Падший ангел. Явление Асмодея

Андрей Толкачев, 2022

Средневековье. Суровое время мистических событий, страха и охоты на ведьм. После смерти ведьмы, в городке Коден и прилегающем лесу творятся изощренные убийства и загадочные исчезновения людей. С гор Гундеборду пришла темная сила. В лесу правят человековолки. Ведьма возвращается из загробного мира, чтобы вершить судьбы людей. Те, кто встают на пути Зла – погибают в неравной борьбе. Все ждут явления Дьявола. Викарий городского костела становится главным подозреваемым в грехах прелюбодеяния и убийства. Отчаявшиеся люди его ищут, чтобы убить. Но растут тайны, стоящие за смертью каждого. И страх в сердцах людей неистребим, и никто не хочет видеть, что управляет и злом и страхом демон, и самые красивые женщины стали прислужницами дьявола. Кто бросит вызов дьяволу? Лишь один человек встает на борьбу против демона, ощущает в себе новые силы, берется за оружие и видит ужасающие переплетения судьбы, связанные с приходом дьявола. Но человек ли это? В город приезжает Инквизитор – ведет расследование – начинаются кровавые пытки и казни. Кому удастся выжить в смертельной схватке?

Глава 9

— Ларс! Ла-а — арс? Вылезь на минутку, дело есть. А!? Да не прячься! Я и с закрытыми глазами тебя найду, — ушастый толстяк Юханнес стоял в проеме сарая, упершись руками в бока, и ласково уговаривал друга Ларса выбраться из погреба.

— Не ищи, а то сарай развалишь, — неохотно отвечал Ларс. В последнее время он стал стесняться своих друзей из-за этих проклятых слухов о его семье. Поэтому не проявил большого желания покидать свое укрытие, и продолжал возиться с бочками для разных солений.

— Ох, Юха, Юха, Юханнес… — рассуждал Ларс. — Нос твой длинный. Везде суешь… Кто тебя просил меня искать? Уговариваешь меня. Да? У? А я все равно не вылезу и работать не-е-е пойду. Ага… Ни за какие коврижки.

— Ларс. Ларс. Ларс?

— Таскайте селедку сами. Без меня она не протухнет. У меня спина болит. Вот тебе мой ответ! — и заворчал: — Сдалась мне ваша селедка. За пол гроша спину гнуть….

Юханнес лукаво ухмыльнулся, ожидая своего слова:

— Оно и понятно! Лучше ночами бегать вокруг кладбища, а днем спать в сарае!

— Где хочу, там и бегаю… Там святотатства по ночам. Тебе как живется-то?

— Ларс. Не тараторь. Погоди.

— Что вы понимаете? Грузите рыбу без меня. Все! Уходи!

— Ларс! Не ершись! С тобой не то происходит. Ты от всех отбиваешься, как от чумы. Молочника обидел Стена. Да ладно, я чего пришел-то… Тут у Иоахима беда случилась…

— У портного?

— У него.

— Ну выкладывай!

Юханнес открыл было рот, но Ларс доселе еще не показался. Он снова посмотрел на проход в сарай — когда ж он вылезет?

— Ларс. Ты, конечно? толстяк. Но я-то потолще. Вот и смекни, кому лучше лезть? Мне к тебе или тебе ко мне?

— Тебе ко мне. Я пожирнел.

— Да покажись ты! Вот упрямый.

— А эт зачем? Не скажешь?

— Ларс. Хватит…

Ларс выбрался из-за перегородок. Весь в соломе, куриных перьях, помете и опилках. Он щурил глаза на солнечный просвет и от этого казался очень потешным.

— Ага, узнаю — узнаю своего друга, — довольно сказал Юханнес, хлопнул этого друга по плечам и внимательно посмотрел на лицо Ларса.

— Ты чего?

— Это Марта?

— Не говори мне о Марте.

— Нет, я о царапинах на лице.

— А! Да по-хозяйству.

— По хозяйству, значит, так-так.

— Не такай. У самого глаза красные как у быка. Сказывай про портного! — Ларс притворно скорчил гримасу боли, поставив руку на поясницу. Юханнес одним увесистым хлопком по спине приятеля развеял всякое притворство, а заодно и пыль, которую Ларс на себя собрал.

Они уселись в тени раскидистого дуба — обсудить происшествие, пока Марта должна была вынести пару кружек ароматного вина.

— Ларс, послушай, не знаю как сказать, я пришел к тебе вот почему, — начал разговор Юханнес. — Поверни-ка уши сюда. Пропала дочка у Иоахима Меека, пропала с концами. Ага.

— Где пропала, ты скажешь наконец?

— Никто ничего не знает. Жалко его. Старый уже портняжка, да еще и хромой в придачу. Ходить-искать тяжко для него. Подсобить надо. Позавчера она пропала… Олина — зовут… звали… Подожди, не перебивай. Дай, доскажу. Мы смекнули. Пропала она в ночь, когда старуха умирала. А ты бродил как раз в том краю. Ну, не отпирайся. Я как узнал — сразу к тебе… Ага. Ты понимаешь…

— Да-к по-вашему, я упрятал дочку Иоахима?

— Да ты в своем уме?! Никто про тебя дурного слова не скажет. Все знают, ты ходил за Мартой…

Ларс побагровел как рак, вот бы щелкнуть этого болтливого Юханнеса по его горбатому носу. И Ларс, выпучив глаза, спросил пришельца:

— Как все знают? Ты разболтал?

— Нет, погоди.

Показалась Марта — на ее лице тоже виднелись ссадины.

Юханнес поблагодарил Марту за угощение, опустил глаза, дождался когда уйдет хозяйка и продолжал:

— Я неправильно выразился. Не все знают, что ты того…ночью…ну, как сказать? Что Марта ночью…

— Не пойму, о чем ты? — Ларс в таких случаях был не прочь прикинуться глуховатым.

— Ларс! Это ты у соседки научился…

— Чего?

— Чего, чего… Глухоте дурацкой! Скажи прямо, Ларс, ты видел или слышал чего? А? Той ночью…

Он стал расталкивать Ларса, будто проверял в пустой бочке остатки вина.

— Чего я видел? — недоуменно отозвался Ларс, но страх уже закрался в его сердце. Он вспомнил тот голос, что звал его под домом священника. Может это Олина и звала его?

Юханнес пристально посмотрел на него:

— Поэтому тебя ж спрашиваю. Лес, кладбище, поляна, озеро и дома — глянешь, и будто черт уже на шее сидит. Как понесло тебя ночью в те места? Меня туда вилами не загнать… — Юханнес сделал паузу, и продолжал: — Может люди тебе ночью попадались незнакомые? И дочка Иоахима с ними? А? В платье она была красном…

— Она ж такая набожная была… Говорят, и не гуляла ни с кем. Каждый день на службу в костел ходила. Она ни с кем никуда не могла пойти. Вот что! — Ларс твердо решил утаить историю с голосом, который ему послышался. Обвинят чего доброго, что не спас.

Юханнес принялся за рассуждения:

— И я так сужу. Не могла она сама в лес-то… Священник заходил к Иоахиму — справлялся, что с ней.

— Священник исповедовал старуху…

— Когда? Ночью?

— Да!

— А ты почем знаешь?

— Знаю, раз говорю… Старуху ведьму, ночью, в ее доме… он будто причащал, а может исповедовал… в ее доме… Еще помню, луна была полная, видимость хорошая… Собаку видел бродячую. В доме она старухи. Ну это потом, а раньше, на поляне… Я правда подивился тому, что…

— Ага, ага…Чему ты подивился на поляне?

Ларс засуетился. В глазах появилось оживление:

— Не поверишь, Юха. Из далека светилось на поляне пятно. Я отмахнулся, думаю, нечистый путает… Сам понимаешь. А потом видел на том месте след кострища и травы примятой. Будто люди там были.

— Где?

— На поляне.

— Та-ак?

— Все. Больше ничего не видел. Но погоди, погоди… Я вспомнил про собаку.

— Где?

— Я ж тебе говорил: перед домом ведьмы бегала собака… А меня-то моя не признала. Теперь понял почему — я принес запах другой собаки, из леса.

Конечно, Ларс еще готов был рассказать о крысах, что как ручные белки, сидели на его плечах перед домом священника. И после того похождения — одна из серых тварей завелась где-то за стеной в доме, и ночами неуемно скребется. Но насмешник Юханнес поднимет его на смех, не поверит в этот бред. А вот судачить о том, как Ларс испугался крыс, будут за каждым углом. И следы от ног Марты утром, на полу — их надо скрыть от всех. Никто ничего не должен знать — иначе заклюют.

Между тем Юханнес сделал большой глоток, от удовольствия крякнул, протер сосульками повисшие усы, и приступил к рассказу:

— Вот мы со Стеном облазили до зари всю округу. Иоахим тоже пошел, но отстал где-то… Вот мы со Стеном… Он теперь домой пошел, за съестным, а я прямиком к тебе… Ох, плечо еще не отошло — мы ж, два дурня, колья на себе таскали. Для защиты стало быть. Ага… Слушай, на поляне мы нашли это место — трава смята, следы вокруг. Сначала мы смекнули. Ага, сохатый забрел. Осмотрели — Стен нашел капли запекшегося воска, а рядом отпечатки каблуков от мужских ботинок — каблук потоньше, чем мы носим, только пастырь в таких службу ведет и еще копыта, ага… копыта, будто скотина чья-то забредала. Знаешь Ларс! Не совру, в воске торчали волосы, бабские волосы… Ну ни чертовщина? У? Ларс? И еще следы босых ног нашли, вроде женский и детский.

— Сдается мне, вы со Стеном крепко заложили глотки перед походом…

— Вот тебе крест, Ларс. Говорю, как на духу. — Юханнес почесал свою бычью шею и по-бычьи заводил глазами, будто готовился пободаться. Увиденное накануне крепко его озадачило.

Ларс задумался:

— Слыхал я о черной мессе….

— А может, выведаем чего у викария? — предложил Юханнес.

— Не надо.

— Чего так?

— Не надо. — Ларс заметно занервничал.

А Юханнес пытался рассуждать:

— Он много знает священных книг…

— Не знаю.

— Ларс! Скажи начистоту! Не доверяешь ему?

— А вдруг он не священник. А?

— Как?! Ты в своем уме? Его прислал епископ… Как его? Вылетело из головы имя епископа.

— Сердцем чую, замешан священник. Скоро он себя выдаст. Мы не должны подавать виду…

— Да у него полный костел на службах. Он и хворобу лечит. Вот приходил недавно узнавать, что да как.

— К кому?

— Что?

— К кому приходил?

— К Катарине моей. Не ко мне же…

— Запутано все. Чего он ночью у ведьмы сидел, за столом, как статуя? У меня голова ходуном ходит. Вот бабки говорят о каком-то наговоре, который ведьма перед смертью через руку передает…

— Слушай поменьше этих бабок. Бедный Иоахим, жалко мужика, плачет денно и нощно. Хромой ведь, а лазил по лесу, верил, что найдет.

— Да замолчи ты! — крикнул Ларс на пса, зарвавшегося лаем. — Да и от нас проку мало. Вон кобель мой надрывается — жена твоя вроде подошла…

— Уже прибежала! Вот принесла нелегкая…

— Здравствуй Катарина! — заговорил Ларс заискивающе.

— Марту позови! — потребовала Катарина.

— Болеет она…

— Чем заболела?

— Упала… вон во дворе… на голову жалуется. Просила не трогать ее…

Катарина давно поняла, что происходит в доме Ларса — не стала она теперь говорить о наболевшем, чтобы не принести Марте большего вреда.

— Ладно, скажи завтра зайду.

— Скажу-скажу. Ты вон забирай своего муженька, только не ругайся… не ругайся в моем дворе… И ты Юха, не горюй. Одного Иоахима в горе не оставим. Вот напасть то, а?!

Катарина развернулась и ушла.

— Вино у тебя славное. Получше, чем в погребах Ратуши. Ты пил их вино?

— Нет.

— Ну и правильно. Пусть ратманы пьют. Лучшие сорта винмейстеры всегда оставляют для себя. Ларс, ты это… Марту не бей, не виновата она и наследила она в доме может потому что выскакивала во двор когда пекла для тебя пумпушки всякие. Во двор выскакивала. Понимаешь? Во двор. Вот!

— А ты почем знаешь? — завелся Ларс.

— Да ну тебя!

Юханнес встал и поплелся со двора.