Искупление тьмой. Книга избранных стихотворений

Борис Головин

Поэтика и философия Бориса Головина чужды религиозному дуализму, запрещающему мысль о постижении частной незаклеймённой тайны. Поэтические образы этой книги нередко заключены в смысловые конструкции, обретающиеся в собственных мета-пространствах. Стихи Бориса Головина в своё время высоко оценили известные интеллектуалы – академик Михаил Гаспаров, Станислав Джимбинов, а также поэты Наталья Горбаневская, Лев Лосев, Евгений Евтушенко, Игорь Меламед, Карен Джангиров и многие другие. Книга содержит нецензурную брань.

Филяндинские стансы

А зимой там колют дрова и сидят на репе…

И. А. Бродский

1

Прохудав, тканный в листья кафтан

ждёт на воздухе чистки и встряски,

и, как встарь, в сентябре Левитан

подновил ему краски.

Над крещёной горою — раскат

в пропасть неба: две птицы святые

третий век улететь не хотят

за моря золотые.

А над озером ближним, внизу,

гомон чаек, визгливые крики.

Вдруг замрёт, утирая слезу,

воздух чистый и дикий.

2

Был в гостях у Матвеича. Спят

восемь кошек, не спится котёнку.

Свет вечерний, пролившись сквозь сад,

озарил самогонку.

День пустынных причуд и тоски,

а Прокофьевна с клюквой сегодня.

Вас и осенью тут, старики,

греет лето Господне.

Вам одним тут, на мёрзлых дровах,

тешить вьюгу в любви с укоризной,

как Петру и Февронье в снегах,

позабытым отчизной.

3

Выпив тайну песочных часов,

на тенётах стрекозы повисли.

Так душа устаёт от обнов

наигравшейся мысли.

Пустишь под гору велосипед —

не печалься о вечных вопросах,

но Матвеич уставился вслед,

обнимая свой посох.

Избы в ряд заколочены тут.

Домовые, для важности вящей,

в отсыревшие книги внесут

мой звонок дребезжащий.

4

Здесь давно уж не сеют, не жнут.

Славя пастыря, кроткое стадо

топчет брошенный в паданцы кнут

средь дырявого сада.

По колхозу прошлась пастораль.

Пастуху над кустом свищет птица —

безмятежна в запое печаль.

А вот мне всё не спится.

Спрятав сутки, надвинется ночь,

срежет свет, как печная заслонка,

утром видишь картину точь-в-точь

прорисованной тонко.

5

Шёпот прошлого, вкравшийся в сон,

притворяется мышьей вознёю —

слышишь звон, да не знаешь где он.

Что со мной? Бог со мною.

В сентябре, милый друг, в сентябре,

словно книга, теряется лето,

стало холодно жить на заре

в ожиданье рассвета.

И бессонницу не обмануть

и с потоком её откровений,

как в пустыне, мерцающий путь

золотой тьмы осенней.

6

Там, в ночи, тонко стелется дым

никогда не отправленных писем,

почтальон же бредёт невредим,

от долгов независим.

Если дождь там — то зонтик забыт,

если волны — то с привкусом соли,

ветер штору окна теребит

или бьётся в подоле.

В чёт и нечет звенят голоса:

и живое, и мёртвое эхо

равносладки, как звук и слеза

влагу съевшего смеха.

7

Убыль сердца и убыль тепла,

и не нужно ни в чём оправданья,

даже ночь, словно поезд, прошла.

Всё пройдёт, до свиданья!

Ветер вьётся, чтоб листьями в срок

выше неба округу захламить,

эту честную слякоть дорог

оставляя на память.

Время будто увязло во рву,

но часы всё наглей и негодней:

не хочу из России в Москву

возвращаться сегодня.

2002