Поцелуй волчицы

Андрей Дышев, 1999

Кирилл Вацура расследует убийство своего друга – полковника ФСБ Нефедова. Становится известно, что офицера устранила могучая преступная группировка, представитель которой собираются отплыть на комфортабельной яхте на Кипр. И тогда Кириллу приходит совершенно безумная идея: он взял загранпаспорт Нефедова, сделал себе стрижку "под Нефедова" и под его именем зашел на борт той самой яхты, которая уходит в круиз. Яхта взяла курс на остров. Вокруг Вацуры – милейшие люди. Но кто-то из них – опасный человек из мафиозного клана.

5

— Я приехала, — томным голосом сказала Эмма, нарочно коверкая слова искусственным акцентом.

— Я очень рад, — ответил я в трубку и на вопросительный взгляд Валеры состроил безрадостную гримасу.

— Страшно устала. Три часа на подиуме. Когда дошла очередь до нательного белья, я уже плыла, — невыносимо растягивая гласные, произнесла Эмма.

— Тебе надо отдохнуть, моя сладкая.

— Но так и быть, приезжай, — поторопилась промурлыкать Эмма, боясь, что я сейчас прерву связь, и многообещающим шепотом добавила: — Я соскучилась.

— Извини, я занят, — как можно мягче ответил я и погасил очередной прилив нежности своей поношенной подруги кнопкой"ON/OFF".

Мы с обедали у моего знакомого в кафе"Рангоут". Нефедов собрал на морском дне полтора десятка килограммов рапанов, отнес их на кухню и рассказал поварам, как их следует приготовить.

Мы пили белое вино, выковыривали палочками щедро сдобренное зеленью и чесноком мясо виноградных улиток и говорили о женщинах. О женщинах вообще, даже намеком не касаясь клиентки Валеры, подписавшей анонимное письмо буквой"А". Я смотрел на холеное, Ломко выбритое лицо друга и меня подмывало спросить, почему он представился в анкете фамилией Ткачев, откуда он эту фамилию выкопал — с"потолка"или же у него есть знакомый с такой фамилией?

— Даже одинокие москвички уже не пользуются такой популярностью, как раньше, — говорил Нефедов, листая свежий номер"Курортных новостей". Я слушал его невнимательно, погруженный в свои мысли. — В прошлом году такого не было. Налицо результат гнусной пропаганды, рассчитанной на то, чтобы навеки похоронить попытки крымчан обрести независимость… Вот, пожалуйста, — ткнул он пальцем в заметку о дезертире, убежавшем с воинской части с"калашниковым". — Это урожай с того же поля.

Нет, не буду спрашивать, решил я. Он сразу поймет, что я оказался у"Олимпия-Трэвел"не случайно. Еще чего доброго подумает, что я следил за ним, обидится.

Я наполнил бокалы до краев. Нужно было ненавязчиво перейти к разговору о путевке и турагентстве.

— Чтобы тебе улыбнулась удача! — предложил я тост. — Как там говорят моряки? Семь футов под килем!.. Кстати, а тебе не пора получать путевку?

— Я был у них, — ответил Нефедов, отпивая глоток и на некоторое время задерживая в руках бокал, словно не решаясь поставить его на место. — Забыл прихватить с собой загранпаспорт. Вечером еще раз заеду.

— Значит, пока все без сбоев? Действительно на твое имя забронирована путевка?

— И уже полностью оплачена, — дополнил Нефедов.

Он больше не предлагает мне отправиться в круиз вместе с ним, подумал я. Значит, тоже интересовался свободными местами. Вот и хорошо. Проблема исчерпана, все разрешилось само собой.

Валера, словно прочитав мои мысли, возразил неожиданной новостью:

— Я говорил с менеджером. Пока на яхте нет лишнего места для тебя, но она обещала связаться с Айя-Напой и поговорить с генеральным директором"Олимпия-Трэвел". Если директор разрешит, тебя поселят в каюту капитана или ко мне.

Не знаю, какое усилие понадобилось мне, чтобы сохранить на лице прежнее выражение. Отправив в рот мясцо улитки, я невольно принялся грызть палочку.

— Ты так говоришь, словно я уже дал тебе согласие, — произнес я.

Валера пожал плечами.

— Я даже на мгновение представить себе не могу, что ты оставишь меня одного.

Каким же он будет занудливым и настырным в старости! — вдруг подумал я и, представив Валеру сгорбленным дедулей с палочкой, который скрипучим голосом отчитывает курящих школьников, невольно рассмеялся.

— По какому поводу изволим ржать? — вскинул брови Нефедов, откладывая в сторону пустую ракушку.

— Уболтал, — ответил я примирительно. — Сдаюсь! Я согласен.

Валера равнодушно пожал плечами, мол, то же мне новость, это мне было давно известно.

— Но я с тобой все равно не поплыву, — уточнил я.

— Не понял…

— В этом не будет необходимости. Мы успеем провести следствие на берегу. Сейчас мы вместе едем в турагентство, а оттуда — на яхту. Познакомимся с командой, посмотрим твою каюту, проверим, хорошо ли пружинит диван, выпьем на счастье по бокальчику шампанского. А там, смотришь, и объявится твоя клиентка. Голову даю на отсечение, что она уже давно пасет тебя у яхты.

Я не сомневался, что Валера примет мое предложение. Правда, он оговорился:

— Добро! Только в турагентство пойдем вечером, когда жара спадет. А сейчас отвези меня на пляж"Массандры". Парни из клуба подводников рассказали мне, что там, метрах в пятистах от берега, есть какой-то совершенно безумный известковый риф.

Ликуя оттого, что мне удалось уломать несгибаемого Нефедова, я тотчас позвонил на фирму и попросил водителя приехать к кафе"Рангоут"с заряженным аквалангом, а сам поехал в порт выяснять судьбу двух контейнеров с новыми французскими"Рено".

* * *

С этими"Рено", которые я должен был предоставить заказчикам по предоплате, случилась дрянная история, грозившая мне крупными штрафными санкциями. Ялтинский Сухогруз"Оксамит"по пути из Франции в Крым арестовали в греческом порту за какие-то долги пароходства. В результате, мои автомобили опаздывали к сроку, который мы определили с заказчиком в договоре. Ситуация сложилась безвыходная, портовые чиновники лишь разводили руками в ответ на все мои претензии. Отключив мобильный телефон, я заперся в своей машине и погрузился в подсчеты, прикидывая, удастся ли мне выйти сухим из воды, погасив штраф заказчикам штрафом, который намеревался получить от"Оксамита".

Когда я, совершенно обалдев от цифр, с ненавистью отшвырнул от себя электронную записную книжку и взглянул на часы, то невольно схватился за голову: без четверти восемь! Валерка, должно быть, уже устал перемывать мне кости.

— Зинаида Васильевна, — сказал я домработнице по телефону, заводя мотор и трогаясь с места. — Как там наш гость? Я, конечно, виноват перед ним…

— Кирилл Андреевич! — внезапно перебила меня женщина. — Пожалуйста, срочно позвоните на четвертую спасательную станцию! Вас уже несколько часов спрашивают беспрестанно. Я пыталась к вам дозвониться, но все без толку!

— Что случилось? — спросил я, чувствуя, как вдруг внезапно онемел во рту язык.

— Я не знаю, — с болью в голосе ответила Зинаида. — Кажется, что-то с вашим другом…

Колеса, шлифуя асфальт, пронзительно запищали. Набирая скорость, я свернул под"кирпич"на набережную, пронесся мимо белых корабельных бортов и причальных кнехтов,"протиснулся"между столиков открытого кафе, едва не сбив широкий зонт и плетеные стулья, и по узкому серпантину стал подниматься к гостинице"Массандра". Трудно сказать определенно, какие мысли заполняли в эти минуты мое сознание. Скорее, я был нашпигован безадресными эмоции, как бомба тротилом, и чем ближе я подъезжал к гостиничному пляжу, где находилась четвертая спасательная станция, тем четче вырисовывалась ноющая как рана злость на Нефедова: я ведь предупреждал его! Предупреждал!

Я сам себе не смог пояснить, о чем именно я его предупреждал, но интуиция уже сделала свои выводы, связав воедино дело по анонимному письму и несчастье, дошедшее до меня из спасательной станции.

Резко затормозив у ограждения, я выскочил из машины и по винтовой лестнице взбежал на вышку. Дверь с нарисованным большим красным крестом была раскрыта. Очутившись в комнате, напоминающей корабельную рубку, я посмотрел по сторонам, ожидая увидеть своего друга — больного, побитого, перебинтованного, но топчан и кресла были пусты, лишь за столом сидел сухощавый смуглый мужчина в плавках и белой кепке.

— Хорошо, что вы пришли, — сказал он, поднимаясь со стула. — Я вас давно жду… Вот здесь, пожалуйста, оставьте свой автограф.

Он придвинул к краю стола какой-то потрепанный журнал и протянул обгрызенную ручку.

— Что сделать? — не понял я, глядя на мужчину как на ненормального.

Тот немного замялся, задвигался, и от него сразу запахло портвейном.

— Да это я так… Распишитесь, в общем, за получение, — пояснил он, комкая улыбку.

— Нефедов где? — спросил я.

— Кто?

Идиотская ситуация, а все же обнадежила! Ошиблись, подумал я, опускаясь на край стола и не сводя глаз со спасателя.

— Мне позвонили с четвертой спасательной станции, — произнес я. — Сказали, что…

Я замолчал, невольно продлевая это мгновение, когда еще можно было надеяться на ошибку, на недоуменный взгляд спасателя, на его насквозь пропитые мозги, которые что-то напутали, на его сбивчивые извинения…

— Ну да, правильно, — ответил он и словно ударил меня под дых. — Номера аквалангов мы по регистрации сверили. Вон они лежат, в целости и сохранности. Распишитесь, что претензий к нам не имеете, и забирайте.

Я только сейчас увидел два узких оранжевых баллона, опутанные лямками и поясным ремнем. Гофрированный шланг с загубником был свернут в кольца, словно омерзительный гигантский червь. Каждый баллон был помечен логотипом моей фирмы — силуэтом парящей чайки в треугольнике.

— Что с ним случилось? — не своим голосом спросил я и сел на топчан.

–"Ямахой"пол головы снесло, — ответил спасатель, с сожалением развел руками и принялся вытряхивать сигарету из сырой пачки.

— Какой еще"Ямахой"?

— Водным мотоциклом, будь он неладен!

— Нашли, кто им управлял?

— Да как тут найдешь? Их тут как мух в навозе! Все ракетами носятся, ревут, фонтаны задирают! Мы его только по кровяному пятну и нашли. Вон там, — махнул он рукой в сторону моря. — Метров триста от берега.

Я не мог оторвать взгляда от аквалангов. Дым сигареты, которую курил спасатель, был отвратителен. Подойдя к окну, я толкнул его, распахивая настежь.

— А он кто для вас? — осторожно поинтересовался спасатель. — Клиент? Или знакомый?

— Где он сейчас? — спросил я.

— Где ж покойнику быть? — повел мосластыми плечами спасатель и выпустил дым из ноздрей. — В морге, должно быть.

— Милиция приезжала?

— Да, была милиция. А что она, эта милиция? Несчастный случай. Как говорится, тут милиция бессильна.

— Не стали искать водителя"Ямахи"?

— Да я ж говорю, что незачем его искать! — громче повторил спасатель, полагая должно быть, что я тугой и с первого раза не расслышал. — Вина на ныряльщике. Он должен был оставить над собой красный поплавок и близко к поверхности не подплывать. Тогда б его и не задело.

Я ходил по тесной комнате. Голова гудела. Мне было трудно сосредоточиться, и я все время тер пальцами висок.

— Да, беда, беда, — заполнил затянувшуюся паузу спасатель, сокрушенно покачал головой и затушил окурок в пустой консервной банке.

Не верю, подумал я. Нефедов не новичок в подводном плавании. Он никогда не допустил бы такой грубой ошибки: подняться в верхние слои воды вдалеке от берега, где полно мотоциклов и катеров. Значит, что-то вынудило его это сделать.

Я склонился над аквалангом и взялся за мокрую лямку. Баллоны показались мне неправдоподобно легкими. Я глянул на шкалу измерителя давления. Стрелка стояла почти на нуле. Моя рука легла на кран вентиля. Он был завинчен до упора.

— Кто трогал кран?

Спасатель, не сразу разобравшись в сути моей претензии, торопливо подошел ко мне и тоже тронул вентиль.

— Да, — подтвердил он. — Закрыт.

— Кто его закрыл? — Я приподнял и снова опустил акваланг на пол. Баллоны глухо ударились о пол.

— А я знаю кто? — пожал он плечами. — Никто из нас ничего не трогал. Как было, так и осталось.

— Но ты понимаешь, что с закрытым вентилем плыть под водой невозможно?

— Естественно! — оживленно усмехнулся спасатель, демонстрируя свою профессиональную осведомленность. — Не через задницу же дышать, верно?

Я выпрямился. Пот крупными каплями катился по моему лицу. Гнусная игра, еще толком не начавшись, уже приняла опасные формы. Мне очень хотелось ошибиться, но даже простейшая логика исключала несчастный случай. Валерку убили умышленно. Он не плыл под водой на малой глубине. Он плыл на поверхности и дышал атмосферным воздухом, предварительно завинтив кран подачи воздуха из баллонов. Не заметить его с"Ямахи"при полном штиле было невозможно. На него в самом прямом смысле наехали — нарочно!

Я вышел из станции"на автопилоте", закинув за плечи злополучный акваланг. Сел в машину, зачем-то включил магнитолу, затем — омыватель стекол. Я был настолько сбит с толку, что не знал, что мне делать. И вообще, и в данную минуту. Куда ехать? Кому звонить? Что выяснять? Открыл"бардачок", вытащил начатую бутылку виски, весьма гадкого на вкус, которое минувшей ночью предлагал странной попутчице. Вся чертовщина началась с нее, подумал я, пригубливая бутылку. Точнее, с грозы, из-за которой был отложен рейс.

Больше двух глотков я не осилил. Тем не менее, крепкий самогонный вкус пробил в сознании туманную поволоку. Я завинтил крышку, поплескал коричневой жидкостью перед глазами, и свежая идея благополучно родилась.

Спасатель оказался несказанно счастлив моему подарку. Он уже принялся выставлять на стол потрескавшиеся пластиковые стаканчики да выкладывать на"закусон"липкие карамельки, как я его остановил.

— Не надо, я уже пил. Хочу, чтоб ты меня правильно понял: погиб мой друг.

— Какой базар! — сиплым голосом ответил спасатель и стал разливать. — Разве я не понимаю? Друг — это…

Не придумав, с чем сравнить друга, он мягко, чтобы не пролить, качнул рукой и выпил. Я терпеливо подождал, когда он разровняет сморщенное от удовольствия лицо, занюхает карамелькой и поставит стаканчик на стол.

— Вот тебе моя визитная карточка. Второй телефон — мобильный, по нему ты соединишься со мной в любое время, — сказал я и следом за визиткой протянул спасателю крупную купюру. — А это деньги… Бери, бери! Я думаю, ты их отработаешь честно.

Спасатель нерешительно покрутил купюру в пальцах и поднял на меня вопросительный взгляд.

— Как тебя зовут-то? — спросил я.

— Ломов, — представился спасатель.

— А имя?

— Имя? — повторил спасатель и почему-то замялся. — В общем-то, зовут Галактионом, но все называют меня Ломом. Я так привык.

— Ладно, — согласился я с этой странной для водного спасателя кличкой. — Задача, Лом, стоит перед тобой такая. Если кто-нибудь подойдет к тебе и станет расспрашивать подробности о том, как погиб мой друг, ты должен запомнить приметы этого человека, номер его машины, если он приедет на машине, и немедленно позвонить мне. Ясно?

Спасатель с облегчением спрятал купюру в карман.

— Какой базар! Нет проблем! Позвоню сразу же!

Второй раз я спускался по крутой лестнице, крепко держась за перила, и удивлялся, как не свернул себе шею, когда нес акваланги. В машине, откинувшись затылком на подголовник и закрыв глаза, я вспомнил весь сегодняшний день, начиная с моего внезапного пробуждения и заканчивая разговором со спасателем. Утро со всей своей младенческой свежестью и чистотой было оторвано от меня на неподвластное расстояние. Все изменилось в корне. И не только потому, что не стало моего друга. Обстановка деформировала и меня со скрежетом гнущегося металла. Еще утром я воспринимал анонимное письмо и все валеркины проблемы, как что-то отдаленное, не касающееся меня, как действующий вулкан на одном из острове архипелага Туамоту. Но когда рядом со мной кто-то начал махать кулаками, и я щекой почувствовал прохладный ветерок, когда кто-то дерзко убил моего друга, самоуверенно полагая, что все вокруг тупицы, и никому не взбредет в голову подвергать сомнению версию о несчастном случае, я уже не мог оставаться безучастным наблюдателем.

По боковому стеклу кто-то постучал костяшками пальцев. Я открыл глаза и увидел прямо перед собой тугой живот, упакованный в форменный китель. Поднял взгляд. Там находились погоны, фуражка и прочие атрибуты, столь необходимые представителю ГАИ.

— В данном месте нахождение автотранспортного средства запрещено, — менторским тоном произнес инспектор, — что определено запрещающим знаком"Движение запрещено". На данное нарушение накладывается административное наказание в виде штрафа в сумме тридцать две гривны. Оплатить можно в сбербанке, либо на месте. На месте дешевле…

Да, уже с полным убеждением подумал я. Оставаться безучастным наблюдателем я не имею права. Просто физически не могу.