Записки пилигрима

Аркадий Кулиненко

В этой книге нет выдуманных историй. Нет в ней фальшивых эмоций и ненастоящих мыслей. Это реальный опыт реального человека, собеседника и попутчика. Это долг перед теми, кто ушел, и моя рука тем, кто думает, что ему некому подать руки. Это благодарность моему Господу за Любовь и Терпение, за жизнь, за настоящих людей, за возможность мыслить и понимать, за возможность учиться.

Оглавление

Моя личная бухта

Люблю ли я море? Можно просто сказать, да, люблю, ничего при этом не сказав. Но я крымчанин, у меня особые отношения с этой субстанцией, с этим миром. Все моря взаимосвязаны и это единый организм, а самая близкая его часть, близкая мне, конечно Черное, мое любимое море.

Я привыкал к нему и влюблялся в него незаметно для самого себя. Снова и снова приезжая к нему, узнавая его характер, привычки и ритм движений, я становился человеком преданным ему, скучал, ждал встречи и стремился эту встречу приблизить.

Сначала я приезжал только за ощущениями, которые море мне дарило, ощущение невесомости и полета, ласковых, теплых прикосновений и главное — ощущение поддержки, мягкой и надежной. Многие усомнятся — поддержка зыбкой воды? Усомнившиеся не знают, что море отвечает на доверие — поддержкой, а на любовь — заботой и помощью. Недоверчивым предлагаю попробовать и убедиться.

Так вот, сначала я приезжал за ощущениями, как и большинство, — молодости присущ эгоизм. Но чем больше проходило времени с момента моего знакомства с морем, тем больше я хотел просто повидаться, послушать его голос.

Расставания бывали долгими; если я не мог приехать несколько лет, ожидание становилось невыносимым, усталость угнетала, с расстояния в десять тысяч километров с северо-востока, я смотрел на юго-запад, вслед садящемуся солнцу, в сторону своей земли и своего моря, и готов был идти туда пешком.

Но приходило время встречи и радости. Мой берег и мое море ждали меня и узнавали. Скажете, я сентиментален? Прошли ли вы мою дорогу, чтобы ставить оценки?

И море, и скалы, и лес чувствуют ваше к ним отношение, понимают намерения, и скрыть ничего не удастся. С каждым новым моим приездом чувство признательности и любви к моей природе и моему берегу, моей Родине росло и стало прорываться наружу, я признавался мысленно и вслух в этой любви, и ответная, огромная волна любви накатывала и поглощала меня.

И я становился единым целым с этим моим пространством, его объем все возрастал, и пришла уверенность, что вся моя огромная — маленькая планета связана со мной крепко-накрепко, слышит меня и отвечает мне.

Думаю, что у каждого человека есть такое место, или места, как пел Игорь Тальков, без которых мы не представляем своей жизни. Для меня на любимом полуострове таким местом давно стала бухта Ласпи. Если вам приходилось бывать там, хотя бы проездом, вы легко поймете меня. Но дело, конечно, не только в красоте этого места; в этой бухте живут мои воспоминания, живет моя любовь и настоящая дружба, там остались и всегда ждут меня самые лучшие дни, самые звездные и счастливые ночи. Деревья и трава, скалы, камни и, конечно, море знают меня, и это не преувеличение.

В 1978-году мы с моим другом Виталием Стрельчуком должны были идти в армию, и до призыва оставалось совсем немного времени. Мы решили хоть на недельку съездить на море, уволились с работы и в двадцатых числах августа, нагрузившись рюкзаками, выехали в Ялту. Ехали мы наобум, никакого определенного места на берегу у нас не было, не было и знакомых, которые бы нас там ждали. Размышляли мы незамысловато: приедем в Ялту, найдем местечко для палатки и ну бултыхаться!

Приехав, с удивлением обнаружили, что палатку поставить негде, потому что все побережье у Ялты поделено между пансионатами, домами отдыха и везде проволочные заборы. Приближался вечер, нужно было искать место для ночлега, мы решили сдать вещи в камеру хранения, добираться до Никитского ботанического сада и там переночевать.

Так мы и сделали: нашли в саду укромный уголок с огромными секвойями и улеглись спать под одной из них. Наутро нужно было принимать решение, а мы не знали, куда ехать. Но, пока мы плыли на катере от Ботанического сада до Ялты, незнакомый парень, узнав о нашей проблеме, предложил нам съездить в Ласпи. До сих пор удивляюсь этому событию и благодарю Бога за то, что Он послал нам этого человека.

Выехать из Ялты нам удалось только к вечеру на попутном автобусе, и в бухту мы добрались, когда уже совсем стемнело. Автобус остановился под большой вертикальной скалой, мы сгрузили рюкзаки, оказавшись, после того как автобус уехал, в полной темноте. Из-под скалы неслись какие-то крики, мы тогда не знали, что это веселились альпинисты, у которых там постоянное место ночлега после дневных тренировок на скале.

Внизу угадывалось море; спуск был долог и крут, но мы были полны задора и каким-то чудом прошли его без травм, пожертвовав лишь ручкой настройки на транзисторном приемнике. Продираясь сквозь бесконечные кусты, камни и колючки, мы буквально вывалились на какую-то дорогу, на одной стороне которой люди отдыхали у костра.

Перейдя на другую сторону, в лес, мы решили там заночевать, поскольку, спускаясь без тропы, все были в ссадинах, царапинах и колючках. Надув матрац, он был один, мы улеглись на него головами к центру. Заснули мы с чувством зависти к соседям за дорогой, кричавшим: «Кому еще шампанского?» У нас же на двоих была только бутылка пива, которой, впрочем, тоже уже не было.

Проснувшись, мы оказались в другом, зеленом мире, с теплыми скалами, синим морем, бирюзовым небом и запахом, который тоже стал моим на всю жизнь. Известно, что запахом можно накрепко привязать события к сознанию, к памяти — подтверждаю это. Всем, кто прочтет эти строки, предлагаю побывать в моей бухте и вдохнуть этот воздух. Запах Ласпи необычен, это смесь можжевельника с дубом, морем, карагачом, на правой же, солнечной стороне бухты к ним добавляется фисташка и бесстыдница, или земляничник мелкоплодный. Забыть этот аромат невозможно, да и не нужно, он прекрасен.

Найдя площадку у моря, мы провели чудесную неделю, окончательно влюбившись в бухту и пообещав друг другу, что, если вернемся из армии благополучно, приедем сюда снова с друзьями и подругами. Слава Богу, так и случилось: в 1981 году мы снова были в бухте с подружками, ставшими позже нашими женами, и друзьями нашего детства. С тех пор мы старались собираться в Ласпи каждый год; это получалось не всегда и не у всех. Хотите верьте, хотите — нет, прошло 36 лет и я каждый свой отпуск стараюсь провести в моей бухте.

Там многое, конечно, изменилось, часть берега загородили и, где раньше мы свободно проходили к морю, теперь заборы и охрана, но все равно, слава Богу, есть свободные участки и палаточные лагеря. У меня в бухте несколько стоянок, я всегда стою отдельно, в лесу, без гомона и мусора, с птицами, травами, деревьями и тишиной.

Старые друзья и родные люди, оставшиеся в живых, и друзья новые, как и мы, влюбленные в Ласпи, приезжают на берег, и мы стараемся встречаться, потому что изменить тому, кого любишь, тому, что любишь, невозможно, да и не нужно.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я