Дневник провинции

Андрей Караичев

«Подвиги» многочисленных ОПГ 90-х в «бандитских» Москве и Петербурге, стали едва ли не фольклорным достоянием нашей истории, но, что творились тем, «лихим» временем, в провинции, и не в громких Тольятти, а в обычной, донской глубинке? Автору попалась тетрадь юного авторитета из Плотницкого, что в 95—96-х годах был вынужден разрываться между криминальными делами унаследованной группировки и параллельно защищать дочь приятеля, на которую объявил охоту вожак столичной «мафии».

Глава 2. Ксюша

Второго января 1995-го года утром Авдеев расположился за кухонным столом с остатками былой роскоши после новогоднего сабантуя. Он пропускал мимо ушей заливистый рассказ Ксении, своей временной сожительницы. Сергей чувствовал себя неважно после ночных посиделок у москвича, а от баек Витька про «столичные дела», навалилась апатия, мерзкая, душевная пустота. Захотелось тоже чего-то необычного, «красивого», рискованного, проще говоря — потянуло Авдеева на бандитскую романтику. Вроде не совсем мальчик уж, для своих двадцати двух лет немало повидал: успел поучаствовать в боевых действиях, криминальных перестрелках, уходил от ментовских погонь и лежал под прессом ОМОНа; всё одно — тянуло «на подвиги».

— Ты слушаешь меня или я с цветами разговариваю? — Растолкала возлюбленного Ксюша.

Сергей «вернулся на землю», наконец услышал: громко играет магнитофон, тянется нудная и слезливая песня группы «Фристайл».

— Прости, задумался… голова болит. Выключи ты эту чепуху! Лучше Цоя поставь или «Сектора».

— Я их наслушалась вдоволь! Чего с головой? Может, пива? Я сбегаю. — Сочувственно предложила девушка.

— Нет, хорош! У братвы оно не приветствуется.

— Но мне можно?

— И тебе нельзя. Пей свою дрянь горькую из трав. — Предложил Сергей заменить спиртное однокласснице одним из «полезных» коктейлей, рецепт которого та вычитала в зарубежном журнале.

— Куда спрашиваю, ночью ходил? Знаешь же, я беспокоюсь и не люблю твоих сумеречных похождений.

— Сто раз говорил, когда ты привыкнешь, наконец?! Не задавай лишних вопросов, тем более понимая: ответа не последует! Не лезь в эту сторону моей жизни! По-моему, такой уговор был, когда мы съезжались?

— Ладно, не злись, у меня глупая привычка. — Прижалась Ксения к бандиту, — сегодня, кстати, ты обещал к старикам зайти… хочешь, сейчас пойдём?

— Конечно, не хочу! Но надо.

— Тогда я собираться? Или? — Прикусила она губу и расстегнула верхнюю пуговицу своей белой рубахи, надетой на голое тело.

— Собираться! Повторяю — голова болит.

— Хорошо. Ты хуже сварливой жены, всё на «больную голову» сваливаешь.

Ксения, как упоминалось ранее, училась в одном классе с Авдеевым; простая девушка: застенчивая, скромная, достаточно умная, с Сергеем чересчур податлива, что его порой раздражало, мужчине хотелось, чтобы подруга вела себя более… строптиво, что ли? Но Садчикова родом из неблагополучной, пьющей семьи, оттого выросла «зашуганной», не умела проявлять твёрдость.

Хоть Ксюша воспитывалась среди типичных родителей-алкоголиков 90 — ых и их друзей, в окружении гор пустых бутылок, объедков на столе, вечных ссор, драк, унижений, сама осталась порядочной. Могла выпить немного, не курила никогда (в начале «лихих» годов редкость среди подобных ей), уж тем более не нюхала клей! Главное, не превратилась в «честную давалку», скажем так, девичью честь берегла, по её же словам, — «для Сергея».

Внешне Садчикова не то чтобы красивая или страшная: приятная, симпатичная. Знала «на ура» сильные и слабые стороны своей внешности и умело этим пользовалась. Хорошо владела косметикой, которая считалась дефицитом (качественная, разумеется). Среднего роста, около 167 сантиметров, стройная, занималась лёгкой атлетикой (тогда другого спорта в свободном доступе и не водилось); светлые, кудрявые волосы, их она всегда выпрямляла; серые глаза, небольшой прямой нос, маленькие губы, сочеталось это всё на её, слегка овальном лице, довольно гармонично.

В школе никаких отношений между Ксюшей и Сергеем не вспыхивало: дружили немного, он списывал у неё часто; после армии, когда Света Ветрова не дождалась Авдеева, одноклассники начали иногда гулять вдвоём. Выполнять роль неофициальной жены начинающего преступника, Садчикова стала в конце 95 — го года, когда тот ещё жил с дедушкой и бабушкой. Произошло это следующим образом.

Племянник пришёл домой около одиннадцати часов вечера с очередного дела: бабуля с дедом не спят, шумно слишком в квартире. Старушка встретила внука в коридоре, шепнула ему:

— Ксения в гостях! Прибежала заплаканная вся, батька синяк ей поставил под глаз. Пойди пожалей её, слово доброе скажи.

Сергей прошёл в хорошо освещённый зал, где в кресле, хныкая, калачиком свернулась одноклассница. Приобняв девочку за плечи, преступник спросил:

— Что на этот раз? Успокаивайся и рассказывай.

Садчикова вытерла покрасневшие глаза рукавом вязаного свитера розового цвета.

— Пришла с работы (трудилась в ларьке продавщицей), отец начал на водку клянчить, а нам не выдали зарплату, завтраками всё кормят, папа не поверил, завёлся: тебя припомнил, как мы допоздна гуляем, сказал, что моему хахалю рога посшибает.

— Погоди, погоди! Не тараторь, а он в курсе, что я с Приданом?

— Нет, откуда?! Знает, что мой однокашник. Можно, я у вас останусь сегодня? Боюсь домой идти, я тихой буду, могу на полу лечь, в ванне, где угодно… лишь бы не домой.

В комнату вошла бабушка с тарелкой пирожков и ответила за внука:

— Конечно, хоть живи у нас деточка! Мы только рады тебе останемся!

Одарив старушку строгим взглядом, за вмешательство в чужой разговор, Авдеев вышел в коридор к тумбочке с дисковым телефоном и набрал номер своего товарища — Томпсона, к счастью, тот оказался дома. Племянник попросил друга приехать срочно и взять дополнительно кого-нибудь с собой в подмогу, попутно отвергнув предложения поднять всех на уши, заверив, что дело плёвое, — «справимся сами!»

Положив трубку и отозвав старушку в кухню, Сергей пояснил:

— Присмотрите за Ксюшей, я с ребятами к отцу её сгоняю, мозги вправлю.

— Правильно, — махнула она рукой, — нечего детей обижать, ступай с богом.

— Погоди, а где Дед?

— Пошёл за успокоительными в аптеку.

— Знаю я его «успокоительное»! Небось к Нинке за «снарядом» побежал.

Вместо ответа Бабушка скорчила недовольную гримасу, словно внук виноват, что его дедушка — большой любитель выпить.

Саша Туманков (Томпсон), прибыл на «Москвиче-2141» в компании Бича — это хороший друг, по имени Максим Встречин, обидное прозвище «Бич», тот получил за привычку непотребно одеваться и есть всякую гадость, хотя деньги в последнее время у него водились. Зато парень боевой: крупного телосложения, ни одной разборки или драки без Макса не обходилось, вот и теперь, когда помощник авторитета сказал, — «Едем вправлять мозги одному чёрту», — Встречин даже не поинтересовался кому и куда — ему плевать.

Дом Садчиковых находился в частном секторе недалеко от пятиэтажной новостройки Авдеева — пару минут и братки на месте.

Во флигеле алкоголиков горел свет, из открытых окон доносились крики с матерной бранью: судя по обрывочным фразам, забулдыги угрожали расправой некоему гражданину, которого не находилось рядом с ними.

— Нас походу убивать собираются, — засмеялся вечно весёлый Томпсон.

— Я тебя умоляю! — Принял его шутку всерьёз Бич и направился размашистой походкой, как у Порфирия Иванова, по вытоптанной в снегу тропинке к воротам.

Измученная голодом собака не вылезла из будки, стоявшей возле входа, чтобы облаять непрошеных гостей. Макс открыл дверь Авдееву, приглашая жестом пройти первому (согласно иерархии бригады).

Когда трое мужчин оказались во флигеле, перед их глазами развернулась типичная картина посиделки алкашей: овальный стол, за ним сидят четыре мужчины и одна женщина — мама Ксюши, её Сергей узнал сразу, отца разглядеть не успел. На «поляне» несколько пустых бутылок из-под водки и одна полуполная. Из еды: кусок хлеба, соль, пару кислых, надкушенных помидоров с традиционным в таких случаях солёным огурчиком.

«Придановские» ребята не вписывались в здешний интерьер: Томпсон, высокий, худой блондин с позолоченными зубами, вечно улыбающийся и показывающий их тем самым окружающим; Бич, чуть ниже 190 сантиметров Томсона, но намного шире его в плечах и Авдеев, самый низкий по росту из всех… зато более солидный.

Наконец, хозяева заметили непрошенных визитёров, в комнате повисла тишина, Серёжа хотел выдвинуть длинную, поучительную речь, которую прокручивал заранее в голове, пока ехали — не успел.

Встречин без разговоров и приветствий сбил мощным ударом кулака ближайшего к нему забулдыгу, сразу же схватил стул, где тот сидел за мгновение до этого и обрушил его на второго мужика: табурет разлетелся на мелкие щепки об немытую месяцами голову, благо, деревянная мебель дышала на ладан, а то мог и убить им.

Два оставшихся «синяка» вскочили: решили защищаться. Бич с завидной быстротой, поднял со стола доску для резки овощей, скинув с неё крошки хлеба, и словно теннисной ракеткой по мячику, врезал ею в лицо третьего алкаша, любит он выпендриться! Нравится Встречину, когда всё выглядит красиво и эффектно.

Авдеев решил последовать примеру товарища: когда крайний неприятель кинулся к кухонному ножу, Сергей ударил того со правым боковым в челюсть, успев подхватить алкоголика обеими руками на лету, с разворотом бросил бедолагу в окно, проем которого оказался достаточным по размеру, чтобы пьяница вылетел в него на улицу, сопровождаемый осколками и шумом битого стекла. Холодный, зимний воздух, моментально проник в комнату.

Весь конфликт длился не больше сорока секунд.

Мама Ксюши сразу забилась в угол — неглупая, ввязываться в драку не посмела.

Макс, подставил стул старшему:

— Присаживайтесь, пожалуйста!

— От души! — Опустился Сергей на табурет: для вида отряхнул стол рукой и, оперившись об него локтями, поинтересовался у хозяйки дома, — узнаёте меня?

— Да! — покачала она головой.

— Почему я здесь, тоже догадываетесь? Где глава семейства?! Разговор к нему имеется.

— Вот он лежит, — ткнула она пальцем в сторону. Обернувшись по её указанию, братки поняли, что это тот, кто недавно получил в голову доской для нарезки.

— Приведи его в чувства, мы спешим. — Холодно пробасил Сергей.

— Секундочку. — Женщина, шатаясь от выпитого ранее спиртного, подошла к мужу, лёгкими ударами похлопала его по щекам. Когда он издал непонятные звуки, налила ему немного водки, — выпей, люди поговорить пришли! Ну, вставай.

Поднялся хозяин на удивление быстро и уже без недавней агрессии устроился рядом с гостями, правда, на полу. Поняв, что он будет смирным и готов слушать, Авдеев начал беседу:

— Заглянул на огонёк из-за вашей дочери. Прихожу сегодня домой, а там заплаканная девушка, со ссадиной на лице. Как прикажешь понимать?

— Ну, как его… это… епт… — Начал алкаш бормотать.

— Яснее говори, валенок! — Прикрикнул на него Томсон.

— Ну, я в воспитательных целях… ну чего она шляется… чтобы воспитание получила, так сказать. — Попытался он сформулировать.

— «В воспитательных целях», ты сейчас получил со своими дружками! И шляешься, тоже ты, — ткнул собеседника бандит указательным пальцем в лоб, — по блатхатам, да в поисках выпивки! А дочь воспитывать раньше следовало, причём трезвым. Тебя самого следует уму-разуму учить!

— Чем мы, видимо, и займёмся. — Снова вмешался Максим, отрезая себе кусочек хлеба.

«Опять жрёт» — промелькнула мысль в голове Бэтмена.

— Это… не надо меня воспитывать. — Виновато отозвался отец Ксюши.

— А как надо?! Давай скажи мне, что делать? Какой выход ты видишь? Оставить девочку в этом гадюшнике я не могу: права не имею! Излагай, твоё предложение, твой вариант. — Начали сдавать нервы Авдеева.

— Не знаю! Честно мужики.

— Мужики на базаре, — захотел поумничать Томпсон.

— У меня пока поживёт, — озвучил Сергей подготовленное заранее решение, поднимаясь со стула, — а за вами я присмотрю. Воспитывать поздно, жизнь сама это сделает: сдохните от палёнки или угорите по пьяне.

Троица направилась обратно к машине. Возле собачьей будки сидел в сугробе вылетевший недавно в окно алкаш, он поинтересовался у «придановских» парней:

— Мужики, где это я?

— В Москве! — Бросил ему Саня и захохотал.

— Эка меня занесло! — Почесал синяк голову порезанной осколками рукой.

Когда Сергей вернулся в квартиру, Ксюша уже успокоилась: девочка смеялась от выходок пьяного деда Бориса.

— Что там? — Подскочила Садчикова и повисла на шее одноклассника, не давая тому разуться.

— Всё хорошо, жертв нет! У нас поживёшь пока… если хочешь, конечно.

— Хочу, — посмотрела она на бандита чистыми, преданными глазами.

Тогда Авдеев спал с Ксюшей (в прямом смысле, на одной кровати) впервые. Девушка задремала раньше, поскольку Племянник имел давнюю привычку думать о разных вещах перед сном, вглядываясь в темноту ночи и покачиваемые ветром верхушки деревьев сквозь окно. Бандиту понравилось, когда спящая Садчикова ласково прижимала его, тогда он и принял решение: «Стану переезжать на съёмную квартиру, обязательно возьму её с собой. Приятно так с ней, словно она «бальзам, на больную душу».

Сергей не любил навещать своих стариков по резонным причинам: постоянная ругань между ними, вечное недовольство им, вернее, родом его занятий, тщетными попытками учить жизни. Дед обычно был «навеселе», бабуля, которая сама же постоянно давала тому деньги на выпивку, обязательно долго и громко с ним ругалась. Визит внука, их «семейной традиции» не менял: радуясь встречи и разговаривая с молодыми, старушка находила время ссориться с мужем.

Итог оказался привычным Авдееву: несмотря на крепкий мороз, дед собрался пешком на дачу — это час ходьбы, если на срез по заснеженной лесостепи.

— Он не замёрзнет? — спросила Ксюша у любимого.

— Нет, не первый раз. Щас литр водки возьмёт, придёт на дачу, «спиральку» включит, если электричество не отключили, да ляжет спать.

Садчикова разговаривала с бабушкой, Сергей безучастно сидел рядом, смотрел в окно, как одинокая женщина рвёт вишнёвые ветки, чтобы сделать некое подобие чая, в те годы, многие жители нашей страны находились за чертой бедности, голодали. Молодому преступнику не было перед ними стыдно, за то, что он мог «шиковать», поедать дорогие, дефицитные продукты… в их беде не Племянник виноват, потому никаких угрызений совести не испытывал.

Вернувшись домой, молодые смотрели кино по видику, потом играли в приставку «Денди» или «Сега» — примерно так проходили зимние вечера того времени, когда у Авдеева не возникало криминальных дел.

С вечера, когда Придан возил помощника к Виктору, жизнь Сергея постепенно входила в другое русло, хоть он и не сразу это не осознал.

После возвращения Юры из Москвы в нём что-то надломилось, авторитета словно подменили: стал менее весел и развязан, часто задумывался, строил планы, главное — взялся опасаться собственного окружения, троих «приближённых». По-прежнему Юрий всецело доверял лишь Авдееву, заходил к нему в гости чуть ли не через день и засиживался допоздна, чего раньше за вожаком ОПГ не наблюдалось, обычно Приданный предпочитал видеться где-нибудь на «нейтральной полосе», в кафе или клубе. Причём находясь в гостях у помощника, авторитет не говорил о делах или чём-то серьёзном, вёл дружеские разговоры. Если темы и заходили о более конфиденциальном, приходилось, как правило, Ксюшу сплавлять из дома под любым предлогом.

Однажды Юрий дал понять Племяннику: тема предстоит серьёзная и девочку следует выдворить на время, при этом спросил не к месту:

— У тебя к ней как, серьёзно? Любишь?

— Ты знаешь, — ответил после коротких раздумий Авдеев, — нет. Признаюсь, уже думаю, как с ней мирно порвать? Может, определить Ксюху в ростовский университет? Там новый круг знакомых, обстановка иная, увлечётся, загуляет и сама от меня отпадёт?

— Хорошо, прикинем чего-нибудь.

От обычных, повседневных «дел», Придан нарочно отстранил помощника в январе 95 — го: его основная задача теперь состояла в наведении порядка среди своей, небольшой бригады (куда входили Бич и Томпсон) и своевременного снабжения необходимым Витька. В догрузку Юра поставил Сергея старшим среди проституток. Не сутенёром, крышей — Бэтмен должен обеспечивать охрану девочек как от буйных клиентов, так и от конкурентов.

Какой бы репутацией работницы «древней профессии» ни славились, общался Авдеев с «ночными бабочками» много и вежливо: они хорошо к нему относились, за то, что не осуждал их за выбранный род занятий, не приставал и не принуждал спать с собой, скорее, они сами предлагали — отказывался.

Позднее Авдеев догадался, зачем авторитет пристроил его к путанам. Девочки делились по классам — это дорожные, индивидуалки (на квартирах принимали клиентов), бордельные, по вызову и т. д. Также распределялись «бабочки» по уровням: простые, средние и элитные, следовательно, все вместе, девочки обслуживали без малого целый город и его гостей. Они много знали про всё и всех, не исключением были и «придановские» братки — мужики под выпивку любят похвастаться, взболтнуть лишнего. Поскольку отношения с «жрицами любви» у Сергея налажены отлично, то и сливали они ему всю нужную (и не очень) информацию по полной. Авторитет предусмотрел всё, знал он, что с характером и способностями Племянника, тот начнёт получать все тайны, которые есть у девочек по нужным людям в Плотницком. Потому и поставил к ним.

Юра собирался изменить структуру, суть своей группировки. Много говорил о легализации, о больших и официальных делах, переменах, другом времени; главное — стал многому учить, взращивать из помощника авторитетного и большого человека.

Знала ли Ксюша о том, что сожитель работает с «феями»? Да, он не скрывал. Характер такой у Сергея, просто поставил девушку перед фактом, — «Нравится тебе или нет, но я работаю с путанами».

Придан настаивал, чтобы Бэтмен занялся собой, в частности, обустроил личное жильё. Квартиру Авдеев хоть и снимал временно, по факту, она вскоре должна стать его собственностью, разумеется, не совсем законно, тем не менее так и вышло.

Сергей ходил с Ксюшей по магазинам, они выбирали новые: обои, ковры, шторы, мебель, картины, бытовую технику, посуду и прочее барахло, которым в 90 — е были завалены всевозможные прилавки. Садчикова грезила о «большой семье», что скоро родит много детей, спрашивала, кого Авдеев хочет больше: мальчика или девочку? Глупенькая, она не понимала, что сама в перспективы сожителя не входит.

Разорвать с одноклассницей бандит решил окончательно как раз когда они бродили за многочисленными покупками. Вот не хватало к ней какой-то душевной теплоты, радости, она становилась для Сергея именно подругой. Сама Ксюха этого не замечала — жить с ней совместно, одноклассник больше не хотел.

Да, она ждала так, как Сергей хотел, чтобы ждали, ведь к весне того же года, он снова занимался довольно небезопасными делами и приятно было знать: дома его кто-то ждёт, волнуется. Нравилось приходить уставшим после разных «дел» и, разговаривая с Садчиковой, отвлекаться от нелёгкого дня; садиться за вкусно пахнущий, накрытый стол или после ванной наслаждаться расслабляющим массажем. Авдеев не хотел обижать девушку и для расставания организовал целый план, не без помощи Юры… об этом несколько позже.

Чтобы удобнее снабжать Витька, Придан подарил «племяннику» синюю «Девятку», ту самую, на которой они ездили после Нового года к московскому гостю первый раз. Для Плотницкого в то время такая машина оказалась неплохой, Сергей поистине был счастлив и благодарен наставнику за добрый подарок.

Бэтмен ездил к Виктору один или два раза в неделю, если требовалось, то чаще. Привозил ему продукты, выпивку, бытовые мелочи, что-то иное по его просьбам, например, видеокассеты; иногда засиживался со Свиридовым надолго, не без причин. Во-первых, — москвич являлся отличным собеседником, Сергей обожал слушать его рассказы о крутых столичных делах. Во-вторых, — Авдеев понимал, что человеку, который живёт один, да скрываясь, просто необходимо общение.

Байки о братве из Москвы, их жизни, начинающему бандиту очень нравились, в то же время они усиливали в нём внутреннюю пустоту — хотелось тоже пожить подобным образом.

Порой Сергей замечал странность: Виктор (как и Придан), пытался вывести его на важный разговор, но не решался.

Одна из немногих сохранившихся записей в тетради Сергея.

23 — го февраля 1995 — го года.

Приехал поздравлять Свиридова, немного отметить заодно с ним. Москвич в разгар распития протянул мне чёрно-белую фотографию со словами:

— Запомни.

Я пристально изучил фото: с карточки улыбалась девочка лет семи, обычная, ничем не запоминающаяся. На обороте снимка кривая надпись, сделанная явно детской рукой, — «Любимому папе от Даши».

— У тебя есть дочь? — Предположил я, возвращая фото.

— Угадал. Дашка моя. Давно не видел её, раньше не сильно нужна была, знаешь, есть ребёнок и есть! Живёт там себе у бабки с матерью и ладно. Я ж крутой парень, Москва, все дела. А последний год скучаю сильно, увидеть хочу… нет возможности.

— Мило, — сказал я и, полагая, что он не просто так дал фото, поинтересовался, — ты зачем её показывал, дело имеется? Не поверю, что по сентиментальности.

— Дело? — Задумчиво переспросил Витёк, причём не меня, скорее собственные мысли, — возможно, появится! О том позже. Слишком рано. Что скажешь, красивая девочка, нравится?

— Она ж маленькая, ты чего? — Посмотрел я на него, как на дурака.

— Не сказал бы, — наполнил стоявшие перед нами рюмки приятель, — ей 18 лет в декабре этого года стукнет: брат когда-то звонил, говорил: «Девка — огонь! Устала пацанов от себя отгонять» — думаю, тебе тоже понравится. Одному тебе бы её и доверил. Ладно, вздрогнем. — Поднял он своей огромной рукой стакан, едва не ударив им об потолок.

Я понял, Витёк задумал что-то связанное с дочерью. Расспрашивать не стал, не принято, захочет — сам расскажет. Хотя заинтриговал сильно, не отрицаю.

Начало марта 1995 — го года. После очередной беседы с москвичом душевное состояние Сергея пошатывалось. Его разрывало изнутри: лежал ночью рядом с Ксюшей и тяжело вздыхал, она часто спрашивала, — «Ты чего так сопишь?» — он отбрехивался, не говоря правды. Молодость — она такая! Вроде всё есть, понимаешь: у многих жизнь гораздо хуже! а тянет к большему, чему-то запредельному. Ещё вторая половинка Сергея тяготила всё сильнее: пришла пора расставаться с Ксюшей.

Однажды за чаепитием на кухне, Авдеев честно поделился с Приданом переживаниями. Ответ авторитета ободрил, правда, для начала, Юра просто рассмеялся.

— Ты нормальный?! Серёг, тебе мало романтики? Вся эта дурь, — он покрутил пальцем у виска, — через пару лет из твоей башки вылетит со свистом! И захочется тебе: богатства, стабильности, безопасности, крепкой семьи. В конце концов, не бояться, что завтра останешься ни с чем на помойке. Поверь моему опыту, не дури! Насчёт Ксюши твоей — это решим быстро. Сейчас снег сойдёт, буквально в апреле отправим её в Ростов, там у знакомой моей поживёт: осмотрится, поработает. Потом подаст документы в ментовской… точнее, юридический вуз или, как его там? Поступит гарантированно, там у меня крепкие связи.

— Добро! — Повеселел Племянник, отойдя от первоначальной обиды на смех шефа.

— С одним условием, — прищурился Юра.

— Слушаю?

— Чтобы этой дури о жизни по Витькиным рассказам в твоей голове не западало! Я думаю, как деньги отмыть, легализоваться в бизнес, а мой первый помощник желает обратного! Не дело это, братан.

— Хорошо, не буду.

Апрель подходил к концу, Сергею не удавалось уговорить Ксюшу уехать в Ростов. Вот не хотела, и всё! Сколь бы возлюбленный не старался доказать ей, что это для её же блага, там перспективы, они будут видеться по выходным, а может, он, вообще, скоро переедет туда жить. Нет, не помогало. Одноклассница отвечала, — «Мне лучше там, где ты! Поедешь ты, поеду и я». Либо, — «Скажи в глаза, что ты меня не любишь и тогда уеду». Сергей не любил, но сказать прямо не мог! Вроде весь из себя крутой, а подобной мелочи в глаза девочке выговорить не сумел — обидеть боялся… ведь у него тоже есть душа. Можно, конечно, напиться и-и, тогда точно ей всё сказать как есть! Хотя она бы в ответ отчеканила, — «Протрезвеешь, поговорим».

Авдеев специально загуливался допоздна или засиживался у Витька — без толку. Уже хотел попросить ребят, чтобы постреляли в него у подъезда, мол, покушение! Может, Ксюша испугается и согласиться уехать из соображений собственной безопасности? Придан надавал «по шапке» помощнику, когда узнал о той затее, зато сразу помог сам. Неизвестно, о чём там авторитет с Ксеней говорили, только на следующее утро она собирала вещи.

27-го апреля Авдеев находился с одноклассницей на автовокзале. Они долго сидели в ожидании автобуса, слушая частые передачи по радио о вновь прибывшем или отбывавшем рейсе; молча наблюдали за голубями, которые бегали под ногами и клевали семечки, специально брошенные для них на асфальт.

На улице было душно, слишком много людей находилось на автобусной площадке, — «Кто-то прощался, а кто-то встречал», — как пела одна группа приблизительно тех времён. Цыгане просили денег, якобы «на хлеб», впрочем, то же самое делали и русские алкоголики, только последние клянчили мелочь на «поправку здоровья», некоторые из таких, уже «подлечившись», мирно спали по соседству на лавочке, распространяя неимоверную вонь.

Атмосфера вокзалов мало чем изменилась с тех пор, она, наверное, вечна.

Наконец, подъехал автобус, Сергей поднял сумку Ксении, загрузил её в багажное отделение и пошёл прощаться с девушкой.

— Ты не забывай меня совсем, ладно? — Прикусила Садчикова губу.

— Не забуду! И ты, приезжай, если что, дед и бабушка рады будут.

— А ты?

— Тоже. — Авдеев погладил её ладони, обнял и, поцеловав в щеку, сказал, — до встречи, береги себя там.

— Кому надо беречь себя — это тебе!

— О себе позабочусь, — потрепал Племянник Ксюшу за плечи, — не люблю прощаться, долгое расставание — лишние слёзы! До встречи.

Автобус тронулся и только тогда, через стекло Сергей увидел: Садчикова заплакала… он погрозил ей пальцем, в ответ девушка улыбнулась, и снова помахала на прощание. Когда транспорт скрылся за горизонтом трассы, Бэтмен прошёл к машине, где за рулём сидел Томпсон.

— Куда теперь? — Спросил он бесстрастно.

— Домой отвези.

Авдеев прекрасно знал: мимолётная грусть от расставания на вокзале — чушь! Ксюша приедет в Ростов, потоскует определённое время, а там, найдёт новых друзей, влюбится, и почти забудет про него.