Тени Салема

Анна Моис

На долю Ланы Блэйд выпало немало трудностей. В день ее семнадцатилетия погибают родители. На фоне трагедии отношения с младшим братом резко ухудшаются. А тут еще эта странная женщина, после появления которой в жизни Ланы происходит череда загадочных событий, ведущих далеко в прошлое и раскрывающих страшную тайну ее семьи.

Глава 2

После библиотеки мы отправились домой к Клэр. Девчонки обсуждали уже порядком надоевшую мне тему весеннего бала. Энджи сообщила, что Зак наказан отцом и не сможет пойти. Хотя я не уверена, что этого парня остановит домашний арест. Он без труда сбежит из дома так, что его отец этого даже не заметит.

Клэр показала мне красное платье, в котором я должна пойти. Оно поразило моих подруг до глубины души, а меня оставило равнодушной. Хоть мне и пришлось сделать вид, что я в восторге. Бесполезная беседа длилась довольно долго и утомила меня.

Мы разошлись по домам, когда уже начинало темнеть. Я не хотела заставлять опекуна беспокоиться еще и обо мне. Когда я пришла, он уже вернулся с работы, хоть и обещал быть поздно.

Войдя в гостиную, я сразу замерла. На диване сидел Джейсон и читал газету. Вернее делал вид, что читает. Напротив него в кресле развалился Дэйв с учебником географии. Он тоже делал вид, что читает. В комнате как всегда царила атмосфера враждебности. В последнее время, как только этим двоим доводилось находиться в одной комнате, такая атмосфера заявлялась как полноправный хозяин этого дома.

Дэйв оторвал взгляд от учебника и посмотрел на меня. Я подняла брови, как бы спрашивая, что происходит.

— Папочка не в настроении, — съязвил Дэйв. Я цокнула языком и с укором взглянула на брата, который опять уткнулся в учебник. Джейсон не оторвал своего угрюмого взгляда от газеты.

— Ты говорил, будешь поздно, — я повесила курточку на вешалку.

— Больной отказался от операции, — опекун, наконец, сложил газету, — как дела в школе? — Пронзительный взгляд голубых глаз, направленный прямо в душу. Я не люблю, когда он так делает. Джейсон не просто умный, но еще и чертовски проницательный, а это взрывоопасная смесь. Он — человек, которого невозможно обмануть и от которого невозможно что-либо утаить. Но мне нужно было выдержать этот взгляд, не отводя своего.

— Эм… нормально! — Притворно радостно воскликнула я. Опекун слегка прищурил глаза.

— Миссис Рейсфилд звонила мне и сказала, что ты сбежала с ее урока, — выдал мужчина и его взгляд стал суровее.

— А, да, я… меня стошнило, — к черту вранье, его все равно не обмануть, — видишь ли, я не хотела, чтобы меня вырвало при всех, это бы подпортило мою репутацию, — улыбнулась я. Дэйв заржал, но замолк, когда опекун бросил на него взгляд еще суровее того, что достался мне.

— Тебя вызвали в школу, да? — Виновато спросила я.

— Нет, она попросила поговорить с тобой, — Джейсон уже говорил не строгим, а обеспокоенным голосом, — ты что-то съела?

— Твои вафли, — улыбнулась я, а Дэйв опять заржал.

— С ними все было в порядке, — опекун проигнорировал парня, — что-нибудь еще ты ела? Или, может, ударялась головой? — Ну, вот включился доктор Рейс.

— Нет, мне просто стало плохо, а во рту был привкус металла.

— Привкус металла не очень хороший знак, — сказал опекун, — пойдем, я измеряю тебе давление.

— Не надо, Джейсон, сейчас все в порядке, — взмолилась я, но достаточно было одного взгляда, который говорил: «А разве тебя кто-то спрашивает?». Я вздохнула.

— Тошнота может быть причиной скачка давления. Если оно в норме, я оставлю тебя в покое, — сказал он, пока мы шли в его комнату.

Я села на кровать опекуна. Раньше это была комната родителей. Здесь почти все было, как и тогда, за исключением рабочих бумаг, вещей и книг Джейсона. Опекун не смел убрать ни одного портрета родителей. Он уважил их память и не менял ничего. Лишь добавил свои вещи, которые необходимы ему каждый день.

— Закатай рукав джемпера, — Джейсон с прибором в руках уже сел рядом. Он обмотал мою руку липучкой, или как там ее называют, по-моему, манжета. Джейсон засунул в уши стетоскоп и стал накачивать манжету, которая сдавливала мне руку.

— Знаешь, а люди изобрели автоматические тонометры, двадцать первый век как никак, — съязвила я.

— Автоматика имеет свойства давать сбои и ошибаться, я ей не доверяю, — не прекращая работу, ответил Джейсон.

— А люди не ошибаются?

— Тихо! — Скомандовал он и замер. Я старалась не шевелиться. Опекун пожал плечами и начал освобождать мою руку из плена манжеты.

— Все в порядке, — поставил диагноз доктор Рейс, а я улыбнулась той улыбкой, что обычно означает — «я же говорила».

— Лана! — Окликнул меня Джейсон, когда я уже выходила из его комнаты. Я обернулась.

— Если это повторится, сразу скажи мне.

— Окей! — Лениво сказала я.

— Только не скрывай, — прозвучало немного угрожающе.

— Разве я когда-нибудь утаивала от тебя что-нибудь? — Улыбнулась я.

— Почему-то мне кажется, что да, — опекун складывал аппарат в специальный чехол и даже не смотрел на меня. Я с секунду поколебалась, удивляясь его ответу.

— Торжественно клянусь, что сразу скажу тебе, — я положила руку на сердце. Опекун посмотрел на меня с едва уловимой улыбкой. Это означало, что он оценил шутку.

— Передай Дэйву, что я жду его с пересказом прочитанного материала по географии, — Джейсон капался в своей аптечке и не смотрел на меня.

Я кивнула и вышла из комнаты.

За ужином все молчали. Куринный суп, который приготовил Джейсон, был вкусным и ароматным. Я не знаю, когда он так научился готовить. Но что бы он не сообразил, это всегда было восхитительно.

Дэйв прихлебывал, Джейсон не отрывал взгляда от тарелки, а я ела, периодически оглядывая братца и опекуна. Атмосфера была напряженной и попахивало скандалом.

— Я завтра буду позже, — прервал тишину Дэйв, опустошив тарелку, — у нас спортивная тренировка.

— У тебя не будет тренировки, — холодно возразил опекун, оторвав взгляд от тарелки.

— Тренер Беркер сказал…

— Мне все равно, что сказал мистер Беркер, — Джейсон был суровее обычного, — ты под домашним арестом, после школы сразу домой. И еще, — он сделал паузу, — тебе придется забыть о футбольной команде, если не пересмотришь свое поведение в школе.

Дэйв покраснел и, если бы это было возможным, то из его ушей пошел бы пар. Джейсон явно пребывал не в духе, а Дэйв… Дэйв может взбеситься и без особого повода. А когда ему указывали, и вовсе слетал с катушек.

— Иди к себе и выучи географию.

— А я не хочу! — Нагло сказал Дэйв, и на лице его появилась мерзкая ухмылка, — что ты мне можешь сделать? А? Ну, что?! — Это то, чего я ожидала. Я буквально предвидела каждое его слово.

Джейсон медленно поднялся и подошел к Дэйву. Он с минуту просто смотрел ему прямо в глаза, а потом сказал:

— Не зли меня, Дэйв, это будет зрелище не из приятных, — Дэйв обмяк под гипнотическим взглядом опекуна. Еще бы! Братец попытался противостоять этому взгляду, но кишка, как говорится тонка. Он фыркнул и ушел.

Опекун снова сел за стол, но как только он взял в руку ложку, то сразу же бросил ее обратно. Это было неожиданно, и я подпрыгнула на стуле.

— Извини, — бросил мужчина.

— Джейсон…

— Директор школы сказала, что если Дэйв выкинет что-нибудь подобное снова, то она поставит вопрос о его переводе в школу-интернат для трудных подростков, — теперь ясно, что так расстроило и разозлило Джейсона.

— Боже, — промямлила на выдохе я, — как они не понимают, будет только хуже! — Я не на шутку разволновалась. Нет, мой брат на самом деле катится в пропасть и ведет себя как псих, но я не готова расстаться с ним. Я не готова потерять еще и брата.

— Успокойся, я не допущу этого, — голос опекуна смягчился. Он слегка протянул руку, но тут же отдернул ее, передумав, видимо, пожать мою.

— Как ты так можешь? Ты пытаешься сделать все ради человека, который говорит тебе такие гадости! — Я действительно не понимала как такое возможно. Я восхищалась железными нервами опекуна.

— Мне говорили и не такое, — фальшиво улыбнулся мужчина. Я сдвинула брови. Все знали, что Джейсон человек уважаемый в Салеме. Пока никому и в голову не приходило мысли оскорбить или обидеть его. Джейсон — человек добрейшей души, но при этом его нельзя назвать слабохарактерным или наивным. Он не носил розовые очки, и видел в людях как хорошее, так и плохое.

— Медисон была наркоманкой, — заявил он, и моя челюсть отвисла до пола. Я прекрасно помню Медисон. Джейсон много говорил о ней, когда приезжал к нам в гости раньше. Он говорил, что она очень занята и у нее никак не получается приехать с ним. Но однажды они приехали вместе. Это была милая, воспитанная девушка никаким образом не похожая на наркоманку. Хотя, возможно, я была еще слишком мала, чтобы вот так просто отличить зависимого человека от здорового.

— Почему ты не говорил?!

— Это теперь не имеет значения, — он возился ложкой в тарелке, — я закрывал ее у себя дома, а иногда в ванной, после того как она вылезла в окно. Я думал, что убрал все колюще-режущие предметы, но видимо, не заметил станок. Я вернулся с работы и обнаружил, что она перерезала себе вены, — странно, но Джейсон говорил так, будто рассказывал не о своей возлюбленной, а о ком-то постороннем. На его лице даже появилась улыбка, но она была больше похожа на досаду.

— Через два дня после похорон, мне сообщили о гибели Трея и Шарлотты.

— Как ты пережил это? — На моих глазах набрались слезы. Я, то есть мы даже не подозревали, что творилось на душе Джейсона. Мы с Дэйвом считали наше горе самым большим, а в тот момент Джейсон переживал смерть любимой, подруги и двоюродного брата одновременно. И он держался, в то время как мы с Дэйвом расклеивались. И если я пытаюсь собрать свою душу по кусочкам, то мой брат не собирается этого делать.

— Я не знаю, — сказал опекун, — я просто живу дальше, — закончил он, и его губ коснулась едва уловимая улыбка, которая тоже была похожа на досаду.

— Так что представь себе, что только может наговорить наркозависимая женщина в период ломки человеку, который мешает ей принять дозу, — он усмехнулся и принялся убирать со стола.

Он не хотел продолжать разговор, я и не стала.

Я помогла опекуну с посудой, а потом, пожелав приятных снов, пошла спать. Прохладный душ перед сном слегка привел мои мысли в порядок. Я попыталась отогнать от себя воспоминания о Медисон и сосредоточилась на сне. Это было нетрудно. Едва голова коснулась подушки, как я отрубилась.

Новая Англия. Салем, 1720 год

— Ты готова, Джейнсинтия? — Послышался знакомый голос. Женщина обернулась и увидела дядюшку Фреда.

— Я не знаю, — неуверенно произнесла рыжеволосая Джейнсинтия, — я не знаю, получится ли у нас, — ее голос был немного грубым и властным, но одновременно он дрожал от неуверенности.

— Ты должна верить в свои силы, — седовласый старик взял ее за плечи, — и в силы триады.

Джейнсинтия закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своей силе, на своем даре.

— Я готова, — уверенно заявила она.

Джейнсинтия и старик спустились вниз, вышли из дома и подошли к могиле Габриэллы. Две ведьмы уже были готовы к ритуалу, и алтарь тоже уже был готов. Двое мужчин держали бедную девушку с заткнутым ртом и связанными руками. Жертва тоже была готова.

Две ведьмы и Джейнсинтия встали вокруг могилы и вытянули над ней руки, образуя треугольник. Все закрыли глаза.

— Сурге импулит эд анимам… — в унисон проговорили ведьмы, — сая хан сиям, — они говорили монотонно и четко. Ведьмы снова повторили эту непонятную фразу. Свечи вспыхнули огнем, замыкая жертву в круг. Мужчины, что держали ее, выскочили из круга, а сама бедняга рухнула на колени. Она мотала головой, пытаясь скинуть повязку с глаз, но у нее не получалось.

— Сурге эт ассип манус корпориз…, — проговорили ведьмы, — интус пата ям!

Вдруг кто-то завизжал. Ведьмы бросили взгляды в сторону. Бедняга дядя Фред валялся на земле, а рядом лежала его голова. Жертва, которой удалось снять повязку, визжала от страха. Трое мужчин спрыгивали откуда-то с крыши и отрывали головы мужчинам, что совсем недавно удерживали бедную девушку. Двое из них принимались впиваться в трупы и высасывать кровь, а один направился к жертве. Он взял ее за лицо и изучил взглядом юную особу с ног до головы. Она едва дышала от страха и хныкала.

— Вампиры! — Выкрикнула ведьма и собиралась взмахнуть рукой, чтобы сбить с ног черноволосого красавца. Но он исчез, подпрыгнув. Он мгновенно оказался сзади этой ведьмы и свернул ей шею, из-за чего раздался неприятный хруст костей. Он метнулся со скоростью света к другой ведьме и свернул шею и ей.

Джейнсинтия бросилась бежать, но ее поймал один из насытившихся упырей. На его губах еще блестела теплая кровь.

— Консурге эт виксеритис эт виксит… — начала проговаривать заклятие ведьма, но держащий ее вампир закрыл ей рот своей окровавленной ладонью.

— Тш… — игриво произнес он. Джейнсинтия почувствовала вкус крови. Противный и мерзкий. Черноволосый вампир подошел к ведьме так близко, что она почувствовала его дыхание. Он наклонил голову на бок, с изумлением изучая женщину.

— Нынешние ведьмы сильнее, чем пятьсот лет назад, — проговорил он властным и надменным голосом, — и сексуальней, — он провел рукой по шее Джейнсинтии, а потом ниже. Вот его сильная рука уже в районе декольте ее платья. Ведьма зажмурилась от страха.

— Не бойся милая, это будет приятно, — произнес он с издевкой, а потом разорвал ее платье. Вампир, держащий ведьму, засмеялся, а черноволосый принялся срывать с женщины белье.

Джейнсинтия, что есть силы, укусила руку своего захватчика, тот закричал и отпрял от нее. Она бросилась бежать, но черноволосый за секунду настиг ее, преграждая дорогу.

— Плохая девочка, я таких не люблю, — он схватил ее за горло, глаза его налились кровью, а зубы впились прямо в вену.

Джейнсинтия закричала, она пыталась вырваться, но хватка вампира была сильней. В глазах начало темнеть, руки слабели…

Америка. Салем, 2014 год

Я подскочила на кровати. На дворе глубокая ночь. В доме царили тишина и мрак. Тусклый свет луны пробивался сквозь занавески, но светлей от него не становилось.

На лбу у меня выступили испарины, а тело охватила дрожь. Что за чертовщина мне снится? Хотя я была не уверена, что это всего лишь сон, я все равно попыталась убедить себя в этом. Это только сон и ничего больше. Как будто мне раньше не снились дурацкие сны. Я улеглась поудобнее и попыталась заснуть. Теперь это было не так просто, сон не давал мне покоя. Однако, повозившись, я уснула.