Революция лжи

Артем Калышко

Нобелевская премия и мировая слава – чего еще может желать ученый? Но доктору Антону Головному этого мало. Используя свои достижения в работе с человеческим мозгом, он решает коренным образом преобразовать общество и цивилизацию, подключив к работе, в качестве главного советника, старого друга – неудачливого и безработного журналиста. Но пойдут ли его советы, как и вся затея в целом, на благо человечества? Кое-кто из власть предержащих сомневается в этом, ставя доктору палки в колеса. Но ни один человек, включая участников, не подозревает, что в этом противостоянии решается судьба мира…

5. Основная функция

Как выясняется, нельзя вот так просто послать все к черту, и не ответить за это. Законы физики никто не отменял. Ничто ниоткуда не берется, и в никуда не исчезает.

Но обо всем по порядку.

Следующее утро началось с тягостного пробуждения, сопровождаемого изысканной головной болью и странными ощущениями во всех частях тела. Ничто из запланированного на вчера не было сделано. Звонки от разочарованных таким положением дел персон — все до единого пропущены. С тревогой глядя в будущее, я встретил новый день.

Раздражающий гул телефона вывел меня из состояния похмельной медитации.

— Привет.

Звонила Аня, моя любимая девушка, свет моих очей и пылающий костер моей страсти. Как-то с опозданием вспомнилось, что я совсем позабыл о ней днем ранее. За день до того произошла схожая история.

В воздухе отчетливо запахло кровью.

— Привет! — излишне жизнерадостно пролепетал я, надеясь избежать междоусобицы. — Только собирался тебе позвонить.

— Отчего же не позвонил? — ожидаемо, но как-то без огонька поинтересовалась Аня. Акции моей компании по нейтрализации конфликтов поднялись на несколько пунктов.

— Сложный вопрос, — осторожно начал я.

— Ладно, — спокойно, и даже отчасти ласково прервала меня Аня, — нам необходимо встретиться.

Ее соблазнительное, с приятными окружностями в нужных местах тело мгновенно нарисовалось в моем воображении. Этот мысленный снимок, с помощью которого можно было лечить слабое зрение, наводил на романтический лад.

— Полностью, целиком, исчерпывающе согласен, — не скрывая душевного подъема, сказал я. — Как хорошо, что ты это предложила. Я и сам бы непременно предложил, но, повторюсь, рад, что это сделала ты.

— Рада, что ты рад.

— И я рад!

— Давай пока что прибережем остальные радости на будущее.

— Разумеется, — подчинился я.

— Потому что, — несколько похолодевшим голосом продолжала Аня, — мне есть, что тебе сказать.

Сознание, поглощенное разглядыванием никуда не пропавшей мысленной фотографии, не стало реагировать на этот тревожный знак.

— Отлично, — безмятежно пролепетал я. — Во сколько встретимся?

— Как только сможешь.

— Что, прямо сейчас?

— Давай все-таки поумерим немного твой пыл, и отложим встречу на пару часов. Заезжай за мной.

— За тобой, — лукаво поинтересовался я, — или к тебе?

— Да без разницы, вообще-то.

— Слова, произнесенные твоим чудесным голосом, наводят меня на мысли о любви.

— На эти мысли тебя наводит вчерашний алкоголь, — резко поправила Аня.

Я несколько растерялся, пытаясь уловить направление, в котором движется ее логика.

— Что?

— Вчерашний алкоголь, — повторила Аня. — Ты же пил вчера?

Здесь мне следовало изобразить неподдельное возмущение, что я и сделал немедля.

— С чего ты взяла?

— Ой, я тебя прошу, — исключающим всякий дальнейший спор тоном проговорила Аня. — Так вот, на мысли о любви, а вернее о размножении, тебя наводит вчерашний алкоголь, или, скорее, последствия его воздействия.

— Не понимаю.

— А тут и понимать нечего. Алкоголь убил огромное число нейронов в твоем мозге, мозг расценил это как смертельную угрозу и заставляет тебя, как можно быстрее, выполнить основную функцию любого живого организма.

— Какую?

— Произвести потомство.

Что-то в этом есть.