Полина, иди на свет. [Следуйте за героем]

Бессон Айра

Это история о Полине. Она ходит на работу, встречается с друзьями и засыпает мечтая. Она чувствует, что ее жизнь – это моток серой пряжи однообразных дней, вечеров и ночей. Ей бы хотелось что-то изменить, но что? Нечаянная встреча с весьма странным незнакомцем в продуктовом магазине переворачивает все с ног на голову. Полина пойдет на свет. Но, может быть, это ошибка? Время покажет.[Следуйте за героем]

Глава 7

Ни Ани, ни Нади в кабинете не было. Илья жестом пригласил Полю подсесть к его столу.

— Вы правильно заметили, что во включенном состоянии, когда видишь светящегося человека, то издалека трудно различить черты его лица. Но почему-то ты всегда знаешь, кто перед тобой — знакомый или нет. На самом деле это еще одна загадка. До сих пор точно не установлено, как мы различаем людей, это просто еще одна наша способность. Но я хотел поговорить с тобой о тесте, — он выдержал паузу. — Честно говоря, я ожидал, что результаты будут превосходными, но они просто хорошие. Ты действительно феноменально сильно светишься для начинающего эмпата, но усердия к учебе, судя по всему, не проявляешь.

— Это Ольга так сказала? — Поле стало обидно.

— Нет, она не комментировала твои результаты. Это очевидно из итогов теста, — он разочарованно замолчал.

Поля смутилась и сидела, уткнув взгляд в пол. Ставшую напряженной тишину вдруг нарушило внезапное урчание. Полине стало очень смешно, но она сдержалась и не подала виду, только подумала: «Такой ты весь из себя строгий, а все же человек. Человек голодный».

Илья невозмутимо продолжил:

— Полина, сегодня, после того, как ты прошла первый курс подготовки, познакомилась с теорией эмпатии и сдала тест, я обязан спросить тебя, хочешь ли ты продолжать обучение и…, — второй залп урчания вырвался из его подреберья.

Она не смогла сдержать улыбку, но старалась не глядеть на него.

— Черт, я ничего не ел весь день, и мне еще надо изучить предстоящие задания. Прости, но можно мы прервемся и я закажу поесть что-нибудь? Может быть, ты тоже голодна?

— Да, конечно, я бы тоже перекусила.

Они заказали вьетнамской еды, и, пока ждали доставку, Поля решила, что это подходящий момент, чтобы получше узнать его. В конце концов, вечер, они одни в офисе. Она спросила:

— Как это произошло с тобой? Как ты стал хранителем?

— Мне повезло. Я с детства знал о своем предназначении — моя мама была хранителем, так что с ранних лет я научился всем премудростям, и попадание сюда не стало для меня переломным этапом.

— Твоя мама работает здесь? — Полине страсть как захотелось взглянуть на женщину, которая воспитала такого жуткого сноба.

— Работала, — он перевел взгляд с пола на стену.

Илья продолжать не стал, и Полина решила не развивать эту тему. Привезли их еду, она попыталась было оплатить свою часть, но он отстранил ее: «Это была моя идея… К тому же, я твой потенциальный начальник и, порой, должен принимать решения за обоих», — он впервые за вечер улыбнулся ей. Было так приятно — эти его старомодные манеры.

— А когда ты был подростком, тебе разве не хотелось быть как все? — Поля продолжила разведку.

Он внимательно на нее посмотрел.

— А с чего ты взяла, что я не был таким, как все? Я учился в обычной школе, курил за гаражами, ходил на дискотеки и прогуливал уроки.

— Но как же доброта, свечение?

— В чем ты видишь противоречие? Нельзя прогуливать скучные уроки ради девчонок и быть добрым? Я не думал об этом много. Дар, умение видеть людей насквозь, он просто присутствовал всегда в моей жизни.

— А ты не хотел, может, заняться чем-то другим?

— Нет. Кто захочет быть менеджером или экономистом, когда ты можешь заниматься чем-то по-настоящему уникальным. Ладно, давай о тебе теперь, — Илья сменил тему. — Итак, ты теперь владеешь всей необходимой информацией, и как твой возможный работодатель я обязан спросить, намерена ли ты продолжить обучение и остаться здесь?

Ее ладони сделались влажными. Поле было очень интересно слушать курс, но она все еще воспринимала происходящее как некий спектакль, за которым она наблюдает, но не участвует. Поэтому вопрос Ильи застал ее врасплох. Конечно, с одной стороны, она уже решилась и обдумала все, но с другой — это же на всю жизнь. Это же опасно. Это как-то надо объяснять родителям.

Они сидели близко друг к другу, и Илья посмотрел ей в глаза, ожидая ответа. Вообще она всегда отводила взгляд первая, но с ним было иначе. Полина не ощутила обычной легкой паники, которая случается, когда встречаешься взглядами с другим человеком. Ей было спокойно. Илья изучал ее — да, но она чувствовала, как и в самую их первую встречу, — доверие. Она точно знала, что он не причинит зла, что в нем нет дурного умысла. Он был ее хранителем.

— Ты знаешь, пока ты не спросил, мне казалось, что я уже определилась. Но на самом деле, я просто предпочла оставить на потом некоторые вопросы, — неожиданно даже для себя она говорила о том, что ее по-настоящему волновало.

— То есть на никогда, — он улыбнулся. — Я здесь именно для того, чтобы помочь тебе разобраться.

— Это, может, глупо, но мне страшно даже не от того, что придется работать с преступниками, а потому, что я не знаю, что сказать маме о своей работе. Меня спрашивают о ней и друзья, они боятся, что я угодила в какую-то странную контору, где мне промывают мозги. Все замечают, что я тревожусь. И… есть еще кое-что, — у Полины пересохло в горле и окончательно намокли ладони, — то, что здесь всем видно твое состояние, я имею в виду эмоциональное состояние, твои чувства — это ужасно, — она судорожно сглотнула.

— Да. Я понимаю. Давай по порядку. В твоих переживаниях нет ничего глупого. Расскажи ты правду, тебя отведут к психотерапевту. Поэтому мы советуем всем новым сотрудникам говорить близким, что они устроились в государственную структуру, где у них много всяких льгот и привилегий — родители обычно очень радуются хорошей медицинской страховке и низким налогам, но по долгу службы раскрывать все детали работы невозможно. Ведь это правда, ты подписывала бумагу о неразглашении.

Поля мысленно укорила себя за то, что, как обычно, не просмотрела документы, которые подписывала.

— Что касается того, как тебя видят здесь, это, конечно, деликатный вопрос, — он отвел взгляд, как будто не желал смутить ее. — На самом деле, если бы ты так не тревожилась по этому поводу, я бы позволил тебе прожить этот опыт самостоятельно и самостоятельно же сделать выводы, но я вижу, что ты действительно волнуешься.

Поля мысленно поблагодарила его за такую тактичность, ведь он точно знал, как она реагирует на его присутствие.

— Люди, которые работают тут давно, не обращают внимания, у кого какие чувства. Мы понимаем, что это человеческая природа — влюбляться, симпатизировать, переживать, недолюбливать, страдать. На самом деле, это удивительный феномен: когда чувства людей явные, когда их невозможно утаить — ты перестаешь бояться. Ты уже не беспокоишься, кто и что подумает, будут ли люди говорить… Твои чувства перестают зависеть от социальных условностей, у тебя нет возможности играть, скрывать что-то или, наоборот, показывать. Это освобождает. Ты просто даешь чувствам быть, — Илья посмотрел на нее понимающе и внезапно улыбнулся каким-то своим мыслям. — На моем первом большом совещании меня так сильно это удивило. Нас было в переговорной около сорока человек, и все выглядело как новогодняя гирлянда. Понимаешь, люди, которые работают здесь, и так очень светлые — сплошные белые светящиеся пятна ходят по офису. Когда начнется практика, я свожу тебя включенную в метро в час пик, чтобы ты могла сравнить свет обычных людей с тем, какой излучают сотрудники Департамента. Так вот, на том совещании все эти светлые люди вдруг вспыхивали еще ярче, когда слово брал кто-то, кто им симпатичен. Сейчас на это внимания уже не обращаешь. Кроме того, — добавил он утешительно, обращаясь к полу, — то, что человек сильнее светится в присутствии кого-то, не обязательно означает страстную любовь. Это может быть просто симпатия, радость от встречи и так далее.

Конец ознакомительного фрагмента.