После ссоры

Анна Тодд, 2014

Книга, которая прочно заняла первые строки в списках бестселлеров по всему миру. Тесс и Хардин такие разные, но они созданы друг для друга. И даже их ссоры, кажется, происходят лишь для того, чтобы понять – та искра, которая проскочила между ними при первой встрече, разгорается все больше. Но разве отношения влюбленных бывают гладкими? Никогда! Вот и Тесс с Хардином вынуждены доказывать свою любовь друг другу и всему миру. Книга содержит бонусную главу.

Глава 27

ТЕССА

Просыпаюсь, вижу над собой потолок под кирпич и не сразу понимаю, где нахожусь. Непривычно просыпаться здесь после того, как всю последнюю неделю я ночевала в отелях. Встаю и вижу, что на полу все убрано, а одеяло и подушки сложены рядом со шкафом. Я беру косметичку и иду в ванную.

Из гостиной слышится голос Хардина:

— Мам, она не может сегодня остаться. Ее мама ждет дома.

— А мы не можем пригласить ее маму сюда? Я была бы рада познакомиться с ней, — отвечает Триш.

Только не это!

— Нет, ее маме… я не очень нравлюсь, — говорит он.

— Почему?

— Наверное, она считает, я недостаточно хорош для Тессы. А может, из-за моего внешнего вида.

— Из-за внешнего вида? Хардин, не позволяй никому зарождать в тебе чувство неуверенности. Я думала, тебе нравится… твой стиль.

— Да, нравится. То есть мне нет никакого дела до того, кто там что думает. Кроме Тессы.

Я открываю рот от удивления, а Триш смеется:

— Кто ты такой и куда ты подевал моего мальчика? — И по-настоящему счастливым голосом продолжает: — Не могу припомнить, когда наш с тобой разговор последний раз обходился без ругани, это было уже много лет назад. Ты очень мил.

— Ладно… хватит уже…

Хардин сердито ворчит, а я хихикаю, представляя, как Триш пытается обнять его.

После душа решаю собраться с духом, а потом уже выйти из ванной. Я знаю, я та еще трусиха, но мне нужно время, чтобы попрактиковаться в фальшивой улыбке для мамы Хардина. Это не совсем фальшивая улыбка… «И в этом-то частично и заключается вся проблема», — напоминает внутренний голос. Вчера я действительно хорошо провела время и выспалась за всю предыдущую неделю.

Почти идеально завив волосы, собираю все свои туалетные принадлежности в сумочку. Раздается легкий стук в дверь.

— Тесс? — зовет Хардин.

— Уже выхожу, — отвечаю я и открываю дверь. Он стоит, облокотившись о дверной проем; на нем длинные серые шорты и белая футболка.

— Не хочу тебя подгонять, но мне очень нужно в туалет.

Он слегка улыбается, и я киваю. Я стараюсь не замечать, как низко на бедрах сидят его шорты, из-за чего надпись, вытатуированная на боку, еще лучше видна сквозь белую ткань футболки.

— Сейчас соберусь и поеду, — говорю я.

Он отводит взгляд куда-то на стену.

— Хорошо.

Я возвращаюсь в спальню, чувствуя себя дико виноватой из-за того, что соврала его матери и теперь так поспешно уезжаю. Я знаю, как рада она была познакомиться со мной, а я беру и уезжаю на следующий же день.

Решаю надеть белое платье и достаю еще и старые черные колготки — без них я точно замерзну. Наверное, лучше было бы просто надеть джинсы и толстовку, но в этом платье я почему-то чувствую себя более уверенно, а уверенность мне сегодня пригодится. Я раскладываю вещи по сумкам и убираю вешалки назад в шкаф.

— Тебе помочь? — спрашивает Триш, подойдя сзади.

Я подпрыгиваю, выронив темно-синее платье, которое надевала в Сиэтле.

— Я просто… — бормочу я в ответ.

Она осматривает полупустой шкаф.

— Как долго думаешь пробыть дома у мамы?

— Ну… я… — Да, врать я точно не умею.

— Судя по всему, тебя долго не будет.

— Да… просто у меня немного одежды, — мямлю я.

— Я хотела спросить, не хочешь ли ты сходить по магазинам, пока я здесь, — может, если ты вернешься пораньше, мы сумеем выбраться?

Я не могу понять, поверила ли она мне или подозревает, что я вообще не собираюсь возвращаться.

— Да… конечно, — снова вру я.

— Мам… — тихо зовет Хардин, заходя в комнату.

Я замечаю, как он хмурится, глядя на опустевший шкаф, и надеюсь, что Триш не замечает выражения его лица.

— Заканчиваю собираться, — говорю я, и он кивает.

Я застегиваю последнюю сумку и смотрю на него, совершенно не представляя, что сказать.

— Я отнесу сумки в машину.

Он берет с комода мои ключи и выходит с вещами.

Когда он уходит, Триш подходит ко мне и обнимает за плечи.

— Я так рада, что познакомилась с тобой, Тесса! Ты даже не представляешь, как много это значит для матери — видеть своего сына таким.

— Каким? — с трудом выговариваю я.

— Счастливым, — отвечает она, и мои глаза начинает пощипывать от слез.

Если сейчас Хардин кажется ей счастливым, боюсь представить, каким она привыкла его видеть.

Я прощаюсь с Триш и готовлюсь переступить порог этой квартиры в последний раз.

— Тесса?

Я оборачиваюсь.

— Ты ведь вернешься к нему? — напрямую спрашивает меня мама Хардина, и мое сердце сжимается.

Я понимаю, что она имеет в виду нечто большее, чем просто возвращение после Рождества. Боюсь, что голос выдаст меня. Поэтому просто киваю и ухожу.

Стоя возле лифта, я вдруг разворачиваюсь и иду к лестнице, чтобы не столкнуться с Хардином. Я вытираю уголки глаз и делаю глубокий вдох, а затем выхожу на улицу, где все так же идет снег. Сажусь в машину и обнаруживаю, что лобовое стекло очищено, а двигатель уже работает.

Решаю не звонить матери с предупреждением, что еду. Сейчас я не в настроении с ней разговаривать. Я хочу использовать эту двухчасовую поездку, чтобы проветрить мозги. Мне нужно мысленно составить список всех плюсов и минусов возобновления отношений с Хардином. Я знаю, как глупо с моей стороны вообще думать о таком — ведь он так ужасно поступил со мной. Он врал мне, он предал и унизил меня. Итак, в списке минусов у нас теперь есть ложь, те самые простыни, презерватив, спор, его характер, его друзья, Молли, его раздутое эго, его жизненная позиция и то, что он растоптал мою веру в него.

В списке плюсов имеется… ну… тот факт, что я его люблю. Что он делает меня счастливой, сильной, более уверенной. Что он обычно хочет лучшего для меня, если только сам не причиняет мне боль своим безрассудным поведением. Его смех и улыбка, его объятия, его поцелуи. То, как он меняется рядом со мной.

Я понимаю, что список плюсов состоит из мелких деталей — особенно мелких по сравнению с серьезными недостатками, — но ведь именно мелочи всегда более важны, правда? Не могу понять, как я вообще могла подумать о том, чтобы его простить, — то ли я сошла с ума, то ли следую зову сердца. Но к чему я должна прислушаться, когда дело касается любви, — к разуму или к чувствам?

Как бы я ни старалась, я не могу избегать его. Это у меня никогда не получалось.

Сейчас было бы кстати поговорить с другом или подругой, которые бывали в похожей ситуации. Я бы позвонила Стеф — но она тоже врала мне все это время. Я бы позвонила Лэндону, но он уже высказал свое мнение, да и женская точка зрения иногда оказывается более близкой, более понятной.

Идет сильный снег; иногда порывы ветра чувствуются даже в машине. Лучше бы я осталась в отеле — не понимаю, что заставило меня поехать. И все же, несмотря на пару опасных ситуаций на заснеженной трассе, я доезжаю быстрее, чем думала, и уже вижу перед собой мамин дом.

Я паркуюсь на аккуратно расчищенной подъездной дорожке и стучу в дверь три раза, прежде чем она наконец открывает дверь — в халате, с мокрыми волосами. Я могу по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз за всю жизнь видела ее без прически и макияжа.

— Что ты тут делаешь? Почему ты не позвонила? — с порога, как всегда недружелюбно, спрашивает она.

Я захожу внутрь.

— Не знаю, всю дорогу шел снег, и я не хотела отвлекаться.

— Ты все равно должна была позвонить, чтобы я подготовилась.

— Тебе не нужно специально готовиться, это же просто я.

Она фыркает.

— Это не значит, что я должна выглядеть как неряха, Тесса, — говорит она так, будто намекает мне на то, как выгляжу я в последнее время.

Я едва не смеюсь в ответ на это нелепое замечание, но все же сдерживаюсь.

— Где твои вещи? — спрашивает мама.

— В машине, потом схожу за ними.

— Что это… за платье на тебе? — Она осматривает меня с ног до головы, и я улыбаюсь.

— Хожу в нем на работу. Оно мне очень нравится.

— Оно слишком уж открытое… но цвет приятный.

— Спасибо. Ну, как поживают Портеры? — спрашиваю я про семью Ноя, чтобы сменить тему.

— Все отлично. Скучают по тебе. — Заходя на кухню, она мимоходом добавляет: — Может, пригласить их сегодня вечером на ужин?

Съежившись от этой мысли, я иду за ней.

— Нет, это не лучшая идея.

Она смотрит на меня, потом наливает себе кофе.

— Почему?

— Не знаю… мне будет неловко.

— Тереза, ты знаешь Портеров уже много лет. Я буду рада, если они увидят тебя такой повзрослевшей — студенткой университета, которая к тому же получила стажировку.

— То есть ты хочешь похвастаться мной?

Эта мысль меня раздражает. Она хочет позвать их, просто чтобы чем-то похвалиться.

— Нет, я хочу показать им, чего ты добилась. Это вовсе не хвастовство, — отрезает она.

— Мне эта идея все равно не по душе.

— Ну, Тереза, это все же мой дом, и если я захочу пригласить их, то приглашу. Я приведу себя в порядок и скоро вернусь.

Эффектно развернувшись, мама уходит и оставляет меня одну на кухне.

Я закатываю глаза и иду в свою прежнюю спальню. Я устала и хочу полежать, пока она заканчивает свой долгий процесс наведения красоты.

— Тереза? — Меня будит голос матери. Я даже не помню, как заснула.

Я поднимаю голову от Будды, моего старого плюшевого слона, и сонным голосом кричу:

— Иду!

Я медленно поднимаюсь и, покачиваясь, иду по коридору. Когда я захожу в гостиную, то вижу, что на диване сидит Ной. Не весь семейный клан Портеров, которым угрожала мать, но это все равно заставляет меня быстро проснуться.

— Смотри-ка, кто пришел, пока ты дремала! — Она улыбается самой натянутой из всех ее улыбок.

— Привет, — здороваюсь я, а сама думаю: «Я же знала, что мне не следует сюда приезжать».

Ной машет мне рукой.

— Привет, Тесса, отлично выглядишь.

Конечно, Ной меня ничуть не смущает — я отношусь к нему тепло, как к члену своей семьи. Но сейчас мне нужно отдохнуть от всего, что творится в моей жизни, и его присутствие только усиливает боль и чувство вины. Я знаю, что он тут ни при чем, и с моей стороны некрасиво просто игнорировать его, особенно учитывая, что он так спокойно принял мое решение уйти от него.

Мама выходит из комнаты, и я разуваюсь и усаживаюсь на диван напротив Ноя.

— Ну, как твои каникулы? — спрашивает он.

— Хорошо, а у тебя?

— Тоже. Твоя мама сказала, ты была в Сиэтле?

— Ага, там было здорово. Я ездила туда с начальником и двумя коллегами.

Он заинтересованно кивает.

— Как классно, Тесса! Я рад за тебя, очень рад, что ты работаешь в издательстве.

— Спасибо.

Я улыбаюсь. Разговор оказался не таким уж неловким, как я думала.

Мгновение спустя он переводит взгляд в ту сторону, куда пошла мама, и наклоняется поближе ко мне.

— Слушай, с самой субботы твоя мама такая напряженная. В смысле, сильнее, чем обычно. Как ты со всем этим справляешься?

Я удивленно нахмуриваю брови.

— Ты о чем?

— Ну, вся эта история с твоим отцом, — медленно говорит он, будто уверен, что я обо всем должна знать.

Что?

— С моим отцом?

— Она тебе не сказала? — Он снова смотрит в сторону коридора, где сейчас никого нет. — Вот как… ты только не говори, что я рассказал…

Не дав ему договорить, я вскакиваю и бегу к ее комнате.

Да что там, блин, такое с моим отцом? Я не видела и не слышала от него ничего уже восемь лет. Ной говорил таким серьезным тоном… Он что, умер? Я даже не знаю, какие чувства это вызывает у меня.

— Что там такое с отцом? — громко спрашиваю я, врываясь в ее комнату. Мама в изумлении смотрит на меня, но тут же успокаивается. — Ну? — кричу я.

Она закатывает глаза.

— Тесса, смени тон. Тебе не о чем, совершенно не о чем волноваться.

— Это не тебе решать. Скажи мне, в чем дело! Он умер?

— Умер? Нет-нет. Я бы сказала тебе про такое, — говорит она, будто не обращая внимания на то, как я взволнована.

— Тогда что?

Она вздыхает и молча смотрит на меня.

— Он вернулся. Живет неподалеку от тебя. Но он не собирается с тобой встречаться, не переживай. Я обо всем позаботилась.

— Да что все это вообще значит?

В моей голове уже не осталось места из-за всех этих событий с Хардином, а теперь мой отсутствовавший восемь лет отец возвращается в Вашингтон. Хотя, если подумать, я даже не знала, что он куда-то уезжал. Я лишь знала, что его не было рядом.

— Это ничего не значит. Я собиралась рассказать тебе, когда звонила в пятницу, но раз тебе было некогда взять трубку, я сама с этим разобралась.

Той ночью я слишком сильно напилась, чтобы отвечать на ее звонки, — и слава богу, что я не ответила. Едва ли я справилась бы с этой новостью в пьяном состоянии. Я и сейчас-то с трудом представляю, как мне все это вынести.

— Он не станет беспокоить тебя, так что убери со своего лица этот печальный взгляд и переоденься: поедем за покупками, — говорит она чересчур равнодушным тоном.

— Я не хочу ехать ни за какими покупками, мама. Для меня это, представь себе, серьезная новость.

— Ничего серьезного тут нет, — раздраженно и злобно отвечает она. — Его не было рядом много лет. И его не будет рядом, так что ничего не изменилось.

Она скрывается за дверцей шкафа, и я понимаю, что спорить нет смысла.

Возвращаюсь в гостиную, беру телефон и обуваюсь.

— Куда вы собираетесь? — спрашивает Ной.

— Откуда я знаю? — говорю я и выхожу на улицу, на морозный воздух.

Я потратила время, чтобы приехать сюда, провела два часа за рулем на заснеженной дороге, а она ведет себя со мной как ведьма… Нет, как стерва. Настоящая стерва. Рукой я стряхиваю снег с лобового стекла — дурацкая идея, потому что мне становится еще холоднее. Забравшись внутрь, я чувствую, как стучат зубы; завожу машину и жду, пока она немного прогреется.

Я еду и кричу, обзывая свою мать самыми мерзкими словами, какие только могу вспомнить. Слегка охрипнув, я пытаюсь придумать, что мне делать дальше, но мои мысли переполняют воспоминания об отце, и я не могу ни на чем сконцентрироваться. По щекам текут слезы, и я хватаю телефон, который лежит рядом, на пассажирском сиденье.

Через пару секунд слышу голос Хардина, пробивающийся сквозь маленький динамик.

— Тесс? Все в порядке?

— Да… — говорю я, но голос выдает меня, и я давлюсь собственным всхлипом.

— Что случилось? Что она сделала?

— Она… Можно, я вернусь? — спрашиваю я, и он облегченно выдыхает.

— Конечно, детка… в смысле, Тесса, — исправляет он, но я понимаю, что мне было приятно услышать первый вариант.

— Ты далеко? — спрашивает он.

— Еще минут двадцать, — сквозь слезы говорю я.

— Хорошо, мне поговорить с тобой, пока ты едешь?

— Не надо… снег очень сильный, — объясняю я и нажимаю отбой.

Мне вообще не следовало уезжать. Смешно: в такой момент я обращаюсь к Хардину несмотря на все, что он сделал.

Прошло достаточно много времени, прежде чем я доехала до его дома, однако я по-прежнему плачу. Я стараюсь привести себя в приличный вид, но макияж растекся по всему лицу. Выхожу из машины и вижу, что Хардин стоит у входа, весь в снегу. Не задумываясь, бегу к нему и обнимаю. Вероятно, удивленный моим внезапным проявлением эмоций, он отступает назад, но затем тоже обнимает меня и крепко держит, пока я плачу, уткнувшись в его мокрую от снега толстовку.