НА КРЮЧКЕ

Андрей Щупов

Повесть «На крючке» продолжает повествование романа «Время стай». Выживший киллер Лумарь начинает свою собственную игру, замышляя отнять у спецназовцев агентства «Кандагар» похищенные изумруды и золото. Однако легкой и стремительной операции отъема не получается. Схватка перерастает в жестокое противостояние двух сторон…

Глава 10

Проще было бы оставить Натаху дома. Проще, но не разумнее. Прожив на свете девятнадцать годков, Натаха по-прежнему оставалась ребенком — и ребенком совершенно не приспособленным к этому миру. Существо, созданное для любви, чудес и опеки. Увы, современные государственные системы не переваривают таких великовозрастных недорослей, тем не менее, они есть, и, может статься, именно их присутствие делает земное существование не столь скучным и упорядоченным. Кроме того, присутствие дамы в машине делало поездку более безопасной. Отстраненно Зимин понимал, что в какой-то степени подставляет Натаху, но с другой стороны абсолютно не знал, что же с ней делать. Могло статься, что оставлять ее здесь было гораздо опаснее, нежели забирать с собой. Да и сама Наталья за пару недолгих недель успела привязаться к нему как собачонка, и вопрос о том — ехать или не ехать — перед ней даже не стоял. Женщины — удивительные существа и порой врастают в мужчин, как цветы в добрый чернозем. И пока последние размышляют и хлопают глазами, слабые корешки успевают опутать все видимое пространство, превращая расставание в нечто абсолютно немыслимое. Разве что собраться с духом и вырвать из почвы росток, но на это решится не каждый. Во всяком случае сам Стасик, ранее легко и просто расходившийся с девицами всех возрастов и рангов, в этот раз сил в себе на расставание не находил.

Наташка изумляла его своей беззащитностью — и этой же самой беззащитностью, как оказалось, удерживала на прочной привязи. Они и познакомились-то в престранных условиях. На рынке Эльмаша при скоплении сотен людей сморщенный мужичонка в упоении долбил ногами упавшую на землю Наталью. Время от времени нагибаясь, норовил достать и кулаком. И непонятно, что больше поразило тогда Зимина — истошные крики избиваемой или абсолютное спокойствие окружающих. Людей вокруг было видимо-невидимо. Конечно, на забияку-мужичонку оглядывались, иные бабульки похрабрее даже подходили ближе, но никто однако вмешиваться не спешил. Российский домострой уверенно правил балом. Да и не только домострой, если разбираться по сути. Радушие и равнодушие славян уживаются друг с другом в самом парадоксальном симбиозе. Оттого и лупят в армии нашего брата немногочисленные кавказцы да азиаты. Все равно как на том же рынке Натаху. И сто Иванов пасуют перед двумя десятками Ибрагимов или Казбеков. Не потому что трусят, потому что такой вот курьезный менталитет. Без идеи и вождей драться не приучены. Даже если понимают, что нужно засучивать рукава.

Таким образом, Стас Зимин оказался единственным, кто решился полюбопытствовать происходящим. На вполне интеллигентный вопрос мужичонка ответил площадной бранью, из которой Стас все же выяснил, что дело творится и впрямь вполне семейное. Заботливый папенька просто-напросто учил уму-разуму родную дочуру. Учил незатейливо — кулаками, но ведь не вожжами, в конце концов, не оглоблей! А посему и не след было встревать всякому встречному-поперечному в семейный интим!

Тем не менее, Стас встрял, и от короткого крюка под дых незадачливый родитель сник, опустившись на ближайшую лавочку. Тут же, кстати, нашлись и непрошенные заступники, праведно возмутившиеся вызывающим поведением молодого человека. Все-таки — папенька, не чужак со стороны, а значит, и право на дочь имеет вполне законное. А в следующую минуту Зимин выяснил у поднявшейся Натахи обстоятельства нехитрой семейной драмы. Когда гены требует, нужно пить, а если пить не на что, то это самое «что» где-то необходимо срочно добывать. Можно, конечно, поработать грузчиком, пособирать по скверикам тару, но все-таки проще сдавать что-нибудь в аренду. Например, лишнюю комнатенку, если таковая имеется, или родную дочь. Последнее — выгоднее и не в пример интереснее, но вот беда — чадо порой проявляет строптивость и уклоняется от своих дочерних обязанностей. Словом, очередной клиент от доченьки ничего не получил, а, не получив, потребовал денежки назад. Денежки пришлось отдать, зато и любимую дочуру рассвирепевший папаша даже не сумел довести до дома — принялся вразумлять при всем честном народе.

Узнав подоплеку скандала, Стас вновь вернулся к отцу Натальи. Кулаки зудели так, что думалось только о том, как бы ненароком не убить. Заморыш был еще тот, хватило бы одного крепкого удара. Редкие вопли сердобольного народа, радеющего за отцовские права, его не слишком трогали, и все же утюжить опустившегося в конец опойку бывший спецназовец не стал. Постоял рядом, поглядел и отошел в сторонку. Но что-то все-таки в душе его перещелкнуло. Поманив к себе Наталью, он объяснил, что временно лишает папахена отцовских прав и забирает ее с собой. Протянув платок, помог утереть разбитое личико. После чего двинул с рынка прочь. Наталья могла и не идти за ним, но она пошла.

Гнилозубый папочка пытался, правда, что-то такое вякнуть вдогон, но Стас даже не обернулся. Так и получилось, что в его двухкомнатной квартирке поселилось это сонное чудо — абсолютно незлобивое, умеющее рисовать на обоях марсианской красоты пейзажи, заглядывающее в глаза с такой преданностью, что о том, чтобы лишать Натаху крова, вскоре неловко было уже и думать.

Поэтому и в этот путь они отправились вместе — Стас Зимин за рулем, Натаха — рядышком, закутавшаяся в плед, в обнимку с двухлитровым китайским термосом. Расчет Стаса оправдался. Присутствие дамы успокаивало блюстителей ГИБДД, и на всех постах, едва заглянув в салон, их пропускали беспрепятственно.

Отъехав от города на пару десятков километров, Стас свернул на обочину, к придорожным кустам. Подобные дела лучше делать при свете дня, но очень уж не терпелось узнать, чем же его нагрузили.

— Мотор поломался?

— Да нет, подышим свежим воздухом отдохнем. — Стас выбрался наружу, шутливо скомандовал: — Кавалерам направо, дамам — налево.

Натаха высунула голову из окна, глядя в небо, восхищенно заахала:

— Ой, какие звезды! Ты только посмотри. Как бенгальский орех!

«Бенгальский орех» — это было вполне в Наткином духе. Лицо «как коржик», а глаза «как солнышки» — подобными сравнениями была пересыпана вся ее речь. Вполуха прислушиваясь к восторженному лопотанию пассажирки, Стас приступил к исследованию «Москвича».

Машинка была явно бэу, но, судя по всему, капитальный ремонт прошла достаточно недавно. Изучив подкапотную требуху и бегло простучав стенки, Зимин заглянул в багажник и присвистнул. Все оказалось намного проще, чем он думал. Не стоило терять и время. Среди прочего хлама небрежным рядком стояли обычные жестяные банки из-под масляной краски. Не новенькие — с пятнами олифы и легкой ржавчинкой на крышках. Рядом лежали обмотанные полиэтиленом кисти, измазанные краской тряпки, несколько рулонов дешевых обоев и пластиковая бутылка растворителя. Словом, совершенно невинный натюрморт заурядного маляра, решившего выбраться на загородную дачу с целью косметического ремонта последней.

Стас с интересом повертел жестянки в руках, покачал головой. Даже цвета подобрали разные, умники хреновы! На первый взгляд, задумка не ахти какая, однако вполне добротная. Запах краски — вещь подлая, у любого пса нюх отобьет. Опять же — глубже прятать не всегда надежнее. Пожалуй, вот так — на самом виду да еще в обрамлении кистей и тряпок — гораздо безопаснее. Он не мог, конечно, утверждать на все сто, что именно в жестяных банках спрятан товар, но внутреннее чутье подсказывало, что так оно и есть.

— От машины далеко не убегай, я скоренько.

С двумя банками в руках Зимин отошел в ближайшие кусты, повертев головой, убедился, что Наталья его разглядеть не может. Присев на корточки, расстелил на земле заранее приготовленную клееночку, еще раз осмотрел банки. Без хитростей, конечно, не обошлось. Вместо пломбочек использовали бумажные полоски. Из обыкновенной газеты. Вооружившись отверткой, Стас аккуратненько вскрыл одну из банок, подцепил таким образом, чтобы сохранить охранительную полосу. В нос шибануло густым и едким. Он поморщился. Да уж, песикам тут и впрямь делать нечего!.. Подсвечивая себе фонариком, Зимин сунулся в маслянистую глубь древесным прутиком, легонько помешал — и почти тотчас наткнулся на тугой и явно инородный ком. Сам себе улыбнулся. Вот оно — долгожданное Эльдорадо! Яд, которому уготовано отправить на тот свет добрую половину человечества. Причем — с полного согласия последней. Как говорится, зачем нам реалии, если виртуалии лучше?

После серии манипуляций на свет удалось извлечь упакованный в металлизированную оболочку вытянутый в цилиндрик пакет. Покачав его перед лицом и на глазок попытавшись определить вес, Стас опустил пакет обратно в краску, отверткой вскрыл вторую банку. Не слишком удивился, обнаружив в ней точно такой же металлизированный пакет.

Вот и все. Ребус для тинэйджеров. Шесть банок и шесть загадочных пакетов. Спрашивается, с чем? Ясно, что не с какой-нибудь дешевкой.

Вновь запечатав банки, он вернулся к машине. Наталья куда-то убрела — вероятно, по дамским делам, и, не теряя времени, Зимин наскоро протер руки ветошью, по сотовому телефону вызвонил Лосева.

— Тимох? Это я.

— Понял. Говори.

— Извини, что разбудил, но есть новости.

— Надеюсь, приятные?

— Я в пути и только что обнаружил багаж. Он в банках из-под краски. Шесть увесистых пакетиков. Голову даю на отсечение, что это героин.

— Много его там?

— Только не свались со стула! По моим прикидкам не меньше полутора килограммов.

— Ого! — Тимофей присвистнул. — Больше, чем на лимон. Значит, не пустышка как в прошлый раз?

— В том-то и дело. План сработал, так что этих цуциков можно смело брать за жабры.

— Не спеши, торопыга. Что им могут предъявить? Твою посылку и твои показания?

— Но это же героин! И не какие-нибудь граммульки, а полтора кило!

— Ну, и что? Хоть центнер. Они отмажутся, Стасик. Сам ведь знаешь, как это у нас происходит. Передадут следователям, твою посылку пошлют на экспертизу. Пройдет месяцок-другой, и либо главные персонажи обзаведутся железобетонными алиби, либо твой героин окажется обычным мелом. И тебя же потом взгреют за незаконную инициативу.

— Тогда какого фига мы подставляемся?

— А такого фига, что нам требуется знать главных игроков. Ты нащупал канал, внедрился, вот и работай дальше. Кроме того, ты ведь сам говорил, что в обратный путь получишь другой товар? Лично мне очень любопытно знать — какой именно. Короче, терпи, Стасик. Эту затею надо довести до конца. С ОБНОНом я сегодня связывался, обещали подстраховать если что.

— Значит, эту гадость я должен буду самолично доставить до места?

— А что делать. Доставишь… Кстати, эту гадость Россия тоннами переваривает, так что твои полтора кило погоды не делают.

— Спасибо, утешил.

— Главное, ты в доверие им втерся. Три посылки — и никаких проблем. После этих пакетов тебе покруче что-нибудь доверят. Вот тогда мы их и закроем махом.

— Ладно, помучусь еще немного… Как хоть там у вас? Не скучаете без меня?

— Скучаем, конечно. И заморочки свои есть. Но наши бедки тебя не касаются. Справимся как-нибудь сами.

Пора было отключаться, но сообщение о «бедках» неприятно царапнуло по сердцу. Совсем без заморочек в «Кандагаре», конечно, никогда не обходилось, но одно дело, когда ты вместе со всеми, и совсем другое, когда что-то происходит без тебя.

Стас глазами поискал убежавшую Наташку, нервно ущипнул себя за мочку уха.

— Конкурс скворечников провели?

— Еще бы! Все получилось на ять. Честно говоря, даже не ожидали, что все так пройдет. Помнишь тот госпиталь, куда мы протезы отвозили?

— Ну?

— Так вот, оказывается, двадцатилетние инвалиды — это еще не самое страшное. По-настоящему страшно, когда видишь пацанву зеленую — без рук и без ног, с облысевшими головенками, с дырами на венах. Твоя посылочка тоже ведь для них предназначается… — Тимофей помолчал. — Ладно, об этом позже, а сейчас не отвлекайся. Это дерьмо ты должен довезти до адресатов в целости и сохранности. Все уяснил?

— Понял, Тимох. Двигаю дальше.

— Наталью с собой взял, конечно?

— Пришлось, хотя, по правде сказать, не следовало этого делать.

— Ничего. Может, будешь с ней повнимательнее. Опять же на баб не станешь отвлекаться. Ты ведь еще тот ходок. Словом, ни пуха тебе, ни пера!

Конец ознакомительного фрагмента.