Крупицы магии. Каждый сам за себя. Фэнтези

Андрей Сергеевич Ермолин

Магия ушла из мира, лишив чародеев силы, влияния. Чтобы выжить, колдуны осушают собратьев ради крупицы магии, которая хоть ненадолго продлит жизнь. Смогут ли они объединиться и вернуть часть былого величия или канут в историю?

Зверь внутри

Что в мир наш и без того грешный мага сущность принесла?

Какие демоны и твари повылезали вместе с ними?

Полдень прошел в молчании, лишь разливался звук точения клинка над илистой рекой. Гришка смазывал самострел и проверял наконечники болтов. Власка же, оставив цепь в корнях ивы взял ранее заточенный прутик и направился вверх по течению реки, сказав перед уходом: «На ужин ждите деликатесы заморские!» Олег высушив штаны, натянул сапоги и начал разводить костер.

Громобой пришел ближе к вечеру. В руках он нес небольшую корзинку, укрытую сверху тряпицей.

— Вот тебе сердце, — вытащил белобородый из корзинки еще одну тряпицу, насквозь пропитанную кровью. Был сверток теплый даже горячий. Казалось, что сейчас мгновение и сердце вздрогнет в последнем спазме, но этого не происходило.

— То, что нужно, — принял Дакша кровавую тряпицу. — А это что еще за фляжка?

— Артериальная кровь свинки, — пояснил белобородый. — Польем для пущего запаха.

— Ну, а вот это уж нам! — засиял Олег, вытаскивая со дна корзинки добрый кусок мяса с сальной прожилкой.

Деликатесов Власки ни кто ждать не собирался, особенно когда под носом лежала свежая свининка. Вскоре сухие дрова в костре выгорели и раскаленные угли иной раз выплевывали языками пламени. Олег бросил мясо прямо на угли. Дакша хотел было его обругать, но тот пояснил, что от подобной готовки мясо пропитается костром и будет невероятным на вкус. Громобой посыпал мясо какими-то приправами и достал фляжку пива, которая быстро пошла по рукам.

Начинало вечереть. Прилетели комары. Мясо приятно пахло. Затем появился и Власка. Пришел он, как ни как кстати — от аромата мяса текли слюнки и ему лежать нетронутым оставалось недолго. Все четверо с удивлением смотрели на рыжебородого, чей прутик в руке был унизан зелеными лягушками, а сам он промок до нитки и кое-где свисали с него водоросли. Деликатесами оказались лапки лягушек. Смех компании долетел, наверное, до деревни, а недовольные ругательства Власки и еще дальше. Выбросив нашпигованный прут в воду, он уселся у костра, получая свою долю свинины, приправленную шуточками о заморских деликатесах.

С ужином было покончено, как и с фляжкой пива. Все начали готовиться к предстоящей охоте. Более не звучали шутки да и разговоров особых не было, так — пара фраз по делу. Когда сборы были закончены, оружие проверенно, ремни затянуты, то мешки с пожитками компания спрятала в камышах, поручив это дело Власке — ловцу жаб.

Перебравшись через реку и надев обувь, предварительно снятую с ног, они двинулись в чащу. Шли чуть разбредаясь в стороны. Между каждым было расстояния не меньше десяти шагов. Солнце едва выглядывало из-за деревни, светя охотникам в спины.

Дакша всю дорогу, от самой реки, оставлял кровавые следы из фляжки. Меч он держал наготове, зная о скорости оборотня и его нечеловечески быстрых рефлексах.

Шли долго, пока Олег не поднял руку, сигнализируя о том, что они на месте. Остановились на небольшой поляне в лесу. Дакша обошел ее вокруг, выливая остатки свиной крови на огромные лопухи, кусты папоротника и валежник. Лишь после этого он увидел выдранную молодую сосну, около которой стоял Олег и Гришка. На стволе дерева ярко выделялись полосы когтей. Борозды впивались глубоко в древесину и были они свежие — два-три дня — не более.

— Здесь-то портки мы и нашли, — пояснил Олег. — Примостырь-ка, Дакша, приманку, пора бы занимать позиции.

Не успел он закрепить сердце меж сухих сучков поваленного дерева, как сзади хрустнула ветка. Может для кого-то это и было неожиданным, но Дакша не потерял и мгновения, резко кувырнувшись в бок и выставив меч на звук. Но лицом к лицу встретился он вовсе не с оборотнем, а с щуплым мужичком, вскинувшим руки вверх, но явно не испугавшимся.

— Хорошая реакция, — поразился он, — точно у рыси.

— Легкая нога, — ответил Дакша, не убирая оружия. — Кто такой?

— Следопыт из деревни, — спокойно ответил мужичок.

Одет он был скудно — лапти, ветхая рубаха, поеденные молью штаны. Сам по себе он выглядел не лучше — тощий, высокий, чуть впалые глаза, хлипкая борода и такая же не густая шевелюра на голове. Оружия при нем не было. Лишь на поясе небольшой нож, скорей для того, чтобы срезать грибы, а ни как не для охоты или защиты.

Подоспели остальные, окружая следопыта.

— На выворотня охотитесь? — невинно спросил пришелец. — Не удивляйтесь, — улыбнулся он крепкими, но пожелтевшими зубами, — вся деревня об этом уж знает. А я, как-никак следопыт и лес этот знаю, потому и нашел…

— Найти было не сложно, — перебил Дакша. — Кровавый след от самой реки идет. Верно?

— Да, — серьезно ответил следопыт. — На след я наткнулся и по нему пришел сюда… Вы магики, — сказал он неожиданно. — Давно магики стали ловить вывертышей?

— Послушай, — подошел к мужичку Олег, разгладив усы. — Закрой свою пасть, а потом повернись спиной. Надобно тебя связать.

— Думаете я и есть вывертыш? — искренне удивился следопыт. — Ну, связывайте.

— Ежели ты оборотень, — оскалился Власка. — То уж больно дурной ты оборотень. Видишь того молодца, — указал он на Гришку с заряженным самострелом. Каждый миг в твою башку будет направлена стрела. Чуть подозрительное движение и… твоя мохнатая морда будет лежать на столе у сраного старосты.

Олег с силой завел руки следопыта за спину, от чего тот негодующе буркнул, а после толкнул к середине поляны.

— Не оборотень говоришь? — усмехнулся Олег. — Значит приманкой будешь.

Власка помог Олегу связать следопыта по ногам.

— Верно о вас говорят, — прокряхтел мужичок. — Безбожники. Ни чего для вас не свято. Хоть бы и из честного человека наживку сделать. Сучьи вы дети!

Ответом был мощный пинок Власки ему в лицо. Тощий мужичок лишь нелепо крякнул и похоже, что потерял сознание, упав в траву.

Солнце скрылось, а тьма сгущалась. Каждый занял позицию, окружив поляну полукругом. Оборотень должен был придти по крови к приманке и тогда кольцо бы захлопнулось. Олег сидел за пнем поваленного дерева, держа клинок на ногах. Гришка забрался на нижнюю ветвь сосны; сидел тихо, не спуская глаз со следопыта, так и не пришедшего в себя. Власка спрятался в густых лопухах с цепью наготове. Дакша же прижался к большому стволу сосны, крепко сжимая ножны с мечом в руках. Глаза его были закрыты, а тело не двигалось, точно он врос в дерево. Капюшон скрывал белизну лица.

Ждать оставалось не долго. Вот-вот должна была взойти луна и вместе с тем нарастало волнение. Один раз нервы сдали у Власки — вскочил расправляя цепь, но это всего лишь заяц потревожил лопухи, где он скрывался. После промычал что-то невразумительное Гришка, когда ворона прилетела в гнездо, сплетенное высоко в ветвях сосны и опорожнила желудок точно на нос Гришки. Олег, сидящий недалеко, едва сдержался чтобы не прыснуть со смеху. В этот момент Дакша уловил ухом шорох. Открыв глаза, привыкшие к темноте, он тут же посмотрел на лежащего в траве следопыта. Тот стоял. Глаза его ярко блеснули в темноте, а в следующее мгновение он рывком разорвал пленившие его веревки.

— Стреляй! — выпрыгнул из лопухов Власка, одним движением расправляя цепь и бросаясь на следопыта.

Гришка вскинул самострел и выпалил в ту же секунду, но толи из-за чертовой птицы, толи из-за непостижимой скорости оборотня, он едва задел того в плечо. В этот момент Олег и Власка бросились на следопыта. Дакша стоял на месте, тихо бормоча что-то под нос, водя окровавленным пальцем по груди. Он видел, как Власка высоко подпрыгнул, окружая себя сверкающей цепью, точно броней, и резко выбросил ее в сторону оборотня, еще мгновение стоящего на этом месте с ощерившимся ртом и горящими глазами. Крючки впились в дерн, вырывая его и поднимая высоко в воздух, не задев вывертыша, уже стоящего за спиной рыжебородого. Мгновение и Власка оказался в его лапах с когтями у сонной артерии, вторая лапа вонзилась под кожу на груди, рядом с сердцем. Пленник дико взвыл, напрягаясь всем телом, но вырваться было не возможно.

— Стоять! — прорычал следопыт. — Разорву и глазом не успеете повести!

Он не обернулся… не обернулся полностью. Лишь когти на его руках выросли длинные, точно у медведя, глаза горели желтым пламенем и казалось, волосы на теле стали гуще и длиннее. Угловатость тощего тела приобрела неестественную форму и было ясно, что обращение он сдерживает с трудом, но все же сдерживает.

— Бросай! — рявкнул он горловым рыком, смотря на перезарядившего самострел Гришку. — Все одно выстрелишь, подставлю твоего дружка под болт! Хе! Гр-р!

— Су… Сучара! — прошипел Власка, морщась от боли. Темная рубаха его пропиталась кровью, текущей из раны на груди, где по-прежнему сидели когти оборотня. — Не слушайте его! Бейте!

— Ишь, какой смельчак! — прогавкал-прорычал следопыт, ковырнув грудь, от чего рыжебородый взвыл, выпучивая глаза. — А ну, бросай-ка цепь.

Дакша видел, как неохотно разжалась рука и цепь пала в траву. Он закончил водить окровавленным пальцем по рубахе на груди и теперь его указательный палец скользил по острию меча, оставляя кровавый след.

Выходи, старик! — фыркнул оборотень, играя скулами на лице. Из-за дерева слева вышел Громобой. — Раз все в сборе, то давайте-ка поговорим, пока я не превратился и не порвал вас, идиотов!

— Как же, — огрызнулся Олег, стоя в боевой стойке в десяти шагах от оборотня и Власки. — Договориться решил? Жить охота, выродок?

— Замолчи! Гр-р! — пролаял оборотень. — Хочу позволить вам спасти дружка! Мне нужна башка Вячко… Принесете ее и этот рыжий будет жить.

Громобой удивился, подняв бровь и спросил:

— Один заказывает тебя, а теперь ты заказываешь нам его? Мир сошел с ума! Почему мы должны это делать, не зная отпустишь ли ты нашего товарища? Да, к тому же, нас больше и убив его ты умрешь сам…

— Я живу здесь шестьдесят лет, — оскалился оборотень. — Я силен. А вот вы — нет! Я чувствую, как вы истощены. Пять чародеев, да каждый опустошён! Что вы сделаете? Вы ведь пришли не для того, чтобы гроши заработать… Вы пришли за мной! Гр-р! Хотите испить меня! Я не осуждаю… опустевшие магики похожи на забитых псов… А забитых псов я рву хоть бы их и херова стая была.

— Не выставляй нас злодеями, — огрызнулся Олег. — Ты порвал трех мужиков…

— Гр-р! Вам-то срать на них! Разве я не прав? А хотите знать почему они сдохли?! — Выкрикнул оборотень. — Я расскажу, а вы судите! За шестьдесят лет я ни тронул и одного человека. Ни одного! Задирал волков далеко в лесу, иной раз псов, но не селян. Я ведь жил среди них. Научился сдерживать зверя внутри. Гр-р! А потом я встретил волчонка… девочку, — глаза оборотня чуть поникли, но тут же вновь налились злобой. — В селе решили, что она подкидыш и внимания не обращали, а я тем временем учил ее сдерживаться, но она была молода и горяча… Однажды вырвалась… не уследил, из подвала хаты и дернула в лес.

— Что нам до твоих рассказов?! — вспыхнул Олег. — Пускай Власку и дерись честно!

— Честно? Один против пятерых? — оскалился оборотень, все больше порастая шерстью. Суставы его заметно ходили, точно жили сами по себе. — Я расскажу до конца, а если нет, то могу вырвать сердце твоему дружку! Гр-р!

Власка хоть и старался держаться, но потеря крови сказывалась и он бледнел все сильнее, а ноги его заметно дрожали.

— Когда она убежала в лес, — продолжил следопыт-оборотень. — Я едва сдерживался, чтобы не обратиться и ни побежать за ней. Помню, как шел по ее следу, в человеческом облике и вдруг почувствовал запах людей. Гр-р! Вам не понять, как сложно сдержать зверя внутри. Я бросился по следу… Знаете, что я увидел, когда догнал их? Моя дочь была пригвождена к дереву в человеческом обличии… Ее растянули на дереве, точно шкуру убитого медведя, пронзив руки и ноги болтами. Сердце ей вырезали ножом… А перед этим… перед этим над ней надругались! — дрожа всем телом зарычал оборотень и клыки в его пасти начали удлиняться. Невероятным усилием воли он сдержал себя.

— Двенадцать лет… ей было двенадцать лет! — прохрипел оборотень. — Я выследил, выследил всех четверых… Трое из них мертвы! Остался один! Вячко! До него добраться не получается. Заговор на нем и его хате. Я и подойти-то не могу, но он знает, что рано или поздно я упьюсь его кровью и вырежу его сердце… Вырежу… Он знает кто я и теперь нанял вас, чтобы избавиться от меня.

— С чего бы нам тебе верить? — спросил Громобой. — Ты оборотень загнанный в угол. Ты мог придумать все что угодно, лишь бы остаться живым.

— Гр-р! — дернул головой следопыт, злобно щелкнув зубами. — Хочешь верь, хочешь не верь. Если поверишь — рыжий выживет. А нет, так убью всех! Ей ты! — зарычал он, смотря на идущего Дакшу с мечом в правой и ножнами в левой руке. — Стой, сука, на месте! Гр!

Дакша и не думал останавливаться. Пришло время действовать. Ни кто не заметил, как едва заметно светилась его рубаха и пульсировало острие меча. Следопыт понял какое решение принял надвигающийся воин и его когти молниеносно перерезали артерию на шеи Власки. Раздался хруст ломающихся ребер, сначала рыжебородого, а через мгновение оборотня, выпустившего наружу зверя. Олег замер на месте, смотря, как Власка падает бесчувственным мешком на свою же цепь в траву. Громобой метнулся к нему, опускаясь рядом с телом на колени.

В следующее мгновение уже не было следопыта. Густая шерсть укрыла кожу, челюсть чуть вытянулась вперед, спина выгнулась, появился хвост и существо пало на четыре лапы, ощерив пасть в сторону Дакши.

— Росомаха, — отметил он вслух, крутанув мечом и бросившись в атаку.

Свистнул болт, выпушенный Гришкой, вонзаясь в переднюю лапу огромного зверя. Чудище рвануло его пастью, вырывая из своей плоти. Дакша не упустил момента, со всего маху врезав ножнами по морде оборотня, а после добавив ногой в шею и резанув мечом с полуоборота, рассекая чудовищу щеку.

На этом везение подошло к концу и последующий удар Дакши рубанул по траве, в то время, как росомаха резко нырнула под удар и напала на Олега, подоспевшего на подмогу. Три пальца моментально отлетели вместе с клинком, а медвежьи когти пробуравив грудь орущего воина взметнулись вверх. Оборотень прыгнул на поваленную сосну, дернулся в сторону, получая в бок очередной болт выпущенный Гришкой и словно не заметив такой мелочи бросился в густой папоротник, уносясь прочь.

— А-А-А-Р-Р! — ревел, точно разъяренный медведь Олег, зажимая в пятерню два уцелевших пальца. Кровь хлестала и из рваных ран на груди.

Дакша подбежал к Громобою и видя, что тот заговором соединяет артерию на шее Власки, бросился вслед за оборотнем.

— Уведи их в деревню! — остановил он Гришку, решившему пойти за росомахой.

— Что ты сделал?! — злобно выкрикнул Громобой.

— Уведи их в деревню! — повторил чародей, бросившись за зверем.

***

Кровавый след на траве был отчетлив. Дакша провел по-прежнему кровоточащим пальцем по векам глаз и моргнув пару раз двинулся вслед за оборотнем.

Луна поднялась над лесом и ее серебристые лучи с чистого неба освещали кривые ветви деревьев, разросшиеся лопухи, колючий репей и гнезда ворон на вершинах деревьев. Было очень тихо, лишь иногда шевелились кусты, но это были лисы, зайцы и ужи. Кровавый след становился все менее отчетлив. С каждым шагом на траве оставался все менее различимый след, пока Дакша не остановился, потеряв его вовсе. Меч и ножны он крепко сжимал, стоя в боевой стойке с опорой на левую ногу. Лес был не густой, а ночь лунной и все вокруг Дакша увидел бы и без наговора на глаза.

— Слезай! — поднял вдруг голову Дакша вверх, смотря на макушку сосны.

Два уголька глаз ярко вспыхнули и черный контур, словно змея бросился вниз по дереву с ошеломительной скоростью. Мгновение и он уже летел с выпущенными когтями на Дакшу, в последний момент успевшего увернуться. Оборотень взбороздил землю промахнувшись мимо цели, но молниеносно развернулся ощерив пасть с огромными желтыми клыками. В груди и боку оборотня торчали болты, а шерсть вокруг пропиталась кровью и запеклась. Дакша заметил, как быстро оборотень регенерировался и отбросил ножны в сторону, выхватив из-за пояса нож с чуть загнуты окончанием.

Оборотень бросился в атаку, размахивая смертоносными когтями, длиной с человеческий палец и острыми, точно бритвы. Еще чуть-чуть и он бы вспорол противника, но этого «чуть-чуть» не хватило и крючковатый нож рассек плоть на боку зверя до костей. Оборотень еще в воздухе кувырнулся и со всего маху влетел мордой в кусты репейника.

Дакша бросил меч и нож и вскинул обе руки, наступая на росомаху. Оборотень рычал клацая зубами, но было видно, что раны сделали свое дело и силы покидают его. Качаясь он бросился в атаку.

Дакша и не думал отскакивать. Выставленные вперед руки дрожали, словно удерживал он на них невыносимо тяжелый груз. Оборотень прыгнул и на этот раз когти его достигли цели, вспарывая рубаху на плече, но не оставляя и царапины на коже. Чудовище кувырнулось и вновь прыгнуло на Дакшу, вгрызаясь пастью в вытянутую руку. Одежда на чародее засветилась сильнее. Если бы кто прошел в это время мимо, тот он увидел бы, как какое-то существо яростно нападает на светящийся облик человек, достигающий свой пик свечения и начав мерцать.

Дакша борясь с оборотнем, яростно пытался вырвать руку из его клыков. Он чувствовал, как наложенный на него заговор слабеет и вот клыки пронзили ладонь насквозь. Выворотень почувствовал теплую кровь хлынувшую в глотку и рванул, повалив противника на траву.

Еще бы чуть-чуть и у Дакши осталась бы только кровоточащая культя. Но он все же пересилил себя и вскинув левую руку, резко вывернул ее в воздухе. Раздался мерзкий хруст и челюсть оборотня обвисла. Мгновения было достаточно, чтобы Дакша вскочил на ноги и еще раз выкрутил руку направляя ее на обескураженное чудовище. У оборотня вышибло переднюю лапу из сустава, затем вторую. Дакша поднял и вторую окровавленную руку и обе задние лапы росомахи неуклюже разъехались. Чудовище зарычало, но из-за выбитой челюсти из горла вырвался нелепый, писклявый стон, не соответствующий такому грозному противнику. Дакша не выдержал и усмехнулся. Но в следующее мгновение он увидел, как суставы росомахи начинают вправляться. Не теряя времени, он подскочил к оборотню и со всего маху врезал ему ногой по морде, потом еще и еще раз. Бил он до того момента, пока тварь не обмякла и не начала менять облик с звериного на человеческий.

***

Дакша сидел на пеньке, очищая меч от засохшей крови. Ни кто не мог заметить, как сказался на нем бой. Около голубых глаз сидели морщины, волосы стали жиже и среди прядей часто попадались седые волоски. Кожа обрюзгла на лице, а вдоль правой щеки проходил рваный шрам, спускающийся на шею и уходящий под вымокшую от пота и теперь парящую в прохладном лесу рубаху. Если бы Олег или кто-то другой из компании посмотрели на Дакшу, то скорей всего бы не узнали его, спутав со стариком.

Руку он перевязал оторванным от рубахи рукавом, но это едва сдерживало текущую кровь, а от пульсирующей боли не спасало и вовсе. Но старик терпел боль, лишь иногда морщась от резкой приступа.

— Опустел? — раздался голос со стороны дерева.

Дакша убрал меч в ножны, переведя взгляд на основание высоко сосны. Прислоненный к стволу, связанный по рукам ремнем мужичок выглядел очень слабым. Его левый бок был запятнан кровью и тонкая полоска шрама осталась на нем теперь навсегда. У ствола дерева сидел голый следопыт.

— Даже стрелу вытащил? — закашлялся он.

Дакша повертел меж пальцев левой руки болт. Долго молчал, смотря на выворотня.

— Чего ждешь? — спросил тот хрипло. — Я уж и не ожидал очнуться… Силен ты — признаю. Да вот только и я тебя не слабо потрепал. Выглядишь точно дед старый. Еще чуть-чуть и я бы тебя задрал…

— Но не задрал, — закончил Дакша.

— Убьешь?

— А стоит?

— Мне жить незачем, — фыркнул следопыт. — Если не убьешь, так осушишь… А восстановиться мне не где. Эх… Я ведь правду вам про Вячко-то говорил. Мразь он и лишь местью я жил. А теперь? Теперь ты высушишь меня и я не смогу сдерживать волка. Полнолуние и я как бешеное животное буду носиться по лесам, а может и по деревне… порву невинного…

— Мне плевать, — отрезал Дакша, кряхтя поднимаясь с пенька. — У каждого в этом мире происходит что-то страшное. Что не встречный, так жалуется на жену, на князя, на соседа… даже на кота, что сметану вылакал. Не думал я, что оборотень когда-нибудь мне душу изольет, но, видимо, и такое случается.

— Ты ведь позволил мне на того усатого напасть? — усмехнулся в оскале следопыт. — Да и рыжего не я убил, а ты. Ты знал, что я его порву. А все из-за меня… Не привык делиться?

— Замолчи, — рыкнул Дакша, вставая напротив связанного мужика.

Пристально смотря на следопыта, чародей вытянул пальцы вперед и через мгновение из груди оборотня потянулись тонкие серебряные струйки. Дрожа и вертясь, точно змеи, серебряные нити нашли пальцы Дакши. К каждому пальцу по одной нити. Следопыт слабел. Слабел прямо на глазах. Совсем не давно стариком выглядел Дакша, но вот морщины постепенно разгладились, кожа подтянулась, волосы вновь стали густыми, а шрам испарился. Оборотень что-то вяло бормотал, опустив бородатую голову на грудь. Струйки из его груди ослабли вместе с ним, начав рваться и в этот же момент Дакша резко сжал пальцы, словно удерживал полученную силу. Стянув с руки повязку, он посмотрел на зияющую рану и проведя пару раз левой рукой над правой, смотрел уже на целехонькую руку. Вытянув из ножен меч, он шагнул к оборотню, и приподняв его голову острием, сказал:

— Ежели не можешь подойти к Вячко, так подумай, как следует: нужно ли к нему подходить?

Он бросил к ногам оборотня окровавленную стрелу.

— До следующего полнолуния у тебя куча времени. Бывай.

***

Власка едва дышал, постоянно вздрагивая и выплевывая кровь на рыжую бороду. Громобой, несущий его на руках, спешил, как мог. Он сумел сшить наговором артерию, порванную оборотнем, но сломанные ребра срастить не мог — не хватало сил. Рядом, шипя и матерясь, вышагивал Олег, сжимая обрубки пальцев в руке. От потери крови он сильно побледнел, но, видимо, злость позволяла ему держаться на ногах. Гришка плелся позади, держа самострел на взводе. Он постоянно останавливался, прислушиваясь не идет ли по их следу вывертыш, но лишь вороны недовольно каркали просыпаясь от хруста веток под ногами незваных гостей.

Луна освещала им путь и вскоре четверо путников вышли к реке у ветхого моста. Гришка помог Громобою перенести через реку раненного и донести его до их лагеря.

— Тащи мешки, — прорычал Олег, рухнув на траву около кострища. — Ух, сука! Трех пальцев меня лишил, выродок! Ух… Как там Власка? Живой?

Громобой аккуратно срезал с раненого одежду, повернул его голову набок, чтобы кровь изо рта вытекала и уселся рядом, осматривая рану.

— Сердце он ему не повредил. Еще бы чуть и откинулся бы Власка. Но, коли не помочь, то дух испустит… Ничего, у меня в мешке есть пара амулетов. И его вылечу и твои пальцы верну. Единственное, что понять не могу, так какого хрена Дакша сделал?

— Пусть, сука, только попробует эту тварь испить! — покраснел Олег от злости. — Убью самолично!

— Если сумеет осушить, то ни чего мы ему не сделаем, — покачал головой Громобой. — Я едва сумел рану на шее заговорить, куда уж тягаться с напитавшимся-то магом. Боюсь, что обманул он нас и…

Не успел белобородый договорить, как прибежал Гришка с мешками и свалил их около старика, что-то невнятно бормоча. Громобой его словно бы понял и рванулся к мешкам. Он вытряхнул из них все, но нашел лишь один амулет — кольцо со сверкающим камушком.

— Ублюдок! — взревел белобородый, переменившись в лице. — Вот же сука!

— Что? Что такое? — подошел к нему качаясь Олег.

— Этот Дакша спер один амулет! — Громобой вскочил и со злостью пнул по пустой фляжке, отправляя ее в заболоченную речушку. — Помню, что перед тем, как идти проверил я. А теперь остался лишь один амулет! Не смогу я тебе пальцы вернуть. Нужно Власку залечить.

Олег не сказал и слова, лишь кивнул посеревшим от негодования лицом и сильнее сжал окровавленные пальцы.

— Дай-ка водки, — сказал он наконец, усевшись у костра. Гришка притащил ему фляжку и вставил меж зубов палку.

Болезненный рык Олега от политой на остатки пальцев водки, спугнул с дерева силуэт птицы, а в деревне залаяла, какая-то собака.

Руку перевязали. Гришка развел костерок, изредка поглядывая на то, как Громобой тихо бормоча себе под нос, водит рукой с надетым на палец кольцом, над успокоившимся Влаской. Плотная струя серебряного цвета лилась из камня кольца на грудь рыжебородого и можно было видеть, как рана медленно затягивается.

Прошло не менее часа, прежде чем белобородый поднялся и подошел к костру, плюхаясь в траву. Видно было, как он устал, но на лице его была и улыбка.

— Спасли, — прошелся он рукой по бороде. — Сейчас оклемается и будет, как новенький. Что дальше-то делать будем? А?

— Первым делом, — опьяневшим голосом сказал Олег. — Сходим к старосте. За мои пальцы он отдаст нам все! Все, что у него есть в хате… Включая и его баб!

— Хочешь чтобы за нами еще и отсюда кто-нибудь погнался? — нахмурился Громобой.

— У меня оборотень, — оскалился Олег, показывая перевязанную наскоро руку, — пальцы отгрыз. Мне теперь почему-то хочется либо убить кого-нибудь, либо трахнуть! Вы заберете у этого козла деньги и все ценное, а я тем временем к его бабам зайду…

— Что потом? — безразлично глядя в костер, спросил белобородый.

— Потом найдем Дакшу и если его оборотень задрал — то ему повезло! Ежели нет… Найдем, — после недолгого молчания ответил Олег.

Власка очнулся. Не говоря ни слова, он поднялся, ощупал грудь, шею и пошел к реке умываться. Вернулся сырой от носа до пяток. Уселся у костра, смотря на повязанную руку Олега, выпил самогона и выслушал рассказ о том, что произошло после того, как оборотень его порвал. Прежней улыбки на его лице уже не было. Появилась она только тогда, как Олег рассказал ему о бабах Вячко. Такой расклад пришелся рыжему по душе. Вскоре костер был затоптан и вчетвером они двинулись в сторону двухэтажного дома старосты.