Боярский эндшпиль

Андрей Никонов, 2022

Марк Травин оказался в центре политических интриг, он находит своих предков и семейных врагов, ввязывается в династический брак и получает неожиданный подарок. А тут ещё загадочная карта показывает, где спрятан клад. Те, кто его найдёт, взамен больших денег могут приобрести большие проблемы, хотя для этого у Марка и так уже всё есть – магия, чёрный кот, верные спутники и преданный слуга.

Глава 3

Учиться надо у лучших. Все так говорят — на тренингах по межмировому оптимизму, в блогах, или советы когда дают. Может, Сила и не был лучшим, но определенно не худшим учителем. После того, как я продемонстрировал ему весь свой нехитрый арсенал, он со вздохом констатировал, что этого мало для настоящего колдуна, и попытался научить меня некоторым очень нужным заклинаниям.

Например — как изменять температуру предмета. Иначе как электрическим воздействием я это сделать не мог, и то в сторону повышения, и это еще если предмет попадется металлический. А вот понизить — это было уже за гранью моих возможностей.

И схемка-то легкая, кубик с тремя символами на гранях — для охлаждения, нагрева и уровня воздействия. Первый раз я увидел, как заклинание можно масштабировать, до этого просто выбирал уровень через модуль, и все. Оказывается, это все в схеме есть. Ценность ан Трага как преподавателя в моих глазах сильно упала. А Силы — возросла, потому как я понял все, что он объяснил.

Предмет, заключенный в конструкцию, температуру изменял практически мгновенно, от уровня колдуна это не зависело. А вот объем, на который можно было воздействовать, зависел. На моих глазах Сила охладил кувшин с пивом, потом подогрел несколько колбасок, и мы все это продегустировали, чтобы наглядно оценить пользу магии.

Ученик попался колдуну не то что тупой — просто необучаемый. Модуль в моей голове упрямо сопротивлялся новым знаниям, предлагая сначала достичь первого уровня, а потом уже заниматься всякой второстепенной фигней. Но схему запомнил и куда-то там записал.

— Ничего не понимаю, — в сердцах грохнул стаканом об стол Сила. — Полчаса бьемся, и ни в какую. Словно блок у тебя поставлен. Так, погоди, вот в чем дело. Блок. Ты ведь порталом сюда попал?

— Ну да, — подтвердил я. — Два месяца как.

— А сам когда-нибудь порталы ставил? Нет, чего я там спрашиваю, с пятым-то уровнем. Тебя в него впихнули? Еще кандалы на тебя надевали? Ну понятно тогда, — не дожидаясь развернутых ответов, Сила быстро нашел корень проблемы. — Темнишь ты, парень. Скорее всего, скачок какой-то был, сила в нашем организме, она везде разлита, словно кровеносные сосуды, и иногда вдруг раз, и увеличивается, а сосудики-то прежние остаются, крови колдовской деваться некуда, вот и распирает она их постепенно, от этого все проблемы твои. Ладно, если есть блок, я трогать не буду, себе дороже. Потом отскребай твои мозги от пола, а уборщики меня и так не любят. Считают, что я мешаю им захватить мир.

— Так что с блоком? — осторожно поинтересовался я.

— Рассосется, — уверенно ответил колдун. — Нам, одаренным, все нипочем. У меня бы недели три продержался, может чуть больше, у тебя, судя по той ледышке, которую ты сейчас сделал, еще несколько месяцев стоять будет, но не факт, так что чаще практикуйся. Это как атлетика для бездарностей, качаешь мышцу, она растет. Но забивается. И нужен перерыв, чтобы рост продолжался. Так и тут. Видать, был у тебя прорыв, может с шестого уровня на пятый прыгнул, или внутри круга ядро выросло в несколько раз, бывает такое в самом начале. Или может какое умение активировалось, вот и стоит блок. Потом снимется, и совершенствуйся дальше. А пока учи теорию, это всегда помогает. И ешь-пей себе в удовольствие.

— Тоже помогает? — поинтересовался я.

— Нет, но не все же для пользы делать. Надо кое-что и для себя. Кстати, что у тебя с племянницей моей? Я тебе, конечно, благодарен, что она как тебя увидела, сбежала сразу, но сам понимаешь, семейные дела в конечном счете и меня задеть могут.

— Ничего личного, — успокоил я Силу. — Мы просто не любим друг друга.

— Ну да, это заметно, — с сомнением протянул тот. — Ладно, Марк, уровень я твой понял, Менелаю доложу. Ты если вопросы будут, подходи, пусть даже не можешь повторить, знания — они останутся. Три золотых за час занятий тебя не разорят?

— Для любимого учителя ничего не жалко, — легко согласился я с потерей очередной порции денег.

— Ну так уж и любимого, — зарделся Сила. — Ты меня перехваливаешь. И совершенно напрасно, скидку все равно не сделаю.

Я пожал плечами. Попытаться все равно стоило.

Колдун велел вытянуть руку, дотронулся своим кольцом, золотым, между прочим, до моей серебряной бижутерии, мол, доступ в зал для занятий открыт теперь, содрал за это десять медвежьих гривен ассигнацией и выпроводил меня с глаз долой.

Вот это я понимаю — работа. Первый день вышел — и уже сорок золотых считай заплатил. Надо будет поподробнее узнать, что там за трофеи такие, о которых Розумовский говорил. Если судить по разговорам Фила, они тут как сыр в масле катаются, пусть даже ведут себя скромно, одеваются как мещане, и вообще впечатления богатых ребят не производят. Вот даже по повозкам сужу, моя тут самая дорогая, хотя на вид так себе. Не «ламборгини». Телега и есть телега, пусть даже и карета самодвижущаяся.

Прикинул финансы — пока молчат, не поют, денег осталось больше тысячи, да еще вот обещают золотые горы, трофеи несметные. Так что экономить нет причин, зашел в одну неприметную дверцу в западном крыле, низко поклонился знакомому дедку.

— Давай, — дедок, не здороваясь, протянул ладонь, куда я положил четыре ассигнации по пять медведей. — Вот и молодец. Теперь читай, сколько хочешь. Подвал большой, книжек много, авось поумнеешь.

— Я так понимаю, за то, чтобы книгу найти, тоже надо платить?

Модест Всеславич расхохотался. Несмотря на преклонный возраст, смеялся он задорно и очень даже не по-старчески.

— Ладно, если бы спорить начал, заплатил. А раз пришел, поклонился, деньги без звука отдал — помогу тебе. Только учти, тут свои правила. Первое — книгу больше чем на три дня с собой не брать. Забыл отдать, плати штраф. Какой — ты уже знаешь. Второе — есть книги, которые выносить нельзя, проходишь в каморку, сидишь, читаешь там. Хмельного при этом не пить, хотя ты же колдун, тебе без толку. И правило третье — на руках только одна книга. Дома или здесь — без разницы. Хочешь читать здесь — приносишь то, что уже взял. Хочешь дома — тут не читаешь. Понятно?

Я кивнул. Про жирные руки и запрет выдирать страницы старик ничего не сказал.

— Ну и книги чтобы не пачкать, — прищурился Модест Всеславич, словно прочитав мои мысли. — И не портить. И вообще, правила тем, что я сказал, не исчерпываются. Веди себя прилично — и ходи сюда. Или…

— Да понял я.

— Ну и молодец. С чего начнешь?

Я задумался.

С одной стороны, в этом мире для меня было много неясного — почему Рюриковичи были, а христианство — нет, хотя оно появилось-то пораньше этих самых пришлых варягов. И почему вот так мир образовался. Значит, история. А с другой стороны, ну это только ради любопытства, множественные и частью магические реальности подразумевали как бы вариативность исторических событий, тут что ни предположи, хоть где-то, да сбудется. Так что исторические хроники можно отложить на потом.

Магия. Тут тоже были сложности. Как сказал родственник Милы, ждать мне еще какое-то время, пока я не смогу что-то новое изучить. И я даже знаю, сколько — почти восемь лет. Теорию-то я подучу, но вот применять пока все равно не смогу. Хотя вдруг и смогу? Так что магией стоит заняться, хотя бы для общего развития.

И самое главное — как мне попасть обратно? Вот не хочу тут столько времени сидеть, не нравится мне этот мир, какой-то он несовременный. Вроде и двадцать первый век на дворе, а народу немного, князья кучкуются между какой-то неосвоенной территорией и Империей, причем на первый взгляд все тихо и гладко, а вот стоит копнуть, наверняка столько дерьма полезет, что утонешь. Да и весь этот уклад старый, как с лубка писанный, не очень как-то. Люди-то такие же, поставь вместо дьяка-дознавателя прокурора нашего, а вместо городского головы — нашего же мэра, и какая разница? Вся эта возня вокруг денег и власти на родной Земле меня не очень привлекала, хотя возможности были — и дядя Толя предлагал, и на сестре Милославского мог жениться, а там к тестю под крыло, или вон Уфимцева с ее влиятельной родней замуж просилась. Но нет, лучше я сам по себе. Тем более что Светка, так уж получилось, вышла за отца Кати, чуть было тещей моей не стала. Ладно, что вспоминать, дело прошлое, а вот синяя смерть, как ее тут называют — настоящее. И перспективное для меня.

— А есть ли у вас, Модест Всеславич, что-нибудь о синей смерти?

Очнулся я, сидя в кресле. Хитром таком, попробовал пошевелиться — не смог. Смахнул мысленно сообщения о попытке проникновения в мой слабый разум, что за день сегодня такой, все пытаются в голову мою бедную залезть. Поднял глаза — на стуле передо мной сидел дедок, по-хипповому так сидел, развернув стул спинкой вперед, положив руки на спинку, а голову — на руки. И внимательно на меня смотрел.

— Очнулся, болезный?

Я кивнул.

— Не соврал Менелай, и вправду защита у тебя стоит знатная. Так что не заставляй уж меня плохими делами на старости лет заниматься, расскажи сам, зачем тебе вдруг понадобилось про синюю смерть вызнать.

Пришлось рассказать. И про клад, который мы с сельским головой нашли, опутанный синими нитями, и про призрачную рысь, запечатанную в комнате синей смертью. Рассказ получился недолгим и не слишком, на мой взгляд, интересным, а вот библиотекарь даже головой покачивал в нужных местах.

— Ясно, — резюмировал он. — Хорошо, что меня спросил. Синяя смерть — колдовство редкое, сталкиваются с ним немногие, а чтобы вот так — разобраться, для этого надо хотя бы третьего круга быть, а у тебя, милок, ты уж не обижайся, пятый всего лишь. Так что самому тебе подобное воспроизвести не получится. Сила большая нужна, а главное — умение ее расходовать. Про заклинание это ничего тебе не дам, рано тебе, да и не нужно, а вот для общего развития есть у меня книжка про измененных. Справочник. Они ведь, твари эти, как раз на синей смерти взращены. Вот и почитаешь. А про то, что ты мне сейчас рассказал, никому особо не болтай, договорились? Вижу по глазам, что да.

Он потер большим об указательный палец, и я снова обрел способность двигаться. Встал. Даже присел пару раз, больше для порядка, вернуть кровообращение я и другими способами вполне мог.

— А обязательно было вот так? — я кивнул на кресло.

— Ну да, — библиотекарь пожал плечами. — Ты, Марк Львович, сам посуди. Приходит ко мне человек, в канцелярии без году неделя, и требует книгу о заклинании, заметь — запретном. И вроде как по деятельности ему об этом знать совсем не нужно, а ведь хочет. Вот и вопрос сразу — зачем? А тут и разум закрыт, а вдруг ты шпион имперский.

— Ага, — согласился я. — А еще небось Менелая Феоктистовича обойти хотелось, тому-то не удалось, а тут повод такой.

Дедок неодобрительно поглядел на меня.

— Ум, милок, не в том состоит, чтобы все подмечать да анализировать, и других людей в краску вгонять, а в том, чтобы на свою пользу это обратить.

— Извините, — я развел руками, — когда вас вот так по голове шарахнут, тоже начнете небось всякую чушь нести.

— На первый раз прощу. Хотя мог бы и поддаться. — Библиотекарь вздохнул, встал со стула, зашел за свою конторку, провел рукой над столешницей, где тут же материализовалась толстая книга в бархатном красном переплете. — Три дня.

Есть вещи, к которым привыкаешь, и хотя они вроде как мелочь, но без них все гораздо сложнее. К примеру, пластиковые пакеты. Понятно, что с зелеными технологиями как-то и не до нефтеперегонки, но все равно полимеры тут конкретно не в ходу. Пришлось книгу заворачивать в кусок коричневой бумаги и уже потом швырять на сиденье личного авто. А то станется с этого поганенького старикашки докопаться до пятнышка на бархате, а золотой запас у меня не бесконечен.

И хотя рабочий день мой начинался, согласно распорядку, в семь утра, о его окончании упомянуть там же как-то позабыли, так что я сам назначил себе свободный рабочий график, работа, как оказалось, нервная и небезопасная, да и время уже было далеко за полдень.

— Что-то ты, Марк Львович, бледный какой-то, — словно черт из табакерки, возник Фил. Он как всегда улыбался своей фирменной длиннозубой улыбкой, оптимист по жизни, что сказать.

— От мороза, — я открыл водительскую дверь, впуская январский воздух внутрь салона. — Климат тут неблагоприятный, континентальный резко.

— Никак у господина Хомича, Модеста Всеславича, был? — догадался Фил. — Да? Тогда понятно, я, когда первый раз в библиотеку пришел, так потом три дня отпаивался в местном кабаке, и больше в этот книжный вертеп ни ногой. И чего меня туда занесло, не помню уже. Я-то больше на девок полуголых в театре посмотреть люблю.

— И правильно, — согласился я. — От книг один вред здоровью, особенно глазам.

— Точно, — Фил серьезно кивнул. — То-то они у тебя такие усталые. Надо, Марк, их каплями волшебными спрыснуть. Наливочкой клюквенной, к примеру.

— Надо бы. Только вот скажи, — решил все-таки подстраховаться я. — Во сколько вы тут заканчиваете работать? А то в списке, который ты мне приносил, там ни слова об этом.

Фил почесал затылок, задумался.

— Ты вот что сегодня должен был сделать?

— Ну не знаю, — я пожал плечами, — вроде с Розумовским встретиться, потом с Силой Горынычем, а потом в библиотеку. И вроде все.

— Вот! — Фил поднял палец. — Зуб дам, что ты все это сделал. Значит, и работа на сегодня закончена. А завтра в семь утра начальство тебе еще что-нибудь придумает, чтобы просто так без дела не шлялся.

— Логично, — я забрался в повозку, распахнул пассажирскую дверь. — Поехали глаза промывать.

Лучшую жидкость для промывки глаз, по уверениям Фила, продавали недалеко от моего дома, буквально в двух кварталах. Неприглядного вида забегаловка, с обшарпанными стенами и засранным — в буквальном смысле, к коновязи были привязаны настоящие лошади — двором, внутри оказалась вполне чистым и благопристойным местом. Худенькая официантка подскочила к нам, стоило усесться за столик, дежурно улыбнулась мне, и очень тепло — Филу, выслушала наши, а точнее говоря — его пожелания, и упорхнула. Фил остался сидеть с дурацкой улыбкой на лице.

— Хорошая девочка, надо за ней приударить, — потянулся я, поудобнее усаживаясь на мягком стуле.

Улыбка на лице Фила почти пропала вместе с привычно дурашливым выражением лица, на меня смотрели холодные глаза человека, готового убивать. Буквально мгновение, потом и выражение, и улыбка вернулись.

— Да, отличная девочка, — Фил продолжал улыбаться как ни в чем не бывало, — зовут Лукерья, по-нашему — Лушка. Дочка хозяина этого заведения.

— Расслабься, — посоветовал я коллеге. — Не буду я шашни с твоей Лушкой крутить. Просто пошутил.

— Ох, Марк Львович, ты и шутник, — добродушная, чуть придурковатая улыбка не сочеталась со снова ставшими серьезными глазами, — ухо востро с тобой держать надо.

— Много вас тут таких, нервных воздыхателей, — улыбнулся ему в ответ я и рассказал про Шуша и его любовные страдания. Фил внимательно слушал, в нужных местах кивал головой, фыркал и смеялся, видно было, что эту историю он уже знает, хоть и в другом пересказе.

— Не, Луша не такая, — совершенно не обидевшись на аналогию с дочкой хозяйки гостиницы, под конец сказал он, прихлебывая принесенную наливку. — Отец ее не разрешает нам встречаться, считает, что работа у меня слишком опасная. А Луша — она хорошая и добрая девочка, правда?

Хорошая и добрая девочка кивнула. Принеся наливку практически в начале моего рассказа, она уселась рядом с нами и слушала, подперев голову рукой.

— Эта Кеси — тварь та еще, — с юношеским максимализмом заявила она. — На месте Шуша я бы давно ее бросила.

— Ты просто этого Шуша не видела, — хмыкнул Фил. — Он вон Марка Львовича никак не бросит, уж как его милость от этого парня пытался отделаться, а все никак.

— Один-один, — я отсалютовал Филу стаканчиком наливки, сделал очередной глоток. Наливка и вправду была хороша, спирт практически не чувствовался, только густая, тягучая кисло-сладкая жидкость с ярким вкусом клюквы и нотками каких-то трав. Отлично шла, несмотря на мою индифферентность к алкоголю, просто приятно было вот так делать маленький глоток, размазывая напиток по нёбу, смаковать потихоньку.

Какой-то явно небедный господин за столиком в углу так не считал. За то время, пока мы сидели, он успел выхлебать кувшин такой же с виду наливки, да еще и самогона заказал. Но первый стакан дистиллята, видимо, не в то горло пошел — он схватился за шею, лицо покраснело, и тело в богатой одежде свалилось рядом со столом, сотрясаясь в судорогах.