были большие. Дети просто утонули в них, и не могли толком пошевелиться. Оля барахталась в блестящей ткани, а в огромном стекле шлема была видна ее голова. Самому Олегу было неудобно. В костюме было жарко, неповоротливо, дышалось трудно.

По дороге попалась АЗС. Олег свернул на нее, пора было заправиться. На АЗС никого не оказалось. Электричества, как и везде, не было. Они быстро нашли закопанные цистерны с бензином, посветили фонариком вокруг и обнаружили недалеко ведро с веревкой. Олег вспомнил, что продавцы, таким образом, воровали бензин мимо счетчика, и видать недавно им пользовались. А может появление чужих их спугнуло, и они спрятались невдалеке.

Недолго думая залили полные баки и еще по две канистры на машину. Пока заливали, привлекли внимание проезжающих. Дважды к ним кто-то подъезжал, но увидев людей в блестящих костюмах и одного из них с оружием, побыстрее уезжали.

«Вперед, вперед», — подгонял себя Олег.

В полночь добрались до границы между Россией и Казахстаном. Машины медленно ползли, оставляя сбоку поднятые шлагбаумы, около которых всегда стояли люди с автоматами наперевес. Сейчас их не было. Никого не было, ни таможенников, ни пограничников. На территории пограничного кордона стояло несколько машин, остановившихся на ночлег. Около некоторых стояли фигуры, курили. Машина Олега, ехавшая впереди, уже проезжала мимо последнего здания, далее следовал шлагбаум и выезд на трассу.

Вдруг из темноты, включив фары, наперерез выскочил грузовик, перегородив путь. Слева, заливая светом все три машины, вспыхнула еще пара фар. Олег затормозил. Из грузовика вылез тот самый мужик, который в драке с Сергеем вытащил нож. Он держал в руках укороченный автомат.

«Черт», — мелькнуло в голове Олега. — «Как это я просчитался. Ребята оказались серьезные». Потом Олег откинул свои мысли в сторону, как всегда делал в опасных ситуациях, и его наполнила решительность и сосредоточенность. «Ну, значит, и играть будем по-взрослому», — подытожил он. В зеркало заднего вида Олег увидел, как Коля и Сергей почти вплотную остановились следом. За ними тоже стояла какая-то машина. «Значит в коробочку взяли», — решил Олег. — «Стрелять нельзя. В неповоротливых костюмах, в ярком свете, мы отличная мишень. Только себя и детей с женщинами погубим». — Олег заглушил двигатель, выключил фары. — «Было бы хорошо, если бы и Коля с Сергеем тоже выключили фары. Света было бы поменьше, а то, как на сцене, со всех сторон ярко светит, а вокруг темнота». Но они свет не выключили, не догадались. Тот мужик, что был спереди, показал дулом автомата, чтобы Олег вышел из машины. «Тааак», — думал Олег. — «Дрались четыре человека. Значит, скорее всего, это все. Если их больше, то будет неприятный сюрприз. Один спереди, второй слева, наверняка вышел из машины и теперь стоит за порогом света, возможно тоже вооружен. Третий перегородил путь назад. Где же четвертый?» — В памяти всплыла прописная истина бойца: «Если ты прочитал замысел противника, а он твой не смог, то ты выиграл». «Где четвертый?» — Повторил Олег сам себе вопрос. — «Они знают, что я вооружен и наверняка думают, что Коля с Сергеем тоже. Значит троих в начало и одного в конце не поставят. Четвертый, скорее всего где-то сзади, если их не больше четырех».

Выходить Олег не торопился, и мужик спереди повторил свой жест, автоматом показывая Олегу выйти из машины. Олег снял шлем, положил рядом. — «Хорошо дети спят, лишь бы не проснулись». — Взял кобуру, вынул пистолет, разрядил. Двумя пальцами держа его за дуло, медленно вытянул руку в окно и бросил пистолет на землю. Пусть думают, что он испугался, а пистолет в любом случае отберут первым делом. Потом взял свой нож, хороший нож, не заводской. На «зоне» делали, по его, Олега, спецзаказу. Сталь хорошая, рукоятка удобная, с упором. Вес рукоятки точно выверен, чтобы метать удобно было. Затем Олег взял ключи от машины, кольцо брелока одел на рукоятку ножа, медленно открыл дверь и опустил ногу на подножку своего не низенького джипа. Он поставил ногу так, чтобы загородить от света руку, которая опустила нож лезвием вниз в решетчатую подножку, поближе к углу, чтоб не заметно было. Нож повис, упершись в решетку выступом рукоятки. Потом Олег также медленно расстегнул костюм, вылез и сбросил его на землю. Стало намного легче. Огляделся.

— Руки, — скомандовал спереди мужик с автоматом.

Олег повиновался. Из темноты вышел второй мужик, тот, что осветил Олега слева. В руках он тоже держал автомат. Олег заметил, что позади их колонны стояли еще двое нападавших. У одного из них точно было оружие, у другого Олег не разглядел. Они держали на прицеле Колю и Сергея, которые уже вышли из машин и нелепо смотрелись в блестящих костюмах с поднятыми руками.

В этот момент мужик, который был спереди, подошел к Олегу и больно ударил его прикладом по голове. Удар пришелся с правого боку, выше виска, вскользь, но искры из глаз посыпались. Олег мог бы устоять, но упал, схватившись за голову, и громко застонал, показывая как ему больно.

— Заткнись, — закричал мужик и несколько раз пнул лежащего Олега. Олег сбавил звук, чтобы не раздражать нападавшего, но продолжал тихо стонать, думая, что удары хоть и сильные, но не точные, не профессиональные. Олег себе уже предварительно набросал образ нападавших: «Бывшие военные, скорее всего воевали, вряд ли где-то далеко за границей, там подготовка попрофессиональней. Наверное, в Чечне».

Таких бандитов Олегу встречалось много. Сначала парни служили и служили хорошо. Выполняли приказ Родины, убивали врагов, насиловали их женщин. Крыша, от этого всего, ехала не на шутку и, вернувшись на гражданку, бывшие бойцы уже не могли жить обыкновенной человеческой жизнью. Многие спивались, топя в стакане жуткие воспоминания, или шли в бандиты, продолжая уже свою войну. Большинство из них думали, что по существу, грань между убийством по приказу и просто убийством за деньги, небольшая, тем более что по-другому добыть эти деньги для многих оказалось гораздо сложнее. Только в первом случае ты заранее оправдан, а во втором как бы виновен. А изнасилование какой-нибудь дико орущей пленницы и изнасилование какой-нибудь пьяной девицы, для них вообще ничем не отличалось. Уродов, которые так размышляли, было не мало. Олег их ненавидел. Вот и сейчас, ломая комедию, его наполняла ненависть, она уже стучала в висках. Хотелось вскочить, прикончить этих гадов. Он так бы и сделал, если бы не дети, не женщины.

— Штык, проверь машину, — приказал мужик.

«Дети», — с ужасом пронеслось в голове Олега, — «хоть бы не выдали себя, не зашевелились», — а сам внутренне сжался, готовясь к атаке.

Штык, закидывая автомат за спину, полез в машину. «Совсем не профессионально», — подумал Олег. — «Этот, наверное, спортсмен». Еще один тип бандитов. Туповатые, но сильные и смелые. Не найдя себе другого применения, полные энергии молодые люди вынуждены были идти в бандиты. Этих Олегу было жалко. Не то чтобы он их оправдывал, просто больше винил в их жизненной несостоятельности государство, которое не позволяло достойно устроиться таким людям в жизни.

— Беляк, здесь шмоток полная тачка, больше никого нет.

Олег немного расслабился: «Он не заметил детей, приняв их просто за груду костюмов».

— Ключи на месте? — Спросил Беляк.

«Да», — решил Олег. — «Этот в спецгруппе служил. И нож профессионально держал, и оружие, и вот про ключи вспомнил».

— Нет. Ключей нет, — сказал Штык.

Беляк снова ударил ногой Олега.

— Вставай падла. Где ключи?

Олег, корчившись от боли, сквозь зубы сказал.

— Да там они, упали наверно.

— Че ты там пищишь?

— На пол, наверное, упали, — громче сказал Олег, с трудом поднимаясь на ноги.

— Посмотри под рулем, — сказал Беляк Штыку.

Тот, пошарив по полу, ничего не нашел.

— Нет здесь ничего.

— Иди, ищи, — приказал Олегу Беляк. Штык отошел в сторону. Олег, шатаясь, подошел к открытой двери и… получил сильный удар прикладом в спину. Удар пришелся по левой лопатке. Боль пронзила Олега, левая рука безжизненно повисла, и Олег упал на колени, чуть не ударившись головой о машину.

— Давай шевелись сука, — прошипел Беляк, явно испытывая удовольствие.

— Щас, щас, — сквозь стон, заискивающе, бормотал, поднимаясь с колен Олег. Он засунул голову в машину, кинул взгляд на Беляка, тот стоял метрах в трех. Штык стоял ближе, но его от Олега отделяла открытая дверь машины. Беляк держал автомат одной рукой просто за ствол, как палку. «Расслабился», — удовлетворительно заметил про себя Олег.

— Ну че ты там возишься? — Нервно спросил Беляк Олега.

— Так темно, не видно, — сказал Олег, поворачиваясь к Беляку лицом, опустив руки вниз и правую точно над рукояткой ножа, до которой было сантиметров двадцать, не больше. — У вас фонарика нет? — Наивно спросил Олег.

— Щас я тебе посвечу, — злобно сказал Беляк и пошел на Олега, замахиваясь автоматом.

«Умница», — подумал Олег, присев навстречу противнику, правой рукой вонзая нож в открытый бок в область сердца, а левой делая блок от замахнувшихся рук с автоматом. Беляк не успел набрать скорость, поэтому не навалился на Олега, а просто резко остановился, насадившись всей массой на нож. Олег оттолкнул его левой рукой. Обходить открытую дверь, значит терять секунды. Олег упал на землю, подкатился к Штыку, пропустив дверь над собой, ткнул ножом в ногу.

— Бля, — выругался Штык, резко наклоняясь над Олегом в попытке схватить раненую ногу.

Следующий удар, не вставая, Олег нанес прямо в горло. Штык рухнул прямо на Олега, заливая его теплой кровью.

Стаскивать автомат со Штыка было проблематично. Олег бросил взгляд на Беляка, его оружие лежало рядом. Олег подполз, взял этот автомат и быстро перекатился под машиной на другую сторону, в тень. Поставил автомат на одиночные выстрелы, кто его знает, сколько патронов в рожке. Можно все за раз выпалить, а у него еще двое противников.

— Че за херня? — Послышался голос очередного бандита.

Видно они упустили момент, когда Олег расправился с их дружками. Олег на корточках перебрался за «Москвич», выглянул над капотом. Один бандит держал на прицеле Колю, Сергея и женщин. Они все сидели на корточках, руки за голову, тесно друг к другу. «Тоже профи», — подумал Олег.

— Они мертвые! — Закричал голос на другой стороне джипа.

Дальше Олег не ждал. Он встал во весь рост, положил левую руку на крышу «Москвича». Рука ныла и плохо слушалась. Прицелился и выстрелил в того, который держал на прицеле друзей. От другого бандита его отделял джип, и казалось, было пару секунд, а может быть и больше, прежде чем бандит доберется до него. Олег метился в тело, в голову мог не попасть. Плохое освещение и непослушный упор в виде левой руки делали это почти невозможным. Может он попал, может, нет, но мужик не упал, хотя за это время и не успел бы наверно. Следом Олег выстрелил второй раз. Мужик неловко взмахнул руками, Сергей бросился к нему. «Попал, Сергей добьет», — подумал Олег. А сам упал на землю, пытаясь из-под машины разглядеть, где находится последний, четвертый. Не успел. Тот уже был справа от машин, на той же стороне где и Олег. И был рядом, прям около передней двери джипа. Между ним и Олегом было метров пять, не больше. Выстрел, и пуля просвистела прямо над головой Олега. «Черт. Под „Москвич“ не закатиться, это не джип», — мелькнуло в голове Олега. Слева, где были друзья, прозвучала короткая автоматная очередь. Сердце Олега очередной раз сжалось, не за себя, за друзей. Он откатился в сторону от машин. Там до стены здания было всего метров шесть, зато не так освещено. Еще выстрел. «Пистолет, не автомат», — на слух определил Олег, как будто сейчас это имело значение. Боль пронзила в области правой ягодицы. Катиться Олег перестал. — «Стрелять в поддонка нельзя». — Вдруг промахнется, а там, в машине дети. Олег бросил автомат, потянулся за ножом, который так просто заткнул за пояс. Противник подходил, целился. «Метров пять, не успеть», — снова мелькнуло в голове. Олег собрал силы и еще раз, как смог, оттолкнулся в сторону, выхватывая нож. Выстрел, пуля прошла где-то рядом. Бросок, и нож застрял в руке противника. «Промахнулся», — с досадой подумал Олег. Мужик выругался, переложил пистолет в раненую руку. Время словно замедлилось. Олег видел, как бандит вытягивал нож из своего тела, как окровавленное лезвие выходит из плоти и вокруг раны разрастается багровое пятно. Наконец бандит откинул окровавленный нож в сторону, заново переложил пистолет в здоровую руку. Олег все это видел, лихорадочно прилагал все усилия, чтобы доползти до брошенного им автомата, понимая, что только ближе подползает к мужику и до оружия не успеть. Мужик поднял руку с пистолетом. До Олега было метра два. «Почти в упор, не промахнется», — обреченно подумал Олег.

Над Олегом в очередной раз раздался громкий выстрел. Мужика вместе с пистолетом откинуло назад, и он рухнул на землю. Олег огляделся. Сзади стоял Сергей с обрезом в руках.

— Все живы? — Спросил Олег, тяжело дыша.

— Все, — коротко ответил Сергей.

— А с автомата кто стрелял?

— В воздух все пули ушли. Ты в него попал, но он жив падлюка. Пытался нас застрелись, да я его вовремя за руку схватил.

— А в меня вот попали, — виновато констатировал Олег.

— Вижу, — спокойно подтвердил Сергей.

Рана оказалась пустяковой, пуля прошла навылет, кость не задела. Олег даже разозлился на себя, что из-за такой мелочи ползал еле еле и чуть не погиб. Сейчас, час спустя, он уже передвигался, опираясь на палку и, несмотря на боль, шел допрашивать пленников.

Беляк, которого Олег ударил ножом, был жив. Жив был и еще один, в которого Олег попал из автомата. Обоих их перевязали, и они связанные сидели в одной из комнат. Фон был приличным, без костюмов никак нельзя. «Надо дело делать, десять минут больше, десять меньше…», — уговаривал себя Олег. Рядом шел Сергей с обрезом, на всякий случай. Оружие они собрали, три автомата и пистолет. В одном автомате патронов не было, в том, из которого все в воздух ушли. В том, из которого Олег стрелял, осталось всего два патрона. Третий был с полным рожком. В пистолете осталось четыре патрона.

Зашли в комнату. Сергей поставил фонарь на пол. Яркий фонарь, на аккумуляторе. Сергей его на рыбалку брал, хватало на сутки.

— Тебя я знаю, Беляк зовут, — начал Олег, — а тебя? — Спросил он второго.

— А тебе не все равно, — грубо ответил тот.

— Все равно, ты прав. Буду звать тебя просто «Мужик». — Тот молчал.

— Кто такие? Откуда?

— Пошел ты, — огрызнулся Беляк.

Злоба снова начала закипать в Олеге.

— Зря вы так. Я по-хорошему хотел, — как можно спокойнее сказал Олег. — Зачем за нами так далеко ехали? Из-за драки? Обиделись что ли?

— Пошел ты в жопу, — оскалился Мужик.

С этими словами не злоба, ненависть залила Олега. Давно с ним такого не было, если вообще было. Он достал нож, понимая, что зря это делает, и раз достал, то придется применить. Но остановиться отчего-то не мог. «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана», — начал он детскую считалочку, поочередно показывая ножом то на одного, то на другого пленного. — «Буду резать, буду бить, все равно тебе голить». — Выбор упал на Беляка. Олег замахнулся и всадил нож в его ногу, пронзив насквозь. Беляк завыл, корчась от боли.

— Сука…, — закричал он.

Пока Беляк выл, Олег обратился к Мужику.

— Ну что, тебя тоже немного порезать, или сразу зарезать? Я, в общем-то, не злой, но нервировать меня нельзя, — протянул Олег последнее слово. — Повторяю, откуда вы? Зачем за нами увязались?

— С Алейска мы. Бригада Беляка, может, слышал?

Олег пожал плечами. Много разных бандитских бригад он повидал. Иногда даже участвовал в их задержании. Это когда пару лет в ОМОНе работал. Но вот про такую бригаду не слышал.

— А зачем за нами поперлись? Не ближний свет, часов шесть за нами ехали.

— Заткнись Живчик, — простонал Беляк.

— Опа… Вот и выяснилось, что ты оказывается не мужик, а Живчик.

— Ты сука за эти слова…, — начал Живчик.

— Что, что за эти слова? — Перебил его Олег. — Отвечу? Да? Отвечу? Да, сучата, конечно отвечу. Я вас здесь на мелкие кусочки пошинкую, если вы мне все не расскажите. — Олег замахал ножом перед носом Живчика. — Откуда такое погонялово?

— Живучий я. — Он усмехнулся тяжело дыша

— Вижу я, что живучий. Я так понимаю, вы оба служили. Войска не спрашиваю, вижу, что не в стройбате. Я тоже подполковник.

— И тоже не в стройбате, я смотрю, — перебил Беляк.

— Догадливый. Так догадайся, что лучше, говорить или молчать?

— Мы все сдохнем, да и ты тоже. Днем раньше, днем позже. Или ты нам свой костюм отдашь?

Костюмы из Колиных запасов еще были, но с этими подонками Олег ими делиться не собирался.

— Пошел ты сука, — продолжал Беляк. — Я таких как ты мочил и мочить бу….

Он не договорил. Олег в приступе ярости бросил руку вперед, пригвоздив Беляка к стене пронзив горло. Кровь фонтаном брызнула на Олега и потекла вниз, растекаясь по полу. Тело Беляка непроизвольно задергалось в судорогах. «Зря», — подумал Олег, — «что это я делаю? Возьми себя в руки». — Приказал он сам себе.

Олег в возбуждении не заметил реакцию Сергея на происходящее. Тот побледнел. Конечно, ему самому приходилось убивать людей, но это на войне, на службе, или как сегодня, чистая самооборона. А вот так связанного пленного, никогда. Не знал Сергей такого Олега. Слышал о нем много. Уважали его друга и менты и бандиты. Олег в своей жизни сменил несколько спец. подразделений, себя никогда не жалел, но и людей зазря не губил. Даже наоборот, всегда старался помочь людям. Был по-своему справедлив. Сейчас же Олег представлял собой испуганного, страшного, загнанного зверя.

Олег тем временем повернулся к Живчику.

— Ты тоже так думаешь?

— Нн… нет, — явно испугано ответил тот.

— Ну, говори тогда.

— Мм… мы ввас там, около Веселоярска еще заметили. Мы часто в придорожных кафе работаем. Глаз наметан. Сразу видим, кто останавливается, у кого бабки есть, а кто лох лохом. У вас машины битком набиты, да и бабы с вами. Видно, что вы с места сорвались, а значит, и золотишко везете. — Живчик, набрав скорость, говорил быстро, часто глотал слюну, волновался.

— Ну, ну, давай не останавливайся, — поддержал его Олег.

— Мы решили вас на границе пощупать, да уж больно вы прыткие оказались, — Живчик покосился на Сергея.

— А преследовали зачем? Мало вам показалось что ли?

— Я когда дозиметр увидел, у меня в голове что-то на место встало. До этого как-то не доезжало, что творится. Взрывы, паника, казалось самый раз людишек пощипать, поживиться. А здесь на дозиметре увидел, что фон уже не шуточный, и еще в машине костюмы радиационной защиты заметил. Передо мной сразу картина встала, что скоро все перемрут, а ваши костюмы это шанс. Я пацанам растолковал, что к чему. Мол, нахрен нам барахлишко, если мы загнемся скоро? Вот и решили вас все-таки достать.

— Достали? — С ухмылкой спросил Олег. Живчик молчал. — Откуда оружие? — Резко, серьезным, очень серьезным тоном спросил Олег. Живчик замялся, облизнул засохшие губы. — Ну! — Прикрикнул на него Олег, подставляя нож к горлу Живчика.

— Здесь пост стоял, — прошептал тот. — Видать таможенники или пограничники. — Он замолчал.

— Убили? — Спросил Олег.

— Да, — выдавил из себя Живчик.

Сергей подумал, что сейчас Олег резко рванет ножом, и голова Живчика покатится по полу. Холодок уже побежал по спине, поднимаясь к затылку, когда Олег убрал руку с ножом.

— Прав Беляк, ты и так издохнешь, — сквозь зубы процедил Олег, протянул нож к веревке, связывающей руки Живчика, и перерезал ее. Потом добавил. — Только медленно и мучительно.

Затем Олег встал, и они с Сергеем покинули комнату, оставив Живчика на полу, растирающего затекшие кисти рук.

— Что с трупами делать будем? — Спросил Сергей по дороге.

— Ничего. Ехать надо. Времени нет.

— Может, ребят захороним? — Продолжал Сергей, имея в виду пограничный пост.

— Нет, Сергей. Кто нас потом хоронить будет? — Уже успокоившись, мягко, но настойчиво ответил Олег.

Для всех случившееся было большим потрясением. Нет, истерики ни у кого не было, даже у детей. Наоборот, какой-то ступор и напряжение. Все молчали, даже друг на друга старались не смотреть, как будто были в чем-то виноваты. Когда Олег сказал, что они продолжают свой путь, все поспешили, стараясь быстрее покинуть ужасное место.

— Как ты поведешь? — Спросил Сергей Олега, помогая надеть защитный костюм.

— Как-нибудь. Не знаю. Только вы вперед езжайте. Мало ли что еще может случиться, а я толком шевелиться не могу.

— Может, детей ко мне пересадим?

— Нет, Сергей, для них итак случившееся большой шок. Со мной им хоть как-то спокойнее будет.

Вести машину оказалось труднее, чем Олег предполагал. В просторной до этого машине казалось тесно. Сначала он сел на сиденье, прям на рану. Боль пронзила и залила половину тела. Олег замер, затаив дыхание. Боль потихоньку уходила, но совсем не прошла, осталась на том рубеже, когда от нее уже можно отвлечься, но ненадолго. Потом Олег потянулся к замку зажигания, стараясь шевелить только руками и плечами. Машина завелась. Сергей на «Уазике» объехал его и медленно двинулся вперед. Олег надавил на педаль сцепления. Боль опять разлилась по правой ноге и по тазу, но остановилась в области живота. Олег включил первую передачу. Медленно хотел выжать педаль газа, но не смог. Жгучая боль легла на уже существующую, пронзила кобчик и ушла вверх по позвоночнику. Олег сжал зубы до хруста. Вцепился с силой в руль. Резко нажал на педаль газа. Машина заревела. Олега снова пронзила боль, теперь от пальцев ног до самой макушки. Казалось, все вокруг перестало существовать кроме боли, но Олег держал педали нажатыми. Потом медленно начал отпускать педаль сцепления, машина начала движение, явно с большими оборотами двигателя. Правую ногу Олег держал на педали газа, не двигал ею, понимал, что если отпустит, то уже не заставит пошевелить ею снова. До конца не отпуская педаль сцепления, Олег переключился на вторую скорость, затем на третью. Только набрав скорость и переключив на четвертую скорость, машина заработала без натуги.

Боль и еще боль. Сколько он так ехал? «Габаритные огоньки „Уазика“ — это цель. Не отпускать их далеко и не приближаться», — говорил Олег сам себе. Только что-то они начали размываться. Олег понял, что теряет сознание. Он отпустил педаль газа. Боль стала меньше, несоизмеримо меньше. Сознание сразу вернулось. Стало очевидно, что далеко так не уехать. Олег показал правый поворот. Оказалось, что они проехали всего пару километров. Встал вопрос, что делать? Женщины водить машину не умели.

— А может вернуться грузовичок взять? Он вроде на ходу, — вдруг предложил Коля, имея в виду тот, который остался на пограничном посту.

— О, а это идея, — отозвался Сергей.

— Ну да, — продолжал Коля. — Перегрузим все вещи в грузовик, а Олег с детьми к вам сядут.

Бросать джип не хотелось. Хорошая машина, надежная. Олег задумался ненадолго, потом хлопнул себя по коленке.

— Да чего здесь думать? Другого варианта нет.

Из «Москвича» все выкинули прямо на землю, ведь его тоже придется бросить, и Сергей с Колей поехали на нем назад, за грузовиком.

Вернулись они довольно быстро, чего там было ехать? Все вещи из трех машин погрузили на грузовик. Заняло это довольно много времени. Во-первых, Олег не участвовал в погрузке, во-вторых, вещей даже для грузовика оказалось много и приходилось их укладывать плотно и аккуратно. Коля и Сергей выбились из сил, но погрузку закончили без передышки, как раз когда солнце окрасило небо рассветом. По трассе снова потянулись машины в обе стороны. На людей в блестящих костюмах все смотрели удивленно и, проехав мимо, еще долго оборачивались. Слыша треск дозиметра, снимать костюмы даже на время жутко не хотелось. Но ничего не поделаешь, человеческие потребности, от них не убежишь. И покушать надо было, и в туалет сходить. Затем двинулись в путь. За руль грузовика сел Коля, ну и конечно рядом с ним жена Нина. Все остальные поместились в «Уазике». Олег оставлял свой джип с огромной болью в сердце, хотя и говорил себе, что это всего лишь «кусок железа», но для него это был еще кусочек его самого. Пусть маленький, но, сколько этих кусков и кусочков отодрала от него жизнь за последние годы и, особенно в последние сутки. Что у него осталось? Своя жизнь? Но ее он уже не ценил. Саша и Оля. Вот две половины из которых отныне состояла его дальнейшая жизнь. Он обнял их за плечи, не чувствуя через блестящую ткань тепла их тел и ему показалось, что даже заплакал. Но на самом деле его глаза были сухие, ни слезинки. На лице ни намека на слабость. Это плакала его душа, где-то глубоко, внутри своей человеческой оболочки.

К обеду, казалось, солнце пекло нещадно. Конечно в «Уазике» не было кондиционера, и Олег очередной раз вспомнил свой комфортабельный джип. Хоть он и пользовался климат контролем редко, но сейчас кондиционер был бы в самый раз. Километров за двадцать до дамбы Шульбинской ГЭС поток машин стал таким плотным, что обогнать хотя бы одну, не представляло возможным, несмотря на медленную скорость потока. Многие машины закипали и стояли на обочине с поднятыми капотами, чем затрудняли движение. Многие люди останавливались, чтобы сходить в туалет и желающих было много. Потеряв стыд, свою нужду справляли здесь же на обочине не только дети, но и взрослые.

До самой дамбы добрались только после обеда второго дня пути. В общем-то, что они на дамбе, говорило только ограждение по обеим сторонам дороги в виде высоких бетонных блоков. В десяти километрах от дамбы на левом берегу Иртыша они наконец-то увидели военных. Немного в стороне от дороги была разбита какая-то военная часть: палатки защитного цвета, военные автомобили и даже полевая кухня. Между военными редко мелькали люди в костюмах радиационной защиты, с виду таких же, как Колины. Здесь же на дороге был выставлен пост. В общем-то, они никого не останавливали и не проверяли. Просто стояли по обеим сторонам два военных «Уазика» и около десятка вооруженных солдат.

— Тормози, Сергей, — сказал Олег, когда они проезжали мимо поста. Сергей остановился метров в пятидесяти, за ним остановился и Коля. — Пойдем, Сергей, поговорим. Может, чего узнаем?

Они выбрались из машины, постояли, разминая затекшие ноги и спину, и поковыляли к солдатам. Олег опирался на руку Сергея, но, несмотря на это сильно хромал, почти не наступая на правую ногу. Солдаты насторожились, поудобнее перехватили оружие. Вид двух человек в костюмах радиационной защиты вылезших из гражданского «Уазика» выглядел неуместным.

— Кто командир поста? — Еще метров c десяти, не дожидаясь команд солдат, спросил Олег.

— Вы кто такие? — Вместо ответа услышали Олег с Сергеем.

— Подполковник Кочетков Олег. — С этими словами Олег достал свой военный билет.

Конечно, он был совсем другого государства. Естественно Российский, не Казахстанский. Но все они когда-то в одной стране жили, на одном языке говорили, а звание подполковника везде вызывает уважение, не только у дружественной армии.

— Здравия желаю, — отдал честь лейтенант. — Лейтенант Балтабеков, я назначен главным поста.

— Мне нужен командир части. Как мне его найти?

Лейтенант на казахском языке переговорил с кем-то по рации, потом обратился к одному из солдат.

— Секен, проводи к полковнику.

Потом обратился к Олегу и Сергею.

— Оружие есть?

Олег достал пистолет и нож, протянул лейтенанту. Тот взял и перевел взгляд на Сергея. Сергей тем временем достал свой нож и тоже протянул.

— Извините, — сказал лейтенант и ловко обыскал сначала Олега, потом Сергея.

До полковника Олега почти донесли, Сергей и солдат Секен.

Полковник оказался сбитый, коротко стриженый казах, довольно приятной внешности. Несмотря на занятость и сложную обстановку полковник Руслан Салимханов принял Олега и Сергея радушно. Видя, что Олег еле-еле стоит на ногах, он поднялся, помог ему сесть.

— Откуда будете?

— Мы из Николаевки, уже второй день едем.

— Что там? — Спросил полковник.

Олег с Сергеем рассказали все. И про то, что по дороге видели, и про убийство пограничного поста, и про свою перестрелку с бандитами. Скрыли только куда направляются. Полковник слушал, почти не перебивал, только лицо его становилось все мрачнее и мрачнее.

— У нас медпункт есть, — сказал он, услышав о ране Олега.

— Спасибо, это дело, — поблагодарил Олег. — Успеем. Нам бы узнать, что вокруг творится.

Полковник поводил ладонью по почти лысой голове, обдумывая, что сказать.

— Не знаю, — наконец проговорил он. — Ничего не знаю. Мы уже неделю здесь стоим. Приказ был развернуть часть и ждать дальнейших указаний. Вчера ядерный гриб видели и в стороне Усть-Каменогорска, и в стороне Семипалатинска. Связи с командованием нет. В эфире отвечают только две станции. Одна километров в двадцати отсюда, другая около восьмидесяти. У них такая же история. Я еще вчера в каждый город по машине послал, до сих пор их нет. Вот вас послушал и думаю, что, скорее всего не вернутся.

— Что делать собираешься? — Так по-свойски, с участием спросил Олег.

Видать, полковнику необходимо было с кем-то поговорить и проезжающие мимо путники подходили для этого как нельзя кстати.

— Ну, если откровенно, то гиблое наше дело. У меня почти весь офицерский состав разбежался. У всех семьи, дети. В части никакой дисциплины. Остались те, кому бежать некуда. Если сейчас реально в бой, то я думаю, никто даже выстрела не сделает. Да и из чего делать? У нас патронов по двадцать на каждого. Сам понимаешь на пять минут, больше не хватит.

— Ты думаешь, наземные войска скоро войдут?

— Да ничего я не думаю. Если бы не часть, сам бы сбежал куда-нибудь.

— А семья где?

— Сын у меня. Да он в Москве живет, не добраться. Тоже не знаю, жив ли.

— Послушай Руслан, а долго ты здесь стоять собираешься?

— Продуктов на неделю хватит, а там посмотрим.

— За неделю вы столько радиации нахватаете, что загнетесь вскоре.

— А что прикажешь делать? У нас всего двадцать два костюма радиационной защиты. Так мы их женщинам раздали.

— Ясно, — задумчиво протянул Олег. — Так что, думаешь в Семипалатинск нельзя?

— В Семей? — Переспросил полковник название города на казахский манер. — Думаю, нет его. А если и есть, то скоро не будет.

Олег вопросительно посмотрел на Руслана, ожидая объяснений.

— Ты дамбу видел? — Продолжал Руслан. Потом махнул рукой и сам ответил. — Нет, конечно. Она и так еле держится в последние годы. Трещины в ней. Постоянно весной под угрозой разрушения, а сейчас на нее нагрузка возросла, вон какой поток машин. Я сам сегодня смотрел. Трещины увеличиваются. Никто, естественно, латать больше не будет. Сколько она еще выдержит? А ты знаешь, что будет, если она прорвет?

Олег представил картину, которую знали все живущие в городе еще во времена Советского Союза. Об этом учили в школе, проводили учения по гражданской обороне. При прорыве плотины волна будет такой силы, что ее высота пройдет на десять метров выше автомобильного моста находящегося посередине города. Буквально весь город будет сметен. Останется только пара районов, и то, если повезет.

— Знаю, — ответил Олег, стряхивая с себя наваждение катастрофы.

— Вот. Так что туда пути нет.

Они еще немного поговорили. Полковника постоянно дергали, забот у него хватало.

— Ну, мы пошли, — сказал Олег вставая.

— Счастливо, — ответил Руслан. — Удачного пути. В другое время посидели бы, бешбармак покушали. Да извините…, — он виновато развел руками.

— Спасибо за прием.

— Зайдите в палатку справа, тебе перевязку сделают.

— Спасибо, — еще раз поблагодарили Олег с Сергеем и вышли.

Туда-сюда сновали солдаты, разъезжали автомобили. Пыль и гарь стояли столбом. Олегу перевязали рану, и они с Сергеем сели на стулья, стоящие около палатки полковника. Закурили.

— Знаешь, что я подумал? — Обратился Олег к Сергею. — Случись что-нибудь с тобой и со мной, как они выживут? — Сергей молчал. — Даже до полигона доехать проблема. Нам вот бензин вскоре опять понадобится. Да и мало ли что еще по дороге может случиться? — Сергей продолжал молчать, глубоко вдыхая и с силой выдыхая сигаретный дым. — Скоро все здесь вымрут. Как мы под землей одни проживем? Я вот думаю, может подобьем этого полковника, да с собой всю часть возьмем. Смотришь, все вместе и выживем.

Сергей помолчал, докурил сигарету, бросил ее под ноги, вдавил окурок ногой в землю.

— Знаешь Олег, я сомневаюсь, что мы сможем под землю залезть. А если и сможем, сколько там места? Пригодного для жилья, я имею ввиду.

— Отец говорил, там целый город, места хватит.

— А если не сможем мы туда попасть, или там давно все кончили?

— Я уже думал об этом. Через степь в горы уйдем. Протянем там какое-то время. Но это не вариант, сам понимаешь. Спасение только под землей.

— Не знаю Олег, не знаю, — задумчиво произнес Сергей. — До полигона с частью, конечно, идти сподручнее, но что потом будет? Вдруг правительство еще целое осталось? Ну, или, по крайней мере, какая-то централизованная власть. Нам с тобой все равно, а вот полковника за такое судить будут. Тюрьма ему светит, если он часть без приказа отсюда сорвет. Вряд ли он согласится.

— Сергей, — Олег откинулся назад, разглядывая затянутое пылью и сажей небо. — А ты на дозиметр когда последний раз смотрел?

— Да я на него не смотрю. И так все понятно. Трещит скотина. — Сергей смачно сплюнул.

— Вот, вот.

— Сам решай Олег.

Олег вдохнул поглубже пару раз и сказал:

— Ну, тогда пошли к полковнику.

Они снова вошли в палатку. За столом помимо Руслана сидели еще двое военных: майор и капитан. Все они обернулись, глядя на Олега и Сергея.

— Извините, — сказал Олег. — Руслан, поговорить надо. Мы подождем, пока ты освободишься, здесь, рядом с палаткой.

— Постойте, — остановил Руслан. — Присядьте, мы уже заканчиваем.

— В общем, решено, — обратился Руслан к подчиненным, — два поста в километре от дамбы по обеим сторонам. Грузовики не пропускать, максимум микроавтобусы, примерно не более двух тонн. Машины пускать на расстоянии не менее двадцати метров друг от друга. Все. Выполнять.

Оба офицера встали, отдали честь и вышли. Олег с Сергеем подсели поближе.

— Руслан, — начал Олег, — Мы тебе не все рассказали. — Полковник напрягся. — Мой дед в свое время на Семипалатинском ядерном полигоне служил. Охрану возглавлял. Не только полигона, но и Курчатова. Ты наверняка слышал про такой город.

— Слышал, — подтвердил Руслан, превратившись в слух.

— Мой дед последним командиром был. Он один из тех, кто полигон консервировали. Мало кто знает, но там под землей бомбоубежище, большое, очень большое, на десять тысяч примерно. Бомбоубежище не простое, рассчитано на ядерный удар. Я точно не знаю, но примерно метров шестьдесят-семьдесят в глубину, а может и больше. У нас есть надежда найти пару входов. И коды к ним имеются.

Кто-то заглянул в палатку.

— Можно?

— Занят, — рявкнул Руслан и голова исчезла.

— Так вот, — продолжал Олег. — Мы туда направляемся. Это шанс, шанс выжить. Предлагаю сняться всей частью и с нами пойти.

— Сколько лет прошло с тех пор, — повторил Руслан сомнения Сергея. — Наверняка уже давно все взорвали. Того Курчатова больше нет, даже на полигоне шахты разворовали. Там сейчас новый поселок построили.

— Конечно, риск есть. Хотя я не думаю, что кто-то до бомбоубежища добрался. Это сверхсекретная информация. Насколько я знаю, при передаче документов местным властям, — Олег осекся. — Когда эвакуировали город, все документы, связанные с подземными коммуникациями, были вывезены, а не переданы новой администрации.

— Ну даже если и так, как я могу часть сорвать. У меня приказ, находиться здесь и ждать новых указаний.

— Послушай, Руслан, ты на дозиметр поглядываешь?

Руслан усмехнулся.

— Где же его взять? Нет у нас дозиметра.

— Пришла пора удивляться Олегу с Сергеем. Они посмотрели друг на друга, затем на Руслана. Как-то не укладывалось, что у военной части могло не быть дозиметра.

— У вас есть что ли? — Осторожно спросил Руслан.

— Есть один, — также осторожно ответил Сергей.

— И что?

— Я же говорил, — снова вступил Олег. — Еще неделя такого облучения и все. А если фон повысится, то и за пару дней все передохнем.

— Не знаю, — с сомнением произнес Руслан. — Сам я бы мог. А вот люди…, пожалуй, даже если прикажу, то не все пойдут. Многие останутся, всем не объяснишь, не поймут, что идти надо.

— Остаться, значит умереть.

— Я понимаю. Я все понимаю, — снова задумался Руслан. — Дайте время подумать.

— Сколько?

— Пару часов. Пока приведите семьи. Поужинайте с нами. — Он посмотрел на часы. — Как раз через полчаса ужин. А там и решим.

После ужина Руслан сам подошел к Олегу.

— Я здесь подумал. Езжайте без нас. Задерживать вас не смею, а быстро я часть сорвать с места не смогу. Нет, я попытаюсь, но не приказом. Сегодня же попытаюсь убедить людей, но если не получится, я с ними здесь до конца останусь. Ты вот что Олег, покажи на карте, где этот вход в бункер. Ну и жди нас, скажем с утра часов в семь каждый день.

— Руслан, максимум два дня. Пойми, потом вы только смерть под землю принесете.

— Я понимаю. Значит у меня только один день на уговоры и день на дорогу.

— Да. Я надеюсь, мы завтра доберемся до полигона, и утром послезавтра я буду вас ждать. Если в семь вас не будет, извини, я больше на поверхность не поднимусь.

— Ну что ж, спасибо и на этом.

Олег показал на военной карте квадрат, в котором находился вход в бомбоубежище и они крепко пожали друг другу руки.

Слившись с общим движением машин, Сергей и Коля уверенно продвигали автомобили к городу Семипалатинску. Вскоре стало понятно, что запаса бензина до места не хватит. Грузовик жрал бензина без меры, и пришлось останавливаться на каждой заправке, но бензина нигде не было, весь кончился. К середине ночи по дороге попалась замызганная автозаправочная станция, на которой и света-то не было, но бензин, на удивление, был. Вскоре стало понятно, почему. Молодой человек продавал бензин десятилитровыми пластиковыми канистрами, видать из-под «тосола», и за каждую канистру он хотел ни много, ни мало сто долларов. Других денег он не брал, а эта сумма ему, видать, казалась достаточной, чтобы стать богатым. Неподалеку сидели два братка с ружьями, в темноте не разглядеть с какими именно, видать, чтобы клиенты не сильно возмущались. Олег достал свою заначку в три тысячи долларов и залил все баки и собственные канистры до самых краев. Вышло двести литров, этого должно было хватить до самого полигона. Отъехав от заправки, Олег достал карту и начал на ней делать заметки.

— Что ты делаешь? — Спросил Сергей.

— Отмечаю заправки, поселки, в будущем может пригодиться.

Утром подъехали к Семипалатинску. Издалека город был цел. Между тем фон все усиливался. Расспросив местных жителей, оказалось, что дела намного хуже, чем казалось на первый взгляд. Ядерная бомба взорвалась между Павлодаром и Семипалатинском. Ударная волна достигла города, смяв окраины и разрушив большинство строений на правом берегу. Жертвы были огромные, в городе царила паника и все, кто мог, покидали разрушенный город. Люди бежали, куда глаза глядят, часть углублялась в степь, часть по дороге на юг, в другие города. Коле с Сергеем пришлось вести машины навстречу потоку, состоящему и из машин, и из массы человеческих тел. Они ползли как улитки. Часто Нина или Люда выходили из машин и, крича на людей, расталкивали их в стороны, расчищая путь автомобилям. Так метр за метром они продвигались в район, где Наташа останавливалась у подруги детства. Вдруг, на удивление, плотность людей резко стала уменьшаться и через какие-нибудь полкилометра машины выскочили на пустые дороги. Эта было до боли печальное зрелище. За спиной скопление людей спешащих убраться побыстрее, а впереди полуразрушенный город, как смертельно раненый зверь, оставленный умирать своей смертью.

Район, где жила подруга жены, был цел. Частные дома стоящие ровной улицей были пусты. Люди отсюда бежали, бросив свои жилища. Вокруг стояла тишина, так странно контрастируя с гомоном людской толпы еще недавно встретившейся на пути. Правда изредка мелькали в окнах лица или невдалеке силуэты людей, но все они спешили спрятаться. Выглядело это жутковато, впрочем, как и все остальное за последний день.

Чем ближе подъезжали к дому, в котором остановилась Наташа, тем страшнее становилось Олегу, тем сильнее билось сердце, и тем скорее хотелось туда попасть. Как только Коля остановил машину у ворот, Олег, несмотря на боль, вылез сам из машины и как мог поспешил в дом. Во дворе все было разбросано, как будто вещи просто вышвыривали из дома. Наверно так и было, потому что окна были разбиты. Стекла хрустели под ногами, когда Олег входил в дом. Там был настоящий погром. Мебель была разломана. Все, что когда-то составляло имущество людей, валялось грудой на полу. Хозяева это сделать не могли, промелькнула единственная мысль, что это устроили мародеры. Все это лишь усиливало и без того упадническое настроение. Несмотря на трудность перемещения в этом бардаке, Олег все-таки заглянул в каждую комнату. Для чего? Да просто так, чтобы убедиться… В чем? Да он и сам не знал.

На душе стало еще тяжелее. Хотя чего он ожидал? Что она сидит и ждет его? Ведь знал, что никогда им уже не встретиться, ведь прекрасно понимал, что шансов почти нет. Но несмотря на это, далекая надежда на чудо никогда его не покидала. Он шел, чтобы использовать последний крохотный шанс и двинуться дальше, спасать их детей.

— Олег, подойди сюда. — Позвал Сергей из-за угла дома.

Олег проковылял вдоль стены, держась за нее одной рукой.

Как только Олег увидел то, для чего его позвал Сергей, голова пошла кругом, в глазах потемнело, ноги подкосились и Олег рухнул бы, если бы Сергей его не подхватил.

— Ну, ну, держись. Это ведь не Наташа.

Да, действительно, это была не Наташа, как показалось Олегу. Это была ее подруга с дочерью. Вернее, их безжизненные тела. Закоченелые трупы лежали в неестественной позе. Они были все синие. Бедных женщин перед смертью сильно избивали и наверняка насиловали. Вся одежда была разорвана в клочья. Не нужно было быть экспертом, чтобы представить весь ужас, который творился здесь еще недавно.

— Надо здесь все проверить, — глотая воздух, прошипел Олег.

— Не надо Олег. Я уже все проверил. Здесь больше никого нет. — Ответил Сергей. — Уходить надо, пока не поздно.

Несомненно, Сергей был прав, но Олег не мог сдвинуться с места. Что случилось с женой? Где она? Была ли здесь в момент этого кошмара или гостила у других друзей? Ответов, конечно, никто дать не мог.

Какая-то машина подъехала к дому, хлопнули двери.

— Эй, мужики. Вы чего это здесь возитесь? — Послышался незнакомый голос с улицы.

— А тебе какое дело? — Ответил голос дяди Коли.

Олег с Сергеем переглянулись.

— Ты, Олег, иди. А я тебя прикрою. — Сергей отпустил Олега и поднял винтовку с земли, которую предусмотрительно захватил с собой.

На улице Олег увидел троих человек. У каждого в руках было какое-нибудь холодное оружие. У одного большой тесак, у двух других обломки труб. Лезвие ножа было темно-багрового цвета. Недавно им зарезали человека. На одной из труб запеклась кровь с кусочками содранной кожи с волосами. Наверняка ублюдок размозжил ею чью-то голову.

Коля высунул из окна грузовика обрез и направил его на нежданных уродов.

— Да мы вас не тронем. — Совсем не испугавшись, заговорил один из них. — Набрали барахлишко и валите дальше. Это наш район. А то мы твою пукалку тебе же в пукалку и запихаем. — Все трое заржали. Видать, для их уровня интеллекта это была смешная шутка.

В Олеге снова, как уже не раз в подобных ситуациях, вскипела ярость. Так бы и положил всех рядышком. Но нога совершенно не слушалась. При появлении Олега мужик, что был с ножом, шагнул ему навстречу с явным намерением либо схватить, либо ударить. В этот момент раздался выстрел. Пуля ударила о нож и тот вылетел из рук бандита.

— Эй ребята. Вы там поосторожнее двигайтесь. А то, не ровен час, пуля вам в башку залетит. — Откуда-то из-за ограды раздался голос Сергея.

— Да я смотрю, ты шутник, — снова абсолютно бесстрашно заговорил тот, у которого был нож.

— Да какие тут шутки? Шутки кончились. Следующий раз стреляю на поражение. Валите на хрен. Дайте уехать.

Бандит смачно плюнул под ноги Олегу, развернулся и зашагал прочь, сказав остальным.

— Пошли, братва. Пусть убираются.

Каково бы ни было желание разделаться с этими убийцами, надо было признать, что самое лучшее сейчас, уехать отсюда и добраться до намеченной цели, пока не поздно.

Сели в машину. Бандиты продолжали стоять в сторонке, курили. Не успели отъехать сотню метров, как дядя Коля зачем-то остановил машину. Сергей тормознул следом. Коля вылез из своего грузовика и побежал снова к тем ублюдкам. Дальше все произошло быстро. Сергей только успел открыть дверь, чтобы узнать, в чем дело, а Олег и этого не успел. Со словами:

— Держите подарочек, уроды! — Дядя Коля замахнулся и кинул гранату прям под ноги тем трем бандитам, а сам упал на землю.

Раздался взрыв. Три обезображенных трупа разлетелись на десяток метров.

Дядя Коля поднялся, отряхнулся. Проходя мимо Олега и Сергея в свою машину, пожал плечами.

— Ну, как-то так.

Комментариев не последовало. Действительно, «как-то так» буднично уже выглядело решение Коли разделаться с этими подонками.

На дорогу, уходящую в степь в сторону бывшего полигона, выехали без особого труда. Здесь людей было относительно немного. Наверно потому, что эта дорога не соединяла крупные города, а шла через маленькие населенные пункты. Из ближайших поселков в сторону города шли люди. Зачем? Куда? Для чего? Наверное, чтобы в минуты страха быть вместе со всеми. Из-за вечной провинциальной веры в могучий город. Из-за веры, что там, в городе знают, что делать.

Вскоре выехали в зону поражения. Конечно, эпицентр удара был где-то далеко, но сюда донеслась его разрушительная мощь. Земля была выжжена, край дороги, и бетонные столбики ограждения слегка оплавлены. Особенно бросались в глаза согнутые металлические основания дорожных знаков, с бесформенными кусками металла на конце, наверняка еще недавно представляющие собой плоский лист жести, с нанесенной на него фосфорицидной краской. Конечно же, в этой зоне не было никого и ничего. Жуткое зрелище. По оплавленной дороге, тянувшейся поперек черной земли, двигались два автомобиля, как бы затерянные и оторванные от общего мира, от общей предсмертной агонии.

Как только выехали из «черной зоны» Коля останавливался около каждого знака, около каждого бетонного столбика, на котором были какие-то надписи. Но больше всего он радовался, когда бетонные столбы виднелись недалеко от дороги, метрах в ста. Таких попалось только два, но Коля торопился к ним, с явным удовольствием разглядывая на них стертую временем краску и уже видать недавно вбитые в них металлические таблички.

— Что это? — Спросил около первого попавшегося Олег.

— Это топографические отметки. По ним можно разобраться, где мы сейчас находимся.

После второго такого столбика Коля смотрел по сторонам, пытаясь по очертаниям горизонта и временами пересекающихся полевых дорог угадать почти сгинувший ландшафт прошлого века. Задачу затрудняла гарь, неровно, согласно воле ветров, распределившаяся в воздухе. Какое-то время на горизонте видны были очертания гор, но спустя минут десять налетевший ветер переместил их в другую сторону, смеясь над обманутыми людьми.

Наконец-то, вдалеке, замаячили постройки. У всех немного отлегло от сердца. Не то чтобы все обрадовались, радоваться было нечему, но смотреть на траву, даже сухую, зеленый кустарник и человеческие строения было все же привычней, чем на голую черную землю.

Вскоре Сергей резко затормозил и развернулся. Когда друзья спросили, в чем дело, он ответил.

— Давай за мной, мы поворот проскочили.

Поворот оказался просто съездом на давно забытую полевую дорогу, и никто, кроме Сергея, ее не заметил. Они съехали и попылили. В прямом смысле слова. Сухая земля под колесами автомобиля тут же превращалась в пыль и клубилась прямо следом за машиной, поднимаясь на метров пять в воздух и оставляя по пути длинный шлейф. Изредка Сергей останавливался, думая, куда надо свернуть на очередном пересечении полевых дорог. Так они проехали часа два. Сергей все всматривался и всматривался, но тщетно, видать того, что ему было нужно, не находил.

Окончательно Сергей сдался, когда солнце уже стало клониться на закат.

Все повыходили из машин.

— Что мы ищем? — Спросил Коля.

— Бетонный столб, диаметром около тридцати сантиметров и высотой около метра. Его должно быть видно издалека. Об этом дядя Олег рассказывал. Якобы это и есть вход в бункер.

Все оглянулись по сторонам. Степь и степь кругом: сухая трава, выжженная солнцем, редкий низкий кустарник, да ковыль, даже как-то благородно среди редкой растительности, свесивший свои белые кисти почти до земли. Степь в зоне видимости ничем не отличалась от степи простирающейся еще на сотни километров.

— Сергей, мы вряд ли на машинах найдем этот столбик. Он ведь со временем разрушиться мог, или его вовсе снесли, — высказал вслух общие сомнения Коля.

— Да кому он понадобился посреди степи? — Раздраженно огрызнулся Сергей.

— Ну, мало ли что? — Пожал плечами Олег. — Я думаю надо разбить местность на квадраты, растянуться цепью и пешком обследовать все вокруг. Иначе не найдем.

Под шлемом не видно было лицо Сергея, но он не спешил отвечать. Задумался, потом произнес.

— Хорошо, так и сделаем.

Он достал карту, внимательно посмотрел на нее, потом вокруг, как будто видел какие-нибудь ориентиры и сказал.

— Начнем отсюда. Ты, батя, езжай обратно по дороге. Проедешь километр, остановишься. Машины будут ориентирами, чтобы не сбиться. Ты Олег как? Сможешь за рулем немного посидеть?

— Смогу. — Решительно согласился Олег, хотя боль при движении не проходила.

— Нас четверо. Ты батя пойдешь от машины к машине, остальные растянутся метрах в ста друг от друга и пойдут по параллельной прямой, ориентируясь на машины. — Сергей пальцем поставил на земле две точки и прочертил между ними прямую линию. — Это машины и линия, по которой пойдет отец. — Он поставил точку на прямой линии и еще три других так, чтобы вторая прямая, проходящая через них, получилась перпендикулярной первой. — Таким образом, мы половину квадратного километра сразу накроем. Потом я с Олегом строго на восток проедем полкилометра. Мы с батей будем меняться местами, ведь около машин будем по очереди. Все остальные пойду точно также в обратную сторону. — Потом Сергей обратился к отцу. — Батя, на каждой стоянке надо кучу земли накидать. Это ориентиром будет, что мы уже здесь были. Пройдем пять километров на восток, если ничего не найдем, вернемся на это место и пройдем три километра на запад. Не найдем и там…, там видно будет.

Никто не спорил, и… началось хождение по степи. Проходили до самого вечера, пока от бессилия не свалились с ног. Наступили сумерки. Еще не было темно, но и разглядеть что-нибудь метрах в десяти стало невозможно.

— Давайте в город смотаемся, — озвучил Олег мысль, которая витала в голове у всех. — Коль, ты здесь останься на всякий случай, а мы с Сергеем туда и обратно. Как стемнеет, часа через два заводи машину и фары в сторону города включи, чтобы мы вас в темноте нашли.

На том и порешили. Сергей сел за руль, Олег рядом.

— Сергей, а что за столбик мы ищем? Кажется в документах об этом ничего нет.

— В документах вообще ничего нет, кроме как координат входов в бункер. Я тебе еще дома сказал, что незадолго до смерти у нас с твоим отцом состоялся разговор. На самом деле мы много раз беседовали о былых временах, о тайнах. С кем-то ведь надо поговорить. А кому он еще мог раскрыть секреты? Ты ведь с ним не очень общался. Вот так сидели по ночам на рыбалке и беседовали. Он рассказал мне о документах, о кодах. Много чего еще. Как в воду глядел твой батя. Мне казалось все это далеким и уже совершенно не важным. Кто же знал, что так все обернется?

Проехали еще немного. Помолчали.

— Отец знал. Он всегда все знал. Знаешь, Сергей, он ведь мне пытался все рассказать. Только сейчас я это понял. Тогда я отнесся не серьезно к его словам и даже насмешливо. Как ты говоришь, как к стариковским воспоминаниям. Видно поэтому он толком мне ничего не объяснил.

Подъехали к Курчатову в полной темноте. Город был не живой, но один квартал был абсолютно цел, даже не просто цел. Среди окруживших его развалин, годами поросших травой, он выглядел совершенно новым.

— Вот те да, — удивленно протянул Сергей. — Вот те и город призрак.

Они поколесили между домами по пустынному городу. Удивляли темнота и отсутствие людей. Даже автомобили стояли припаркованные на стоянках.

— Где все? — Спросил Олег.

— Давай квартиры проверим, — предложил Сергей, казалось, не слыша вопроса Олега.

Они остановились около очередного подъезда, взяли фонарики и осторожно вошли в него. В основном двери были закрыты и на стук никто не отвечал. Но некоторые оказались открыты. В квартирах царил беспорядок, но обычный, ничего особенного. Хозяева явно не собирались съезжать, они просто поспешно ушли куда-то.

— Куда все подевались? — Очередной раз спросил Олег.

— Знаешь Олег. Давай попробуем найти тот вход, который на карте указан.

— Как же мы его найдем. Здесь уже совсем другой город построили.

— Мы попробуем его найти. Ты не заметил ничего особенного в расположении зданий?

— Нет.

— Мне кажется, все здания построены на старом фундаменте. — Вот посмотри. — Сергей развернул старую карту города. — Нам надо штаб найти. Старый штаб, — уточнил Сергей. — Там, в подвале должно быть бомбоубежище. Из этого бомбоубежища и есть вход в бункер, на нижний уровень. И я думаю, если город заново отстроили, то и бомбоубежище наверняка откопали.

— Ну если так, то давай искать.

Как и все остальное в последние дни, найти требуемое здание быстро не получалось. Часик покатались, пока не нашли одноэтажное здание на месте когда-то огромного пятиэтажного строения. Они несколько раз уже проезжали мимо, не обращая на него внимания. Просто ассоциативно Сергей искал что-нибудь большое, похожее на старый штаб. Новое строение тоже оказалось административным; кабинеты, коридоры, много дверей. Внутри пахло еще свежим ремонтом. Прямо на стене висел план эвакуации, что сильно облегчило поиск входа в бомбоубежище. Согласно этому плану Олег с Сергеем спустились по широкой лестнице и уперлись в огромную металлическую дверь, скорее всего тоже новую. Дверь оказалась закрытой. Сергей прислонился к ней спиной и несколько раз сильно ударил ногой. Гулко, вверх по лестнице пробежало эхо. Потом прислушались. Никакого эффекта. Сергей снова постучал, и снова тихо.

— Вроде нет никого, — сказал Сергей, очередной раз прислушиваясь.

— А я думаю, есть. Просто боятся открыть. Видишь, с этой стороны даже замков нет. Значит изнутри закрыто.

— Чего бояться-то? — Удивленно спросил Сергей.

— А что, бояться нечего?

Сергей только недоуменно пожал плечами.

— Постучи три коротких, три длинных и снова три коротких.

— SOS что ли?

— Ну да, SOS.

Сергей начал выбивать ногами сигнал бедствия.

Вскоре за дверью лязгнуло, и она медленно поплыла в сторону, открывая черную дыру. Сергей и Олег в нерешительности стояли, направив свет фонариков в проем. Потом шагнули и спустились еще на несколько ступенек вниз. Они оказались в небольшой комнатке, из которой в стену уходил коридор. Вдруг дверь за ними закрылась, и включился свет. От яркого света они зажмурились, и здесь же кто-то жестко скрутил им руки за спины.

Через два часа после отъезда Сергея с Олегом, Коля, как и договаривались, завел двигатель, чтобы не посадить аккумулятор и включил фары. Машина проработала час, и температура двигателя поползла за девяносто градусов. Без дополнительного обдува радиатора, который возможен лишь при движении автомобиля, система охлаждения грузовика не справлялась, и дальнейшая работа двигателя грозила закипанием воды и перегревом мотора. Коля выключил двигатель и всмотрелся в темноту, не видать ли вдалеке света фар, но вокруг было темно и довольно тихо. Лишь шелест сухой травы, да редкая возня, то ли полевых мышей, то ли других ночных грызунов. Дети и женщины уже спали, разложившись на земле, подстелив под себя одежду. Прошло полчаса. Коля включил зажигание. Панель приборов осветилась, и датчик температуры показал восемьдесят градусов. Потом прошло еще полчаса, следом еще час. Только часа через два двигатель остыл до пятидесяти градусов и Коля вновь его завел, чтобы включить фары, а сам все всматривался и всматривался в темноту. И вновь через час он был вынужден заглушить мотор из-за высокой температуры. Пока двигатель остывал, наступило утро. Подул свежий бодрящий ветерок, а Сергея с Олегом так и не было. Колю обуяла растерянность. Он уже давно отвык думать и принимать решения даже за самого себя, а не то чтобы еще за двух детей и трех женщин. Он начал нервничать, тяжело дышать, много курить. Посреди бескрайнего, ядовитого пространства, окруженный неизвестностью и безразличной судьбой, он в очередной раз задавал себе вопросы: «Куда они девались? и Что делать?». Не находя ответы в своей пустой голове, он снова и снова пытался заставить свои мозги хоть как-то заработать. Но они спали, спали уже давно и никак не хотели просыпаться. Между тем солнце поднималось все выше и выше, и уже озарило светом все пространство, вот только свет был не ярким, не привычным, а рассеивающим, с серым отливом пройдя через сажный фильтр, повисший в небе. Прохладный ветерок стих, уступив место теплому и продолжающему нагреваться, совсем не приятному потоку. Коля все вглядывался и вглядывался вдаль, выискивая свет фар. Его усталый мозг уже не понимал, что днем никаких фар он не увидит. Воздух стал прогреваться и двигаться. Волны теплого воздуха стали искажать пространство и чем дальше он смотрел, тем больше тонул в мерцании света поглотившим степь.

Тридцатилетний капитан, красавец, душа компании и любимец женщин, балагур и заводила. Вокруг офицеры с женами. Все-таки присланная аж из Москвы комиссия не выявила в части несоответствий, и по всем многочисленным пунктам поставила отметки близкие к идеальным. Вернее не совсем поставила, ведь окончательная подпись произойдет только завтра, но все и без того уже решено. И в этом сам Коля сыграл далеко не последнюю роль. Сначала Коля сам встречал комиссию. Было это две недели назад, пятеро мужчин и две женщины. Потом, он же, организовывал их досуг. Ох, как было нелегко, раскрепостить и настроить их на нужное настроение. Сперва немного вина, потом чуть-чуть водки, следом девочки и, наконец, сегодняшнее бурное веселье. Для постороннего все было просто. Но кто знает, что в первый раз взглянув на накрытый стол этот, уже пьяный сейчас майор Огуречкин рявкнул в полный бас: «Это что такое?», указав на две бутылки сухого вина, скромно стоящие даже не в центре стола, а около края, прикрывшись салфетками. А после? Ведь на секретаршу Люсю, которую командир части держал лишь за способность воспламенить не только его, но и любого мужика в считанные секунды, соблазнились лишь два лейтенанта, Роман и Влад, которые имели самые последние голоса в комиссии.

А сам Коля, не спав ночами, подслушивая и подсматривая, все-таки узрел, что майор Огуречкин, так лихо отшивший клеящуюся к нему Люсю, по ночам прокрадывался в комнату одной из своих подчиненных. Сколько труда стоило, оставаясь незамеченным, записать на магнитофон любовные шалости и корректно передать их самому майору. И вот Коля вознагражден. Им доволен и командир, и друзья-товарищи, и вся комиссия. У него все схвачено и очередное звание, добытое в такой оригинальной борьбе, уже маячит вдали, и с каждой выпитой стопкой приближается все ближе и ближе. Картинка на время теряется. Видать, он немного перебрал. Он оглядывается вокруг. Все нормально. Все пьяные и довольные. Мужики щупают баб, те весело повизгивают и смеются. Вот какой-то солдатик открыл дверь, робко поставил на стол еще две бутылки водки и поспешил назад, за дверь, убегая от пьяного возгласа командира: «Пошел вон!». У Коли на коленях сидит женщина, длинные распущенные волосы спадают на ее лицо. Она прижимается горячими губами к его уху и с придыханием лепечет ему слова любви. Ох уж эти женщины! Но кто она…? Так близко лица не разглядеть, глаза затуманены. Коля целует ее взасос. Она отрывает его от своих губ: «Не здесь, не здесь», — лепечет она взволновано. — «Пойдем куда-нибудь». Шатаясь, они выходят из штаба, где проходит гулянка, и Коля садит женщину в стоящий рядом командирский «Уазик». Сам садится за руль и едет, едет за территорию части. Потом сворачивает с дороги в сторону и где-то останавливается. Картинка видится кусками. Вот она смеется над тем, что Коля никак не может расстегнуть лифчик, а она никак не справится с его ремнем. Потом они лежат на каком-то брезенте, совершенно голые, и Коля, переваливаясь через нее, вдруг натыкается задницей на колючку, потому что кусок брезента кончился. Потом тихое блаженство и свет. Наступило утро. Он лежит головой на ее бедрах, уткнувшись носом в живот, а она, полулежа, теребит его волосы. Он поднимает голову: «Ба!», — проносится мысль в его голове. — «Да ведь это Марина, любовница майора, начальника комиссии».

— Кто-то едет, — говорит она ему почему-то голосом его жены Нины. — Да, точно, и, похоже, не одна машина, — продолжает она говорить, но уже голосом Люды, жены Сергея и… исчезает.

Коля пытается ее удержать в дивном воспоминании, но она удаляется. И сразу рой бессвязных видений, перебивающих одно другое. Крик командира, отчет комиссии летит в Колино лицо, вытянувшегося в струнку… Стыд и бегающие от него взгляды товарищей… Перевод в другую часть. Не майором, как он недавно грезил и даже не капитаном, а прапорщиком, простым завхозом. И куда? Куда-то в степь. В какой-то Богом забытый город Курчатов, которого и на карте та нет.

Коля открыл глаза. Он в скафандре, но явно не в космосе. Приподнялся, посмотрел в лобовое стекло машины и все вспомнил. К нему, примерно метрах в четырехстах, приближались два автомобиля. Второго почти не было видно в облаке пыли, которое поднимал за собой первый. Коля выхватил пистолет, толкнул дверь и, падая под колесо грузовика, крикнул женщинам и детям.

— Всем под машину! Ложись!

Клуб пыли быстро приближался. Коля судорожно стаскивал с себя защитный шлем и перчатки. Все в нем кипело. Несмотря на возраст, он чувствовал себя молодым и энергичным капитаном, которого так активно топил в стакане много лет. С ним что-то произошло за прошедшую ночь, за краткий миг сна смешанного с воспоминаниями. Исчез тот вечно пьяный, разжалованный прапорщик. Он очнулся, очнулся ото сна, в который сам себя погрузил в обиде на жизнь. Мир перевернулся, и надо было действовать. Коля и действовал.

Машины остановились и следовавшее за ними облако пыли, поглотив их, обдало Колю на несколько секунд, скрыв от него все вокруг. Коля услышал скрип открывающихся дверей и следом серию стуков закрывающихся. Один, два, следом один громкий, это явно две двери закрыли одновременно и… Коля больше не ждал. Он выстрелил в воздух, примерно поверх голов и закричал.

— Всем стоять на месте, не двигаться, — хотя никого четко не видел.

Быстро оседающая пыль уже через мгновение открыла ему очертания людей, застывших перед ним.

— Коля, это мы, все нормально, — услышал он знакомый голос сына, Сергея.

— Сергей, Олег с тобой? — Продолжал Коля и снова выстрелил в воздух, увидев, как тронулось с места одно из очертаний людей. — Всем стоять.

— Я здесь, — ответил Олег.

— Сергей с Олегом ко мне. Остальные на месте, — продолжал командовать Коля.

Тяжелая пыль осела, оставив лишь слабый дымок в воздухе. Два человека из шести двинулись в направлении Коли. Все были в костюмах и лиц не различить, но один из двоих хромал. Коля немного успокоился. Это явно был Олег.

Через несколько минут все дружно сидели в общем кругу рядом с машинами и смеялись, и радовались встречи, и хвалили Колю за бдительность.

— Я чуть в штаны не наложил, — сквозь смех говорил тезка Коли. — Я спокойно выхожу и вдруг выстрел. Пуля звяк около уха, я даже присел от неожиданности.

Пуля действительно попала в автомобиль, прямо в переднюю стойку и отскочила, едва не задев нового знакомого.

— А я за пистолетом потянулся, — ржал другой. — Я ведь в хвосте был. Пыль, нихрена не видно. Но вовремя подумал, что если ты меня с пистолетом увидишь, то точно всех положишь без разбору.

Подполковник Николай Прохоров, посмеявшись, поведал Коли и женщинам, откуда они взялись. И хотя Олег с Сергеем были в курсе, но все же внимательно слушали, так как подробностей не знали, некогда было разговаривать.

— Ну, если говорить коротко, мы здесь второй год. В основном конечно военные с семьями, да еще строители, многие тоже с женами и детьми. Новый Курчатов давно начали строить, и как видите довольно успешно. Строители местные, а вот мы командный состав в основном из России. Я сам из Саратова. Служащие около трети местные.

— А чего вы здесь из России делаете? — Спросил Коля.

— Не знаю Коля. Я сам зам. командира гарнизона, а не знаю. Приказ был возглавить гарнизон и охранять территорию бывшего полигона.

— А командир где?

— Командир? — Прохоров усмехнулся. — Давай по порядку. Командир, друг мой, еще с академии. Мы с ним в одной группе учились. Потом вместе в штабе округа служили, в Москве, — поднял палец Прохоров. — У Виктора дядя в министерстве обороны. Так мы за ним как за каменной стеной, сами понимаете. Вот года полтора назад сидели мы в баньке. И Егор Кузьмич, это его дядя, сказал, что мы с Виктором сюда поедем, военный город возрождать. Ну, еще говорил, что это большое доверие, высшая секретность и так далее. Я думаю, они там наверху уже тогда знали к чему дело идет. Этот год все просто было. Быт улучшали, в караулы ходили. Да от кого и что здесь охранять? Вокруг мыши да суслики.

Две недели назад нам сообщили, где вход в бомбоубежище, и завезли целый состав оборудования и продуктов. Короче, все для автономного выживания. Ну и приказ, конечно, все это спустить под землю и законсервировать. Вот здесь все и стало на свои места. Я так думаю, правительства наших стран решили здесь попрятаться, да только не успели. Хотя может именно сейчас в дороге, сюда спешат. За два дня до удара Витя объявил об учебной тревоге. Все в бункер спустились, часов пять собирались. Собрались далеко не все. Около половины все равно наверху остались, особенно женщины и дети. Все-таки под землей не очень комфортно, муторно, давит земля, как в могиле. Короче выяснилось, что к быстрой эвакуации мы не готовы.

В ночь, когда все случилось, меня Витя по телефону разбудил и в штаб вызвал. За последний год дело не слыханное, но по телефону он ничего не сказал. Я быстро собрался, но когда в бомбоубежище спустился, там уже человек сто собралось, в основном офицеры. На входе дежурные стояли, поименно пропускали. Даже у меня документы проверили, хотя каждая собака меня знает. Видать когда все собрались Витя и сказал: «Всем получасовая готовность. Прибыть с семьями и личными вещами. Не забудьте документы на всех». Я спросил: «А что случилось?». Он ответил: «Приказ из Москвы». «А остальные?» — Поинтересовался я. «Только присутствующие и их семьи. И еще. Полная секретность». Я к нему, еще было хотел расспросить, да он отмахнулся и в окружении охраны поспешил убраться.

А ведь в городе уже около пяти тысяч человек. Мужики, конечно, загалдели и быстро разошлись. Я прибежал домой, сообщил жене. Света стала собирать спящих детей. У меня два мальчика пяти лет, близнецы. Несмотря на запрет, пока я с документами возился, Света успела позвонить подруге, сообщить ей о случившемся. Я, конечно, выругался, как мог, она огрызнулась в ответ, и мы поспешили в бомбоубежище. Видать не одна Света успела поделиться с подругой. Весь город уже шумел, как улей. Пока мы добрались до места, все бомбоубежища было забито людьми. Настоящая давка, а сверху все шли и шли новые люди. Света на руки Артема взяла, а я Никиту. Толкотня была, как на базаре. Нас со Светой в разные стороны развели, и мы потеряли друг друга из вида. Я, как и все, к входу в бункер пробирался, почти дошел, метра два оставалось. В дверях на входе Витя стоял и несколько солдат. Мне оставалось то совсем ничего, когда на моих глазах солдаты оттеснили людей и закрыли дверь. — Николай договаривал последние слова, опустив голову и теребя в пальцах сухую травинку.

— И много людей наверху осталось?

— Точно не знаю. В бомбоубежище около пятисот человек, остальные по подвалам.

— А жену нашел? — Робко спросила молчавшая до сих пор Люда.

— Нет, видать Света с Артемом успели… под землю.

Повисла тишина. Очередная трагедия за последние дни вновь заставила всех задуматься и о своем горе и о чужом.

— Мы здесь успели поговорить, — прервал молчание Олег. — Думаем все вместе вход в бункер искать. Мы только два входа знаем. Один в бомбоубежище, который теперь для нас закрыт и второй где-то здесь. — Олег обвел вокруг руками. — Мы уже прикинули. Надо человек двести, чтобы за один раз весь квадрат накрыть. Они уже собираются, через час будут.

Действительно, через час колонна из пяти грузовиков привезла людей. Николай бойко командовал своими людьми по заранее обдуманному плану. Людей расставили в цепь, в тридцати метрах друг о друга, и вся живая волна дружно двинулась в поисках спасительного входа.

Олег с Сергеем на одном «Уазике» и Николай с Колей на другом ездили вдоль живой цепи, выравнивали строй, развозили воду. Несколько раз кто-нибудь останавливался в надежде, что нашел то, что нужно, но каждый раз перед Сергеем оказывался кусок бетона, неизвестно откуда взявшийся посреди степи.

И вот очередной раз Сергей с Олегом увидели, как к ним направляется «Уазик» с Николаем и Колей. Они остановились рядом, вылезли из машин.

— Там кое-что нашли, — сходу сообщил Николай, — поехали, посмотрим.

Сергей сначала не понял, на что показывает молодой парень. Вроде так, просто тыкнул пальцем в землю.

— Я бы тоже ничего не заметил, — увидев непонимающее лицо Сергея, сказал солдат, — если бы не запнулся.

Сергей присмотрелся. Из земли торчала железная арматура, длиной около метра и диаметром около двух сантиметров. Вся ржавая под цвет земли, она была согнута около основания, вернее в том месте, где выходила из земли и почти вмята в саму землю и лишь слегка своей серединой возвышалась над землей. Как раз в этом месте на ней была приварена такая же ржавая и пыльная металлическая пластина. У Сергея чаще забилось сердце. Он наклонился над пластиной. На ней явно были вылиты буквы и цифры, очертания которых были видны, несмотря на ржавчину.

— Обкопайте все вокруг на полметра, — приказал Сергей.

Не успели солдаты воткнуть лопаты в землю, как обнаружили еще три арматуры, так же согнутые, только слегка присыпанные землей. На одной из них тоже была металлическая пластина. Все четыре арматуры уходили в бетон, лишь слегка скрытый землей. Эти арматуры и представляли собой каркас бетонного столбика, который они искали.

— Копайте вокруг на три метра и в глубину полметра, — снова приказал Сергей.

Солдаты разбили требуемое пространство на четыре квадрата и начали копать. Земля была сухая и плотная. Копать было тяжело, и солдаты меняли друг друга через пять минут. Буквально через двадцать минут лопата одного из них стукнулась обо что-то твердое. Вскоре откопали ровную металлическую поверхность размером метр на полтора, окруженную бетоном. На краю одной из длинных сторон было металлическое кольцо, представляющее собой ручку. Солдаты начали сразу дергать за кольцо, пытаясь открыть люк, но он не поддавался. Сергей к тому времени приготовил провода высокого напряжения, проще «провода для прикуривания автомобиля от аккумулятора». По его указанию зачистили напильником пластины на найденных арматурах и подсоединили к ним приготовленные провода. Ничего не произошло, как ожидали вокруг. Затем Сергей сам подошел и как фокусник приподнял крышку люка. Петли заржавели и Сергей не смог полностью открыть люк, но и это было эффектно.

— Ну, давай открывай. Чего стали? — Довольный сказал он окружающим, которые смотрели на него, как дети на фокусника, ожидая продолжения.

Несколько человек подскочили и помогли до конца распахнуть довольно увесистую крышку. Небольшая лесенка опускалась в маленькую комнату, в которой могли поместиться несколько человек. Почти всю стену этой комнаты занимала массивная железная дверь, сливающаяся своим серым фоном со стеной. На уровне полтора метра от пола ближе к правой стороне, на двери была железная скоба, а под ней металлическое колесо, представляя собой запор, двигающийся вокруг собственной оси. Рядом с этой конструкцией, ближе к центру, в один ряд было пять небольших тумблера, похожих на ручки газовых горелок, которые можно увидеть на любой кухне. По окружности каждого из них стояли цифры от ноля до девяти. Николай, спустившийся с Сергеем, присвистнул и почесал затылок.

— Прям банковский сейф.

— Хуже, — серьезно заметил Сергей. — Мне нужны два добровольца, — крикнул он наверх.

— Это зачем? — Удивился Николай.

Если все как рассказал мне отец Олега, а пока я следую строго его инструкциям, то открыть эту дверь не просто. Один я не смогу. А система сигнализации здесь серьезная. Дверь отпирается только, если люк закрыт. Как только я наберу код, — Сергей указал на тумблеры, — в течение тридцати секунд надо открыть дверь и нажать на кнопку. Она на той стороне, на правой стене. Если не успеть, газ пойдет, и мы все здесь останемся. Так что ты наверх дуй, мало ли что. Людей без командира нельзя оставлять.

К тому времени двое крепышей уже стояли рядом, ожидая приказа. Когда за ними захлопнулся люк, Сергей в свете фонарика дал инструкции, которые заключались в том, что как только он даст знак, они должны изо всех сил дернуть за ручку и отворить дверь, пропуская Сергея внутрь. Взявшись за первый тумблер, Сергей глубоко вздохнул. Сердце билось учащенно, мысли хаотично метались, совсем не так, как он привык в трудных ситуациях. Он всегда был хладнокровный, рассчитывал на свою реакцию, силу, ловкость. Здесь же от него ничего не зависело. Системе безопасности было абсолютно все равно, кто набрал код. Будь то хлюпик, женщина или ребенок, случайно узнавший код, или просто неуклюжий охранник, это не имело никакого значения. Капсула разобьется и в одну секунду отнимет жизнь у любого находящегося в комнате. Сергею представилось, что он ошибся в наборе кода и, повернув колесо, активировал притаившуюся смерть. Его душа воспарила и смотрит на три тела, дергающиеся в агонии. Одно его и еще два, доверивших ему свою жизнь. А там наверху еще люди, умирающие от радиации. И его жена и дочь, хоть и приемная, и отец Олега повторяющий несколько раз там на рыбалке: «Только тридцать секунда, Серега. Тридцать секунд». Сергей помотал головой. Сердце бухало, перекачивая вязкую кровь. Кислорода явно не хватало. Он напрягся, представив перед собой отпечатанный в городском фотоателье фрагмент секретной карты, с координатами входа, и пять цифр, ничем не отличающихся от остальных, нанесенных на карте, таких же серых и крохотных. Щелк, щелк, щелк,,, отчетливо повторяли тугие переключатели действия Олега. В голове уже шел обратный отсчет: «двадцать девять, двадцать восемь…». Он схватил круглый запор и повернул против часовой стрелки. Колесо вращалось медленно, даже не вращалось, а лениво поворачивалось, «двадцать семь, двадцать шесть, двадцать пять». «А ведь только пол оборота», — пронеслось в голове у Сергея. Силы уходили. «Давай, крути», — приказал он одному из крепышей. «Двадцать четыре, двадцать три, двадцать два». У крепыша получалось в два раза быстрее, но видно было, как и ему это дается с трудом. Смазанный давно механизм, поддавался с неохотой. Смазка выполнила свою основную функцию, защитила механизм от коррозии и сохранила его работоспособным, но за многие годы стала вязкой. «Пятнадцать», — стукнуло в голове у Сергея, когда крепыш затрясся от напряжения, но колесо больше не вращалось.

— Тяните, — крикнул Сергей.

Оба солдата вцепились в скобу и потянули, что было сил. Дверь сразу поддалась, но открывалась медленно. Сергей схватил руками за край двери и тоже потянул. Щель между дверью и косяком медленно увеличивалась. «Шесть, пять», — стучало в голове у Сергея. Он бросился в щель. Она была еще маленькой. Рыча от злости, Сергей одной рукой уперся в дверь, другой в косяк, вложил все силы и раздвинул щель еще чуть-чуть. Этого хватило. Он быстро поднял фонарик с пола и протиснулся внутрь, скользя лучом по правой стене. «Два», — Он увидел цифру на месте железной кнопки, которую должен был нажать, и когда цифра два превратилась в единицу, ударил по ней, что было сил и замер. В следующий момент ничего не произошло. Еще секунда, две, минута. Он стоял, упершись ладонью в холодный металл кнопки, и тяжело дышал. Рядом с ним, в проеме уже полностью открытой двери, стояли те два крепыша, без которых он бы не справился. Он улыбнулся им, повернулся спиной к стене и медленно сполз на пол.

Людей из города эвакуировали до самой ночи. Они были напуганы и торопились залезть под землю. Путь до самого «бункера», как окрестили новое убежище, был утомителен. Широкий коридор в три метра круто уходил вниз, пересекаемый нескончаемыми ступенями. Вдоль стены шли рельсы для вагонетки, но видать никто и никогда ею не пользовался, потому что даже внизу ее не обнаружили. Сергей с Олегом руководили размещением людей внизу. Наверху, за главного, остался Прохоров. Сергею с Олегом по долгу службы приходилось посещать разные военные базы. Все они были похоже основными принципами обеспечения безопасности и жизнеобеспечения. Поэтому особого труда в размещении людей не составляло. Вниз спустились, освещая путь фонариками. Законсервированный поезд генератор при беглом рассмотрении был исправен. Среди людей оказался машинист поезда, который недавно прибыл в город и он взялся за запуск генератора. Пройдя немного дальше, Сергей обнаружил, что железнодорожные пути, соединяющие все сектора подземного города, завалены. Обрушен, оказался полностью весь туннель, так что надежда оставалась только на пешеходные коридоры.

Тем временем наладили телефонную связь между поверхностью земли и бункером, чтобы координировать действия. Военная закалка и организованность большинства людей позволила быстро наладить доставку всего необходимого из города. Быстро создали несколько групп, задействовали все костюмы радиационной защиты. Каждая группа согласно приказу доставляла в бункер продукты, бензин, керосин, вещи и так далее. Все это походило на гигантский муравейник с одним входом в подземную часть. Внутри кипела работа, организовывался быт, сверху в сторону города, простиралась тропа жизни, по которой сердце муравейника снабжалось всем необходимым.

На удивление, электричество в сети было, но не во всей, а в одной из веток. Это обнаружилось простым и неожиданным способом. Один из людей просто включил выключатель на стене, и комната, в которой он был, озарилась обыкновенной электрической лампочкой, свисавшей на проводе с потолка. Это было как нельзя вовремя, но странно. Происхождение же самой электроэнергии можно было объяснить только тем, что залезшие по соседству под землю люди уже успели запустить основной поезд-генератор, который и дал напряжение по всей подземной цепи. Обстановка многочисленных комнат казалась естественной. Вот только двери были везде открыты, а в комнатах царил беспорядок. Сергей переходил от одной комнаты в другую и чем дальше он углублялся, тем больше ему казалось, что после закрытия бункера здесь кто-то побывал. Например, на пожарных щитах не было инструмента. Или, в аккумуляторной не было ни одного аккумулятора, а на полках царил такой беспорядок, как будто кто-то забирал нужные вещи а остальные небрежно отбрасывал в сторону.

Ближе к вечеру Олега разыскал один из солдат.

— Вас земля вызывает.

— Слушаю.

— Олег, — раздался в трубке голос Николая, — здесь люди пришли, не наши. Много людей, и военные, и гражданские. Самый главный, полковник Руслан Салимханов. Говорит, вы его знаете.

— Руслан? — Как бы сам себя спросил Олег. — В такой суматохе он совсем позабыл про полковника Руслана и про его часть, и про свое приглашение. — Да, Николай. Давай спускай всех сюда.

— Олег, а у нас места хватит на всех?

— Хватит, — не задумываясь ответил Олег, хотя сам еще и не представлял реальных размеров нового дома.

Люди спускались напуганные. Даже военным с трудом удавалось сдерживаться. На гражданских больно было смотреть. Некоторые пребывали в шоке, другие же закатывались в истерике. Дети плакали, жались к родителям и старались спрятать лицо. Одна девочка, лет восьми, вся чумазая, выделялась своим спокойствием. Она ходила между людей и искала свою маму. У взрослых сжималось сердце. Некоторые старались ее приласкать, даже взять к себе. Может на время, пока не найдется мама или насовсем, но девочка ни с кем не оставалась и продолжала свои поиски. С каждым новой партией людей, воздух в бункере насыщался запахом пота, мочи и страха.

Уже когда на поверхности наступила глубокая ночь, полковник Прохоров последний вошел в бункер и закрыл за собой герметичную дверь.

Уставший и изможденный он присел на ступени и опустил голову на грудь. В его голове метались обрывки мыслей и образов. Он гнал их от себя, но ничего не помогало. Он попытался расслабиться, но все тело ныло. Казалось, нет сил шевелиться, но и сидеть без движения раздражало. Николай собрал силы и переполз на ступеньку ниже. Как ни странно, но это принесло облегчение. Он повторил свои действия. К нему подошел какой-то человек, на вид тоже уставший, но стоящий на ногах. Он помог Николаю подняться, и они вместе, поддерживая друг друга, поползли вниз, ко всем. Когда наконец-то бесконечная лестница оборвалась, Николай оказался в огромном зале, до потолка которого было не менее десяти метров. В нем было столько людей, как на вокзале перед прибытием поезда. Люди, люди, люди. «И все-таки очень тесно», — подумал Николай и растянулся со своим попутчиком на маленьком кусочке открытого пространства прямо около лестницы.

Рана Олега воспалилась, поднялась температура, и сейчас он лежал в наспех развернутом госпитале. Сергей по умолчанию принял все руководство на себя. Ему помогали офицеры. Все-таки хорошо, что в такой ситуации основная масса народа были военные, либо их семьи. Уже сложившаяся иерархия подчинения уберегала от неразберихи и хаотичных действий. Несмотря на то, что паники среди людей не было, что уже было хорошо, организация оставляла желать лучшего. Все были растеряны и угнетены. Хорошо еще, что быстро под землю залезли. Там, наверху, уровень радиации все усиливался, и оставаться любую дополнительную минуту грозило смертью.

Сергей давал указания, где размещать людей и сколько. Он стремился к коридору, к тому коридору, который соединял служебные помещения по обслуживанию участка подземной дороги в этом секторе. По карте там, в конце коридора должна была быть дверь, а за ней переход в очередной отсек подземного города, по своим размерам даже немного больший, чем тот, в который они спустились. И он нашел что искал. Такая же металлическая, мощная дверь, как и на входе в бункер разделяла отсеки подземного города. Сергей достал фотографию документа, посмотрел на нее внимательно и подошел к двери с намерением набрать код, но вдруг увидел, что она приоткрыта, совсем чуть-чуть. Он потянул, и она легко отворилась, даже без особых усилий. Он покачал ею влево, вправо. Его удивило, что на входе такая же дверь поддалась с трудом. Внимательно приглядевшись, Сергей заметил, что петли, на которых висела дверь, явно кто-то недавно смазал. Вывод напрашивался сам собой. Ее поддерживали в рабочем состоянии и, судя по всему, пользовались.