Невеста по ошибке

Берта Свон, 2021

Ира, одинокая школьная учительница, перед сном захотела сказки. Балы, драконы, свадьба, все дела. И сказка пришла к ней, утащив к себе. Что? Заказывала свадьбу, но не мужа, да еще такого?.. Ну, милая, никто не обещал, что будет легко. Генрих, красавчик аристократ, задумал жениться. Он и представить себе не мог, что злодейка судьба вместо милой тихони невесты подсунет ему женщину из другого мира. Подсунет и накажет за все грехи.

Глава 7

Пифий, как называли вежливо местных ведьм, Генрих терпеть не мог. Гадалки с завышенным самомнением, чересчур умничавшие нахалки, так он костерил их про себя. При правителях империи пифиям воздавались почет и уважение, их услугами пользовались все представители известных родов. Генрих же, будь его воля, отправил бы их куда подальше, чтобы и духу их в империи не было.

Склочные, завистливые, горделивые, пифии обычно самые первые без приглашения являлись к младенцам и выдавали пророчества, родовые, чтоб их! Считалось, что до того как пророчество сбудется, ребенок не имеет права узнать его текст. Иначе… Нет, никаких кар небесных не ожидалось. А вот жизнь якобы могла пойти под откос.

Генрих, как и положено, о пророчестве не знал. Слышал только краем уха, что оно как-то связано с его будущей супругой и их возможной счастливой жизнью. Поэтому и тянул до последнего, перебирая невест, стараясь подобрать потише, попроще, поспокойней. И вот теперь отец, отсмеявшись, заявил, что пророчество сбылось!

Генрих шел за отцом, про себя ругаясь на все лады. Он уже догадывался, что пророчество напрямую связано с незнакомкой, появившейся в теле его жены, и ему заранее хотелось прибить всех пифий, разнести к демонам их жилище, а самому отправиться куда-нибудь в бордель. К девочкам и выпивке.

Родители жили в дальнем крыле дворца. Вернее, жили-то они отдельно, в своем собственном доме, в столице — отец занимал пост советника императора. А вот когда появлялись навестить непутевое чадо, то останавливались в крыле подальше, чтобы, как однажды витиевато выразилась мать, «не видеть творимого тобой разврата».

— Людвиг, Генрих? — мать, красивая полная блондинка, сидела с вышиванием на низеньком диванчике. — Что-то случилось? Генрих, разве ты не должен сейчас проводить время с молодой супругой?

— Не думаю, Линда, — качнув головой, ответил за Генриха отец. — Похоже, пророчество пифий все же сбылось.

Мать сверкнула глазами, но промолчала, и Генрих не смог понять, понравилось ей это или нет.

Пророчество, написанное на пергаменте, хранилось в кабинете у отца, в небольшой деревянной шкатулочке с резным верхом, украшенным мелкими алмазами. Отец же и взял пергамент в руки, развернул, зачитал:

— «Выберешь одну — получишь другую. Не спорь с богами — станет хуже. С ней станешь счастлив, если поумнеешь».

— И? — нахмурился Генрих. — Все пророчество? Три предложения, не связанных между собой? А если не «поумнею»? Может, проще развестись?

— И пойти против пророчества? — театрально подняла брови мать. — Сын, с пифиями не спорят.

— А если и спорят, долго не живут, — иронически добавил отец. — Когда ты познакомишь нас со своей молодой женой?

Ира сидела на невысоком табурете в небольшой, скудно обставленной комнатке без окон, освещаемой круглой люстрой под потолком, дула на горячий чай в фарфоровой чашке, плотоядно поглядывала на плюшки и варенье, расставленные на столике перед ней.

Домовой, Гришка, как он представился, заявив, что настоящее его имя нельзя знать никому, сидел на табурете напротив и горделиво поглядывал на Иру.

— У тебя тут уютно. Сам печешь? — кивнула Ира на вожделенные плюшки.

— Да щаз, — осклабился Гришка. — С кухни перенес. Они там и не заметят, а мне пропитание нужно.

Ира хмыкнула про себя: есть ворованное — отличное начало жизни в другом мире.

Туфли бы сброшены на пол, ноги — вытянуты. Платье все еще мешало, но Гришка пообещал переправить ее в комнату для слуг, когда закончат общение, так что с платьем можно было и потерпеть.

— Ну и как тут жить? — Ира обвела глазами помещение. — В моем мире, знаешь ли, не было ни домовых, ни магии, ни свихнувшихся оборотней.

— Дикий мир, — проворчал Гришка. — Как вы без домовых управляетесь-то?

— Как, как. Сами. Все сами. Ручками.

«Зато плюшки никто не таскает», — добавила про себя Ира, поколебалась секунду, но все же протянула руку за одной из плюшек.

— Дикий мир, — повторил явно впечатленный домовой.

— Слушай, а как тут с богами связаться? Ну, с местными? — плюшка оказалась сладкой, тесто буквально таяло на языке.

Гришка посмотрел на Иру так, как врач психбольницы смотрит на пациента, утверждающего, что он — единственный и настоящий Наполеон в этом здании.

— Боги там, — указал он пальцем в потолок, — мы — здесь.

— То есть никак, — «перевела» для себя Ира. — А как я пойму, зачем меня сюда перенесли? Причина должна же быть.

— Живи, — пожал худыми и острыми плечами Гришка. — Они сами тебе дадут понять, что им надо. Если захотят, конечно.

Отличная перспектива — ждать у моря погоды.

Ира вздохнула:

— Интересно, когда меня истерика накроет? Что? Что ты так смотришь? Замедленная у меня реакция. В детстве как-то утром от собаки котенка спасала, а перепугалась после обеда. Выла тогда я знатно.

В глазах Гришки появилось что-то, сильно смахивавшее на жалость.

— Бедный твой муж. И за что его боги так наказали, — выдал он.

Ира, проглотив последний кусок, только плечами пожала: это еще кто кого наказал. Псих ненормальный.