Революция лжи

Артем Калышко

Нобелевская премия и мировая слава – чего еще может желать ученый? Но доктору Антону Головному этого мало. Используя свои достижения в работе с человеческим мозгом, он решает коренным образом преобразовать общество и цивилизацию, подключив к работе, в качестве главного советника, старого друга – неудачливого и безработного журналиста. Но пойдут ли его советы, как и вся затея в целом, на благо человечества? Кое-кто из власть предержащих сомневается в этом, ставя доктору палки в колеса. Но ни один человек, включая участников, не подозревает, что в этом противостоянии решается судьба мира…

9. Хладнокровно и без чувств

— Понимаешь, — говорила она, как проигрыватель, воспроизводивший аудиозапись, — мне уже двадцать девять лет, и моложе я не становлюсь. У меня нет денег, работа бесперспективная, родители едва концы с концами сводят и не могут мне ничем помочь.

Мне казалось, что я могу угадать каждое следующее слово.

— Я хочу покоя, хочу уверенности в завтрашнем дне, знать, что не окажусь на улице, оставшись без работы. Мне надоело считать копейки, заходя в магазин, надоело не видеть в будущем никакого просвета.

Завязка, согласно всем правилам драматургии, состоялась. Пора было переходить к основной части.

— Ты — отличный парень, — Аня выдавала заранее продуманные слова, подкрепляя их приличествующей ситуации мимикой. — Ты добрый, и нежный, и веселый, с тобой бывает очень хорошо.

Разумеется, найдется во мне и что-то не столь замечательное.

— Но ты нерешителен, ты слабоволен, ты ни о чем не задумываешься и ни к чему не стремишься. Ты вполне удовлетворен своим положением и согласен провести так всю жизнь. Это твой выбор и твое дело, конечно. Но ты не подумал обо мне! Я не хочу и не могу так жить. Я хочу семью, мне нужен человек, на которого можно было бы опереться и забыть о материальных проблемах и страхах. Ты остановился, а мне хочется идти дальше.

Я предельно ясно понимал каждое предложение из ее речи и в то же время не понимал ровным счетом ничего. Мне хотелось стряхнуть с себя нездоровую фантазию, очнуться от дурного видения.

Небольшое трагическое повествование, между тем, приближалось к кульминации.

— Я встретила кое-кого, — все тем же невозмутимым тоном проговорила Аня. — Он не похож на тебя, и я не буду говорить, что он лучше. Но он способен дать мне будущее, все то, чего я хочу, к чему стремлюсь. Я не хочу упускать этот шанс. Прости.

Финал, занавес.

Несколько секунд я сидел так неподвижно, что мог бы дать фору любому изваянию деятелей прошлого, что в изобилии расставлены на площадях и в парках.

А затем я прозрел.

Аня все заранее обдумала, отрепетировала и прекрасно выступила. Мне хотелось, чтобы она с криком осыпала меня несправедливыми упреками, чтобы с вызовом признавалась в неудержимой любви к другому, чтобы ее эмоции били, как бронебойные пули, а слезы лились, как вино на шумном празднике. Но ничего этого не было.

Меня придирчиво оценили, сравнили с другим, признали негодным и отбросили прочь, в соображениях целесообразности. Хладнокровно и без всяких чувств. Ничего личного.