Кипрские частушки

Андрей Иванович Аносов

Герой произведения молодой человек сорока трёх лет, художник-самоучка, музыкант, поэт, моряк, резчик по дереву, самым драматическим образом не вписавшийся в современное общество. С кем не бывает. Куда податься, улететь на другую планету? Пытался. Купил разрекламированный билет на «Икс-Прозедс-200», но и тут обманули, так как в итоге очутился опять на Земле, хотя и на Кипре. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 8

«Куплет восьмой»

Дальше, как я уже говорил, мы немного посидели с Христосом за кофеём, покурили, потрендели о жизни, мне было приятно козырнуть перед ним своим прогрессом в делах. Чем мне нравилась всегда жизнь в Греции, что за работу там платят мирокАмату, то есть, в широком ходу подённая оплата труда. Нет, разумеется, есть там и производства различные, фабрики там с заводами и прочее, где ЗП действительно выплачивается один раз в месяц и ты с этого платишь налоги, делаешь отчисления на медицину, социальное страхование. О кей, ради бога. А если ты нелегал? К слову сказать, я дважды в жизни переживал такие состояния, когда меня могло спасти только чудо. И если в первом случае этой палочкой-выручалочкой была для меня работа матросом в море, то в эмиграции, соответственно, это была как раз мирокамата. Но, кажется я опять начал сбиваться с курса? (смайл) Я когда поднялся к себе в номер, то ещё раз для верности заглянул в пакет, счастью моему не было предела — да, пакет с вином был на месте! Как же оно мне было нужно сейчас! Пожалуй, даже больше, чем еда. У меня столько стрессов было за эти два года! Не устаю говорить, что вино является идеальным антидепрессантом. А кипрское, наверняка, настоящее, а не суррогатное пойло неведомо какого разлива. Готовясь к трапезе, я ещё раз отмотал плёнку назад, где всему находилось своё объяснение: и этой загадочной улыбке Лакиса, и тому с каким иезуитским апломбом он вёл себя у прилавков с продуктами. Я, наверное, идеалист, но очевидно же, что мне нравится состояние, когда такие вот минуты оплачены сполна строгим постом. Вольным или невольным, это уже другое дело. Взяв поднос, я стал неспешно обкладывать его явствами. Почему-то португальские сардины из Порту мне виделись идеальным подспорьем в этом деле. И каких тут только не было! И рыбка в пикантной масляной заливке с красным перчиком, и в горчичном, и в традиционном томатном соусе! Выбрав одну из баночек, я просунул указательный палец в отогнутую чеку на крышке и с осторожным усилием потянул её на себя, жесть сухо хрустнула, отслаиваясь от банки и рыбка оголилась, разнося по кухне возбуждающий аромат. Следом я разрезал пополам лимон и одну из половинок тут же выдавил в банку со шпротами, лимонный сок янтарными пятнами расплылся по маслу. Потом я отломил немного хлебушка, деловито открыл пакет с вином и наполнил сразу два бокала, один себе, другой воображаемой жене. Не бойтесь, у меня с головой всё в порядке! Просто сейчас я действительно хочу выпить не один, а вместе со своей виртуальной супругой, не смотря на то, а, может быть и именно потому, что она сейчас находится недосягаемо далёко от этих мест. Чёрт его знает, время на Кипре течёт как-то нетипично! Вроде бы неделя всего прошла, а ощущение такое, будто я здесь уже не первый месяц! И это с учётом того, что мой рабочий день длится, в основном, до одиннадцати часов вечера?

— «За нас, Лен!» — чокнувшись со вторым бокалом, стоящим напротив зеркала, я со смаком осушил свой первый бокал. С непривычки вино мне быстро ударило в голову, но растекаясь по телу мягко и без ущерба, оно лишь качнуло меня слегка изнутри и я поплыл. В виду позднего времени суток «Элеонора» напряжённо помалкивает, но очевидно же, что большая часть её резидентов сейчас занимается примерно тем же, что и я, либо разбившись на пары, увлечённо предаётся тому, за чем они, собственно, сюда и прилетели все. Словив кайф, я попытался припомнить что-нибудь эдакое, чтобы завести себя на контрах, но моё недавнее прошлое стало вдруг настолько неактуальным сейчас, что мне поневоле пришлось наполнить свой бокал по-новой. Я с удовольствием опять налил себе вина в бокал и снова закурил, хотя, предыдущая сигарета в пепельнице ещё продолжала тлеть микроскопическим угольком, непотушенной почти у самого фильтра: «дорвался до бесплатного»! (смайл) Следующий бокал пока не выпиваю, растягиваю удовольствие… Кажется, профессор Клаус Йозеф Ридель говорил, что форма винного бокала влияет на вкус и послевкусие вина? У меня хоть и не Пино Нуар в бокале, но тоже ничего! Господи, почти забытое состояние, я — снова пьяный! Пьяный от счастья и от вина. Так ли хорошо я выучил уроки? Не знаю. Но мне кажется, что жизнь я стал ценить гораздо больше. Да, это всё форсаж, да, такой образ жизни здорово укорачивает мне эту самую жизнь, но… зато, какой же это драйв, господа! От нечего делать разглядываю пачку сигарет. Так, ничего особенного, кипрские сигареты «Сеньор Сервис Лила»! Это мои самые первые сигареты на острове, которые я купил себе за собственные деньги. Они мне сразу понравились, не очень крепкие, с нейтральным вкусом, под винцо в самый раз. Подозреваю, что подобный образ жизни у меня может растянуться на весьма длительную перспективу. Так кто же виноват в том, что женатых мужчин грубо разлучают с их любимыми женщинами, а в образовавшиеся пустоты запихивают всякую дрянь в виде хронической неустроенности, зависти и сплетен? На сей раз не залпом выпиваю свой бокал, а делаю несколько глотков между затяжками. Эффект куда более мощный, чем в первый раз. А, похер! Лакис уже в курсе, что сегодня русский будет немного отрываться. Весело подмигнув зажжённым бра, я перевёл свой взгляд на отражение в зеркале, бокалов получалось четыре, что меня слегка позабавило. Я ещё не сошёл с ума, я просто дико устал. Когда тебе за сорок и ты по прежнему романтик, то какие ещё ощущения способны вернуть тебя к жизни? Сейчас я один сижу в гостиничном номере и бухаю. Один. С двумя бокалами. Внешне это выглядит немного странно, но если разобраться, то вовсе и нет. Не мигая, я смотрю сквозь причудливые дымные завитки на нетронутый бокал с вином, там, в зеркале, симметричным обманом отразилась вся моя прошлая жизнь. Мне больше не хочется возвращаться к прошлому, как будто прошлым может быть только чей-то дом, город, или страна. Но почему, как только немного ослабло сжатие, я стал опять снедаем комплексом неполноценности? Что за мазохизм! Докурив сигарету, я снова наполнил и одним махом опрокинул следующий бокал, этот уже оказался более заборист. Понятно, что тут все факторы сложились воедино. Меня всегда, когда я выпью, тянет пофилософствовать. Сейчас можно. Имею полное право. С ленивым любопытством наблюдая с за тем, как медленно стекают по тонким стенкам бокала винные «дамские ножки», я успеваю подумать о том, что мне было бы лучше раздеться прямо сейчас. И ещё, от греха, затушить сигарету в пепельнице. Уже никакими глазами щурюсь на часы: «Ого! Около двух часов ночи!» Блин, завтра… нет, уже сегодня, мне к девяти часам нужно быть на работе! Чувак, ещё раз и по слогам: «на-ра-бо-те»! Радость вместе с винищем пронзает меня по-новой, кажется, организм бросил на это осознание все свои последние резервы. Чтобы завершить этот день, я опять тянусь рукой к бокалу с вином, что так и стоит нетронутым на подносе возле зеркала. Бокал отрывается от подноса и летит вглубь отражения к незнакомому мне человеку. Незнакомый человек это я, потому что я почти уже сплю. Валясь на кровать, я едва успеваю проследить краем глаза за потушенной сигаретой в пепельнице. Я так и не успел раздеться. — «Ничего! Я только ласты сейчас подтяну…»