Фандом

Анна Дэй, 2017

Читать книгу и жить в ней – совсем не одно и то же. Кому из нас не хотелось оказаться на страницах любимой книги, занять место любимых героев и пожить в их мире! Вот только долго ли выдержит самозванец там, где побеждает сильнейший, и как вернуться домой? Фэнтезийный мир книги переплетается с реальностью, события стремительно сменяют друг друга, и до самой последней страницы невозможно предположить, чем закончится этот калейдоскоп приключений.

Глава 8

Тяжело дыша и утирая пот, мы останавливаемся передохнуть на задворках каких-то домиков с террасами.

— Они побежали туда!

Видно, прилетевший в голову ботинок что-то повредил мне в ухе, потому что слова я различаю еле-еле, но гнусавый голос похожего на хорька контроллера я узнаю сразу. Мы снова бросаемся бежать, подныриваем под бельевые верёвки, перепрыгиваем через груды мусора. Элис вырвалась далеко вперёд, и на мгновение мне кажется, что она сейчас убежит, бросит нас с Кейти.

— Элис, подожди, — едва выговариваю я.

Она останавливается и ждёт.

— Нейт остался в таверне. Нам нельзя уходить далеко.

— Не бойся, Ви, мы за ним вернёмся, — утешает меня Кейти.

Гнусавый голос контроллера всё ближе, всё громче:

— Быстрей, ребята, они где-то здесь!

Я оглядываю переулок и различаю в сумерках заваленный кирпичами дверной проём, тот самый, в котором прятались Роза, Саскья и Мэтью. Переглянувшись, мы с Элис, не сговариваясь, бросаемся к куче камней и принимаемся разгребать обломки кирпичей и куски цементного раствора. Кейти помогает с другой стороны.

— Они где-то рядом! — доносится крик.

Элис охает от ужаса, но не останавливается, и в считаные секунды мы освобождаем узкий проход от кирпичей.

— Скорее, идиоты! Не упустите их! — Голос Терри перекрывает топот тяжёлых башмаков.

Мы пролезаем в дыру и снова заваливаем её камнями и мусором.

Затаив дыхание и забившись в угол, я прижимаю колени к груди липкими от пота руками. По улице несутся дефы, земля дрожит у них под ногами. На мои руки падают тени от пробегающих мимо преследователей. Когда всё стихает и меня освещает лишь свет одинокого фонаря, я осторожно перевожу дыхание.

— Они ушли, — шепчет Элис. — Всё как в каноне.

— Как это? — недоумевает Кейти.

— Роза, Саскья и Мэтью прятались в этой же нише от этой же толпы дефов, — объясняю я.

— Очень странно, — недоверчиво качает головой Кейти.

— Да, странно, — соглашаюсь я. — Словно сюжет книги… — Я замолкаю, подыскивая верное слово. — Словно сюжет нас преследует.

Привалившись спиной к стене, Элис бормочет:

— Почему?.. Как нас сюда занесло? — На её грязных щеках блестят слезинки.

— Верно, это безумие какое-то. — Я придвигаюсь поближе, чтобы коснуться коленей Элис своими.

— Я хочу домой!.. — горестно вздыхает Элис.

— И я… — отзывается Кейти.

Хорошо бы остаться в этом уютном углу, где нас никто не видит, где тепло и тихо.

Элис вытирает нос тыльной стороной ладони — никогда не думала, что она на такое способна.

— Знаешь, — тихо произносит она, — я столько раз мечтала оказаться в «Танце повешенных», увидеть всё своими глазами. И вот мы здесь… — Её дрожащий голос обрывается. — И ничего хорошего. — Элис не то смеётся, не то всхлипывает.

— Вы хоть книгу читали и фильм смотрели, — говорит Кейти. — Ну почему нас не занесло в Нарнию, или на остров к Питеру Пэну, или… или хотя бы в «Сон в летнюю ночь»? Там я была бы как дома.

Я молчу, прислушиваясь к боли. Болит всё: и голова, и спина, и ноги. Издалека, с улицы, доносятся приглушённые голоса, стучат по мостовой капли дождя, мяукает кошка.

— Надо вернуться за Нейтом, — наконец говорю я. Надеюсь, что в таверне никого нет, все чокнутые дефы погнались за нами, но я не успокоюсь, пока не увижу младшего брата живым и здоровым.

Элис согласно кивает:

— Да, надо. Подождём немного. Пусть эти ненормальные уйдут подальше. Роза отсиживалась здесь час, если не дольше.

— Ему всего четырнадцать лет… — качаю я головой.

— Зато мозги у него работают — просто супер! — напоминает Кейти. — Уж он-то найдёт выход.

Грустно улыбнувшись, мы осторожно расчищаем проход. Потом по очереди выбираемся в переулок, подняв клубы кирпичной пыли. Пыль забивается в горло, и я давлюсь кашлем.

Наверное, мы вылезли слишком рано или я кашлянула слишком громко, но нас заметили.

— Они там! — кричит какой-то деф. — Я же говорил, они спрятались!

У меня обрывается сердце. Даже не оборачиваясь взглянуть, кто это кричал, мы бросаемся бежать. За углом натыкаемся на целую стену дефов — злую, жестокую стену. Они неумолимо приближаются, окружают нас, и нам ничего не остаётся, как отступить к каменному домику. Я хватаю Элис и Кейти за руки, готовясь вырваться из капкана, как только в нём образуется хоть небольшая прореха.

Веснушчатый контроллер мерзко улыбается, растягивая тонкие губы:

— Посмотрите, кто это у нас тут? — Он знает, как нам страшно, он чувствует охвативший нас ужас.

Я молча смотрю на него.

— Девчонка-гем и её подружки — предательницы дефов!

Открываю рот, но вместо слов раздаётся лишь сдавленный писк.

— Какого дьявола! — в исступлении кричит Кейти. — Она не гем!

Словно не слыша отчаянного вопля Кейти, контроллер продолжает:

— А как поступают с гемами и предателями?

Из последних рядов подсказывают:

— Вздёрнуть их!

И в книге, и в фильме дефы — положительные герои. Почему же они нас так ненавидят? Поговорить бы с ними, показать им фильм — про них самих! — пусть поймут, что здесь всё понарошку!

И вдруг свет меркнет в глазах — я ничего не чувствую. Совсем ничего: ухо не болит, спина не ноет, нет холодных, трясущихся рук Элис и Кейти. Тело отказывается повиноваться. Колени подгибаются, лёгкие замирают, сердце не бьётся. Тяжёлым мешком я падаю на землю.

— Что, сама сдохла?

— Повесить предательницу! Даже мёртвую!

— Предателей вешать без жалости!

Сквозь крики обезумевших дефов еле слышно доносится голос Элис:

— Виола, просыпайся. Просыпайся…

Картинка перед мысленным взором дробится наподобие мозаики, звуки удаляются и затихают.

Вытянувшись в струнку, я плыву ввысь, к облакам. Долетев до невидимой с земли арки, смотрю вниз. Там, между деревьями, натянут малиновый батут, а по бокам стоят Нейт с мамой и хлопают в ладоши.

— Прыгай, Виола, прыгай к нам! Мы тебя поймаем!

Слышится ещё один голос. Это папа, он словно говорит со мной сквозь толщу воды:

— Давай, Виола, пора! Просыпайся, моя хорошая.

Глаза не открываются. Веки будто налились свинцом. Пахнет чистотой и лекарствами, как в больнице. Но деревья тают, вонь возвращается, а папин голос превращается в вопль. Это кричит Элис.

Слабость отступает, и я понимаю, что плыву к небесам не сама по себе — меня несут. Точнее, дефы подняли меня с земли и поставили на ноги, как куклу, а теперь тащат по переулку, и мои пятки пересчитывают камни мостовой. Над головой не узкая полоска неба, а огромный бледно-голубой купол. Мы снова на главной улице.

С трудом повернув голову, я вижу Элис. Её подняли и несут высоко над головами, сопровождая каждый шаг криками и свистом. Судя по гомону голосов, народу прибавилось. Меня хватают и поднимают вверх, совсем как Элис.

— Поймали гема! Поймали предателя! Вздёрнуть их! Пусть заплатят за всё!

Меня переворачивают лицом вниз, теперь я вижу только булыжную мостовую под чужими грязными ногами.

— Элис! — словно со стороны слышу я свой крик.

Меня подтаскивают к бочке. На другой, точно такой же, стоит Элис. Она держится очень прямо, подбородок высоко поднят — наверное, боится упасть. Сейчас она очень похожа на статуэтку феи с моей музыкальной шкатулки. Вот сейчас заиграет музыка — и Элис закружится в танце. Но в то же мгновение меня пронзает ужас: Элис стоит так прямо, потому что на шее у неё петля!

Прежде чем я успеваю издать хоть звук, мне на шею тоже набрасывают петлю и затягивают её под подбородком. Сорвать верёвку не получится: руки мне крепко-накрепко связали за спиной. Зачем? Можно подумать, иначе я смогла бы сбежать!

Меня ставят на бочку и перебрасывают конец верёвки через изгиб старого уличного фонаря. Тяжёлая верёвка шлёпается на землю. Теперь очередь Кейти. Её ставят рядом со мной, ещё одна верёвка со свистом отправляется в полёт. Ко мне со всех сторон устремлены злые взгляды, лица перекошены, дефы замерли в предвкушении жестокого зрелища, и я отчаянно пытаюсь удержаться на ногах. Стоит упасть — и я умру. Петля затягивается всё туже, воздуха не хватает. Жаль, что нас связали. Так хочется в последний раз взять девчонок за руки.

Вперёд выступает деф с крючковатым носом.

— Тише, уважаемые гемы! Говорит президент! — кричит он.

Раздаётся хохот и аплодисменты.

Президент взмахивает руками, и на улице воцаряется тишина.

— Добро пожаловать на танец повешенных! — продолжает он, подражая выговору гемов. — Мы собрались на казнь этих… дефов!

— В чём их вина? — слышится из толпы.

Подняв глаза к небу, словно советуясь с высшими силами, оратор произносит:

— Они виновны в том, что живут на грани голодной смерти, тяжким трудом добывают пропитание семьям, но при этом отказываются мириться с вашим презрительным отношением к ним, с вашей травлей, с вашими сексуальными домогательствами!

Толпа улюлюкает в ответ. Какой-то деф дёргает меня за тунику, и я едва не падаю с бочки. Верёвка всё опаснее затягивается на моей шее.

Президент хохочет:

— Их преступление — нищета!

Как тяжело дышать: воздух едва проникает в горло. С каждой секундой мои ноги всё больше слабеют.

— Их преступление — болезни!

И что только не лезет в голову перед смертью! Я почему-то сожалела о том, что так и не увидела Уиллоу.

— Их преступление — голодная смерть! — Президент красиво поводит руками, описывая круг. — Они — зеркало ваших скрытых уродств!

Толпа беснуется: свистит, гогочет, истошно вопит на манер ослиного стада.

Оратор поднимает руки ладонями к слушателям, будто сдаваясь.

— Но что это? Перед нами не дефы. Это волки в овечьих шкурах! — Его палец указывает на Элис. — Она — презренный гем! — Повернувшись к Кейти, он добавляет: — А эти двое… Бог знает, кто они. Дефы по рождению, друзья гемов в жизни. Предатели худшего сорта!

— Она не гем! — хрипит Кейти. — У неё тройка по математике, а на прошлой неделе она болела!

— Заткнись, предательница! — коротко рявкает президент.

Я смотрю в его глаза, пытаясь отыскать в них хоть капельку сочувствия. Того сочувствия, которым так щедро делились дефы в фильме и книге. Но вижу только ненависть.

— Итак, чем мы порадуем этих мерзавок? — с ухмылкой обращается он к толпе.

Сначала тихо, но постепенно набирая силу, по площади проносится:

— Пусть попляшут! Пусть попляшут! Пусть попляшут!

Президент кланяется, и снова воцаряется тишина. Вот и всё. Сейчас мы умрём. Меня больше никто не придерживает на бочке, и, чтобы не свалиться, я перебираю ногами.

— Мы просто хотим домой… — каким-то чудом мне удалось прохрипеть из петли.

— Расскажи кому другому! — издевательски хохочет контроллер, занося ногу для удара по бочке.

— Подождите! — Новый голос… Сильный, ясный, он словно наполняет улицу.

В первый ряд проталкивается какой-то деф. У него сосредоточенное выражение лица, на фарфорово-белый лоб падает волна чёрных волос, и даже издалека, прищурившись, я вижу, что у него самые голубые глаза на свете.

— Бога ради… — Он пробивается прямо к нам, держа голову высоко и уверенно. — Какого дьявола вы тут устроили?! Я знаю этих девчонок, всех трёх. Они самые обычные дефы. Вы что, теперь и своих вешаете?

Хорёк контроллер проводит ладонью по вспотевшему лбу.

— Две малышки — дефы, это правда, а та длинная красотка — точно из гемов.

— Она точно из дефов, мы с ней выросли на одной улице. Она всегда была привлекательна, даже слишком. Ей все советовали нос сломать или зуб выбить, чтоб не вздёрнули по ошибке.

Парень умолкает, оглядывая безмолвную, всё ещё опасную толпу.

Терри первым приходит в себя и хлопает темноволосого парня по плечу.

— Всё нормально. Я его знаю — это сынок Ма. Если говорит, что девчонки — дефы, значит, так оно и есть. Все три.

— А где татуировка у той длинной? Почему она платье под комбинезоном прятала? — разочарованно спрашивает веснушчатый контроллер.

Едва балансируя на бочке, Элис хрипло произносит:

— Я помогаю повстанцам.

— Конечно, — подхватывает темноволосый парень. — Она притворяется гемом, чтобы выведать их секреты. — Сверкнув ярко-голубыми глазами, он добавляет: — Да ей медаль надо дать, за то что рискует ради вас, идиоты! А вы что?! Чуть её не прикончили!

В толпе шушукаются, смущённо переглядываются. Президент снова обводит площадь рукой, театрально вопрошая:

— Какая разница — виновны они или нет? Кого это волнует?

Но дефы уже срезают с наших шей петли и помогают спуститься на землю. Темноволосый парень чуть ли не взваливает меня на плечо, а свободной рукой обхватывает Элис за талию. Кейти повезло больше. Она твёрдо держится на ногах и идёт сама, вцепившись в мою руку, будто слепая.

Наш спаситель явно очень силён, хоть и довольно худ — его кости впиваются мне в бок даже через одежду. Однако я с трудом волочу ноги, а он без видимых усилий тащит нас с Элис сквозь толпу поражённых зрителей.

— Не останавливаемся, — тихо говорит он. — Идём вперёд.

Элис отвечает тихим стоном.

— Нейт… Мне надо вернуться за ним… — еле слышно бормочу я, но парень всё понимает.

Тряхнув головой, он ещё крепче сжимает руки и спрашивает:

— Ты последнее желание уже загадала? Топай, пока нас отпускают.

— Мы найдём его, Ви, обязательно найдём, — шепчет Кейти.

— Кто ты? — спрашиваю я темноволосого дефа.

— Твой рыцарь на белом коне, кто же ещё, — отвечает парень.