После ссоры

Анна Тодд, 2014

Книга, которая прочно заняла первые строки в списках бестселлеров по всему миру. Тесс и Хардин такие разные, но они созданы друг для друга. И даже их ссоры, кажется, происходят лишь для того, чтобы понять – та искра, которая проскочила между ними при первой встрече, разгорается все больше. Но разве отношения влюбленных бывают гладкими? Никогда! Вот и Тесс с Хардином вынуждены доказывать свою любовь друг другу и всему миру. Книга содержит бонусную главу.

Глава 18

ТЕССА

Звонок будильника врывается в сон, словно танцующий пингвин. Серьезно, мой сонный мозг воспринимает это как танцующего пингвина.

Но приятный образ вскоре исчезает. Я понемногу просыпаюсь, и в голове начинает стучать. Когда я пытаюсь встать, то понимаю, что меня придавливает что-то… точнее, кто-то.

О нет! На меня нахлынули воспоминания о том, как я танцевала с каким-то жутким парнем. В панике я открываю глаза… и вижу рядом знакомое, покрытое татуировками тело Хардина. Он положил голову мне на живот и обхватил рукой за талию.

Боже! Какого черта?

Я пытаюсь выбраться, не разбудив его, но он что-то бормочет и медленно открывает глаза. Затем снова закрывает их и поднимается, пытаясь разобраться в наших переплетенных ногах. Я слезаю с кровати, и когда он снова смотрит на меня, то ничего не говорит, а просто наблюдает за мной, словно я какой-то опасный хищник. Я вспоминаю, как Хардин ритмично входил в меня и как я выкрикивала его имя. И о чем я только думала?

Хочу что-то сказать, но, честное слово, в голову ничего не приходит. Я просто схожу с ума, в моей голове происходит настоящая катастрофа. Будто почувствовав мою внутреннюю борьбу, он встает с кровати, укрываясь простыней. О господи. Он садится на кресло и смотрит на меня, и тогда я понимаю, что из одежды на мне только один бюстгальтер. Я машинально сдвигаю ноги и сажусь обратно на кровать.

— Скажи что-нибудь, — настоятельно просит он.

— Я… я не знаю, что сказать, — признаюсь я.

Поверить не могу, что это случилось. Поверить не могу: Хардин здесь, голый, в моей постели!

— Мне жаль, — говорит он и закрывает лицо руками.

В голове стучит от того, что я слишком много выпила, и было это всего несколько часов назад, а еще от мысли о том, что я спала с Хардином.

— Неудивительно, — ворчу я.

Он нервно дергает волосы.

— Ты позвонила мне.

— Я не просила тебя сюда приезжать, — возражаю я.

Я еще не решила, как со всем этим быть. Не знаю, хочу ли я поругаться с ним, выставить его или попытаться урегулировать ситуацию разумно, как делают взрослые люди.

Я встаю и иду в ванную, а вслед мне доносится:

— Ты напилась, и я подумал, вдруг с тобой что-то случилось? И еще этот Тревор…

Я включаю воду и смотрю в зеркало. На шее у меня — огромный красный синяк. Вот черт. К нему больно прикасаться, и я вспоминаю, как Хардин водил языком по моей шее. Наверное, я еще не совсем трезва, потому что мысли до сих пор путаются. Я думала, что начинаю новую жизнь, но вот к чему я пришла: парень, разбивший мне сердце, сидит на моей кровати, а на шее у меня красуется огромный засос, прямо как у влюбленной до одури девочки-подростка.

— Тесса? — зовет он и заходит в ванную, как раз когда я становлюсь под горячий душ. Я молчу, а обжигающая вода смывает грехи прошлой ночи. — Ты… — Его голос срывается. — С тобой все в порядке после того, что случилось ночью?

Почему он так странно себя ведет? Я ожидала, что он нагло ухмыльнется и раз пять скажет «я к вашим услугам», как только откроет глаза.

— Не знаю… Нет, не все в порядке, — отвечаю я.

— Ты теперь ненавидишь меня… еще сильнее, чем раньше?

Сердце тает от того, каким ранимым он сейчас кажется, но я не должна давать слабину. В голове у меня полный хаос, а я ведь только начала приходить в себя. «А вот и не начала», — издевается надо мной подсознание, но я не обращаю на него внимания.

— Нет. Примерно так же, — отвечаю ему я.

— Вот как.

Я смываю шампунь и мысленно молю душ о том, чтобы он излечил меня от похмелья.

— Я не хотел воспользоваться твоим положением, клянусь тебе, — говорит он, когда я выключаю воду.

Заворачиваюсь в полотенце, висящее на крючке. Он стоит в дверном проеме в одних трусах, а его грудь и шея тоже усыпаны красными пятнами.

Никогда в жизни больше не буду пить!

— Тесса, я понимаю, что ты наверняка злишься, но нам надо о многом поговорить.

— Не о чем говорить. Я напилась и позвонила тебе. Ты пришел, и мы занялись сексом. О чем еще говорить?

Я изо всех сил стараюсь оставаться спокойной. Я не хочу, чтобы он знал, как он на меня действует. Как он подействовал на меня этой ночью.

Потом замечаю, что у него сбиты костяшки.

— Что у тебя с руками? — спрашиваю я. — О боже, Хардин, ты что, избил Тревора? — кричу я и тут же вздрагиваю от острой боли в голове.

— Что? Нет, его я не бил. — Он поднимает руки, показывая, что невиновен.

— Тогда кого?

Он качает головой.

— Это неважно. Нам надо поговорить о более важных вещах.

— Нет. Ничего не изменилось.

Открываю косметичку и достаю карандаш-корректор, которым щедро замазываю пятно на шее. Хардин в это время молча смотрит на меня.

— Это была ошибка, я вообще не собиралась тебе звонить, — наконец говорю я, разозлившись, когда даже третий слой корректора полностью не скрывает синяк.

— Это не ошибка, ты явно скучала по мне. Поэтому и позвонила.

— Что? Нет, я позвонила, потому что… потому что не туда нажала. Я не собиралась тебе звонить.

— Врешь.

Он слишком хорошо меня знает.

— Знаешь что? Какая разница, почему я позвонила? — резко отвечаю я. — Ты не должен был сюда приезжать. — Я беру подводку для глаз и провожу широкую линию.

— Нет, я должен был. Ты напилась, и неизвестно, что с тобой могло случиться.

— Да? И что же, например? Я переспала бы с тем, с кем не должна?

Его щеки пылают. Я знаю, что мои слова звучат жестоко, но ему точно не следовало спать со мной, когда я так пьяна. Я расчесываю мокрые волосы.

— Если помнишь, ты почти не оставила мне выбора, — так же грубо отвечает он.

Я помню, помню, как залезла к нему на колени и терлась об него. Я помню, как поставила ему условие: либо секс, либо он уходит. Я помню, как он отказывался и просил остановиться. Мое поведение унижает и пугает меня, но, хуже всего, это напоминает мне о нашем первом поцелуе — когда я, как он утверждает, набросилась на него.

Во мне закипает гнев, и я швыряю расческу, которая с грохотом падает на пол.

— Даже не смей винить во всем этом меня, ты же мог меня остановить! — кричу я.

— Я пытался! Несколько раз! — слышу я крик в ответ.

— Я даже не понимала, что происходит, и тебе это известно! — привираю я.

Я знала, чего хотела, но просто не желаю это признавать.

Но он начинает вспоминать все, что я говорила ему прошлой ночью: «Просто ты очень вкусный», «Говори со мной, Хардин», «Ты единственный, Хардин», — и я больше не могу сдерживаться.

— Выметайся! Выметайся отсюда сейчас же! — кричу я и хватаю телефон, чтобы посмотреть, который час.

— Ночью ты не просила меня выметаться, — сурово говорит он.

Я поворачиваюсь к нему.

— До твоего прихода со мной все было в порядке. Здесь был Тревор. — Я знаю, как его это разозлит.

Но, к моему удивлению, он смеется.

— Да ладно, мы-то с тобой оба знаем, что Тревора тебе недостаточно. Ты хотела меня, только меня. И все еще хочешь, — усмехается он.

— Я была пьяна, Хардин! Зачем мне ты, если я могла бы быть с ним? — Я тут же жалею о сказанном.

Глаза Хардина загораются — то ли от боли, то ли от ревности, — и я решаю подойти к нему.

— Не надо, — говорит он, вытягивая вперед руку. — Знаешь что, пусть будет так. Пусть этот придурок забирает тебя! Я даже не знаю, зачем я здесь. Я должен был понять, что ты поведешь себя именно так.

Я стараюсь не кричать, чтобы никто из соседей не жаловался, но сдержаться трудно.

— Ты это серьезно? У тебя хватает наглости приехать сюда, использовать меня, а потом оскорблять?

— Использовать? Это ты меня использовала, Тесса! Ты знаешь, что я не могу отказать тебе, — и ты продолжала и продолжала настаивать!

Я понимаю, что он прав, но сейчас меня ужасно злит и раздражает мое собственное ночное поведение.

— Какая разница, кто кого использовал? Главное, что сейчас ты уйдешь и больше не вернешься, — решительно говорю я, а затем включаю фен, чтобы не слышать ответ.

Через пару секунд он выдергивает фен из розетки. Едва не вместе со стеной.

— Да что с тобой такое? — кричу я и снова засовываю вилку в розетку. — Ты чуть его не сломал!

Хардин меня так бесит! О чем я только думала, когда звонила ему?

— Я не уйду, пока мы не поговорим обо всем.

Несмотря на боль в груди, я отвечаю:

— Я уже сказала: нам не о чем говорить. Ты сделал мне больно, и я не могу тебя простить. Вот и все.

Хотя я и стараюсь подавить это ощущение, мне все же приятно, что он здесь, пусть мы ругаемся и кричим друг на друга. Я очень скучала по нему.

— Ты даже не пыталась простить меня, — уже немного спокойнее говорит он.

— Нет, я пыталась. Я пыталась забыть, но у меня не получилось. Я не могу тебе верить — вдруг все это опять часть твоей игры? Вдруг ты снова причинишь мне боль?

Я ставлю утюжок для завивки нагреваться и вздыхаю.

— Мне надо собраться побыстрее.

Когда я снова включаю фен, он выходит из ванной, и я надеюсь, что он уйдет. Небольшая, идиотская часть меня надеется, что, когда я выйду, он все еще будет сидеть на кровати. Это не самая разумная часть моего мозга. Это наивная, нелепая девчонка, влюбившаяся в парня, который является полной противоположностью того, кто ей нужен. У нас с Хардином ничего не получится, я это знаю. Жаль, эта девчонка пока не понимает.

Я завиваю и укладываю волосы так, чтобы они скрыли красные следы на шее. Когда я выхожу, чтобы собрать вещи, Хардин действительно сидит на кровати, и эта глупая девчонка становится немного счастливее. Вынимаю из сумки красное белье и надеваю, все еще обмотанная полотенцем. Когда я разворачиваю его, Хардин смотрит на меня с открытым ртом, но потом пытается сделать вид, что кашляет.

Надевая платье через голову, я чувствую, словно меня тянет к нему какой-то невидимой нитью, но стараюсь отбросить это ощущение. Учитывая наши нынешние отношения, в его присутствии я чувствую себя на удивление комфортно. Почему все так сложно и запутанно? Почему все должно быть так странно? И самое главное: почему я не могу просто забыть его и жить дальше?

— Тебе правда лучше уйти, — спокойно говорю я.

— Тебе помочь? — спрашивает он, когда я вожусь с молнией на платье.

— Нет… все в порядке. Я сама.

— Давай помогу.

Он встает и идет ко мне. Нашу любовь и ненависть, злость и спокойствие разделяет всего лишь шаг. Это странно и по-своему привлекательно.

Я поднимаю волосы, и он застегивает платье, нарочно делая это медленно. Я чувствую, как у меня учащается пульс, и ругаю себя за то, что позволила ему помочь.

— Как ты меня нашел? — спрашиваю я, как только вспоминаю об этом.

Он пожимает плечами — как будто это не он выследил меня, проехав через весь штат.

— Позвонил Вэнсу, как же еще.

— И он сказал тебе, в каком я номере? — Это меня вовсе не радует.

— Нет, я узнал у консьержа. — Он слегка усмехается. — Я умею убеждать.

То, что найти меня ему помогли сотрудники отеля, никак не улучшает мне настроения.

— Мы не можем просто… ну, знаешь, все эти твои шуточки и приветливость, — говорю я, надевая черные туфли на каблуках.

Он хватает джинсы и начинает одеваться.

— Почему нет?

— Потому что когда мы рядом, от этого только хуже каждому из нас.

Он улыбается, отчего на щеках появляются эти коварные ямочки.

— Ты же знаешь, что это не так, — как ни в чем не бывало отвечает он и надевает футболку.

— Нет, это так.

— Не так.

— Прошу, просто уходи, — умоляю я.

— Ты не хочешь, что я ушел, я же знаю, что не хочешь. Ты прекрасно осознавала, что делаешь, когда разрешила мне остаться.

— Нет, ничего подобного, — бормочу я в ответ. — Я напилась. Этой ночью я не осознавала, что делала, — ни когда целовала того парня, ни когда впустила сюда тебя.

Я тут же замолкаю. Не может быть, чтобы я сказала это вслух. Но, судя по широко раскрытым глазам и стиснутым зубам Хардина, все-таки сказала. Голова начинает болеть в десять раз сильнее, и мне хочется дать самой себе пощечину.

— Ч-ч-что? Что ты… что ты сейчас сказала? — едва не рычит он.

— Ничего… я…

— Ты кого-то целовала? Кого? — спрашивает он таким напряженным голосом, будто только что пробежал марафон.

— Кое-кого в клубе, — признаюсь я.

— Ты серьезно? — выдыхает он. И когда я киваю, он просто взрывается: — Да какого… какого, блин, хрена, Тесса? Ты целуешь какого-то парня в этом гребаном клубе, а потом занимаешься сексом со мной? Кем ты стала?

Он закрывает лицо руками. Если я знаю его так хорошо, как я думаю, то сейчас он готов что-нибудь сломать.

— Это было случайно, а мы с тобой вообще уже не вместе. — Я пытаюсь защититься, но получается только хуже.

— Надо же… просто невероятно. Моя Тесса ни за что не поцеловала бы какого-то долбаного незнакомца в клубе! — рявкает он.

— Нет никакой «твоей Тессы», — говорю ему я.

Он качает головой в ответ — снова, снова и снова. Наконец он смотрит мне прямо в глаза и говорит:

— Знаешь что? Ты права. И просто чтобы ты знала: пока ты целовала того парня, я трахался с Молли.