Терпеть не могу сливового варенья!

Артур Атакулов

Экспрессивной, непосредственной девушке, сопровождающей свою подругу на кастинг, неожиданно предлагают поехать в большой город и стать моделью.

ЗАДУМКА УДАЛАСЬ!

Сегодня в нашем доме культуры было спокойно. Ни обезумевшей толпы девиц, ни охранников. Даже вчерашней грозной распорядительницы не было. Когда мы пришли, там уже сидели лишь несколько выбранных вчера претенденток в окружении своих мамочек и других сопровождающих.

— Я не удивлюсь, если окажется, что они с ночи тут занимали места. Ну или хотя бы с пяти утра, — шутливо шепнула я Полине.

Поля слабо улыбнулась. Все же тяжело было ей сейчас находиться здесь, даже если я рядом.

— Правда. Сама посмотри. Вон та тетка сидит с термосом в обнимку. Никак они с утра плотненько позавтракали тут всей семьей, — мне во что бы то ни стало надо было растормошить ее, пока я буду утрясать дела там.

Недалеко от нас действительно расположилась семейка, состоящая из деловитого папаши, их худосочной длинноногой дочки и дородной полной мамаши, почему-то раскрашенной, как клоун на ярмарке. Обесцвеченные перекисью волосы собраны в высокую прическу, синие тени на веках, даже румяна на полных, слегка уже обвислых щеках.

— Что же она так раскрасилась? Боже, я поняла! Поля, это она сама собирается выступать на сцене! — с притворным ужасом я опять шепнула.

— Прекрати, Рио, услышат. Обидишь человека, — рассмеялась наконец Поля и толкнула меня в бок. Все хорошо, цель была достигнута.

Рио — это можно сказать, мое второе имя, прилипшее ко мне, сколько я себя помню. Куда бы я ни приходила, с какой бы компанией ни общалась, через какое-то время до всех доходило это прозвище. И меня начинали называть не иначе, как Рио. И в детском саду, и в школе все меня так и называли. Только папа и тетя Негра зовут меня по имени — Риммой.

Папа, мой папочка… Он был и есть единственный человек, в чьей любви ко мне я всегда была уверена. Она была также непоколебима и вездесуща, как, скажем, солнечный свет. Это когда ты совершенно уверен: даже если солнце сейчас за облаками — оно есть, солнечные лучи существуют. Это при том, что он никогда не сюсюкал со мной. Не потакал моим сумасбродным капризам, не пытался излишне опекать меня. Но я всегда-всегда, всем своим существом была уверена что он — единственный на свете человек, который любит меня бесконечно, беззаветно, бескорыстно, хотя вслух об этом никогда не скажет. Он, мой брат Никита, моя тетя Негра — самые близкие мне люди на всем этом белом свете! Надо отметить, что наш папа никогда в жизни, как бы мы ни хулиганили, ни разу не поднял на нас руку. Он всего лишь может снять очки и посмотреть внимательно, серьезно, долго. Вот этого его взгляда я не то чтобы боялась — я боялась расстроить его. Именно эта боязнь все мои сумасбродные детские годы держала меня хоть в каких-то рамках приличия.

***

— Римма Бронкс. 18 лет, 175, 88, 58, 89 — сказала женщина-голос, передавая мою анкету компании, сидящей за массивным полированным столом директора дома культуры. Эта процедура проходила именно в его кабинете. Также на мониторе одновременно крутилась съемка с дефиле претендентки.

Во главе столе сидела женщина слегка за тридцать, с большими серыми глазами и проницательным, но располагающим взглядом. В дальнейшем я узнала что это была сама Аврора, основательница известного Дома моды «Аврора». Рядом с ней сидел худой, высокий господин в очках с большими стеклами и холеными белыми руками. Я первый раз в жизни видела мужчину с такими ухоженными руками. Он оказался иностранецем: Жан — партнер Авроры по бизнесу из Парижа. Они, как я потом узнала, имели одинаковые права в выборе кандидаток. Также за столом сидели еще несколько человек: фотографы, оператор и стилист Женя. Да, определенно, он был стилистом. На нем, конечно, не было такой откровенной боевой раскраски, как на той тетке. Но эти выщипанные в тонкую линию брови, едва заметный тональный крем на жеманном лице… И конечно же волосы, крашеные в цвет вороньего крыла.

— Римма, расскажите немного о себе: кто вы, чем занимаетесь. — обратилась ко мне женщина.

— Я недавно окончила школу, работаю помощником нотариуса. Собираюсь поступать учиться, — бойко отрапортовала я на вопросы сероглазой женщины.

— Кьем ви хотьите стат? — спросил с сильным иностранным акцентом высокий в очках.

— Юристом.

— А почему же вы тогда пришли к нам? — дружно удивилась вся компания.

— Какая же девушка не хочет стать моделью в наше время! — сказала я, вспомнив о вчерашней толпе.

— А юристом?

— Еще успею. Жизнь только начинается, — сказала я как можно беззаботнее. Без хитрости тут не обойдешься.

— О`кей. Ви хотьитэ поехать в Болшой Горад и работат в модэлном бизнесе? — снова спросил иностранец.

Я кивнула в ответ.

— Хорошо. Завтра мы подготовим контракт. Подпишете и приедете к 15 апреля в Большой Город, — сказала женщина. — Кто у нас следующая?

— Только я не могу поехать в Большой Город, — сказала я, сглотнув. Игра начинается.

— Это почему же? — спросила она. Иностранец от удивления даже снял очки и уставился на меня. В комнате наступила, я бы сказала, кромешная тишина. Наверное, не каждый день им приходится услышать такое.

— Родители не разрешат одной ехать. Я могу только с подругой вместе.

— Какая еще подруга?

— Она тоже вчера была на кастинге, Полина. Кузнецова Полина.

— Ну знаете, вчера у нас побывало больше пятидесяти претенденток.

— Она способная, очень способная! Мы с ней вместе ходили на уроки танцев. Еще она очень серьезно занималась музыкой, бальными танцами, — тараторила я, не давая им опомниться. Унижаться, так по полной! Ради себя я не стала бы, но для Поли…

— Катя, найди мне анкету и съемки со сцены с этой Кузнецовой, — тут же дала указание Аврора, переглянувшись с Очкариком.

Ассистентка, покопавшись, вытащила анкету Поли, в то время как оператор нашел съемку с Полиного дефиле.

Вся честная компания дружно уставилась в монитор.

— Харощая пластика, — заметил иностранец.

— Она еще занималась бальными танцами, — повторила я.

— И данные подходящие, — сказала Аврора, просмотрев анкету. — Только очень зажатая.

— Это потому что она очень волновалась. Ведь не каждый день она проходит отбор в такую профессию.

Опять наступила тишина. Тут уж я иссякла, не могла ничем заполнить эту звенящую тишину. И решила отпустить ситуацию. Пусть будет так, как будет…

— Девушка, подождите в зале. Мы вас позовем, — наконец сказала Аврора, переглянувшись с очкариком.

Я вышла за дверь. Но вместо того, чтобы пойти в зал, я приникла одним ухом к директорской двери. Секретарь, к счастью, была занята печатанием какого-то документа, не обратила на меня внимания. Знаю, мне всегда твердили что подслушивать нехорошо. Но сейчас решается судьба моей Полины. Да и моя тоже, наверное…

— Мы здесь для того, чтобы найти лучших из лучших. Интересные типажи, которые внесут свежую струю в нашу атмосферу. Я предлагаю взять эту вторую тоже. Внешние данные подходящие, пластика хорошая. А скованность… Все девушки такие вначале. А дальше будет видно, кто пригоден, а кто нет, — я узнала голос Авроры.

— Все верно, но у нас лимит, ограничение по числу участников, — возразил кто то ей.

— Делайте что хотите, но эта рыжая девочка должна попасть в первый состав. Именно из-за таких кандидаток мы колесим по провинциальным городам, бросив семью и все свои дела в Большом Городе.

Кажется, у меня получается. Пойду к Полине, пока не получила дубовой директорской дверью по лбу.

— Ну, что сказали? — кажется, она волнуется больше, чем я. Хотя и старается это скрыть.

— Нужно подождать. Ты никуда не спешишь? — беззаботно спросила я.

Потом я увела ее подальше от других ожидающих. Пришло время ее подготовить.

— Полина, слушай меня внимательно. — сказала я.

— Что-то случилось? — беспокойно спросила она.

— Пока нет, но может случиться. Я там им сказала, что без тебя не буду у них работать.

— Заче-е-ем, как ты могла? — кажется, она была расстроена.

— Разборки будут потом. А сейчас, когда нас позовут, постарайся хотя бы не упасть в обморок. А то сочтут, что ты какая-то эпилептическая.

Открылась дверь. Ассистентка Катя с непроницаемым видом подошла к нам.

— Девушки, следуйте за мной.

В кабинете на этот раз нам даже не предлагали съесть. Все смотрели. Поля держалась хорошо, зря я волновалась.

— Вы приняты обе. Кузнецова, мы надеемся, что не пожалеем об этом нашем решении, — сказала Аврора. — Все дальнейшее будет зависеть только от вас, нужно быть раскованнее. Ваша подруга не может вас и в дальнейшем протежировать.

Побледневшая Поля молча кивнула, не в силах что либо сказать.

— Можно еще вопрос? — спросила я.

— Если только вопрос, а не следующее условие от вас, — улыбнулась Аврора. Она мне определенно нравится.

— Мы можем заранее ознакомиться с контрактом, прежде чем его подписывать? — спросила я, несмотря на то, что Поля пыталась толкнуть меня ногой.

— Разумеется, можете. Только зачем? Ах да, вы же помощник нотариуса, — нашлась Аврора.

Вполне допускаю, я, возможно, первая девушка, кто задает им такие вопросы. Для себя я все решила: мы Полей поедем в Большой Город. В этой профессии я останусь ровно столько, сколько нужно, чтобы Поля освоилась. По большому счету мне все равно где проводить оставшееся время до поступления в университет. Помощником ли нотариуса или моделью. Потерплю. А там уже начнутся вступительные экзамены.

Когда мы уже собирались уходить, из приемной выбежала некая особа. На высоченных шпильках, разодетая в пух и прах. На таких все мужчины заглядываются на улице. Она действительно была красива как змея в этом своем облегающем платье.

— Боже, кто же с утра надевает такое блестящее платье? — удивилась вслух Поля.

— Возможно, она надела его еще вчера вечером, кто знает? — подмигнула я, скосив глаза.

— Пойдем! Это еще не конец! Они еще пожалеют, — буркнула она своему кавалеру. И они, быстро схватив свои вещи, выбежали вон.

Мы с Полей посмотрели друг на друга.

— Рио, эту девушку, наверное, не взяли из-за меня, — виновато прошептала Полина.

— И что? Это уже не наша забота. Это решение принято ими, а не нами. Пойдем, у нас и так полно дел.

Мне теперь нужно было как-то объяснить папе и Нику такой поворот в своей жизни. Бр-р-р! Ладно, вынесу как-нибудь насмешки брата. Буду отмалчиваться. Есть у меня такой способ преодоления издевательств: буду упорно молчать на все его насмешки, пока ему не надоест. Правда, иногда бывает, что не выдерживаю. И тогда швыряю в него все, что попадает мне под руку!

А папа, с ним не должно быть проблем. Я ему прагматично объясню, как я использую оставшиеся месяцы до поступления в университет, он меня поддержит. В нем я всегда была уверена.