Грядущее и неизбежное

Анду Лив

Августа – видная и красивая девушка из обеспеченной семьи. Однако, мало кто знает, что первые десять лет своей жизни Августа провела в подольском детдоме. Опеку над ней взял сродный брат Ян. Когда ей исполняется восемнадцать лет, жизнь преподносит ей новый удар – удар, противостоять которому может лишь она. Августа еще слишком юна, но она понимает: что бы ни случилось – человек должен справиться с той задачей, которая упала на его плечи, пусть даже они еще совсем хрупкие и молодые.

Глава 6

— Тебя не должно быть здесь! И ты прекрасно понимаешь, где ты должна находиться!

— Августа, мое место здесь! — настырно говорила Зосима. — Я пришла к тебе на помощь, неужели ты меня выгоняешь?!

— Зосима, ты делаешь только себе хуже! Ты должна быть в больнице, должна беречь себя!

— Про себя я уже все знаю, а вот вы здесь все на грани!

— С чего ты взяла…

Зосима не ответила на вопрос и, громко топая ногами, ушла с ребенком в детскую. Августа устало села на стул и потерла лоб, все еще не успокаиваясь, что Зосима теперь с ними.

— Помоги мне, Августа, — тихо проговорил Максим, пододвигая пазлы.

Девушка пододвинулась к нему и перевела внимание на картинку, которая должна в итоге получиться. Максим громко вдохнул воздух и, сложив руки в закрытую позу, отвернулся от Августы с надутыми губками.

— Чего ты так пыхтишь? Не расстраивайся, я сейчас помогу тебе, — улыбнулась Августа, заполняя мозаику пазл за пазлом. — Ну, посмотри… Вроде выходит…

— Мне грустно… — Максим резко встал из-за стола и пошел наверх.

Его шаги были быстрыми — он хотел быстрее уйти, хотел быстрее скрыть свои глаза, которые наполняются слезами. Мальчик ходил по комнатам: заходил то в одну, то в другую. Он искал себе пристанище, место, где его никто не потревожит. Он искал тепло и заботу, как раньше. Разыскивал что-то родное и близкое до тех пор, пока не наткнулся на спящую калачиком Анну, чьи рыжие волосы распластались по всему дивану и доставали до пола. Максим с иронией посмотрел на нее, взял теплый плед из спальни и, тихонько накрыв Аню, залез к ней, словно птенец, словно к маме под крылышко…

В доме наступил сончас, все было тихо и только огромные часы в зале выполняли свою работу. Зосима внимательно посмотрела на них, прищурилась и стрелки остановились.

— Как ты это сделала? — вошедшая в комнату Августа с изумлением смотрела то на Зосиму, то на остановившиеся часы.

— Сила мысли…

Августа мало что поняла. Она оглядела спящих детей и присела к Зосиме.

— Мы совсем перестали навещать тебя в больнице, — прошептала она, положив голову на ее плечо.

— Какая, к черту, больница, раз у вас здесь такое! — громко прокашлявшись, Зосима взглянула на детей. — Последние дни лучше провести здесь, с вами вместе…

— Зосима, ну чего ты опять начинаешь!

— А что? Ох, Боже мой, эти детки… Как же я люблю детей!

— Почему же ни с одним из твоих пяти мужей не вышло завести ребенка?

— Не знаю, почему не вышло… Но все же не вышло, к сожалению.

— А кого из всех ты любила больше? — полюбопытствовала Августа. Ее улыбка заразила Зосиму и та засмеялась.

— Самого первого, Алексея. Я поняла, как сильно его люблю уже после развода. У нас с ним были большие разногласия, крупные ссоры, да и вдобавок мои способности, которые раскрылись уже позже. Он не боялся их, единственный, он обижался на меня за то, что я не сказала ему это сразу! Ну а потом, после развода, с ним единственным я продолжала общаться, он поддерживал меня и помогал во всем. Даже помогал твоему брату, когда я только что приволокла его, больного, из леса. Проводил у его кровати сутки, привел служебный персонал… В конце концов, спас моего малыша…

Женщины переглянулись и тут же отвели взгляды. У обоих появились слезы, которые они не хотели показывать.

— А у него есть жена? — Августа быстро перевела разговор.

— Нет. На что ты намекаешь?!

В комнате раздался громкий хохот, который тут же прекратился: дамы вспомнили о спящих. Зосима шутливо ударила девушку по колену и глухо закашляла.

— Посмотри теперь, сколько у тебя деток… — умиляясь, говорила Зосима.

— И подумать не могла, что у меня будет столько детей!

— А сколько ты планировала себе на будущее?

— Я вообще ничего не планировала, а Глеб, он как заведенный… Доставал меня своими желаниями, хотел, чтобы я родила ему кучу детей, и лежал всю ночь придумывал им имена. Ненавидела его в те минуты: спать не дает, да еще и бесит меня! Я вообще не собиралась рожать ораву. Я говорила ему, что у меня будет обвисшее тело, грудь, как уши у спаниеля, задница, как у коровы, и целлюлитные огромные ляхи. Я объясняла ему, что распухну, а он постоянно перебивал и говорил, что будет любить меня любую, хоть какую…

Зосима с удовольствием посмотрела на девушку и увидела все ее мысли.

— О чем ты думаешь? — спросила она после некоторого молчания.

— О нем, — Августе было ни к чему врать женщине, которая все знает, но которая любит устраивать проверки. — Ну а ты о чем думаешь!?

— Ты застала меня врасплох! — Зосима хохотнула и сделала наигранное недовольное лицо. — Об Алексее!

— Любишь его?

— Что за логика! Если думаю о нем, значит, сразу люблю? Нет, Августа, вся любовь уже давно прошла. Прошла еще тогда, когда тебя на свете не было!

— Ну не преувеличивай! Алексей очень хороший, добрый и надежный человек! А главное, умный, и врач что надо!

— Кстати, этот врач скоро примчится сюда, — женщина покосилась на окно и замерла.

Августа не сразу поняла, что имела в виду Зосима. Тем временем ясновидящая повернулась к окну и подняла указательный палец, как бы прислушиваясь через громкий дождь к тому, что происходит на улице. Через несколько секунд, как и предполагалось, где-то вдалеке загудели шины, а потом прерывисто и жалостно скрипнули перед самым домом. По скорости передвижения можно было сразу отметить, что Алексей не в духе.

— Августа, давай-ка быстренько перенеси детей в детскую, а я пока открою дверь.

— А дверь открыта… — пробормотала Августа и покосилась на прихожую, в которой уже раздались громкие тяжелые шаги.

— Зосима! — раздался мужской голос.

Что-то сильно сгрохотало, и в комнате появился мужчина, так сказать, в самом расцвете сил. Он был в сером костюме, черной рубашке под цвет его волос, которые уже седели. Алексей был среднего роста, плечистый и крупный, но это вовсе не означало, что он был полный. Загорелая рука с огромными наручными часами рывком убрала нависшие на лоб волосы, карие глаза сверкнули настороженностью.

— Я не понял, Зосима, — проговорил он, остановившись на далеком расстоянии от женщины.

Та опустила глаза и недовольно поджала губы, словно ребенок, который украл с полки заветную конфету и понимает, что он провинился.

— Я не понял, Зосима! — еще больше сверкнув глазами, проговорил Алексей. В его голосе послышался рык льва.

— Мое место тут. Я так решила.

— Что значит, ты так решила?! А лечение?! А лечение, Зосима?

— Мне не нужно твое лечение!

— Что значит не нужно?! Что значит — мое? Что за бредовую идею ты опять вбила себе в голову?! Ты все такая же упертая, как и раньше!

— Ну и пусть!

— Боже мой, Зосима! Не успел я уехать в командировку, как ты собрала свои вещички и смылась из больницы, будто бы тебя там никогда и не было! — Алексей подошел к ней ближе, и Зосима при своем внушительном росте показалась меньше.

Августа, наблюдавшая за сценой из другой комнаты, решила, что теперь самое время выйти и защитить бедную Зосиму или, наоборот, сдать ее со всеми потрохами. Девушка на мгновение остановилась в нерешительности — что же ей делать?

— Здравствуйте, — нерешительно улыбнулась она, все-таки выйдя в зал.

— Здравствуй, Августа. Вразуми эту ненормальную, что ей место в больнице!

— Я ей говорила то же самое, она уперлась.

— Упертая, да еще к тому же смертельно больная! Ужасный дуэт…

Мужчина развернулся, отчаянно махнул рукой и вышел. Августа взглянула на зажатую Зосиму, которая по странности казалась теперь спокойной и послушной. Она смотрела вслед мужчине и ее глаза наливались необъяснимым светом.

— Мне кажется, так не смотрят на мужчину, который безразличен, — приметила Августа, уходя из комнаты.

Она выбежала на улицу и, оглядевшись, окликнула Алексея. Тот остановился у выхода из сада и лениво, как бы принудительно, обернулся. Августа сильнее закрылась кофтой, сгорбившись, подошла к нему и предложила зайти под навес, чтобы не промокнуть.

— Скажите мне, насколько все серьезно? — спросила она, присаживаясь на скамью рядом с ним.

— Очень серьезно, Августа, очень серьезно… — нахмурившись, начал он. — Ее рак на третьей стадии. Если она сейчас перестанет лечиться, он мгновенно перейдет на четвертую стадию, а это — смерть.

— Почему же сразу смерть?! — обеспокоилась Августа. — Разве ничего нельзя будет сделать?

— Нужно делать сейчас, Августа, сейчас! А потом при всех моих усилиях я смогу только лишь максимально продлить ее жизнь, сделать максимально комфортными ее последние дни. Понимаешь, Августа, четвертая стадия — самая последняя стадия. Опухоль выходит за пределы легкого и, проще говоря, распространяется на соседние органы, после чего присоединяется раковый плеврит и всё, аплодисменты, жизнь, как снятая драма, стремительно подходит к концу!

— Я думаю, что раз Зосима так ведет себя, значит, она уже видит свое будущее и знает, чем все кончится. Знает и поэтому не видит смысла дальше лечиться, ведь все приведет лишь к одному результату…

Алексей принял слова Августы глубоко в сердце. Он наклонил голову, сжал руки и закусил губу, показав тем самым, как сильно он нервничает и сколько мыслей сейчас бродит в его голове. Одним потоком, с мыслями об одном желании и об одном человеке.

— У меня сердце кровью обливается, когда я думаю об этом, — признался он, подняв расстроенные глаза. — Она наглоталась таблеток, полежала под капельницами и думает, что теперешнее ее состояние останется надолго. Нет! Завтра же ее организм снова начнет чахнуть и с каждым следующим днем она будет все слабее и слабее!

Он встал с места и, не найдя необходимых слов на прощание, вышел под проливной дождь. Его спина ссутулилась, голова наклонилась еще больше, как бочонок, полный тяжелой жидкости. Его раздумья и нервозность привели Августу к очевидной догадке, которая, впрочем, может уже являться и правдой.

— Эти двое любят друг друга, но упорно не хотят этого признавать…

Августа осталась одна возле дома, и только резкий плач ребенка отвлек ее от раздумий. Она зашла обратно, потерла охладевшие руки и подошла к ревущей Даше.

Вечер приблизился незаметно и очень быстро. Небо, целый день проливающее слезы, было затянуто серыми мрачными тучами и поэтому домочадцам действительно было легко потеряться во времени.

Конец ознакомительного фрагмента.