Невеста по ошибке

Берта Свон, 2021

Ира, одинокая школьная учительница, перед сном захотела сказки. Балы, драконы, свадьба, все дела. И сказка пришла к ней, утащив к себе. Что? Заказывала свадьбу, но не мужа, да еще такого?.. Ну, милая, никто не обещал, что будет легко. Генрих, красавчик аристократ, задумал жениться. Он и представить себе не мог, что злодейка судьба вместо милой тихони невесты подсунет ему женщину из другого мира. Подсунет и накажет за все грехи.

Глава 6

Генрих по праву считал себя баловнем богов. Высокий, статный, мускулистый, более чем симпатичный, одаренный и умом, и положением в обществе, наследник довольно приличного состояния и титула. Он со дня своего рождения привык к уважению и почестям. Он точно знал, чего может требовать от судьбы. Он любил жизнь, и та, несомненно, отвечала ему взаимностью.

Когда же все пошло не так?! Когда все резко изменилось?! А самое главное, почему?! Почему он, как последний мальчишка, сейчас рассекал по полям в образе тайгера, тщетно пытаясь успокоиться?! Он, близкий родственник императора! Почему боги внезапно отвернулись от него?!

Эмоции выплескивались из Генриха. Глупая женщина! Как она посмела назвать его кошкой!

— А я говорил, что для брака ты еще молод, — послышался рядом хорошо знакомый голос.

Генрих зашипел, распушив усы. Вот только отца здесь и не хватало! Он-то как тут появился?!

— Оборачивайся. Поговорим.

Оборачиваться Генриху не хотелось — тем более сейчас. Было стыдно. Потеря контроля — проступок несущественный, но не для тайгера, чей род ведет к самим богам!

И все же пришлось повиноваться.

Отец — высокий красавец брюнет — смотрел на Генриха чуть насмешливо.

— Вы и дня не женаты. Чем такая кроткая девушка смогла тебя вывести?

— Это не девушка, — буркнул Генрих, — это наказание небес. За что только?

— Луиза? — густые брови отца, Людвига фор Дартант, герцога Армийского, поползли вверх в театральном жесте. — Ты уверен, что мы говорим об одной и той же Луизе?

Генрих раздосадовано дернул плечом:

— Нет. Это не Луиза. Я, Бездна, не знаю, кто она! Произошло вмешательство богов! Та, кто в ней сидит, тоже женщина, но не Луиза.

Он ожидал от отца какой угодно реакции: страха, настороженности, удивления, но только не смеха.

Смеялся отец недолго, но весело и задорно. Обижаться на такое поведение Генриху не хотелось. А вот понять его надо было бы.

— И что это было? — буркнул он, едва отец успокоился.

— Пророчество сбылось, то самое, родовое, которое пифия выдала через час после твоего появления на свет, — хмыкнул отец. — Пойдем, познакомлю тебя с ним.

Деревянная лестница с простыми, но, на первый взгляд, надежными периллами, вела вниз. Там, в полутьме, словно в фильме ужасов, разливался широкой полосой неяркий свет. Ира мгновенно вспомнила голливудские страшилки, недовольно передернула плечами и решительно встала на первую ступеньку. В конце концов, надо мыслить логически: вряд ли ее выдернули из родного мира, чтобы убить здесь. Такими мыслями Ира бодрила себя, аккуратно переступая со ступеньки на ступеньку.

Лестница закончилась, перед Ирой открылся коридор, утопавший в мягком рассеянном свете. И ни одной двери.

— Огуречик, огуречик, — насмешливо пробормотала Ира, внимательно осматриваясь, — не ходи на тот конечик. Там мышка живет, тебе хвостик отгрызет. Эй, мышки с огуречиками, ау! Есть кто живой?!

Молчание было ей ответом. Ира обернулась, собираясь вернуться наверх, и в изумлении уставилась на совершенно гладкую стену за спиной.

— Что за… Народ, это уже не смешно!

Опять тишина.

— Ну ладно, — пробормотала Ира, — вы сами напросились.

Отец твердил, что ее пение способно уложить в гроб любого. Ну, или вытащить из гроба. В зависимости от степени «оживленности». Кто бы с Ирой ни играл, он явно следил за ее реакцией. А значит…

Ира набрала в грудь побольше воздуха и запела:

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой.

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег на крутой^[2].

Пела она правильно, точно попадая в ноты, как и положено учительнице музыке. И вроде все верно, как и должно быть. Но… Громко. Тихо петь Ира не умела. А потому на ее уроках дети обычно сидели как можно дальше от любимой учительницы, когда та решала продемонстрировать им свои музыкальные таланты.

— Все, все, сдаюсь. Не ори.

Незнакомый голос, вроде бы мужской, раздался, когда Ира закончила петь первый куплет.

— Ненадолго тебя хватило, — усмехнулась она, разглядывая мелкого и щуплого старичка, появившегося перед ней, словно вылезшего из земли.

— Ты так орешь, — поморщился тот, — что ничье терпение не выдержит.

— А вот не надо было заводить меня непонятно куда, — хмыкнула Ира. — Ты кто?

— Домовой я местный. А ты? Тело одно, душа другая. Неместная душа-то.

— Вот у местных богов и спрашивай, что и зачем они натворили, — пожала плечами начитанная Ира.

Примечания

2

«Катюша». Популярная советская песня, один из неформальных символов Великой Отечественной войны.