Грядущее и неизбежное

Анду Лив

Августа – видная и красивая девушка из обеспеченной семьи. Однако, мало кто знает, что первые десять лет своей жизни Августа провела в подольском детдоме. Опеку над ней взял сродный брат Ян. Когда ей исполняется восемнадцать лет, жизнь преподносит ей новый удар – удар, противостоять которому может лишь она. Августа еще слишком юна, но она понимает: что бы ни случилось – человек должен справиться с той задачей, которая упала на его плечи, пусть даже они еще совсем хрупкие и молодые.

Глава 3

С каждым новым прожитым днем Августа все больше и больше склонялась к ответу «нет». Ее любовь, к сожалению, оказалась не вечной. Она всеми силами пыталась притупить все чувства к Глебу, хотела забыть думать о нем вообще.

Все шло ровно, по-тихому. Ян с Марией, а иногда без нее, по-прежнему мотался в Москву. Аня с Августой каждый день навещали Зосиму в больнице, и все выглядело так, как будто жизнь спокойно переворачивала страницу за страницей, день за днем, превращая все в нудную цикличность.

Между тем в разгаре был первый месяц учебы в институте, куда поступила Августа. Не сказать, что она была удовлетворена своим выбором, но от предложения Яна перебраться учиться в Москву она отказалась. На это было множество причин: это и семья, и Зосима, и глупая надежда на то, что Глеб вернется…

Августа равнодушно следила за своим учителем с высоты аудитории. Она садилась всегда подальше, немного с краю, украдкой попивала сок, слушала музыку и переглядывалась с каким-то мальчиком из их группы, с которым она еще не успела познакомиться. Ей было не очень интересно, но все же временами она брала себя в руки, выпрямлялась, освобождала уши и внимательно слушала пожилого высокого мужчину.

В тот день она так себя и вела. Она старательно погружалась в мысли о науке и теперь ее даже не отвлекали взгляды впереди сидящего одногруппника и звонки Ани, которые она сбрасывала, когда была на парах… Но что-то темное все-таки наваливалось на нее. Ужасное ощущение вдруг нахлынуло на нее и ей вдруг стало тяжело дышать. Ей неожиданно захотелось поговорить с Аней. Узнать, в чем дело и почему она так назойливо звонила несколько минут назад.

Она устало отложила ручку в сторону и, опустив наваливающиеся веки, почувствовала, как ее ведет в сон. Неожиданно двери в аудитории распахнулись и вошедшие три человека в форме угрюмо представились. Августа отвлеклась на них, но ее спокойствие снова ввело ее в сон.

— Алаева Августина здесь? — громко спросила женщина в форме.

От неожиданности девушка встрепенулась, огляделась по сторонам и поняла, что в считанные секунды стала всеобщим центром внимания. Августа настороженно встала с места и вопросительно посмотрела на вошедших людей.

— Собирайте вещи, — женщина отошла с коллегами подальше и, дождавшись Августу, они вышли в коридор.

— Что происходит? — испуганно заговорила девушка.

— Минуту, Августа, — с каким-то уважением и с особой добротой говорила женщина, — сейчас мы все объясним.

Они провели ее в пустую комнату, на время освобожденную специально для них, и, присев за стол, Августа почувствовала, что вся дрожит. Мимоходом они представились ей, и теперь эти трое, чьи имена она все равно не запомнила из-за волнения, сидели напротив и сосредоточенно смотрели на нее.

— В чем дело? — еще раз повторила Августа, начинающая нервничать из-за молчания.

— Дело в том, — тихо и взволнованно начала женщина, — что сегодня ночью ваш брат, Алаев Ян, вместе с его женой попали в автокатастрофу.

Сердце резко подскочило, ударило, все ребра будто заныли, подступила тошнота. Взгляд Августы говорил: продолжайте. Женщина переглянулась с коллегами и почувствовала, как сделала полдела.

— Оба погибли на месте.

В это мгновение внутри Августы все заклокотало. Будто сердце — вдребезги. Его осколки впились в плоть, потекла кровь и эта горячая бурлящая жидкость, переполняющая организм, поднимается выше и выше, в голову, которая сейчас же должна взорваться!

Именно так представилась Августе эта трагедия, которая не могла уложиться в ее голове. Столько мыслей, и все воедино, в одночасье, и все уже течет через край!

Ее ноги стали ватными, ледяные тонкие пальцы дотронулись до лица. Через секунду брызнули слезы.

— Огромный грузовик… — голос женщины дрогнул, — не справился с управлением. Был поворот… Он перегородил весь путь, и проезжающие машины стали просто жертвой случайности… Машину вашего брата выбросило с трассы, они перевернулись.

— Они мучились? — Августа, покачиваясь, встала со стула и отошла в глубину комнаты.

— Нет. Говорят, все произошло так быстро… Навряд ли они смогли полностью осознать, что происходило в те последние секунды…

Произошла пауза, во время которой комнату настигла тишина. Августа стояла спиной к представителям органов опеки, прижав руки ко рту, она завороженно наблюдала за седыми грузными облаками в окне.

— Думаю, вы понимаете, зачем мы здесь, — начала женщина. — У вас еще есть родственники?

— Нет, — глухо отвечала девушка.

Она даже не догадывалась, что несколько лет назад ее брату приходилось отвечать то же самое.

— И со стороны жены никого?

— Нет. Я одна.

— Сколько вам лет?

— Восемнадцать.

Люди сзади нее переглянулись.

— Вы осознаете, что теперь этим детям прямая дорога в детдом?

— Да.

— Повернитесь к нам, пожалуйста. Присядьте.

Августа поняла смысл этих слов не сразу. Она шевельнулась в их сторону, и людям стало не по себе. Девушка бесшумно села напротив них, ее лицо было влажное, темное, с выступающими синими венками. Ее глаза смотрели как-то ненормально, они были полны желчи, горечи, страдания. Глубина глаз пугала.

— Вы — единственный шанс для детей, чтобы остаться в семье, — внушающе заговорила женщина.

— У них больше нет семьи, — с неожиданной грубостью отрезала Августа.

Люди снова переглянулись, и женщина, как бы готовясь к моральной борьбе, придвинулась ближе к столу.

— То есть вы не против, чтобы, — в этот момент она раскрыла документ и начала читать, — пятнадцатилетняя Анна, пятилетний Максим, двухлетние двойняшки Дарья и Павел, а также семимесячный Герман, оказались в детском доме?

— Против, — Августа сжала губы и озлобленными глазами сверкнула на женщину.

— Тогда вам следует взять этих детей на попечение… Нужно оформить опекунство…

— Но как?! — взорвалась Августа. — Я не смогу! Господи, мне только недавно исполнилось восемнадцать! Я еще сама ребенок!

— Она права, — проговорил мужчина, сидевший поодаль.

— Как вы можете так говорить? Это же ваша семья, которая на грани распада! — возмутилась женщина, встретившись взглядом с Августой.

— Вы можете говорить что угодно! — с чувством заговорила девушка. — Но я ничего не знаю и меня никто ничему не учил. Я сама провела десять лет жизни в детдоме. Я не знала ни что такое любовь, ни что такое ласка и забота. Теперь ответьте мне, как я могу воспитать этих детей, дать им все эти необходимые чувства, которых я сама никогда не испытывала?! Как я смогу жить, если узнаю, что с ребенком что-то случилось по моей вине?!

Мужчина, сидевший поодаль, привстал и, взяв под локоть женщину, вышел из комнаты.

— Подождите немного, — сказал другой и, собрав документы, последовал за ними же.

Августа растерянно проводила их глазами и, встав из-за стола, вцепилась руками в волосы. Нарастающая боль снова навалилась на нее, ее ноги подкосились, девушка села в угол комнаты и громко зарыдала.

— Августа! — раздался звонкий, до боли знакомый голос.

Девушка подняла тяжелую разболевшуюся голову и, увидев подбегавшую Аню, разрыдалась еще больше.

— Августа…

Аня встретилась глазами с Августой и они крепко-крепко обняли друг друга. Почувствовав Аню, ее тепло, ее раненую душу, которой было гораздо больней, Августа переменилась. Она так испугалась за нее, что все ее мысли ушли на задний план. Августа трогала, ощущала родное тело, родную душу. И пускай это вовсе не так, пускай они не родные друг другу… Августе представился образ детей, и она готова была провалиться под землю.

— Августа, ты понимаешь, что нас отдадут в детдом? Августа, ты понимаешь это?! Августа!!! — закричала через дикие рыдания Анна.

— Нет, не понимаю, — приподнимаясь, завороженно отвечала подруга.

— Ты должна принять нас, слышишь? Ты должна стать для нас мамой! — заныла девушка, крепко ухватившись за колени Августы. — Не бросай нас, слышишь?!

Эта фраза эхом откликнулась из каждого уголка этой комнаты. В голове Августины мелькала одна мысль за другой, и одна из них была о том, что она никогда в жизни не думала, что ее лучшая подруга будет умолять, стоя перед ней на коленях, стать ее мамой.

Между тем люди, вышедшие из кабинета, еще раз внимательно изучали документы.

— Боже мой, не могу находиться в этой комнате, — фыркнула женщина, — боюсь не справиться с собственными эмоциями.

— Лена, ты всегда справлялась, — перебил мужчина, протягивая ей бумаги. — Посмотри там все же, что со стороны жены…

— Мать ушла из семьи давным-давно, по документам, умерла в 2000 году. Сбила машина.

— Сестер нет никаких?

— Нет. Мария была единственной в семье. Отец умер два года назад.

— Тупик. Что делать?

— Ничего не делать, забирать детей, вот что!

— Подожди, девушка не в себе. Дай оклематься ей, дай подумать!

— По-моему, она уже все решила!

— Ей только что сказали о смерти брата и его жены, — вмешался другой, более пожилой мужчина, — ты думаешь, человек после такого может принимать какие-то решения и вообще здраво мыслить?

— А может, у семьи есть какие-нибудь хорошие друзья? — женщина вдруг переменилась.

— Навряд ли, семья была не очень общительная… Единственный друг семьи, как говорила их старшая дочь, некая Зосима…

— Сколько ей лет? В браке?

— Пять неудачных браков и пятьдесят лет. Лежит в больнице с подозрением на рак легких.

Люди, уставшие искать пути выхода, рассеянно посмотрели по сторонам.

— Ну, все, думаю, тут уже все ясно, пойдемте, — скомандовала женщина.

— Стой! Этих детей нельзя в детдом! Нужно найти любые выходы!

— Здесь больше нечего и думать!

— Подожди же ты, это ведь Алаевы! Это же золотые дети, черт возьми! Как мы их упрячем в детдом?!

— За ними еще огромное состояние, — подхватил второй мужчина.

— Зачем детям портить жизнь?

— Нужно предложить девушке еще раз. С ней сейчас старшая дочь Яна, думаю, она вразумит ее.

— Мы получим от нее согласие и поставим это дело на быстрое оформление. За месяц или два мы установим ее опекунство над детьми и уладим все документы…

— Два месяца много! Раз она единственная родственница, дело должно передаться мгновенно!

— Постойте, все это время дети будут в детдоме… — заговорила женщина.

— Я думаю, это никому не понравится… Поэтому дело нужно передавать быстрее…

— Быстрее?! — усмехнулся пожилой мужчина. — Чувствую, тут пахнет взятками…

— Алаевы богаты, здесь не возникнет проблем.

— Да что вы несете! Оба! — обозлилась женщина. — Взятки! Мы ведь даже согласие от нее не получили!

В этот момент дверь кабинета, рядом с которым стояли люди, отворилась, и из нее вышагнула Августа. Она оставила Аню чуть поодаль и, подойдя к людям, начала что-то говорить.

От волнения Аня зажевала замок от куртки, ее мокрое от слез лицо покрылось маленькими стоками пота — голова кружилась необъяснимо сильно. Она с нетерпением ждала хоть какого-нибудь знака, обещающего, что все хорошо. Августа стояла спиной к ней, люди внимательно наблюдали за девушкой. Немного погодя их голоса раздались более громко, и пожилой мужчина дружелюбно обнял Августу.

Аня оперлась о дверной косяк, облегченно, странно подергиваясь, вздохнула, и опустила тяжелую бунтующую голову…