Принцесса чародеев

Анна Беглар

У нее украли все: родной дом, семью, даже имя. Теперь она никому не известная послушница, которая не видит иного будущего, кроме как стать монахиней. Но однажды все изменится. Ей придется принять, что она – Избранная, которой предначертано владеть короной Братства, а через нее править людьми. Женщиной, которую на своей стороне пожелают видеть даже короли. Но захочет ли пешка стать королевой? Что она выберет: месть или любовь?

IV

Утром Селина выглядела вялой и не выспавшейся. Она слабо улыбнулась подруге и шаткой походкой пошла к лошадям. Элиза почувствовала укол совести, если бы она полночи не донимала ее вопросами, то сейчас Селина не засыпала бы на ходу.

— Миледи, вы сегодня просто очаровательны.

Элиза обернулась и не сумела сдержать разочарованного вздоха. Тан Юстас широко улыбался и протягивал ей небольшой букетик цветов.

— Это для вас. Я знаю, женщины любят украшать себя цветами. Правда, не совсем понимаю почему.

— Благодарю вас, — Элиза взяла цветы.

— Я очень беспокоился о вас.

— Право зря.

Юноша попытался взять ее за руку, но девушка отступила назад.

— Не стоит, тан Юстас.

Юстас сжал челюсти и мотнул головой.

— Иногда мне кажется, вы сделаны изо льда, — проговорил он. — Вы никогда не улыбаетесь, равнодушны к драгоценностям и золоту, вы носите только эти скромные платья. Женщина ли вы?

— Я не понимаю вас, тан Юстас.

Элизе не хотелось затевать бессмысленный спор, и она предпочла спрятаться за привычную маску недалекой простушки.

— Вы не понимаете, что я мечтаю о вас?

— Селли!

Элиза встревожено повернулась на возглас тана Гарри.

— Что там происходит? Это кричит лорд Гарри!

— Госпожа, — Юстас попытался удержать ее, но Элиза, не глядя, стряхнула его руку и направилась к Гарри.

Рыцари окружили своего сюзерена, который, изменившись в лице, держал на руках бесчувственную Селину.

— Она вся горит, — потеряно повторял Маклин. — Она вся в огне!

— Тут нужен лекарь. Мы можем обратиться к управляющему Руфта. Замок совсем рядом. Мэй! — Готфрид подозвал к себе оруженосца. — Немедленно скачи к Варлафу и извести о нашем приезде. Пусть подготовят комнаты и позовут лекаря. Коммин, помоги тану Гарри устроить госпожу Селину. Милорд, отдайте нам девушку, — Готфрид осторожно взял старого сакса за плечо.

— Да, да. Разумеется, — Гарри сумел взять себя в руки. — Скорее. Время дорого.

Элиза попыталась приблизиться к Селине, но была весьма грубо оттеснена в сторону.

— Не приближайтесь, госпожа Элиза, — категорично велели рыцари.

— Но почему? Она моя подруга. Я беспокоюсь о ней.

— Ее болезнь может перекинуться на вас. Мы в ответе за вашу жизнь перед лордом Острофа.

— Глупости! — Элиза выругалась под нос и пошла к повозке, в которой ехала Ханна.

— Я виновата.

— Ты спасла ей жизнь, — пожала плечами старая жрица. — То, что молодая госпожа заразилась не твоя вина.

— Она боялась лихорадки и хотела уйти. Если бы я ее послушала, возможно, она сейчас была бы здорова.

— В лесах, где промышляют одичалые люди? — усмехнулась Ханна. — Несомненно. Вас либо растерзали бы звери, либо вы попали в руки мужчин без чести и совести. Брось ты ее одну, она уже была бы мертва. Ты поступила правильно, Элиз.

— Ты могла бы ее осмотреть?

— Любая здравомыслящая женщина, если не хочет окончить свои дни на костре, не покажет людям короля Этельреда, что разбирается в знахарстве.

— Тогда это сделаю я. В деревне я сумела помочь многим и осталась невредима.

— Тебе повезло, — отрезала Ханна. — Монахини из местного аббатства справятся не хуже. Я же рада, что мои старые кости отдохнут пару-тройку дней от тряски.

— Я должна ей помочь, — еле слышно произнесла Элиза.

Она, не оглядываясь, пошла к лошади. Когда воспитанница отдалилась от повозки на достаточное расстояние, Ханна не смогла удержаться от удовлетворенной улыбки. Ее девочка становилась независимой и уверенной в своих поступках женщиной. И вдруг Ханне стало горько. Она знала — осталось недолго.

*****

Замок Руфт был вдвое меньше замка Остроф, но в случае нападения и осады его обитатели могли без труда провести в твердыне несколько лет. Амбары и подвалы ломились от запасов пищи, а оружия в оружейной башне хватило на то, чтобы вооружить отряд из тысячи воинов. Замок делился на два крыла. Большее Восточное, где кипела жизнь, и маленькое Западное, которое было наглухо заколочено по приказу Коннора Острофа. О замковых помещениях, скрывающихся за дубовой дверью, ходили дурные слухи. Прибывших гостей разместили в покоях Восточного Крыла. Для Селины отвели отдельную комнату под крышей восточной башни. Обслуживали ее две спешно привезенные из стоявшего неподалеку аббатства монахини. Однако день ото дня девушке становилось только хуже. Непрекращающийся озноб и сильный жар не могли унять ни оставленные порошки и притирки, ни кровопускания. Элиза, как ни старалась, не могла добиться позволения посетить подругу, даже клятвенно заверяя, что не приблизится к ее постели.

Заставляя сэра Юстаса приносить премилые букеты из цветов и трав и верить, что он не безразличен ей, девушка понемногу получила необходимые компоненты для составления зелья, которое по ее мнению должно было помочь. Но обмануть стражу и проникнуть в комнату подруги ей никак не удавалось. Подходящий момент наступил, когда Готфрид вместе с большинством английских рыцарей отправился на охоту, а управляющий отбыл разобрать спор двух арендаторов. Спрятав в карман платья мешочек с растертыми в порошок травами и минералами, Элиза крадучись поднялась по винтовой лестнице и осторожно выглянула из—за угла. Стражник появился после того, как два дня назад девушку поймали у этих самых дверей. Сегодня вахту нес седой рыцарь, которого как она слышала, называли Уэлленом. Элиза несколько раз выдохнула, собираясь с духом, и закричала:

— Сэр Уэллен! На помощь! Скорее! С лордом Гарри плохо!

— Зачем вы прибежали, госпожа Остроф? — сухо осведомился он. — Разве внизу недостаточно слуг?

Элиза отчаянно затрясла головой. Выглядела она ужасно. Подол платья в пыли, волосы выбились из-под чепца, в глазах слезы.

— Вы что не слышите меня?! Ваш господин в горячке лежит посреди церкви и нуждается в помощи! Сэр Готфрид, как на грех уехал на охоту и взял всех рыцарей! И управляющего нет! Кто заставит слуг повиноваться? Они не желают меня слушать! Ах, бедный лорд Гарри! Пока я говорю все это, возможно его душа уже на пути к Господу!

— Моя госпожа! — по лестнице как угорелый примчался Тимоти, — Господин Гарри совсем плох! Сэр Уэллен, скорее!

— Хорошо, я пойду. Но вы, леди Элиза, пойдете со мной! — Уэллен, наконец, кивнул. — Не будет вреда, если в результате вашей лжи, я спущусь и снова поднимусь по лестнице.

— Вы еще смеете обвинять меня во лжи?! Торопитесь! — Элиза отступила в сторону, пропуская вниз Тима и Уэллена, но вместо того, чтобы последовать за ними нырнула в покой. Почти сразу до ее слуха долетел раздосадованный рев, а на запертую дверь посыпались тяжелые удары. Элиза не обратила на это ни малейшего внимания. Вздрагивающий в петлях засов позволял рассчитывать на десяток минут, не более. Девушка поспешно всыпала принесенное зелье в бокал, добавила воды из кувшина, затем швырнула мешочек в горевший камин и подошла к постели. Селина лежала неподвижно — исхудавшая и подурневшая, серая кожа, запавшие глаза, очерченные темными кругами. Влажные волосы сбились в колтун, прилипли к висками. Элиза села рядом и ласково коснулась ее лба.

— Селли.

— Лиззи, — Селина облизала сухие губы, — ты мне не снишься, нет? Как же хорошо, что ты, наконец, пришла. Я знала, если ты придешь, все будет хорошо. Глупость, правда?

— Некогда говорить, — Элиза осторожно приподняла голову подруги и прижала к ее губам бокал. — Пей и ни о чем меня не спрашивай.

— Горькое, — Селина закашлялась. — Знаешь, мне так страшно, Лиз.

— Ты сама сказала, я пришла, значит, все будет хорошо, — Элиза ласково гладила спутанные волосы Селины. — А теперь спи, спи, Сел. Тебе нужно больше отдыхать.

Слово за словом на позабытом наречии пиктов она плела кружево заклятий. Воздух в комнате нагрелся. Он сгустился вокруг жрицы и умирающей, вибрировал и гудел, как пчелиный рой. Внезапно заклятие оборвалось. Сильные руки сомкнулись на плечах Элизы и подняли ее в воздух. Девушка отчаянно вырывалась, пока не сумела освободиться и проворно отскочила к дверям.

— Убирайтесь! — рявкнул обманутый Уэллен. — Что вы здесь делали?

— Вы забываетесь! У вас недостаточно власти, чтобы указывать мне и прекратите орать! Вы мешаете своей госпоже спать!

Рыцарь обернулся к постели Селины.

— Боже, она умерла….

— Не орите, — повторила Элиза. — Она не умерла, а просто спит.

Уэллен недоверчиво нагнулся к лицу Селины и отстранился с потерянным видом.

— Что вы сделали?

— Я ничего не делала, — Элиза пожала плечами. — Это молитвы тана Гарри были услышаны. Я всего лишь хотела убедиться, что за Селиной хороший уход. Кстати, почему нет сестры Элис?

— Монахини собирают травы в аптекарском огороде. Однако вы правы, не будем мешать моей госпоже отдыхать….. Она поправится? — уже в спину, занесшей ногу над первой ступенькой, Элизе спросил Уэллен. Девушка обернулась. Воин смотрел на нее с отчаянной надеждой. — Она поправится?

— На все воля Господня, — ответила Избранная и начала спускаться вниз. Рыцарь недоверчиво смотрел ей вслед, потом осторожно приоткрыл дверь в комнату. Селина сладко спала, подсунув под щеку сложенные ладони.

*****

Только оказавшись у себя в покоях Элиза поняла, как чудовищно устала. Она не чувствовала своего тела и могла только послушно стоять, пока Джоселин и Ханна быстро раздевали ее и натирали противно пахнувшей мазью.

— Теперь горячая ванна. Такая горячая, какую ты сможешь выдержать.

— Ты недовольна? — Элиза опустилась в пахнущую травами воду и откинула голову на вчетверо сложенное полотенце. — Я не права?

— Да, я недовольна, — Ханна кивнула. — Ты провела слишком много времени у постели больной девушки. Я не знаю, что стану делать, если ее хворь перекинется на тебя.

— В деревне я делала то же самое и осталась невредима, — оборвала наставницу Элиза. — Я понимаю, чем рисковала, но я не могла поступить иначе. Селина ни в чем не провинилась передо мной. Она единственная, кроме тебя и Роберта была добра ко мне. Как я могла бросить ее умирать, зная, что могу помочь? Кроме того если бы Сел и вправду умерла, мы бы вряд ли добрались до Альбы верно?

— Да. Тебя бы вернули в Остроф, — согласилась Ханна. — Но это ведь не все. Ты еще что-то задумала, моя девочка?

— Да, — Элиза кивнула. — Я хочу получить то, что выкрал у бывшего шотландского друга Коннор Остроф.

— Зачем? — Ханна чуть заметно побледнела. — Что ты себе вообразила, Лиззи? К чему впутываться в человеческие интриги?

— Ханна, Остроф — вор и убийца. Он должен быть наказан по справедливости. Что будет, когда король Этельред узнает, что граф утратил свой трофей и в Альбе появился новый наследник МакАльпинов?

— Думаешь избавиться от Острофа руками Грегора? — прищурилась старая колдунья. — Возможно и выйдет. Сделав это, ты подтолкнешь Союз к войне с Мерсией, но положишь начало кровопролитию в борьбе за трон Шотландии. Тебе нужен враг в лице Кеннета? Того, кто приютил Братство в Альбе?

— Я не хочу войны и крови, Ханна. То, что я возьму эту вещь у графа, еще не значит, что я отдам ее хозяину… Спасибо, Джоселин.

Элиза вытерлась поданной простыней и надела платье. Потом подошла к креслу в котором сидела Ханна, опустилась на колени и заглянула в лицо старой жрице.

— Я знаю, ты готовишь меня для чего-то большего, чем месть одному человеку. Я доверяла тебе и не задавала лишних вопросов. Пожалуйста, сделай сейчас так же. Ни о чем не спрашивай, а просто помоги мне.

— Тебе не нужна помощь, Лиззи. Ты сама знаешь, что нужно делать, — Ханна погладила девушку по щеке, — но будь очень осторожна, делая выбор. По тропе судьбы к прошлому нет возврата. Еще не поздно…

— Нет, — Элиза покачала головой. — Будет так.

Ханна кивала, а перед ее глазами стояла вьюжная ночь.

«Высокий силуэт на фоне открытой двери.

— Не уходи. Это путь к концу, — умоляет она. — Я люблю вас обоих..но прошу тебя. Останься!

Он пересекает комнату, берет ее руки в свои и жарко целует.

— Я не могу поступить иначе, ты знаешь это. Я начал войну с самим собой и проиграл. Я не могу оставить ее, все равно, что вынуть сердце из груди.

— Так вынь его! — крик сотрясает комнату. — Но не уходи, Стефан!

— Призови свое мужество, мать моя. Оно понадобится тебе очень скоро, — тихо говорит сын, — а я должен увидеть их. Последний раз.

— Пожалуйста, останься..Еще не поздно сделать другой выбор.

— Нет, — качает он головой, — будет так.»

— Ханна, Ханна! — голос Элизы заставил воспоминания отступить. — Ты слышишь меня? Что с тобой, Ханна?

— Я слышу, слышу, Лиззи, — старая колдунья на миг прикрыла ладонью глаза

— Почему ты удерживаешь меня? Ты знаешь, что со мной случится нечто ужасное, если я это сделаю?

— Тебе нужна твоя сила, — Ханна будто не услышала ее вопроса. — Прими себя и будешь вольна поступать как тебе угодно. Ты знаешь, что тебе делать?

— Да, — Элиза поднялась на ноги, — я знаю.

За последние четыре месяца она в совершенстве овладела искусством незаметно исчезать из замков. Обостренное чутье дикого зверя безошибочно подсказывало хозяйке, где начинаются подземные туннели, как открываются потайные двери и близко ли находятся люди. Именно так, Элиза отыскала тайный ход из Острофа, так и в Руфте почувствовала несколько туннелей. Один из которых начинался на опушке леса и, судя по всему вел в запретное Крыло, другой, словно разрезал замок на части, и выходил к крепостной стене, третий, вырубленный в скале, вел к заброшенному святилищу друидов. Выскользнув через потайную дверь в крепостной стене замка, фигурка, закутанная в темный плащ, секунду постояла на месте, а затем растаяла в темноте.

На берегу лесного озера Элиза разложила большой костер. Потом скинула плащ, под которым оказался наряд для жреческих обрядов. В платье цвета танцующего пламени, девушка была похожа на сполох, вырвавшийся из костра. Элиза сконцентрировалась. Она не думала, что начинать так сложно. Впервые она совершала обряд без помощи Ханны, полагаясь только на свои силы. Песня зазвучала в ночной тишине. Под эти звуки девушка закружилась в ритуальном танце. Тело было таким легким. Не останавливаясь, она танцевала в свете костра. Границы двух миров дрогнули, Элиза видела уже не лес и озеро, а каменные стены незнакомого святилища. Она медленно подошла к алтарю и нежно коснулась его кончиками пальцев. Движение за спиной заставило девушку обернуться. Лицом к лицу с ней стояла уже знакомая ей женщина. Она подняла руку и ласково провела по волосам Элизы.

— Как ты красива. Сколько в тебе жизни, огня, — голос звучал ласково, — и столько же холода и боли. Ах, Ализон..

— Кто вы? — Элиза отступила на шаг назад.

— В братстве Посвященных меня звали Дарой, — женщина склонила голову. — Ты позвала, я пришла.

— Я ожидала, что придет Стефан, — в голосе Элизы невольно прозвучало разочарование.

— Ты слишком сильно привязалась к нему, Лиззи. Нельзя цепляться за любовь духов. Мы всего лишь призраки прошлого. Тебе нужно тепло живых людей. Но, я слушаю тебя.

— Я пришла сказать, что принимаю свою суть.

— Я пришла засвидетельствовать твои слова, — откликнулась положенными словами Дара. — Что ты просишь взамен?

— Я знаю, что у меня не будет обратного пути и готова к этому. Но я хочу знать, что меня ждет, если я пойду по этой дороге.

— Рунное колесо пришло в движение в год твоего рождения. Сейчас оно возносит тебя, но потом ты неизбежно рухнешь вниз. И от твоего нынешнего выбора зависит, сумеешь ли вновь подняться.

— Разве у меня есть выбор? Воин Духа следует воле Неба. Так сказала Ханна. Мой путь лежит в Альбу, но я намерена задержаться и отобрать у графа Острофа то, что он взял в Шотландии.

— Зачем? — голос Дары дрогнул. — Элиз, не стоит. Жрица может погубить себя, вмешиваясь в игры людей.

— Я не боюсь погубить себя. Я боюсь ошибиться и погубить других. Не случится ли так, если я поступлю, как задумала?

— Твой выбор решит судьбы многих, — Дара ушла от ответа. Она вынула из-за пояса мешочек и вложила в ладонь Элизы. — Это поможет тебе не сбиться с пути. Храни тебя Богиня, Ализон.

Дух исчез, исчез и образ древнего святилища. Элиза снова стояла у затухающего костра. Только тяжесть мешочка в руке говорила о том, что все увиденное происходило на самом деле. Девушка взвесила его на ладони, потом встряхнула и резко перевернула. По земле раскатились серебряные руны. В неровном свете костра, Элиза, не отрываясь, читала выпавшие знаки. Все так, как говорила Дара. Высшая власть, победы, но тут же были и смерть, пустота, забвение. В какой—то момент ей стало холодно. До этой ночи еще можно было сделать шаг назад и отступить с выбранного пути. Еще можно было остаться дочерью графа Острофа и забыть о Братстве. Теперь она — белая жрица, Избранная и впереди опасная неизвестность.

….Ханна всю ночь не сомкнула глаз. Старая жрица прекрасно понимала, что не сможет сделать выбор за свою воспитанницу, но боялась признаться себе, что сама не знает, какой путь наиболее безопасен для нее. Ханна хоть и воспитывала из Элизы высшую жрицу, не могла запретить себе любить ее. Все отчетливее старая жрица понимала, что ее девочке придется выполнить тяжелейшую задачу, практически ни на кого не полагаясь. Единство Братства было утрачено со смертью Стефана. За шестнадцать лет раскол стал еще глубже. Главой считался Гэвин Стэнфорд, но на деле Посвященные шли своей дорогой, а друиды своей. Пророчество Стефана переиначивали на свой лад и те, и другие. Что станет с Элизой, Ханна не могла увидеть, как ни старалась. В игру рун вмешивался кто—то третий. Старая жрица закрыла глаза и попыталась вспомнить, что Элиза открыла ей о своем видении. Восстановив перед своим внутренним взором полную картину, Ханна раздраженно открыла глаза и, не сдержавшись, сплюнула в горящий камин. Ее девочку бросало из огня в полымя. Дверь тихо отворилась, и в комнату вошла Элиза. Она сбросила мокрый от утренней росы плащ на пол, молча подошла к Ханне и опустилась на пол рядом с ней, положив голову той на колени. На какой-то момент Ханна замерла. Она любила Элизу, но никогда между ними не было столь откровенного проявления привязанности. И старая жрица позволила себе забыть обо всем. Она словно вернулась в свое прошлое, в свой родной замок. Позволила себе снова стать благородной дамой, отдыхающей у камина. Бабушкой, нежно любящей единственную внучку. Ханна ласково гладила блестящие волосы Элизы. Эту странную картину увидел, осторожно заглянувший в покой, воин, который тут же подался назад и исчез.

*****

Дикон прибыл в Руфт почти сразу за Маклинами и отрядом из Острофа. В том бродяге-мелите, который въехал в западные ворота замка, ни один из рыцарей даже под пытками не узнал бы хорошо известного на Севере Ричарда Грегора.

Разговоры в замке вертелись вокруг умирающей дочери Гарри Маклина. Пару раз вскользь упоминали и дочь Острофа. Но об интересующей Дикона Элизе говорили мало и неохотно, а потом крестились и сплевывали через левое плечо. В ответ на его искреннее недоумение сквозь зубы объясняли, что под честной крышей не станут повторять ту темную историю. Однако после трех кувшинов эля солдаты из казармы стали более разговорчивыми и пересказали байку о том, что ребенка Коннора Острофа унесли духи, а взамен оставили оборотня, который принесет графу смерть. На взгляд Дикона большего бреда придумать было трудно. От других женщин Элиза по его наблюдениям практически ничем не отличалась. Но раз уж сам граф верил в эти сказки, значимость девушки увеличивалась в разы. Однако добраться до Элизы никак не получалось. Она никогда не оставалась одна. При госпоже находились то старая служанка, то молодая, то влюбленный в нее рыцарь. Причем Дикон частенько ловил на себе обжигающий взгляд не выцветших от времени черных глаз старухи. Казалось, она прекрасно знает, кто он, зачем прибыл в Руфт и молча предупреждает, чтобы Дикон держался подальше от ее госпожи. Несколько дней все было тихо, а затем начались чудеса. Умирающая Селина Маклин неожиданно пошла на поправку. Пьяный от радости Гарри Маклин, с согласия Готфрида и управляющего Варлафа, решил устроить пир. Удобнее случая представить было трудно. Воины и слуги будут заняты брагой и на отсутствие леди Элизы внимания не обратят. Однако, задумка провалилась с треском. На празднике девушка вообще не появилась. Ее никто не видел, а когда под утро Дикон, впервые за последние годы совершенно не понимающий, что делать поднялся в покои госпожи, имея невинное намерение выяснить, где ее носит, он увидел странную, почти семейную сцену. Старуха-служанка с осанкой госпожи, сидела в кресле у камина и гладила по волосам сидевшую на шкуре девушку.

— Стефан, что же мы натворили…. — по—валлийски вдруг произнесла старуха. — Кому ее отдали….

После этих слов она резко обернулась, и Дикон едва успел покинуть покой незамеченным.

Теперь он сидел в необжитой комнатушке в Северной башне и, не спеша оценивал новый расклад, как вдруг его внимание привлек звук шагов и голоса. За те секунды пока открывалась дверь, Хозяин Севера успел оценить маскировочные свойства старой шторы, отгораживающей закуток для служанки, одним прыжком преодолеть разделяющее расстояние и слиться со стеной.

Старуха-служанка и злой Готфрид. Про себя Дикон отметил, что подслушивать разговоры в прямой близости от врага уже превращается в опасную привычку.

–…она женщина, — подвел итог рыцарь. — Всего лишь взбалмошная девчонка, и граф это видит. Возможно, поэтому и отпустил так легко. В Братстве она никому не нужна. Никто не встретит ее с распростертыми объятиями только потому, что вы ее подобрали и научили паре заклинаний.

По губам старухи скользнула змеиная усмешка.

— Не лгите себе, Готфрид. Вы сами видите, что Элиз не обычная девушка, какой хотите выставить ее вы и Остроф. Не поможет и ваше намерение выдать ее замуж. Никто не сумеет ей помешать выполнить свое предназначение.

— Что вы задумали, госпожа Ханна? Оставьте свои глупые фантазии.

— Я задумала закончить то, что было начато восемнадцать лет назад.

— Вы со Стэнфордом глупцы, гоняющиеся за солнечным зайчиком! — рявкнул старый рыцарь. — Вам мало той бойни, которая произошла почти два десятилетия назад? Или мне напомнить, что произошло три года назад? Оставьте ее в покое.

— Мой сын не для того отдал свою жизнь. Сегодня Элиза всего лишь семнадцатилетняя девчонка, но завтра получит то, что кроме нее никто, ни я, ни Гэвин, ни Грехем не может взять, и тогда, уж поверьте мне, и Нерешительный, и Кеннет, и Малькольм станут искать ее благосклонности.

— Что? — севшим голосом переспросил Готфрид. — Так это правда? Она сможет?

— Не спускайте с Элиз глаз. Она должна добраться до Альбы целой и невредимой, — велела Ханна и вышла из комнаты.

— Старая ведьма! — выругался Готфрид и, круто развернувшись, поспешил прочь.

Дикон отодвинул скрывшую его штору и, отряхнув с куртки прилипшую паутину, направился к выходу. С каждой минутой ему все меньше и меньше нравилось происходящее. Планируя похищение девушки в своих интересах, сейчас он уже сомневался, кому окажет большую услугу себе или ей. Похоже Элизой Остроф стремилось завладеть такое количество людей, что в этой очереди он был бы пятым в краю. Девушка, обладающая невероятным сходством со Стефаном Ладлоу, которую боится граф Острофа, и хочет иметь при себе Стэнфорд была ценным призом. Но осложнить себе жизнь, сделав заложницей своих интересов колдунью….Дикон спустился во внутренний двор и свернул к конюшням. У коновязи толпились воины Гарри, один из которых громогласно что-то доказывал другому. Дикон накинул на голову капюшон и присел у стены на перевернутую бочку.

— Это было чудо!

— Ты, должно быть, выпил много эля, Уэллен.

— Я видел все своими глазами!

— Что ты мог там видеть?

— Эти монашки с их высохшими травами не могли ничего сделать. Хоть господин и осыпал их золотом за исцеление нашей девочки, благодарить нужно ее, Дуг!

— Англичанка помолилась над нашей госпожой, и Селли волшебным образом исцелилась? — издевательски переспросил Дуг. — Большей нелепости я не слышал.

— Она ведь все время просила позволения навестить Селли у этого павлина Готфрида, — вдруг хмыкнул старый Майлз Гордон. — Мы и сторожить то начали, чтобы эта английская проныра в юбке не проскользнула. И вдруг ты не уследил, девочка сделала что хотела, и Селина поправляется. Может быть ты и прав, Уэллен. Только прекрати вопить об этом на весь замок.

— Может быть, те слухи правдивы?

— Чушь. Тринадцать лет в монастыре из любой ведьмы сделают благочестивейшую женщину

— Только не из этой, — взгляды мужчин были прикованы к ведущей под уздцы коня девушке. — Видимо духи не зря обменяли дитя Острофа на эту женщину. Сами устали терпеть от нее неудобства, — дружно расхохотались шотландцы.

— Миледи, вы решили прокатиться перед обедом?

— Что? — Элиза разочаровано посмотрела на идущего к ней сэра Юстаса, за которым паж вел его боевого коня. С не меньшим разочарованием на рыцаря смотрел Дикон. Чтобы добраться до девушки ему совершенно не хотелось убивать безответно влюбленного в нее юношу.

— В округе спокойно. Я хочу побыть одна, — словно услышав его мысли, попросила Элиза. — Останьтесь.

— Нет, миледи. Я еду с вами, — Юстас вставил ногу в стремя и вскочил в седло, — мне необходимо быть уверенным в вашей безопасности.

Элиза скрипнула зубами и тоже села на лошадь. За воротами она молча повернула коня к лесному святилищу. Ночью девушка отдала много сил, и восполнить их можно было только там. На ехавшего рядом рыцаря внимания она практически не обращала. Но когда к ним присоединился еще один воин, отрывисто поинтересовалась, почему бы не взять с собой целый отряд. Юстас, совершенно не понимавший причин ее раздражительности, ответил, что лишний меч никогда не помешает и вместо того, чтобы приказать солдату убраться обратно в замок, приказал поотстать. Тот послушно придержал коня, а потом и вовсе пропал среди деревьев.

— Миледи, могу ли я говорить с вами откровенно?

— Разумеется.

Элиза уже видела вдали высаженные вкруг святилища деревья—обереги. Она знала от Ханны, что если белая жрица войдет в круг, где из земли поднимаются менгиры и стоит древний алтарь, она попадает в иное измерение — измерение охраняемое кольцом и увидеть ее невозможно. Так что терпеть присутствие сэра Юстаса оставалось недолго.

— Я околдован вами, — продолжал говорить он. — Я бы хотел видеть вас рядом всю жизнь. Знаю, я недостаточно знатен и богат, но я завоюю для вас титул и богатства, если только вы благосклонно взглянете в мою сторону.

Элиза придержала лошадь и повернулась к Юстасу.

— Я польщена той честью, которую вы мне оказываете, — как можно мягче начала она. — Но я не та женщина, которая принесет вам счастье. Вы — хороший человек, тан Юстас, и заслуживаете лучшей доли. Я не могу ответить вам согласием и очень прошу вас больше не возвращаться к этому разговору. Ни со мной, ни с графом Острофа, ни с таном Маклином.

— Но, леди Элиза! — Юстас горячо заговорил. — Вы не понимаете, что говорите. Неужели вы думаете, меня беспокоят те глупости, которые о вас болтают? Я буду вам защитой от сплетен, стану выполнять все ваши желания…

— Я все сказала, — Элиза ударила коня каблуками в бока, посылая к святилищу.

— Мои соболезнования, милорд.

— Как ты смеешь подслушивать!? — уязвленный отказом девушки, Юстас резко обернулся к говорившему солдату, выхватил меч, замахнулся и сам не понял, как его оружие вырвалось из ладони и, пролетев несколько метров, воткнулось в землю. — Что?!

— Прекратите! — Элиза влетела между ними настолько неожиданно, что Дикон с трудом успел отодвинуть нацеленный на Юстаса, а теперь оказавшийся в нескольких сантиметрах от горла девушки меч. — Вы что спятили?!

— Сзади!!! — вдруг закричал не своим голосом Юстас. Лошади, хрипя от вонзавшихся в горло стрел, упали на бок, придавив всадников. Дикон подхватил одной рукой меч, а другой отчаянно упиравшуюся Элизу и потащил ее прочь.

— Нет! Стойте! А Юстас?! Ему надо помочь, — Элиза не могла оторвать взгляда от неподвижно лежащего рыцаря. — Ему надо помочь.

— Поздно.

— Отпустите меня!

— Он мертв. Поздно, — повторил Дикон, оглядываясь по сторонам. Пока он насчитал шестерых. Сколько еще прячутся в лесу?

— Почему они больше не стреляют? — голос девушки дрожал. — Чего хотят?

— Подойдут, спрошу, — усмехнулся он.

— Господи! — Элизу трясло. Она сжала кулаки, стараясь успокоиться. — Что, что происходит?

Десять хорошо вооруженных мужчин медленно приближались к ним.

— Опусти меч и умрешь быстро, Ричард, — произнес самый старший. — Нас здесь достаточно, чтобы тебе не победить.

— Ты хорошо знаешь, что я никогда не опускаю оружия, Дуглас.

— Ты не должен был приезжать сюда один. Хочу, чтобы ты знал, мне не хотелось так поступать.

— Мне тоже.

Мечи ударились друг о друга, высекая искры. Элиза впервые видела настоящий бой так близко. Человек, который в одиночку выдерживал атаку шестерых нападавших, был не новичком на поле боя. Не случайно оказавшимся рядом обычным солдатом. Элиза, как зачарованная следила за боем. В себя ее привел отрывистый приказ.

— Хэй, Мэтт, Гамлинг, нам нужна девушка! Не дайте уйти!

Один из воинов кинулся было к Элизе, но натолкнулся на острие кинжала.

— Проклятье! — мелит переводил злой взгляд с длинного пореза на своей руке на замершую с ножом в руке Элизу. — Ах, ты английская сучка! — и крикнул кому-то за спиной девушки. — Хватай ее, Гамлинг!

Выполнить приказ Гамлинг не успел. Из чащи на него темной молнией кинулся волкодав. Крик, вырвавшийся из горла воина, был ужасен. Элиза, стараясь не смотреть на то, что ее пес сделал с только что живым человеком, упала на одно колено и дрожащими руками сдернула с плеча мертвеца лук и колчан со стрелами. Тетива ранила пальцы, но Элиза не думала боли. Она вскинула лук, прицелилась и выпустила стрелу. Цели были близко, промахнуться трудно. Стрелы со свистом уносились вперед. Элизе хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, как меняется лицо человека, когда в его горло впивается стрела. К горлу волной подкатила тошнота. Рука дрогнула и в третий раз она промахнулась. Вместо того, чтобы упасть замертво, Мэтт схватился за простреленную кисть. Вскинув меч, он с криком:

— Дьявол! Дуглас, мне плевать, что ты хочешь видеть ее живой! — кинулся на девушку.

Элиза отшатнулась, запуталась в полах своего платья и опрокинулась на спину. От удара у нее перехватило дыхание, она выронила лук и едва успела откатиться в сторону. Мэтт споткнулся о камень, не сумел удержаться на ногах и растянулся на земле, там, где намеревался зарубить Элизу.

В следующий момент, девушку грубо подхватили под руку и рывком поставили на ноги.

— Убирайся отсюда, — хрипло велел ей Дикон.

— Я убью эту английскую девку! — Мэтт, шатаясь, поднимался на ноги

— Остановись, Мэтт. Я приказываю тебе!

— Нет, я прикончу ее!

«Ализон»

Словно легкий ветерок прошел по лесу, охлаждая разгоряченные боем лица людей. Элиза невольно опустила ладонь на ствол дерева и почувствовала под пальцами вязь рун. Девушка откинула голову и рассмеялась чужим незнакомым ей смехом.

Дуглас раньше других понял, что сейчас произойдет. Он сорвал с плеча стоявшего рядом с ним воина лук, кинул стрелу к тетиве и выстрелил. В следующий момент в лесном святилище остались только жаждущие крови воины друидов. Девушка и Хозяин Севера бесследно исчезли.

— Они здесь! — рычал Мэтт. Он, размахивая мечом, носился между менгирами. — Я знаю, они близко!

— Ты уже ничего не найдешь, — устало произнес Дуглас. — Стрела довершит начатое. Уходим.

Воины, недовольные исходом боя, растаяли в лесной чаще.

*****

Дикон не стал обдумывать, что произошло, отложив это на более подходящее время. Он устало опустился на один из торчавших из земли камней и взялся за древко торчавшей из плеча стрелы.

— Встаньте немедленно! — на него внезапно налетела Элиза, о которой он успел забыть. — Можно проявить хоть толику уважения к тому, что спасло вашу жизнь?

— Что?

Мысли путались.

— Встаньте, — повторила она не сулящим ничего хорошего тоном. — Я помогу вам.

— Идите ко всем чертям, — силы спорить у него не было. — Уходите.

Дикон отмахнулся от девушки и резким рывком вытащил стрелу.

— Проклятье!

Сцепив зубы, он зажал рану, из которой толчками вырывалась кровь. Сознание ускользало в темный водоворот. Не в первый раз раненый, Дикон однако не мог припомнить, чтобы хоть когда-нибудь был настолько плох.

— Вы истечете кровью.

— Я сказал, уходите, — раздраженно бросил он. Ноги подкашивались. — Что за дьявольщина..

Дикон мотнул головой, но туман перед глазами только сгустился. Рана уже не просто ныла, а пылала нестерпимым огнем. Он бессильно опустился на землю. Элиза, уже не опасаясь сопротивления, бросилась к нему. Раны на ее взгляд были не опасны, и Элиза не могла понять причину сильного жара, которым буквально пылал неподвижно лежащий мужчина. Она туго перевязала рану его на плече куском своего плаща и отыскала взглядом Берта. Черный волкодав на миг замер на месте, а потом устремился в чащу. Элиза знала, что пес будет бежать, не останавливаясь, пока не доберется до замка и не отыщет Ханну. Та поймет, что хотела сказать ученица и самое позднее через три четверти часа будет здесь. Но страх не оставлял ее. Элиза обернулась через плечо и посмотрела туда, где нашел свою смерть Юстас. Кто были те люди? Почему напали? Почему хотели убить этого человека… Ричарда?

«Много ли нужно мужчинам, чтобы начать убивать друг друга. Они хотели убить его и схватить меня.»

Элиза перебирала в памяти лица нападавших, но не могла припомнить, чтобы хоть однажды встречала кого-нибудь из них. Как бы то ни было, сейчас было нужно вернуться в замок и передать спасшего ее человека в руки лекаря, а Юстаса достойно похоронить. Все прочее подождет.

— Миледи! Госпожа Элиза! — голос Тима донесся до ее слуха будто издали. — Госпожа!

Элиза облегченно вздохнула. Наконец-то.

— Тим! Сюда! — крикнула девушка, но паж, словно не слышал ее.

Конец ознакомительного фрагмента.