Падший ангел. Явление Асмодея

Андрей Толкачев, 2022

Средневековье. Суровое время мистических событий, страха и охоты на ведьм. После смерти ведьмы, в городке Коден и прилегающем лесу творятся изощренные убийства и загадочные исчезновения людей. С гор Гундеборду пришла темная сила. В лесу правят человековолки. Ведьма возвращается из загробного мира, чтобы вершить судьбы людей. Те, кто встают на пути Зла – погибают в неравной борьбе. Все ждут явления Дьявола. Викарий городского костела становится главным подозреваемым в грехах прелюбодеяния и убийства. Отчаявшиеся люди его ищут, чтобы убить. Но растут тайны, стоящие за смертью каждого. И страх в сердцах людей неистребим, и никто не хочет видеть, что управляет и злом и страхом демон, и самые красивые женщины стали прислужницами дьявола. Кто бросит вызов дьяволу? Лишь один человек встает на борьбу против демона, ощущает в себе новые силы, берется за оружие и видит ужасающие переплетения судьбы, связанные с приходом дьявола. Но человек ли это? В город приезжает Инквизитор – ведет расследование – начинаются кровавые пытки и казни. Кому удастся выжить в смертельной схватке?

Глава 18

— Эх, Янек, дурень ты, дурень… Дубиной по башке…, — причитал старик Томас, тщетно пытаясь раскурить трубку.

— Да…м-м…а — а, не дубиной, а…, — бормотал захмелевший Янек.

— Думаешь, если у тебя голова деревянная, то у старины Томаса тоже?

Хозяин дома и поднятых клубов дыма сидел с перевязанной головой, заводил в очередной раз разговор о происшествии в лесу и при случае охал. Прошла уже неделя, старик зашевелился, оклимался и старуха разрешила ему угостить Янека и выпить самому.

Янек смущенно отвечал:

— Да не дубиной, а корягой, — и продолжал уминать буженину с хлебом.

— Ах ты, семя ядреное, — Томас, осоловевший от вина, запалил наконец свою трубку и задумался.

Янек оказался подходящим собеседником для старика, готовым поддержать любой разговор, а когда старик впадал в угрюмость, Янек тихо жевал, напевая себе что-то под нос.

— А где телегу-то взял?

— Так я это…, — и спаситель старика вспомнил телегу и лошадь, управляемую безжизненным седоком. Но когда Янек вернулся за телегой — мертвеца не было, и кровавой одежды тоже не было. Лошадь послушно пощипывала траву.

«Может мертвяк померещился?» — успокаивал себя Янек.

Опрокинутую телегу он поставил на колеса — и отвез старика.

Время от времени старик Томас вскакивал, куда-то выбегал и на столе прибавлялись соленые огурцы, капуста, липовый мед, лепешки с сыром, бутыль ягодной настойки. И все вкуснее были яства. Приливы дружелюбия наполняли давно пустующие рытвины души старика, и он поведал немногословному Янеку историю своей бедолажной жизни и много других историй, которые еще припоминал, а которые забыл начисто, он с видимым мучением восстанавливал.

— Я когда-то был молодцом… Да — а — а, у — у! — Томас начинал новую байку. — Меня не то, что дубиной…, — тут он придержал Янека, в который раз попытавшегося вставиться с оправданиями, — …камнем саданут. Да — а — а! Заживало…, как на собаке. — Он отхлебнул из кружки и поинтересовался: — А за каким чертом ты священника притащил? На исповедь?

Усы старика, торчавшие в разные стороны, при этом вопросе задвигались и устремились вверх, а рачьи глаза сошлись в одной точке.

«И правду говорят, старик косоват на оба глаза», — убедился Янек.

— Да я… это…

— Молчи, мои грехи не замолить… Да-а. Уже черт ладанку на вороту пришил. — Томас недвусмысленно показал на ворот своей рубахи. Янек наклонился, чтобы увидеть.

— Дурень, — не удержался Томас и прыснул от смеха: — Это ж так люди говорят, присказка такая…Ох, живот болит от тебя. Ей Богу! Но знай…, — и глаза старика опять сошлись к носу, а Янек прекратил жевать, ожидая, что старик опять изречет что-то важное, — Шучу я, шучу… Не пристало мне с чертом водится. Не по нраву я ему, может быть. А придет время помирать, мне что Бог, что черт — все одно.

— А я не пойму, откуда священник взялся? Это же мы с ним тебя уложили на телегу.

— Додумался ты звать священника…

— Не-не… Не звал. Правда, его дом ближе всех. Вот, это…мы…того. А справился он с тобой лучше любого лекаря. Вот перемотал тебя.

— Помню он меня отпаивал чем-то, перекрестил и…

— Верно тебе это приснилось. Он не поехал с нами на телеге — остался в лесу. А напоследок сказал, чтобы я в лесу был осторожен, ведь там ходят…

— А такие олухи как ты и ходят, — старик довольно рассмеялся.

— Да я… до сих пор не пойму как телега ехала с мертвым возницей…

— Тебе тоже гляжу сны снятся затейливые. Ага… Я по лесу хожу с тех времен, как из люльки вылез. Нет там нечисти и не было. Это старухи выдумали, чтобы их кто-нибудь слушал. А вот ты, стервец, чего сбежал. Не дождался старика…

— Погоди, никуда я не сбегал.

— Ты привел священника, одел бабье платье и убежал — потом вернулся и скакал меж кустов в нем, а он играл на свирели. Не помнишь? — тут Томас в который раз неестественно свел глаза вместе и поднял усы. — Священник…

— Э-э! Ты бредишь никак. Говорю тебе — погрузили тебя, он остался, а я тебя довез.

— Священник… О-о — о! Знаешь кто он?

–…?

— Ведьмак твой священник, вот кто! — выпалил Томас и на его лице расплылась блаженная улыбка, означавшая, что теперь Янек посвящен в какую-то тайну.

— А чего так решил?

— Глаз у него недобрый. Марту вон как охомутал. Будет от него еще приплод… Вот тогда забегают бабы к нему, особенно те, кому родить не получается. Священников нарожают. Ха-га-га!

Они хлебнули вина и старик спросил:

— А ты, дорогой мой, чего в такую рань в лесу делал? Мешка у тебя не было, значит хворост ты не собирал.

— Да я… пошел к Кристине — внучке покойницы. Ох, нет, она не внучка, раньше воспитанницей была у нее.

У Янека основательно заплетался язык, но старик был внимателен и Янек продолжал: — А теперь приехала хоронить бабку. Ну я вечером, это, собрался. Повидаюсь, думаю с Кристиной. Я ж по похоронам не хожу. Повидался. Она стала ничего…

— Понимаю, — Томас оценивающе посмотрел на Янека, и зачем-то стал хлопать его по плечу.

— Погоди хлопать — болит тут, как с телеги упал. Вот. А когда я второй раз пошел, это, повидаться, спутал дома.

Старику было невдомек, зачем Янека угораздило ходить два раза за вечер к Кристине. Он с пониманием выслушал Янека и опять спросил:

— А в лес чего ходил?

— Чего?

— В лес, говорю…

— Так, Кристины-то в доме не было.

— А ты ж его не нашел… Дом-то.

— Потом нашел, а ее не было.

— Да-а — а, — старик было собрался опять свести глаза в одну кучку, но Янек перебил это его действие:

— Вижу. Ты ее тащишь в мешке.

— Ты в своем уме?

— То есть не ты…то есть не ее. Я это…

— А куда она в ту ночь подевалась?

— Так не нашел ее.

— Однако ей страшновато у старухи жить, у покойной? — прикинул Томас.

— У покойной?

— То есть в доме покойной, — поправился Томас, — Она объявилась или нет?

— К дому подходил — ни одной живой души.

— У кого-то живет, поверь моему слову.