Обжигающий след. Потерянные

Анна Невер, 2023

Быть рядом с любимым, но не иметь возможности коснуться. Смотреть, но не в силах сказать ни слова. Что это, как не насмешка злой судьбы?..Тиса и Демьян – потерянные. Для мира, для судьбы, и друг для друга. И пока они пытаются найти дорогу к самим себе, некто таинственный собирается отнять у них будущее, призвав в подмогу безглазую свору невиданных существ.

Глава 5 — Лента

Чтобы не опоздать на урок, она поднялась спозаранку. Голуби еще даже не высунули свои розовые носы из-под теплых крыльев, а пасмурное небо продолжало дремать в сырых холодных сумерках. За окном неслышно текла в своем каменном русле Патва. Ни ветерка, ни души. Хотя нет. От ствола старого клена, что рос напротив дома, отделилась темная фигура, и побрела вдоль набережной. Благочинник. Сколько их рыщет днем и ночью по городу и в его окрестностях? Лишь Святая Пятерка знает. Казалось, весь день пройдет в благодатной тиши, однако ожиданиям не суждено было сбыться…

Дом Отрубиных очнулся иначе, чем обычно — с криками, руганью и грохотом. Готовая к выходу, Тиса подхватила сумку и спустилась на шум, чтобы вскоре наблюдать невероятную картину. Лев Леонидович с пунцовым как редиска лицом, ухватив за вихры посыльного, шлепал беднягу по макушке своим парчовым тапком, при сем дико голосил и грозился стереть с лица земли торжок, а также всех его работников вместе взятых. Марья Станиславовна с Лизонькой тщетно пытались оттащить главу семейства от незадачливого гонца. Но Лев Леонидович не собирался так просто выпускать из рук пойманного козла отпущения.

— Ах, прохиндеи! Исподне отродье! Вы еще пожалеете! Я подам жалобу в Крассбургский суд! Знали б на кого разевают рты, свиньи! На род Отрубиных! Всех до единого засажу в острог! Я заставлю их выполнить уговор!

— Па, прекратите же!

— Левушка, оставь мальчика в покое!

Не известно, как долго продолжалось бы сие безобразие, если бы не чудодейственная сила дородной дамы. Марья Станиславовна решила дело, рванув на себя подол мужниного халата вместе с супругом. Этого короткого момента «козлику» хватило, чтобы вывернуться из лап разъяренного «льва», и он понесся по лестнице со всей моченьки. В спину беглецу полетел тапочек, затем стул. Следом осыпалась осколками фарфоровая ваза в розочках.

— Знатно стрекача задал гонец, — шепнула Тисе на ухо Фонька. — Пора ноги уносить, покамест и нам не перепало.

Слуги, которые толпились вокруг зеваками, тут же вспомнили об обязанностях и, не мешкая, стали вышмыгивать один за другим из коридора. Тиса не стала испытывать судьбу и последовала их примеру. Служебным выходом она покинула дом, слава Единому, живой и невредимой.

Шагая вдоль балясин канала, девушка то и дело качала головой, с коротким смешком вспоминая минувшую сцену. Фонька ничуть не преувеличивала — Лев Леонидович действительно в гневе скор на руку. Крепко же досталось тому пареньку из торжка. Странно, все же богатое и именитое семейство, а не гнушается рукоприкладства. Или же в таких вот семействах как раз и в ходу обычай лупить слуг хозяйской дланью? Тиса вспомнила отца. Тот, как бы ни был зол, всегда сохранял трезвость ума и никогда не распускал руки на подчиненных. В этом и необходимости не было. Батюшка и без того имел талант подчинять словом.

Мысли об отце переметнулись к письмам, которые уже должен был доставить голубь. Отец наверно вздохнет облегченно, узнав, что с ней все в порядке. А Ганна, если получила ее послание, выйдет в воскресение на зеркальную беседу. Так они меж собой назвали придуманный ими способ общения. Пользоваться же для общения почтовой имперской службой Тиса остереглась. Если вэйну взбредет в голову ее искать, то облегчать ему эту задачу она не желала. Скорее наоборот.

У чугунной птицы Евсифоны Войнова оказалась раньше назначенного времени. Серебряные часики, что скрывались под манжетой, показали, что до начала урока оставалось не менее получаса. Ничего другого не оставалось, кроме как слоняться на территории школы в ожидании. У старого учительского общежития девушка снова остановилась, прикидывая мощь былого землетрясения, что разломила здание пополам, словно пирожок. Воистину, чудовищная сила. Чем дольше она глядела на забитые окна, обрушенную кладку и черный зияющий проем трещины, тем настойчивее проявлялось желание войти внутрь заброшенного здания. Чахлый частокол, преграждающий путь, нисколько не смущал. Не моргая, Тиса сделала пару шагов, сойдя с дорожки в жухлую мокрую траву.

— Здравствуйте, с-сударыня! — на сей раз от созерцания ее отвлек отнюдь не учитель.

Тиса обернулась. В шагах пяти от нее приветливо улыбался юноша в очках. Конец его длинного полосатого шарфа так и грозил угодить в лужу. Завсегдатай увлеченного клуба, как помнится. Имя еще у него необычное какое-то.

— Простите покорно. Вы меня не п-помните? Я — лаборант и помощник Климентия Петониевича по клубу. Клим в прошлый раз не потрудился нас представить, но я вас знаю. Вы его ученица, — он коротко поклонился. — Виталий Романович Стручков, с вашего разрешения.

Интересно, как можно быть таким словоохотливым и при этом заикаться? Но, судя по всему, парень совершенно не стесняется собственного произношения и чувствует себя свободно в общении.

— Тиса Лазаровна Войнова, — кивнула в ответ девушка, ступив обратно на твердь дорожки.

— Вы должно быть на урок пришли?

— Да, только вот раньше времени.

— Главное, не п-позже, — усмехнулся Виталий, легко забросив официальный тон. — У Петрониевича к пунктуальности невероятная слабость. Стоит раз опоздать, и он будет весь день зудеть на ухо, как комар. «Как можно терять время, когда столько накопившихся дел простаивает! Вопиющ-щая небрежность!», — смешно передразнил он друга. — Кровушки он все равно выпьет, будьте уверены!

Тиса невольно улыбнулась.

— Так что хотите спокойно заниматься, приходите вовремя, — подмигнул нечаянный собеседник. — П-простите за любопытство. Я слышал, что вы из искунов, как и Клим?

Глаза паренька за круглыми окулярами очков восхищенно блеснули.

— Отчасти, — промямлила Тиса. — Дар мне пока не совсем подчиняется, — с сожалением призналась она.

— Не волнуйтесь, Климентий вас научит! — махнул рукой Виталий. — Ложкин уж, если за что берется, то с пути не собьешь, хоть волами тащи. Вот взять наш клуб. Без Клима его уже давно бы прикрыли, ей-Богу. Противщиков — пруд пруди. Но Петрониевич каждый раз на собрании школы отстаивает наши археологические потуги. Добрый день, Карп Соломонович, — Стручков поздоровался, пропустив на дорожке проходящего мимо старичка-преподавателя.

Его полосатый шарф все же замочил бахрому в луже. Заметив это, юноша оттянул лямку от шеи.

— Да я, наверно, вас совсем заговорил, — виновато произнес Виталий. — Простите, пожалуйста. Правду Клара говорит — мой язык с в-версту длиной. Клим не простит мне вашей задержки. Пойдемте от старого корпуса, Тиса Лазаровна, а то Манила утащит в трещину и с крыши сбросит, — подстегнул он шутливо.

Они двинулись по дорожке к клубу.

— Манила? — Тиса поняла, что уже как-то слышала это слово.

— Вы еще не знаете? — удивился собеседник, счастливый от того, что может рассказать нечто интересное. — Это местное п-привидение. Многие считают, что его придумали специально для острастки, чтобы дети в развалюху не лазали. Ведь призраки предпочитают уединение, а тут — звонки, шум, гам. Какой призрак здесь поселится? Однако Гаврилыч божится, что кто-то в прошлом веке и впрямь убился здесь. Манила, стало быть, сбросила. Упаси Единый! — Стручков быстрым смазанным движением руки наложил на себя святое знамение и тут же задорно хихикнул. — Дворник еще тот басенник, его россказни слушать — себя не уважать! А вот нашей Люсеньке я как себе верю. И она, з-знаете ли, видела фигуру в белом саване в одном из незабитых окон. Во-он в тех!

Тиса бесстрастно подняла глаза к окнам четвертого этажа. Еще пару месяцев назад наверняка слушала бы о привидении, прикрыв ладонью рот от испуга. А сейчас — ничего. Впрочем, «ничего» — это ее обычное состояние за последнее время. Но лучше такое, чем…

— Люсенька тоже из нашего клуба, — пояснил Виталий, отвлекая девушку от дурных мыслей. — У нее особый дар, она видит скрытое от обычных глаз.

«Бедняжка», — посочувствовала Тиса незнакомке.

— Я ж не нагнал на вас страху? — спохватился Виталий. — Поверьте, если Манила и существует, то она большая домоседка и обычно никого не трогает.

Тиса снисходительно улыбнулась шутке. Они зашагали дальше, обходя лужи.

— О! Петрониевич! — воскликнул Виталий, когда дорожка сделала поворот.

И действительно. Войнова увидела, как блондин в обнимку с кипой книг и свитков поднимается по ступеням, намереваясь войти в общежитие. Тиса и ее спутник не сговариваясь, прибавили шагу. Но не успели они приблизиться, как их опередил бегущий школьник. У крыльца общежития мальчишка оправил гимнастерку и обратился к Ложкину. По обрывкам звонких фраз, Тиса поняла, что заведующий школы cрочно ждет ассистента у себя в кабинете. Ложкин недовольно скривился, но отпустил мальчугана с обещанием быть.

Заметив Стручкова и девушку, мужчина кивнул им.

— Клим! А вот и мы! Мо Ши что ли вызывает? — с ходу спросил Виталий. — Может, добрая весточка для нас из министерства? А?

— Вот если бы твое любопытство, Строчка, да преобразовать в трудолюбие, цены б тебе не было, — Ложкин бесцеремонно всучил книги и свитки в руки товарища. — Здравствуйте, Тиса Лазаровна, вижу, вы уже познакомились с сим балагуром, — не обратив внимания на хмыканье Виталия, мол, «тебя ли ждать, чтоб представил?», учитель продолжил. — Придется вам подождать. К сожалению, дело неотложно. Строчка, Клара в опытной, скажи ей, чтобы залила в образцы новый реактивус, что я вчера подготовил. И засекла время!

И блондин, не дожидаясь ответа, зашагал прочь целеустремленной походкой. Тиса только брови подняла, глядя ему в спину.

— Ну вот, так тоже бывает, Тиса Лазаровна, — хихикнул Виталий. — Приходишь заблаговременно, а в итоге зря старался.

Он пропустил вперед себя девушку, затем протиснулся сам в двери общежития.

— А почему вас зовут Строчка? Это из-за фамилии? — не удержалась Войнова от вопроса, минуя бабулю-привратницу.

— Из-за одаренности, — пояснил ее провожатый. — У меня дар скорописи, Тиса Лазаровна. Пишу весьма быстро по сравнению с обычным человеком. Строчку в секунду! — не без гордости пояснил Виталий. — Отсюда и прозвище. Да я в общем-то и не против.

Они вошли в двери увлеченного клуба. Виталий сгрузил бумажную ношу на письменный стол Климентия.

Сняв пальто, Тиса собиралась было ожидать учителя в его кабинете, но Стручков оказался категорически против.

— Нет-нет! Что ж вы тут будете в одиночестве сидеть, Тиса Лазаровна! Идемте, я вас лучше с девочками познакомлю. Посмотрите заодно, чем мы занимаемся.

— Это наша опытная — паренек с гордостью распахнул перед девушкой дверь той-самой комнаты с любопытными предметами. В нос ударил незнакомый специфический запах.

В торце длинного стола, заставленного исследовательской всячиной, стояла брюнетка, та самая с короткой стрижкой. Ее строгое черное платье покрывал передник. На руках перчатки из мешковины, а в руках — железные щипцы. Этим орудием девушка закладывала в продолговатую склянку нечто, очень похожее на обычную грязь.

— Утро доброе, Клара! — поздоровался радостно Стручков.

— Явился, писака. Надо же. Без опозданий. Приболел что ль? — Клара с кривой ухмылкой на губах опустила наполненную склянку на дырявую подставку, заставленную подобными образцами. Затем подняла взгляд и нахмурилась, заметив гостью.

— Так Клим п-просил выписки сделать из новопомеченного. А там знаешь сколько? Ого-го, — пожаловался Строчка, не замечая тучного взгляда брюнетки. — Гляжу, ты образцы готовишь. А Петрониевича шуец к себе вызвал. Как думаешь, может министерство одумалось? Кстати, говорит, чтоб ты вчерашний раствор брала.

— А Люсенька где? — огляделся он, вытягивая и без того длинную шею и поправляя очки на носу.

— Здесь я, Витя! Хорошо, что ты пришел. Эти веревочки так запутались! — выскочила откуда-то из недр комнаты девушка с мотком бечевки в руках и тут же остановилась. Прелестное розовое платье из тонкой шерсти чудесно сидело на ее миниатюрной фигурке. — Ой, а ты с гостьей!

— Милые барышни, спешу вам представить Тису Лазаровну Войнову, — шутливо поклонился Строчка, придерживая пальцем очки на переносице. — Ученица нашего Петрониевича и настоящая видящая!

Клара подперла кулаком бок и коротко кивнула. Короткие черные волосы, как шторка закрыли и открыли ее лицо. Люсенька пару секунд продолжала глядеть на гостью широко распахнутыми глазами, необыкновенно прозрачно-голубыми. Затем неожиданно широко улыбнулась гостье, словно долгожданной родственнице.

— Как хорошо, что вы к нам пожаловали, Тиса Лазаровна! А можно просто Тиса? А я Люся. Мне кажется, вы так ужасно продрогли! Бедная, прямо вся дрожите. Хотите чаю? Я попрошу Чешу Прохоровну налить для вас кружечку!

Тиса хотела сказать, что вовсе не замерзла, и тем более не дрожит — в увлеченном клубе было достаточно тепло. Но Люсенька засуетилась, из-за чего еще больше запутала бечевку, сбросила с рук моток и понеслась из комнаты, наверно к той самой Чеше-хранительнице самоваров.

— Люси у нас добрая душа, — фыркнула брюнетка. — Так вы, значит, ищущая?

Войнова кивнула.

— Что ж вы так поздно учиться-то надумали? — усмехнулась Клара. — Возраст ваш, извините, далеко не детский.

— Недетский, — согласилась Тиса. — Да уж так вышло.

— Зачем же решили учиться сейчас?

— Да ладно Клара, — вставил слово Строчка. — Учиться никогда не п-поздно. А, правда, Тиса Лазаровна, почему вы не поступили в школу ребенком? Видящих Мо Ши с руками и ногами принимал, пока министерство направление не перевело в Белоград.

— У родителей не было средств учить меня, — соврала Тиса.

— Но ведь учебу искунов оплачивает империя, если те подписывают работный договор. Разве они не знали?

Ну что тут скажешь? Тиса уже про себя пять раз пожалела, что поддалась на уговоры Стручкова, выйти из кабинета. Вопросы не в меру любопытных персон сыпались на нее, как созревшие каштаны. И все по больным местам. В ответ она узнала, чем занимаются завсегдатаи Увлеченного клуба. Как она и смутно догадывалась после услышанного разговора Мо Ши с ассистентом — раскопками. Да не простыми.

— Мы ищем курган! — таинственно произнес Стручков. — Курган Онуфрия Гачиты. Слышали, конечно? Нет? — ахнул Строчка. — Он был Великим князем кастов, мудрец и вэйн. По преданию во главе с ним его мастера создали золотое перо, превращающее простую руду в золото.

Тиса выслушала пятиминутную выдержку из приданий старины глубокой. Очень интересно… или нет? Раньше вопрос бы не стоял. Неужели, Ганна была права, и она изменилась?

Люсенька принесла кружку чая с ржаным печением для гостьи. Хотела еще теплым платком плечи гостьи укутать, но тут уж Тиса категорически отказалась. Пришлось рассказать, откуда она приехала и где остановилась. Ну где же Ложкина носит?

— У Отрубиных, говорите? — удивился Стручков. — Недурственно! Их особняк пятый по величине во всем Оранске! И как вам внутреннее убранство?

— Строчка, держи себя в руках, — одернула его брюнетка, которая к ее чести сказать, решила вернуться к своей работе над склянками с грязью.

— А чего я? Я может, архитектурой увлекаюсь. А вы губернаторский дворец видели, Тиса Лазаровна? Нет? Посмотрите обязательно. Проскулятов уже столько имперских денег на него спустил. То статуи переставит, то лепнину перелепит. А городу — шиш. Дороги — колдобина на рытвине, парки заброшенные, лекарня скоро осыплется от переполнения, а он все свой дворец вылизывает да за юбками таскается.

— Фу, Витя! — плеснула ручками Люсенька. — Не обманывай. Зачем ему юбки? Он же мужчина.

— Люсенька м-милая… — захохотал парень.

— Лучше помолчи, — закончила за него хмурая Клара. — Ты, Строчка, кажется, жаловался, что Клим задал много выписывать?

— Да ладно, Кларочка, сейчас возьмусь, — просительно произнес парень. — Клим вернется, и мы сразу.

— Пожалуй, не буду вам мешать, — решила откланяться Тиса. — Пойду. Спасибо, большое за чай, Люся!

В этот момент в дверях появился учитель.

— Клим! — радостно воскликнул почти каждый присутствующий. Но с вопросом опередил всех, конечно, Строчка.

— Так зачем тебя Мо Ши хотел видеть?

— Работу хотел предложить, да не по мне оказалась, — блондин остановил взгляд на Тисе.

— А что за работа? Может, я возьмусь? — оживился Строчка.

— И не по тебе. Забудь. Простите за ожидание, Тиса Лазаровна, — повинился Климентий Ложкин. — Давайте, начнем урок.

Войнова заметила, как улыбка на лице Клары завяла и она снова хмуро принялась за свои склянки, воинственно щелкнув щипцами.

— Вы прочитали, что я вам задавал? — Климентий сдвинул на край письменного стола книжный развал, устроенный Строчкой по его просьбе.

— Да, — Тиса сложила ладони на коленях. Стул был неудобен и поскрипывал под ней. В прошлый раз она этого не замечала.

— Что такое отстранение и как оно достигается, можете ответить?

Девушка выдала без запинки определение и рекомендации из книги.

— Похвально. Пробовали сами? — учитель все же не удержался и вытащил из кипы один из свитков и развернул.

— Да, и у меня не получилось отстраниться, — промямлила девушка.

— И выйти из видения? — предположил мужчина, не отрывая взгляда от свитка.

— О, нет, — покачала головой Тиса. — Из большинства я выхожу без проблем. Только из видений с одним определенным человеком не получается, — неожиданно она запнулась, чувствуя, как розовеют ее щеки. Благо, Ложкин нянчит свою бумажку и не смотрит на нее.

— Человека, говорите? — учитель очнулся от созерцания и спрятал свиток в ящик стола. Затем взглянул на собеседницу. Пару секунд он над чем-то раздумывал, затем спросил: — А кроме людей вы кого-нибудь видели? Может быть, любимую собаку или котенка?

Тиса покачала головой.

— А древних?

— Никого, кроме людей, — упрямо сказала девушка.

Климентий кивнул и успокоился:

— Что ж… Расскажите мне подробно, что вы делали, чтобы отстраниться?

Несколько минут Тиса без утайки описывала свой неудачный опыт, а учитель внимательно выслушал.

— Вы поняли основную ошибку? Поиск не терпит полусостояний и неопределенностей. Твердость решения, спокойствие мысли. И приказ отсюда, — он постучал пальцем по виску, — а не отсюда, — положил ладонь на грудь. — Учитесь отсеивать сторонние мысли, когда говорите с даром.

К месту, или же нет, вспомнились уроки концентрации с Трихоном-Демьяном. Кажется, что это было так давно, и все же воспоминание кольнуло сердце. Тиса мысленно вздохнула. Ничего. Настанет день, когда она будет вспоминать этого вэйна не иначе как с тихой улыбкой, как героя яркого, но короткого эпизода своей жизни. И это будет правильно.

— Сейчас попрактикуемся, — учитель поднялся с кресла и распахнул настежь дверь кабинета. В проеме мелькнул полосатый шарф.

— Строчка, я знаю, ты здесь, — сказал громко Климентий. — Чем без дела слоняться, поставь лучше ширму.

— Будем играть в «повторишу»? — появился в проеме Виталий, улыбаясь во весь рот. — Это я мигом, Клим!

— Тиса Лазаровна, кабинет малопригоден для подобных маневров, пройдемте в гостиную.

Под взглядом девушки, Строчка выкатил на середину комнаты пару кресел, затем установил меж ними ширму.

— Присаживайтесь, — указал учитель на одно из кресел, и Тиса опустилась сидение с жесткой потертой обивкой. — Как вы, наверно, знаете, Тиса Лазаровна, искун искуна не видит. Меня вы найти не сможете посредством дара, поэтому вашим объектом поиска станет Виталий. Ваша задача увидеть его даром, затем вернуться. И ответить на простой вопрос, сколько пальцев на руке он показывал. Вот такая несложная задачка на закрепление связи.

Строчка с довольным смешком исчез за ширмой. Климентий выразительно взглянул на ученицу, и Тиса поняла, что он ждет ее действий. Девушка выдохнула и закрыла глаза, заставляя себя настроиться на поиск Виталия, сидящего в двух шагах от нее. Должно получиться, это же просто. Надо представить лицо Строчки — острый подбородок, глаза за толстыми стеклами очков, тонкие усики над губами.

Туман явился неохотно. Лениво оплел ее ноги и замер. На ее ментальные толчки он лишь колыхался как холодец, и не собирался слушаться. Похоже, всерьез решил выспаться, обнявши ее коленки. Такого самоволия давно не случалось. «Строчка. Мне нужен Строчка, — то молила, то приказывала дару Тиса. — Покажи мне его». Потребовалось время. Но наконец, туман сдался. И ее выбросило… в седую холодную степь. Покрытый инеем бурьян покачивался на морозном ветру. Под низким небом вдалеке лежал приграничный городок. Подобно огромному коту он свернулся в калач и притулился боком к пруду. На ее памяти только с одного места открывался такой вид на Увег. Внутри всколыхнулись воспоминания, от которых снова заныло сердце.

Покинуть видение не удалось. Это означало лишь то, что она снова в том, кого так усиленно пытается забыть. А ведь так хорошо прожила неделю без подобных сюрпризов. Побившись еще какое-то время сознанием о «клетку», устроенную ей несносным даром, девушка выдохлась.

Вэйн долго глядел в одну точку у горизонта. Легкий пар срывался с его губ и растворялся в морозном воздухе. Когда Тиса уж потеряла счет минутам, взгляд переместился вниз, и стало понятно, что он держал все это время в руках. Мужские пальцы гладили тонкую васильково-серебряную ленту. Ее ленту, которую она считала утерянной.

Потом ноги коснулось нечто мягкое и теплое — знакомый рысак ткнулся мокрым носом в руки хозяина.

— Замаялся, Сивун?

Рокот мурчания в ответ.

— Ты прав, пора лететь.

Тиса никогда раньше не поднималась выше третьего этажа. Когда же земля ушла резко из-под ног, с боков забила пара кожистых крыльев, а поле превратилось в латку на земле, то почувствовала, как дрожит всеми струнами ее душа — от невероятной смеси ужаса и восторга.