Тени Салема

Анна Моис

На долю Ланы Блэйд выпало немало трудностей. В день ее семнадцатилетия погибают родители. На фоне трагедии отношения с младшим братом резко ухудшаются. А тут еще эта странная женщина, после появления которой в жизни Ланы происходит череда загадочных событий, ведущих далеко в прошлое и раскрывающих страшную тайну ее семьи.

Глава 3

Перед уроком истории я извинилась перед миссис Рейсфилд за то, что сбежала с ее прошлого урока. Я объяснила ей причину, и она, что называется, вошла в мое положение.

На этот раз меня не тошнило и странные видения или сны не посещали. Я, как обычно, не слушала рассказ учительницы об инквизиторских казнях. Я просто глазела по сторонам, оглядывая одноклассников.

Энджи сидела за своей партой и что-то списывала. Наверное, какую-нибудь домашку. Клэр подперла лицо рукой и смотрела на миссис Рейсфилд безразличным взглядом. Скорее всего, мысли ее были уже на весеннем балу.

Вдруг я почувствовала, что кто-то пристально смотрит на меня. Этот взгляд буквально сверлил мне затылок, и я обернулась. Ник. Он не ожидал, что я обернусь, поэтому не успел отвести взгляд. Он улыбнулся и кивнул мне. Я сделала то же самое. Честно говоря, Ник как-то странно выглядел: у него была бледная кожа, под глазами темные круги, а сами глаза имели какой-то странный коричневатый оттенок. Несмотря на теплый солнечный день, на нем была черная кофта с капюшоном и длинными рукавами, застегнутая по самое горло.

Я понимала, что так пялиться на человека неприлично, поэтому обратила свой взор на учительницу.

«Похоже, ты нашла себе кавалера для бала» — гласило сообщение от Клер в общем чате мессенджера. Я закатила глаза и бросила на подругу взгляд с укором. Та, мило улыбаясь, пожала плечами. Энджи проигнорировала пищащий смартфон, а учительница закатила глаза от недовольства.

— Простите, миссис Рейсфилд, — произнесла голова мисс Гренничел, которая просунулась в кабинет, — могу я забрать Лану Блэйд?

Учительница лишь кивнула головой, а я, ничего не понимая, последовала за Гренничел. Она отвела меня в преподавательскую, где сидела какая-то рыжеволосая женщина лет тридцати пяти. Она улыбнулась мне ярко красными губами. Но от этой улыбки мне стало не по себе. Гренничел оставила нас, а я села напротив этой женщины. Ее пышные волосы были собраны сзади, но не туго. Мелкие рыжие пряди выпадали, но она не казалась неопрятной или растрепанной. У нее были большие изумрудного цвета глаза. Несмотря на не покидающую ее лицо улыбку, эта дама казалась мне злой и враждебно настроенной. А еще знакомой. Мне казалось, что я видела ее где-то, но никак не могла вспомнить где. Честно говоря, я будто чувствовала ее энергетику. Вокруг нее словно тысячи заряженных частиц. По ощущениям она напоминала оголенный провод, к которому я никогда не подойду.

— Привет, Лана! — Сказала она металлическим голосом, что лишь усилило мои подозрения.

— Здравствуйте, — без какой-либо интонации произнесла я.

— Меня зовут Джейнсинтия Дэйлрей, — она протянула мне руку. Я собиралась пожать ее, но…

Джейнсинтия? Дэйлрей? Джейнсинтией звали женщину в моем жутком вампиро-ведьминском сне, а фамилию Дэйлрей носила бедняга, сожженная инквизиторами в моем сне наяву. Я молча смотрела на женщину, а она, заметив, что я не собираюсь прикасаться к ее руке, ехидно улыбнулась.

— Тебе знакомо мое имя? Тем проще, — она сложила руки на столе друг на друга. Ее тонкие пальцы с алым маникюром переплелись в каком-то странном альянсе.

— Этого не может быть, — почти шепотом произнесла я.

— Это был лихой тысяча шестьсот девяносто второй, — бесцеремонно начала рыжеволосая, — инквизиторы казнили мою мать, я три века потратила на поиски способа вернуть ее и теперь я нашла его! — Она выглядела как сумасшедшая. Она все время широко улыбалась, а ее глаза сверкали каким-то азартом.

— Простите, я… — я встала со стула.

— Сядь! — Приказала она мне. Да именно, приказала. И мои ноги почему-то послушно подогнулись в коленях. С ее лица сошла улыбка, но стоило мне приземлиться обратно на стул, как она снова улыбнулась.

— Мне нужна триада, — продолжила Джейнсинтия откровенный разговор, — мне нужна ты, Лана. Ты — мой потомок.

Если бы я не сидела, то однозначно рухнула бы. Эта дамочка реально свихнулась, и никто не может войти в эту чертову преподавательскую. Прозвенел звонок. Хвала небесам, сейчас учителя начнут покидать кабинеты и сюда кто-нибудь придет. Нужно лишь потянуть время.

— Я не могу больше ждать, мне нужен ответ немедленно! — Видимо, чокнутая тоже сообразила, что наше уединение вот-вот будет нарушено.

— Хотя я не спрашиваю.

Дверь открылась, и в кабинет вошел мистер Беркер — учитель физической культуры. Я облегченно вздохнула.

— Лана, Дэйв сказал, что не придет на тренировку сегодня. В чем дело? — Мужчина, похоже, даже не заметил Джейнсинтию. А я была рада возможности сбежать.

— Джейсон посадил его под домашний арест, — объяснила я и встала со стула. Чокнутая молча наблюдала.

— Жалко, — расстроился учитель, — но против опекуна не попрешь, — последнюю фразу мужчина проговорил с сомкнутыми зубами и почти мне на ухо. Я усмехнулась и поспешила ретироваться.

Пока я шла спортивной ходьбой по коридору, то все время оборачивалась, опасаясь, что эта дама пойдет за мной. Но мои опасения были напрасны.

Я миновала коридор и уже подошла к кабинету истории, как голова закружилась, ноги подогнулись, а горло будто сдавила невидимая рука. Я потянулась к дверной ручке и…

Новая Англия. Салем, 1720 год

Джейнсинтия открыла глаза. Шею жгло, во рту пересохло. Она лежала на земле в разорванном платье, которое было в крови.

Раздались раскаты грома и дождинки начали стучать по земле. Джейнсинтия попыталась подняться, но не смогла. Сил совсем не осталось. Такую слабость она еще никогда не испытывала. В голове шипело и гудело. Почему Лютор не убил ее? Варианта два: либо это не было его целью, либо его кто-то спугнул. Но кто? Кого мог испугаться многовековой вампир, первый в своем роде? Пожалуй, еще не родился тот, кто может напугать Лютора Блека.

Но тот факт, что вожак братства истинных вампиров не прикончил Джейнсинтию, безусловно, радовал ее саму.

Дождь усиливался, и ведьма уже вымокла. Она с трудом повернула голову: дядя Фред, рядом его голова, его слуги тоже обезглавлены, две ведьмы со свернутыми шеями и…

Как только Джейнсинтия увидела окровавленную беднягу, которая должна была поселить в свое тело дух ее матери, она почувствовала нечто странное. Запах. Такой знакомый и неприятный, но одновременно желанный и манящий. Ведьма собрала последние силы в кулак и поползла к источнику запаха. Она подтягивала на руках свое почти обездвиженное тело. Грязь забивалась под ногти, ноги царапали ветки, валяющиеся на земле, горло жгла острая боль. Джейнсинтия приближалась к девушке, а ее десны начали чесаться, как будто у нее режутся зубы.

В глазах ведьмы уже начало двоиться, когда она доползла до жертвы своего неудавшегося ритуала. Девушка лежала на спине, ноги и руки раскинуты в стороны. На ней не было ни клочка одежды, а все тело покрыто кровавыми укусами с синюшными подтеками. Видимо, братство порезвилось на славу. Горло бедняги было все в крови и изгрызено настолько, что было видно мясо. Кровь в ране булькала, но девушка еще дышала. Она была жива.

Но Джейнсинтию это не волновало. Она подтянулась еще немного и… впилась девушке прямо в рану на шее. Та застонала, но, видимо ей не хватало сил, чтобы бороться. Джейнсинтия упивалась человеческой кровью, человеческой жизнью. Теплая кровь, которая совсем недавно вызывала у ведьмы лишь отвращение, сейчас была самым вкусным, что она когда-либо пробовала. Она чувствовала, как каждый глоток протекает в горло и проходит теплом по всему телу. Взгляд начал проясняться, руки становились крепче, шум в голове исчезал, боль в горле отступала. С каждым глотком женщина становилась сильней.

Ей хотелось пить и пить эту кровь, пока она не закончится, но разум велел ведьме подняться. Бедная девушка широко разомкнула веки, и ее голова безжизненно упала, а карие глаза застыли как стекло.

Джейнсинтия без труда встала на ноги. Она чувствовала безграничный прилив жизненных сил. Ведьма прикоснулась к месту укуса вампира, но не обнаружила там раны, только кровь. Теперь она поняла, Лютор не убил ее. За непокорность он отомстил ей куда более изощренным образом. Он обратил ее.

Америка. Салем, 2014 год

Я очнулась в больничной палате. Никого не было. Голова просто раскалывалась на части, а язык ныл. Я зажмурилась. Дверь открылась, и в палате появился Джейсон в белом халате. Отсюда следует, что я нахожусь в клинике, где работает опекун.

— Привет, — попыталась улыбнуться я. Но мужчина молча сел рядом и уставился своим пронзительным взглядом.

— Почему ты не сказала мне? — Его голос был суров как никогда, — ты обещала, что если это повторится, то ты сразу скажешь мне.

— Джейсон, все произошло так быстро и неожиданно, — начала я, — даже если бы я попыталась позвонить тебе, я просто не успела бы.

С минуту он смотрел мне в глаза, но я стойко выдержала эту проверку. Я говорила правду и бояться мне было нечего.

— Я взял у тебя кровь на анализ, — Джейсон был озабочен моим самочувствием, — может гемоглобин низкий или уровень сахара высокий, — он старался держаться и не паниковать. Что ж, у Джейсона всегда это получалось лучше, чем у остальных.

— Я в порядке, — я расплылась в улыбке, несмотря на то, что каждое слово давалось с болью во рту.

— Ты теряешь сознание, Лана! Это явно не признак порядка, — раздраженно сказал Джейсон, а его глаза цвета лазурного моря сверкнули каким-то незнакомым мне огоньком.

— А если я не теряю его? — Я сложила руки на груди, а опекун озадачено посмотрел на меня, — что такое сон? Объясни как человек науки?

— Причем здесь сон? — Джейсон сдвинул брови, — во сне сознание частично отключается, а у тебя…

— А что если и у меня сознание отключается не полностью?

Джейсон нахмурился еще сильней. Ему явно не нравился мой разговор.

— Оба раза, когда со мной это происходило, сначала была темнота, а потом картинки, — я превозмогала боль в языке, — как будто сон. Жуткий и реальный.

Опекун оторвал взгляд от моего лица и теперь уставился куда-то в пол. Я не знала, о чем он думает. Я слегка приподнялась и заметила, что опекун разглядывает свои туфли.

— Что у меня с языком? — Спросила я, когда поняла, что Джейсон не собирается обсуждать со мной проблему моих видений. Наверное, он даже не поверил мне.

— Ты сильно прикусила его, когда упала, — он снова удостоил меня взглядом, — и ты ударилась головой, так что у тебя легкое сотрясение.

Опекун встал и направился к выходу. Он не хотел со мной говорить, это было видно. То ли его настроение испортил мой приступ, то ли он просто злился, что я начала разговор про видения.

— Джейсон! — Окликнула его я, дядя обернулся, — а когда я могу поехать домой? — Перспектива ночевки в больнице не привлекала меня.

— Я заберу тебя, когда закончится рабочий день, а пока поспи, — и он ушел. Спать я не собиралась, хотя бы потому, что боялась увидеть какое-нибудь продолжение очередного кошмара. Честно говоря, меня пугали эти странные видения, или как их там. Но одно я усвоила наверняка: в двух из трех кошмаров я видела моменты из жизни Джейнсинтии Дэйлрей. Той самой, что по непонятной причине рожденная примерно в тысяча шестьсот девяностом году или того раньше, до сих пор жива. Математика хоть и давалась мне нелегко, но я смогла быстро прикинуть, что сейчас ей около трехсот двадцати лет плюс-минус парочка годков.

Однако не нужно быть знатоком анатомии, таким как Джейсон, например, чтобы понимать, что такое невозможно. Человек может прожить максимум сто с лишним лет, но не триста и даже не двести. Она прожила три века и выходит на четвертый, при этом оставаясь красивой и молодой. На вид ей около тридцати пяти. И в том моем последнем видении ей было примерно столько же. Неужели она — вампир? Неужели вампиры и, правда, существуют? В такое поверить не мог даже мой больной фантазиями и воображениями мозг. А если я скажу об этом опекуну, то он прикроет меня в какой-нибудь дурке. Так что я решила держать рот на замке, но выяснить, насколько вампиро-ведьминское происхождение реально.

Вечером Джейсон скинул свой рабочий халат и очень мило попрощался с Дайан. Дайан — это терапевт, работающий в одной клинке с Джейсоном. Она тоже была очень мила и на прощание велела мне беречь себя.

Мы приехали домой и обнаружили, что Дэйва здесь нет. Несмотря на запрет Джейсона на выход за пределы дома. Опекун несколько раз набрал его мобильный, но в ответ получил лишь длинные гудки. Братец проигнорировал и мои звонки тоже.

Когда начало темнеть, он пришел. От него за версту разило спиртным и сигаретами, но он всем своим видом показывал, что находится в абсолютно нормальном и адекватном состоянии. Я не знаю, как опекун сдержался и не врезал ему по наглой морде. Я именно так и поступила бы. А он просто велел ему идти к себе и прогнозировал серьезный разговор на завтра.

Я пожелала Джейсону приятных снов и забралась в свою теплую и уютную, в отличие от больничной, кровать. Я не забыла захватить с собой ноутбук, так как намеревалась найти хоть что-нибудь о семействе Дэйлрей. И не зря.

В интернете было много информации, где мелькала эта фамилия. В статьях об инквизированных имелась Габриэлла Дэйлрей. А вот о самой Джейнсинтии, которая являлась ее дочерью, не было ни слова. Везде было сказано, что о дальнейшей судьбе девочки ничего не известно и скорее всего род Дэйлрей прекратился на ней. Однако меня заинтересовало еще одно имя — Фредли Дегеро. Он числился в приближенных к семейству Дэйлрей, которое занимало не последнее место в Салеме тысяча шестьсот девяностого года.

Возможно, это и есть тот самый дядя Фред из моего видения? Картина стала вырисовываться неясная. Получалось, что инквизиторы казнили члена семьи и основателя Салема, одного из самых уважаемых в тесном кругу человека. И в это время этот член семьи является практикующей ведьмой. Напрашивается вывод, что та Джейнсинтия, которая говорила со мной в школе и дочь Габриэллы, один человек. Это и удивляло и пугало одновременно.

Заснула я с мыслями о Джейнсинтии и не удивительно, что она приснилась мне.