Кровавый блик луны. Возмездие

Арина Сандэрс

Праздник святого Варфоломея. Таинственные тени благородных дворян, закутанных в плащи с белыми крестами. И эта страшная ночь расколовшая жизнь юной Рены де Шатильи на до и после. Кто он английский лорд Арчебальт и почему так горит жгучей местью его сердце? И юная баронесса Реббека, восставшая против насилия монахинь и обагрившая кровью святую обитель. Что связывает их и что за тайны скрывает кровавая луна?

Перерождение

Вся семья маркиза Анри де Шатильи собралась за обеденным столом. Сам маркиз сидел, как обычно, погружённый в свои мысли. Рядом расположилась его жена Амелия — уроженка туманного Альбиона. Шумно возясь, шалили два мальчика, старший сын Франсуа и младший Артур. В конце стола сидел немолодой грек с очень умными и проницательными глазами. Он почти ничего не говорил, лишь слегка улыбался добродушно и тепло. Его лицо выдавало странное волнение. Молодая маркиза ласково указала ему на плохой аппетит. Он действительно ни к чему не притронулся и внимательно прислушивался к каждому звуку. Домашний доктор был поглощён чем-то другим. Неожиданно раздался далёкий детский крик, очень громкий и требовательный. Все замерли на полуслове. Амелия вся встрепенулась и быстро вышла из-за стола.

— Моя доченька проснулась. Анри! Разберись сам с мальчиками, а я пойду к нашей красавице. Рени зовёт, тоже кушать просит.

Маркиз радостно улыбнулся и в знак согласия кивнул головой:

— Ступай скорее, Амелия и принеси её потом к нам. Я уже очень соскучился по нашей крошке.

Амелия заторопилась, но, не доходя до двери, обернулась и обратилась к взволнованному доктору:

— Милый Даргус. Вы не могли прямо сейчас посмотреть малышку? Я, что-то беспокоюсь за её здоровье. Мне кажется, она очень жалобно кричит, а в городе дети стали чаще болеть и умирать.

— Конечно, ваше сиятельство. Уже иду.

Они поспешно вышли из комнаты. В спальне маркизы на широкой кровати под бархатно-лиловым пологом лежала девочка месяцев четырёх от роду. Крепенькая, подвижная, с чёрными вьющимися волосами и редкими васильково-синими глазами. Как ни странно, рядом с ней никого не было. Маркиза сразу возмущённо огляделась.

— Где Жаклин? Почему она бросила малышку одну? Это просто безобразие. Я велю выгнать её из дома и взять другую няню. Моя доченька могла упасть и разбиться насмерть.

Даргус, осознавая происходящее и его мистическую странность, постарался смягчить гнев маркизы и заступился за невинную женщину:

— Ваше сиятельство. Вы очень добрая женщина, не будьте столь строги к Жаклин. Вы сами ей вчера разрешили съездить к сестре.

— Я! — удивлённо воскликнула маркиза и, что-то вспомнив, покачала головой. — Вы правы, Даргус. Я вспомнила. Странно. Я действительно отпустила её к сестре. Спасибо. Вы не позволили мне совершить роковую ошибку. Жаклин столько лет нам преданно служит. Пока её нет, за малюткой приглядит Одет. Посмотрите на мою доченьку! Она само чудо!

Девочка радостно засучила ножками и потянулась крошечными ручками к маркизе, что-то весело говоря на своём языке. Женщина вся просияла при виде на редкость красивого ребёнка. Она, радостно смеясь, подхватила малютку, и девочка, доверчиво к ней прижавшись, потянулась губами к упругой груди. Женщина присела на кровать и, слегка опустив полог, открыла грудь. На удивление доктора, малышка радостно зачмокала и заурчала, как котёнок. Это было абсолютно невероятно. Высокородная знатная дама кормила ребёнка грудным молоком, неожиданно появившимся у неё. Происходила странная метаморфоза. Все приняли девочку как дочь маркиза, рождённую Амелией, и её мистическое появление ни у кого не вызвало сомнений. Даргус внимательно осмотрел ребёнка и сразу заметил необычные особенности. На голове девочки выделялся странный гребень, прикрытый густыми чёрными волосами. Ушки малышки были слегка заострённой формы, и глаза отличались удлинённым разрезом. Доктор сразу всё понял, но сохранял таинственное молчание, осознавая происходящее. Новые времена вместе с новой детской жизнью меняли облик, судьбы людей и грядущих событий.

Прошло девять лет. Проказница Рена снова устроила увлекательное зрелище. Собрав ватагу детей, она затеяла гладиаторские бои. Распределив всех по парам, девочка взяла себе в напарники старших братьев. Необычная сила, жившая в маленьком теле девочки, изумляла всех в округе. Не имея никаких знаний, Рена прекрасно владела любым оружием. Она не боялась ссадин и боли. Она сохраняла удивительное хладнокровие при виде крови и ран. Братья были гораздо старше девочки, но в лице юной маркизы они имели достойного противника. Рена с весёлым азартом бросилась в бой, ловко сбив с ног Франсуа. Заразительно смеясь и подразнивая братьев, девочка умело отбивала все удары, успевая метко ответить. Стихия боя разрумянила её щёчки и зажгла васильково-синие глаза таинственным светом. У юношей не было ни единого шанса выиграть у сестры. Неожиданно девочка выронила деревянную шпагу и медленно осела, меняясь в лице. Франсуа испуганно наклонился над ней и услышал горячий шёпот на чужом языке:

— Я вижу кровавый блик луны. Он заливает меня и всю мою семью. Безумие и страх повсюду. Мой меч? Где он?

Девочка потеряла сознание. Франсуа, ничего не понимая, слегка похлопал её по щекам, приводя в сознание. Рена глубоко вздохнула и удивлённо посмотрела на братьев.

— Что случилось? Почему я лежу? Неужели я проиграла? Кто из вас победил меня?

Артур только развёл руками:

— Никто. Ты сама вдруг забормотала на незнакомом языке и упала в обморок. Ты ничего не помнишь?

— Нет. Странно. Что я говорила?

— Мы не знаем. Какой-то древний язык. Нам самим очень интересно. Пороюсь в библиотеке, может, найду разгадку.

Франсуа помог девочке подняться и внимательно её осмотрел, стряхивая пыль и отыскивая повреждения.

— Рена. Ты хорошо себя чувствуешь? Может, следует обратиться к доктору?

— Нет. Я совершенно здорова. Не вздумайте рассказать родителям. Пусть это останется нашей тайной, а я вас за молчание научу одному хитрому приёму. Согласны?

— Конечно, согласны.

Братья весело рассмеялись и протянули ей свои правые ладони:

— Клянусь!

Девочка положила сверху свою маленькую ладошку, скрепляя общую тайну, и крепко сжала. Юноши невольно поморщились от боли, и Рена поспешно отпустила их руки.

— Простите. Пойдёмте лучше в соседний сад. Там очень вкусные яблоки. Не бойтесь. Хозяева сейчас в Париже, а местные со мной дружат.

Франсуа безнадёжно махнул рукой.

— Ладно. Пойдём, но ненадолго. Узнают родители, опять накажут, что забываем о своём статусе. В нашем возрасте уже постыдно участвовать в подобных забавах, но тебе так трудно отказать, а я должен быть для вас примером во всём.

— Потому что я особенная. Я ведь Рена де Шатильи.

— С этим не поспоришь. Веди, вожак.

Девочка радостно улыбнулась и повела свою ватагу за собой. Яблоки действительно оказались сочными и вкусными. Все разбрелись по саду, выбирая себе деревья. Юная маркиза обожала риск и высоту и словно обезьянка забралась на самую макушку, мягко раскачиваясь на тонких ветвях. Неожиданно кто-то сильно затряс яблоню, и Рена едва не слетела, успев ухватиться за крепкий ствол. Сердитый голос снизу повелительно приказал:

— Слезай немедленно с нашей яблони. Так вот кто ломает ветки в нашем саду. Если не слезешь, я позову слуг. Вас всех переловят и накажут за воровство.

Девочка невольно сердито нахмурилась и вынужденно спустилась вниз. У дерева стоял подросток лет пятнадцати, держа в руке толстую палку. Он хмуро посмотрел на незнакомого воришку и направил на него палку.

— Ты кто такой? Какого сословия?

— Я? — Рена гордо вскинула голову. — Я Рена де Шатильи, дочь маркиза Анри де Шатильи.

— Девочка?

Подросток остолбенел в шоке, видя перед собой крепкую красивую девочку в мужском костюме. Девочка пренебрежительно махнула рукой:

— Это ты о костюме. Просто очень удобно лазить по деревьям. Ничего не мешает.

— Неужели родители тебе разрешают и не наказывают? Девочек обучают совсем другому.

Юная маркиза весело рассмеялась, ничуть не робея перед незнакомым подростком.

— Я особенная девочка. Мои родители меня любят и не наказывают, когда я сбегаю со скучных занятий.

— Ты совсем ничего не боишься?

— Ничего. Ведь я же Рена!

Подросток слегка поёжился, вспомнив о своём отце, и снова спросил:

— Ты не боишься забираться на такую высоту?

— Вот ещё! Такое низкое дерево. А ты кто? Я тебя раньше здесь не видела.

— Люсьен де Дюпре. Сын графа Этьена де Дюпре. Мы только вчера приехали из Парижа. А у вас яблок в саду нет?

— Есть, но ваши вкуснее, и их интереснее доставать.

— Ты очень странная девочка и очень смелая. Я не буду тебя обижать.

— Даже не думай.

Девочка виртуозно выхватила у него палку и грозно замахнулась. Люсьен испуганно весь сжался и, заметно побледнев, закрылся руками. Чей-то неясный облик промелькнул в голове Роны, и она невольно опустила палку, внимательно посмотрев на подростка. Люсьен не отличался крепкой фигурой и статью, но в душе девочки дрогнула непонятная струна. Его нельзя было назвать привлекательным мальчиком. На слегка бледном лице блестели зеленоватые глаза. Худощавое лицо обрамляли желтовато-белокурые волосы. Рене стало жалко подростка и почему-то очень грустно. Она спокойно и без усилий сломала палку о колено, словно тонкий прутик, ещё больше напугав и удивив Люсьена. Девочка отбросила её далеко в сторону и протянула свою руку.

— Не бойся. Я не трону тебя. Хочешь со мной дружить?

— Хочу. Я никогда не видел такой сильной девочки.

Рена снисходительно хмыкнула и слегка пожала его руку, вялую и слабую.

— Со мной ещё не то увидишь. Ладно, пойдём. Я познакомлю тебя со своими братьями и друзьями.

Люсьен робко огляделся и, немного успокоившись, пошёл за девочкой.

Шли годы. В поместье маркиза де Шатильи царила весёлая суматоха. Маркиз устроил праздник в честь своей любимицы, красавицы Рены. Ей исполнялось восемнадцать лет. В гостеприимный дом съехались многочисленные гости. День рождения девушки совпал с праздником святого Варфоломея. Родовое поместье де Шатильи пользовалось большим уважением местной знати. Маркиз Анри де Шатильи, чистокровный француз, вопреки воле отца женился на англичанке из знатного рода. Молодые супруги долго вымаливали прощение у сурового, упрямого маркиза Антуана де Шатильи, но когда в их семье появилась непоседливая смышлёная девочка, сердце маркиза дрогнуло. Он не чаял души в своей единственной внучке. Эта малышка смогла невероятным образом положить конец их вражде и объединить семью.

Девочка мало походила на своих родителей. Крепкая высокая красавица с васильково-синими глазами и гривой чёрных волос скорее напоминала древнюю воительницу или богиню. Непоседливая, азартная, своенравная от природы девочка целыми днями находилась в движении. Пользуясь полной свободой и просто забывая о правилах этикета и титуле, Рена, как простая девчонка, окуналась в весёлую жизнь, похожую на игру. Родители часто журили дитя природы за новые проказы, порванную одежду и нежелание следовать принятым правилам воспитания. Иногда они вынужденно лишали любимицу прогулок, но та, пользуясь ярким дарованием своего ума и изобретательности, снова вырывалась на свободу, и всё начиналось сначала.

Повзрослев, Рена страстно увлеклась оружием и боевыми искусствами. Девушка отлично стреляла, в совершенстве владела шпагой и отличалась недюжей выносливостью и непредсказуемостью. Она, в отличие от других детей, никогда не болела. Её пытливый ум легко вбирал в себя окружающий мир, переливаясь неожиданными гранями. Рена являлась гордостью и душой семьи. Старшие братья просто обожали свою сестричку и постоянно участвовали в её затеях. По вечерам все садились у камина, наслаждаясь теплом и слушая чарующий бархатный голос девушки. Всё замирало, и сама Рена погружалась в странное состояние сладостного волнения.

У неё не было подруг, и ей было безумно скучно в обществе чопорных девочек и дам. На повзрослевшую девушку стали заглядываться многие знатные кавалеры, но боялись её острого язычка и неординарных способностей. По странному стечению обстоятельств Рена подружилась с сыном графа де Дюпре Люсьеном. Девушка и сама не знала, зачем он ей нужен. Люсьен являлся абсолютной противоположностью юной маркизы как внешне, так и внутренне. В юноше не хватало главного стержня характера — силы воли. Он был худощав, бледен, с не очень выразительной внешностью и всегда робел в шумной компании. Его отличала лишь глубокая начитанность и живой интерес к природе. Люсьен не любил военные баталии и приключения и предпочитал тихое уединение. Юноша в детстве потерял мать, и его воспитывал отец, довольно деспотичный человек, и Рене не раз приходилось защищать своего друга. Их отношения сложно было назвать любовью, хотя их давно прочили в супруги. Девушка никогда не позволяла Люсьену к себе прикасаться, чувствуя странное неприятие, но юноша глубоко и искренне любил Рену и мечтал о браке с ней.

Во Франции сложилась тяжёлая ситуация. Вся страна разделилась на два враждебных лагеря. Католики, возглавляемые семейством герцога де Гиза, мечтали свергнуть короля Наваррского, сторонника гугенотов. Маркиз де Шатильи поддерживал короля, являясь близким родственником адмирала Гаспара де Колиньи. Словно в насмешку судьбы, граф де Дюпре яростно поддерживал де Гизов и, не стесняясь, резко выражал своё мнение. Это привело к расколу отношений двух семей. Маркиз не запрещал дочери встречаться с Люсьеном, зная её характер. Он терпеливо ждал, когда дочь сама всё поймёт и сделает правильный выбор. У молодых людей появились резкие противоречия. Всё чаще Люсьен приходил задумчивый и удручённый. Он пытался перетянуть Рену на свою сторону, но девушка ничего не хотела слышать о религии и политике. Её свободной душе претили любые оковы и зависимость от чего-либо. Девушку настораживало странное поведение друга и его внутренний страх. Она презирала слабых и безвольных людей, попадающих под чужое влияние, а Люсьен полностью подчинялся отцу. Рена удивлялась самой себе, терпя рядом с собой жалкое подобие мужчины. Что-то удерживало её от жёсткого решения. В какое-то мгновение она замирала, глядя в зелёные глаза юноши. Неясный образ знакомого лица заслонял черты Люсьена и заставлял биться сердце в радостном волнении. Придя в себя, девушка долго пыталась вспомнить видение, но оно исчезало, словно дымка. Рене всё труднее было общаться с юношей и тем более понимать его жалкий лепет. Распри между католиками и гугенотами достигли своего апогея. Близилась кровавая развязка.

Этот вечер был прекрасен как никогда. На дворе кончалось лето. Календарь показывал 24 августа 1572 года от Рождества Христова. Рена находилась в центре всеобщего внимания. Весёлая и счастливая девушка танцевала, меняя кавалеров. Глаза её азартно блестели, и с красивого румяного лица не сходила ослепительная улыбка. Родители с обожанием наблюдали за своей любимицей. В углу гостиной стоял никем не замеченный Люсьен де Дюпре. Он был весь напряжён и не решался подойти к девушке. Глаза юноши тревожно блестели зелёными огоньками, как у испуганной кошки. С его языка стремительно рвался крик, но он только смотрел на счастливое лицо Рены и смахивал холодный пот. Девушка заметила друга и сама к нему подошла. Она невольно поморщила нос от стоялого запаха давно не мытого тела и излишества духов. Рона не переносила грязных и дурно пахнущих людей, привыкнув с детства к постоянному купанию и чистоте. К этому она приучила даже своих родных. В их доме всегда царил порядок и свежий аромат. Даже слуги постоянно мылись по распоряжению господ. Амелия с ужасом боялась подцепить какую-нибудь живность или заразу, полностью следуя рекомендациям доктора и его убедительным доводам. Более чистый и ухоженный дом трудно было найти во всей Франции, и сейчас Рене было ужасно неприятно находиться в обществе немытого человека, но она, как всегда, не подала вида и, улыбаясь, спросила:

— Люсьен. Почему ты здесь стоишь? Ты, кажется, избегаешь меня. Последнее время ты сам не свой и похож на испуганного воробья. Надеюсь, это не из-за меня? Лучше пойдём танцевать и забудем о плохом.

— Не сегодня, Рена. Мне очень надо с тобой поговорить.

— Что? Прямо сейчас? Отложим до завтра. Ты выбрал неподходящее время и не то место.

Рена хотела вернуться в зал, но юноша умоляющее схватил её за руки:

— Завтра может не быть. Выслушай меня, пожалуйста.

— Что ты этим хочешь сказать? Ты очень странно себя ведёшь. Хорошо. Говори.

Девушка недовольно поморщилась и нетерпеливо оглянулась в зал. У неё заметно испортилось настроение, и она с трудом это скрывала за притворной улыбкой. Люсьен взволнованно и сбивчиво горячо признался:

— Рена! Ты знаешь, как я сильно люблю тебя и мечтаю о нашей свадьбе, но мне кажется, ты всё дальше отдаляешься от меня. Это меня очень пугает. Мой отец запрещает мне видеться с тобой и согласится на нашу свадьбу, только если ты станешь католичкой. Рена! Любовь моя! Если я тебе небезразличен, прими моё предложение и перейди в нашу веру. Я сейчас же сообщу отцу, и всё будет хорошо. Мы будем счастливы, и ничего не случится.

Рена удивлённо и настороженно посмотрела на бледного возбуждённого юношу.

— Я тебя не понимаю, Люсьен. Что за тайны? Что должно случиться? Договаривай.

— Неважно. Просто время сейчас неспокойное.

Люсьен совсем стушевался и потупил голову. Его язык словно присох к нёбу при воспоминании о злых глазах отца и его тяжёлой руке. Девушка недовольно вздёрнула плечи и холодно ответила:

— Я никогда не приму католичество, и не потому, что я отличаюсь религиозностью, но честь моей семьи для меня дороже. Я выйду замуж за того, кто полюбит меня такой, какая я есть, не требуя жертв. Вероятно, я ошиблась в тебе, Люсьен, и приняла за кого-то другого. Прости. Меня ждут.

Девушка резко повернулась и пошла к своему брату Артуру. Он сразу заметил холодный блеск её глаз и недовольство на лице. Артур взял сестру за подбородок и негромко запричитал:

— Ай-яй-яй! Как нехорошо грустить в такой день. Опять с Люсьеном поссорилась?

— Немного. Он ведёт себя очень странно в последнее время. Настаивал, чтобы я прямо сейчас приняла католичество. Он чего-то жутко боится, а говорить не хочет. Знаешь, Артур, я совсем его не люблю и не любила и замуж за него никогда не пойду. Люсьен мне напоминает чьё-то лицо, но я никак не могу его вспомнить. Возможно, это только моя фантазия.

— Так и есть. Ты умеешь во всём видеть необычное. Ты и сама словно тайна, прекрасная и далёкая, случайно попавшая в наше время. Думаю, Франсуа тоже со мной согласился бы. Жаль, он не смог приехать. Мы с ним всегда считали, что Дюпре тебе не пара. Думаю, твой избранник ещё впереди, и он будет необыкновенным, как и ты. Теперь, моя любимая сестричка, улыбнись. Я хочу видеть тебя весёлой и радостной.

Рена, не выдержав, весело рассмеялась:

— Вот так лучше. Надеюсь, прекрасная маркиза не откажет брату пригласить её на танец?

— С удовольствием.

Улыбнувшись друг другу, они снова вышли в круг. Какое-то время девушка чувствовала внутри себя тревогу, но, отдавшись полностью веселью, вскоре забыла о неприятном разговоре. Она больше ни разу не посмотрела в сторону Люсьена. Юноша долго любовался прекрасным ликом девушки, чувствуя нарастающую пустоту вокруг себя. Его любовь боролась с его долгом перед отцом и проиграла. Тайна жгла его сердце и покрывала честь несмываемым позором. Едва передвигая отяжелевшие ноги, он незаметно вышел из дома. Подавленный и разбитый, Люсьен вернулся домой.

К полночи гости покинули гостеприимный дом маркиза. Постепенно дом погрузился во тьму, и все заснули крепким сном. Под покровом ночи во двор въехала большая группа всадников, закутанных с головой в плащи с белыми крестами на них.