Женские стихии. Исцеляющие практики через архетипы сказок и мифов

Анна Бену, 2023

Мифы и сказки – главные источники глубинной мудрости мира. Исследуя их, мы пробуждаем свою истинную природу и, соприкасаясь с архетипами, исцеляем травмы – старые и новые. Книга сказкотерапевта и культуролога Анны Бену – об этом. О том, как наша бегущая и танцующая с волками, дикая, прекрасная женщина рождается заново, проходит новые инициации, возрождается в совершенно ином качестве – соединившейся с реальным волшебством этого мира женщиной. «Женские стихии» – это возможность окунуться в энергию мировых архетипов, прожить свои сложные жизненные истории и трансформировать их благодаря уникальным практикам Анны Бену, которые помогают раскрыть свою силу и ресурсы. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 1

О чем говорят мифы и сказки?

Умея интерпретировать волшебные сказки и мифы, мы получаем ключи к разрешению психических и жизненных проблем. Помимо освобождения от «заклятья болезни» сказки несут правильный образец, архетипическую модель поведения. В них заложен и смысл бытия, как в глобальном понимании — цель жизни отдельного человека, так и цепь смыслов каждого текущего момента.

Жизнь — это миф, сказка, с их положительными и отрицательными героями, волшебными тайнами, ведущими к познанию самих себя, взлетами и падениями, борьбой и освобождением своей души из плена иллюзий. Поэтому все, что встречается на пути, — загадка, заданная нам судьбой в виде Медузы Горгоны или дракона, лабиринта, ковра-самолета, от разгадки которой зависит дальнейшая мифологическая канва нашего бытия. В сказках пульсирующим ритмом бьются сценарии нашей жизни, где мудрость — Жар-птица, царь — разум, Кощей — пелена заблуждений, Василиса Прекрасная — душа… Человек — это миф. Сказка — это ты…

Анна Бену

Почему сказки и мифы бессмертны? Умирают цивилизации, исчезают народы, а сказания, мудрость мифов и легенд вновь и вновь оживают и волнуют нас. Что за притягательная сила сокрыта в их глубинах?

Почему в нашей реальности мифы и сказки не теряют своей актуальности?

Что самое реальное в мире для тебя, читатель?

Для каждого человека самое реальное на свете — это он сам, его внутренний мир, его надежды и открытия, его боль, поражения, победы и достижения. Разве волнует нас что-либо больше, чем то, что происходит с нами сейчас, в данный период жизни?

В этой книге я рассматриваю сказки и мифы как сценарии жизни каждого из нас. Это про наших Жар-птиц мудрости и Змеев Горынычей иллюзий повествуют старинные сюжеты. Это о нашей победе над хаосом повседневных препятствий рассказывают древние мифы. Поэтому сказочные сюжеты бессмертны и дороги нам, они увлекают нас в новые путешествия, побуждают к новым открытиям их тайн и самих себя.

Многие исследователи сказки и мифа выявляют различные их аспекты, различные способы интерпретации, взаимообогащающие друг друга. Владимир Пропп рассматривает сказки с точки зрения народных верований, обряда, ритуала. Карл Густав Юнг и его последователи — с точки зрения архетипического опыта человечества. Юнг утверждал: именно благодаря сказкам можно наилучшим образом изучать сравнительную анатомию человеческой психики. «Миф — это естественная и необходимая ступень между бессознательным и сознательным мышлением» (К. Г. Юнг).

Американский исследователь мифов Джозеф Кемпбелл считает мифы источником развития, информации и вдохновения человечества: «Миф — это тайные врата, через которые неистощимая энергия космоса изливается в культурные достижения человека. Религии, философские учения, искусство, социальные установления первобытных и современных людей, базовые открытия науки и технологии, даже наполняющие наш сон сновидения — все это капли из волшебной кипящей чаши мифа».

Индийский философ XX века Ананда Кумарасвами говорит о мифе: «Миф воплощает собой теснейшее сближение с абсолютной истиной, какое только может быть выражено в словах».

Джон Френсис Бирлайн, американский исследователь мифов в книге «Параллельная мифология» пишет: «Мифы — древнейшая форма науки, размышления о том, каким образом возникла Вселенная… Мифы, взятые сами по себе, проявляют удивительное сходство между культурами различных народов, разделенных огромными расстояниями. И эта общность помогает нам увидеть за всеми различиями красоту единства человечества… Миф — это своего рода уникальный язык, описывающий реалии, лежащие за пределами наших пяти чувств. Он заполняет пропасть между образами подсознания и языком сознательной логики».

А. Н. Афанасьев с удивительным постоянством видит во всех мифах и волшебных сказках природные явления: солнце, тучи, гром и молнии. Прометей — это огонь молнии, прикованный к скале-туче. Злобный Локи в германской мифологии — тучи и гром. Бог Агни в индийской мифологии — «окрыленная молния». «Кочерга — эмблема молниеносной палицы бога Агни, помело — вихря, раздувающего грозовое пламя». Крылатый конь — вихрь; Баба-яга, летающая на метле-вихре, — туча. Хрустальная и золотая гора — небо. Остров Буян — весеннее небо; могучий дуб острова Буяна, так же как и чудесное дерево Валгаллы — туча. Все драконы и змеи, с которыми борются герои — тоже тучи. Девица-краса — красное солнце, похищаемое змеем — символ зимних туманов, свинцовых туч, а освободитель девицы — герой-молния, разбивающая тучи. Чудо-юдо рыба-кит, золотая рыбка и щука Емели, исполняющая желания, — туча, наполненная плодотворною влагой жизнедающего дождя и т. д.

«Миф — это символическая история, раскрывающая внутренний смысл вселенной и жизни человека» (Алан Уотс, английский писатель и западный комментатор дзен-буддистских текстов).

Наиболее объективное исследование сказочно-мифологического мышления древних народов можно совершить, синтезируя опыт многих авторов.

Анализируя сказки далее, мы увидим, что женское начало — это сфера эмоций, душа, а мужское — сфера логоса, разума. Чудовище, змей, дракон — символ хаоса, неосознанной агрессии, инстинктов, которые стремятся поглотить неразумную деву — эмоции, душу. Но сфера разума побеждает это негативное начало и освобождается от него. Если использовать терминологию Фрейда, то Герой — это «Я» человека, сознательное разумное ядро личности. Знания о том, как победить хаос и какими средствами, как одержать победу над чудовищем и освободить деву — психоэмоциональную сферу, — дает герою «Сверх-Я». Само же чудовище — это «кипящий котел инстинктов».

Мирча Элиаде считает героев сказочно-мифологических миров рожденными сферой подсознания. «Подсознательное, как его называют, гораздо поэтичней и философичней, мистичней, чем сознательная жизнь… Подсознание населено не одними только чудищами: там скрываются также боги, богини, герои и феи; да и чудища подсознания тоже мифологичны, они продолжают исполнять те же функции, что отведены им во всех мифах: в конечном счете, они помогают человеку полностью освободиться, завершить свое посвящение». М. Элиаде считает способность к мифотворчеству, сновидения, грезы наяву силами, возносящими обусловленное человеческое существо в духовный мир, куда более богатый, чем замкнутый мирок его «исторического момента».

Швейцарский психоаналитик, ученица Юнга Мария-Луиза фон Франц утверждает, что волшебные сказки находятся вне культуры, вне расовых различий, являясь интернациональным языком для всего человечества, для людей всех возрастов и национальностей. Мария-Луиза фон Франц отвергает теорию происхождения сказки из ритуала, обряда, считая основой сказки архетипический опыт человечества. Она полагает, что как сказка, так и ритуал происходят из архетипического опыта.

Немецкий исследователь и психоаналитик Фридель Ленц рассматривает сказку как внутреннюю историю жизни каждого из нас, где все персонажи — это различные качества и начала человека. «Сказки — это выраженные в образах внутренние судьбы и пути развития отдельного человека». Фридель Ленц, проанализировав многие европейские сказки, дает интерпретацию символов, встречающихся в них. Она дает символику ландшафтов, служб и профессий, одежды, украшений, оружия, растений, сказочно-мифологических существ и т. д. Фридель Ленц утверждает, что сказка похожа на маленькую драму, которая разыгрывается на нашей внутренней сцене, где персонажи в облике человека — душевно-духовные силы, персонажи в облике животных — влечения и инстинкты, а ландшафты — внутреннее место действия. Она также рассматривает человека с точки зрения трехчленного деления на тело, душу и дух, так называемую трихотомию, имевшую силу в Европе вплоть до IX века. Создатели сказок основывали их на учении о трехчленном человеке, понятийно сформулированном еще Аристотелем. «Дух человека, его вечная энтелехия, его “я” появляются в мужском образе, и все подчиненные ему силы представляются как мужские. Душа открывается в образном языке всех народов как женское существо, и все душевные качества появляются в женских образах. Тело, как защищающая оболочка, являет себя в виде дома, замка, хижины, башни».

Таким образом, умея интерпретировать волшебные сказки и мифы, мы получаем ключи к разрешению психических и жизненных проблем. Помимо освобождения от «заклятья болезни» сказки несут правильный образец, архетипическую модель поведения. В них заложен и смысл бытия, как в глобальном понимании — цель жизни отдельного человека, так и цепь смыслов каждого текущего момента. В каждое мгновенье нашей жизни мы делаем выбор, определяющий, будем ли мы заколдованы его ошибкой — и тогда нужно будет искать волшебные средства — мысли, силу воли, терпение и упорство — на пути к освобождению. Либо, делая изначально правильный выбор, мы пожинаем радость открытий, творчества, счастье. Но в любом случае расстраиваться по поводу ошибки не стоит — посмотрим на мифы и сказки: герои, прежде чем совершить подвиги, идут «налево», а затем, исправляя содеянное, становятся победителями. На пути к победе мы, как и герои сказки, получаем волшебные предметы — волшебный опыт, драгоценное познание нашего пути, нашей жизни и самих себя.

В сказках и мифах показан путь взросления героя и героини — смерти и нового рождения, путь инициации. Инициации бывают возрастные — когда меняется тело, меняются наши роли. Возрастные инициации — подростковые, когда у девочек появляются месячные, у мальчиков ломается голос. Роды у женщины — это также изменение тела и тоже смерть и новое рождение — как матери. И завершающая инициация — окончание менструального цикла, менопауза. В этой книге мы рассмотрим женские инициации, но и мужских коснемся.

И второй вид инициаций, который я выделяю — это травмирующие события жизни, которые могут остаться травмой и болью, а могут стать окном в инициацию, дверью к преображению. И сказки народов мира нам об этом говорят: как травму превратить в драгоценный опыт, в инициацию, а затем — родиться в новой ипостаси.