Поцелуй волчицы

Андрей Дышев, 1999

Кирилл Вацура расследует убийство своего друга – полковника ФСБ Нефедова. Становится известно, что офицера устранила могучая преступная группировка, представитель которой собираются отплыть на комфортабельной яхте на Кипр. И тогда Кириллу приходит совершенно безумная идея: он взял загранпаспорт Нефедова, сделал себе стрижку "под Нефедова" и под его именем зашел на борт той самой яхты, которая уходит в круиз. Яхта взяла курс на остров. Вокруг Вацуры – милейшие люди. Но кто-то из них – опасный человек из мафиозного клана.

14

Я получал едва ли не спортивное удовольствие, видя перед собой сильного противника, причем весьма привлекательной наружности. Душа моя ликовала. Вокруг нас струился поток прохожих, и мне казалось, что я медленно иду сквозь строй восторженной толпы.

— Пойдем, — сказал я и потянул ее за руку.

— Никуда я не пойду, — ответила девушка и впилась мне в запястье острыми ногтями.

— А если я поведу тебя силой? — спросил я, выясняя ее намерения.

— Я закричу.

— Не закричишь, — уверенно спрогнозировал я. — Тебе совсем не хочется привлекать к себе внимание.

— Отпусти руку, а то получишь по роже! — пригрозила"следовательша".

— А ты не убежишь?

В ответ она презрительно усмехнулась. Я отпустил ее руку, и мы медленно пошли по тротуару.

— Ты интересовалась моим разговором со спасателем, — сказал я, глядя на профиль девушки, ее маловыразительные, почти прозрачные ресницы и бледные губы. — Могу подробно пересказать.

— Спасибо, уже не надо.

— Мне тоже так кажется, — ответил я.

Мы приближались к моей машине, припаркованной у турагентства. Я искоса наблюдал за выражением лица девушки. Она неплохо владела собой, и ничем не выдавала беспокойства. Ты думаешь, что я ничего не знаю, мысленно сказал я и пустил в игру свои козыри.

— Здесь вчера крутился молодой человек, который опрашивал клиентов"Олимпия-Трэвел", — сказал я. — Анкету с домашним адресом нужного человека он опустил в урну — вот, взгляни на угол дома, — затем эту анкету вытащил из урны мальчик на роликовых коньках…

— Мне это не интересно, — перебила меня"следовательша".

— Правда? — скептически произнес я.

— Слушай, Вацура, чего ты добиваешься? — спросила она, резко остановившись и в упор взглянув на меня. — Смешно, понимаешь? Сме-шно!

— Не думаю, что это смешно, — ответил я и подумал: она знает мою фамилию. Конечно, я не разведчик-нелегал, но все равно неприятно было чувствовать ее осведомленность. Наверняка спасатель проболтался. Или продал ей мою визитку.

Мы стояли у большого тонированного окна. Наше отражение напоминало кадры на экране телевизора.

— Что дальше? — вызывающе спросила она.

— Сейчас мы с тобой прокатимся к моим друзьям, — ответил я и добавил: — В пункт проката водных мотоциклов.

Я был уверен, что эти слова сломят ее самоуверенность, но"следовательша"даже бровью не повела.

— Никуда я с тобой не поеду, — ответила она.

— Можешь не сомневаться, что я повезу тебя силой, — заверил я.

Девушка взглянула на меня с любопытством, как учитель на одаренного ученика.

— Я думала, что ты, в худшем случае, станешь предлагать мне деньги, — произнесла она. — Оказывается, ты просто наглец.

— Деньги? — поморщился я. — Какие деньги?

— А вот какие! — ответила она и вдруг к моему величайшему изумлению подняла с газона декоративный булыжник, которыми были обложены стволы малолетних фисташек, и метнула его в тонированное окно. Раскрыв рот, я смотрел, как с ужасным грохотом и звоном огромное стекло дробится на остроугольные куски, и они гильотиной падают вниз, и взгляду открываются офисные столы, компьютеры и шокированный персонал турагентства.

— Привет, ребята! — радостно воскликнула"следовательша", размахивая руками, чем значительно продлила состояние оцепенения у персонала, затем повернулась ко мне и озорным тоном воскликнула: — А вот теперь поехали!

В последний раз я поступил подобным образом, кажется, во втором или третьем классе, когда выбил мячом чье-то окно. Схватив хулиганку за руку, я кинулся к машине. Впрочем,"следовательша"в моей помощи не нуждалась и сама достаточно быстро добежала до"крайслера". Я раскрыл дверь, втолкнул ее в салон и прыгнул за руль. Десятки глаз безмолвно и безропотно, словно мы только что ограбили турагентство, наблюдали за нашим бегством.

Я развернулся по битому стеклу и погнал в сторону улицы Дражинского, игнорируя все правила дорожного движения.

— Зачем ты это сделала? — спросил я, вылетая на полосу встречного движения и отчаянно мигая фарами.

Девушка взглянула на меня. Ее бесноватое лицо сияло от охватившего ее азарта; губы едва сдерживали нахлынувший поток эмоций игрового экстаза, словно она пошла ва-банк, выставив на"зеро"все свое состояние, и неожиданно для самой себя выиграла. Ничего не ответив, она вытянула губы в мою сторону и поцеловала воздух. Оставила не меньше десятка свидетелей, понял я. Боится, что я сделаю с ней что-нибудь плохое. А что я могу сделать, кроме как отвезти в милицию? Может быть, она пытается затащить меня в яму, в которую падает, и считает, что теперь я соучастник. Глупо, глупо…

Мне даже стало жалко"следовательшу". Она все еще продолжала сопротивляться, придумывала всякие ухищрения, надеясь выйти из тупика, в котором уже находилась. Ее самоуверенность держалась на женской недальновидности и была скорее плодом обостренного самолюбия и привычки к власти над мужчинами, чем истинной неуязвимостью. Я не сомневался, что она будет хорошо владеть собой, когда я приведу ее на пункт проката; возможно, будет так же усмехаться и снисходительно смотреть на меня в тот момент, когда парни узнают ее и подтвердят, что вчера, во второй половине дня, она пользовалась водным мотоциклом; я мог заключить пари, что"следовательша"будет сохранять достоинство при встрече со спасателем; мне казалось, я уже раскусил ее и способен предсказать ее поведение.

Словно читая мои мысли, девушка опустила солнцезащитную панель перед собой, посмотрела в зеркальце, послюнявила кончик пальца, пригладила брови и будничным голосом сказала:

— Ничего у тебя не выйдет.

— Почему? — удивился я. — По-моему, уже все вышло.

— Ты так считаешь? Ну-ну, посмотрим. Чем больше ты дергаешься, тем сильнее вредишь себе.

Я не совсем понял, что она имела ввиду, но уточнять не стал. Пусть тешит себя иллюзиями, пусть делает вид, что спокойна, что у нее безупречное алиби, за которым она как за каменной стеной. Я вовсе не был намерен ломать ее гордыню. Мне ровным счетом было наплевать на все ее позы. Пусть гримасничает перед зеркалом сколько ее душе угодно — ее внутренний мир мне был интересен ровно настолько, насколько могли заинтересовать переживания червяка, которого насаживают на крючок. Я выполнил последний долг перед своим несчастным другом, сделал то, что не сделала и не могла сделать милиция.

Я остановился перед чугунной оградой, хранившей в своем кольце некогда роскошный парк санатория. Вышел из машины, обошел ее, открыл противоположную дверь и подал"следовательше"руку.

— Обойдусь без твоей помощи, — сказала она нарочито презрительным тоном и выставила наружу ножки, покрытые ровным кремовым загаром.

Мы спускались к морю. Девушка шла демонстративно медленно, подчеркивая свою независимость, часто останавливалась, приглаживала платиновые волосы, рассматривала горбатые клумбы с щетиной цветов или же вообще без всякой причины замирала посреди аллеи, пытаясь, наверное, разозлить меня. Я не подгонял ее, предоставляя возможность во всю ширь проявить свой характер, и думал о том, что автор письма подняла тревогу не напрасно — от"следовательши"можно было ожидать чего угодно, а шантаж и мошенничество, о которых упоминала в письме"А", на мой взгляд были самым безобидным проявлением жестокой и сильной натуры. Нефедов, к несчастью, этого не предвидел. Его голова была занята личностью автора письма, а не личностью и возможностями преступника, и эта ошибка его погубила.

— Сюда, пожалуйста! — сказал я, остановившись у калитки, над которой висела вывеска"Прокат плавсредств"."Следовательша"не сразу остановилась. Но когда она обернулась, я успел заметить в ее глазах настороженность. Стоя вполоборота ко мне, она посмотрела на табличку, затем на узкий пляж, заставленный катамаранами, лодками и водными мотоциклами, которые покачивались на волнах у берега, и тут к ней пришло какое-то озарение.

— Ах, вот оно что! — с пониманием произнесла она и, прищурившись, взглянула на меня. — И тебе их не жалко?

— Кого их? — не понял я.

Усмешка сошла с губ"следовательши". Она решительным шагом направилась к калитке, на мгновение остановилась рядом со мной и сказала:

— С тобой скучно разговаривать. Мы давно все поняли, но ты продолжаешь прикидываться кретином.

Я в ответ лишь пожал плечами и развел руками. Девушка перешагнула через порожек и, шурша галькой, пошла к берегу. Парень в длинных, до колен, трусах кинулся нам наперерез.

— Добрый день! — громко сказал он. — На чем желаете прокатиться?

"Следовательша"остановилась и повела рукой в мою сторону, мол, музыку заказывает этот остолоп, который плетется за мной. Парень повернулся ко мне:

— Катамаранчик? Лодочку? Есть акваланги на заказ. Дешевле, чем в Ялте.

"Следовательша"села в тень под пляжный грибок, закинула ногу на ногу и скрестила на груди руки, с любопытством глядя на меня. Вот это нервы! — не без зависти отметил я.

— Скажи пожалуйста, — обратился я к парню. — Ты работал вчера во второй половине дня?

— Да, — настороженно ответил он. — А что?

— Смог бы узнать своих клиентов, которые брали на прокат мотоцикл?

Парень, чувствуя, что в моем вопросе спрятан какой-то подвох, ушел от ответа:

— А что случилось?

Я мельком взглянул на"следовательшу". Она все так же сидела под грибком, с нескрываемым удовольствием слушала наш разговор и надувала из жвачки розовые пузыри.

— Понимаешь, — доверительным тоном сказал я, подойдя к парню вплотную и теребя высушенную клешню краба, которая болталась у него на шее. — Моя подруга где-то хорошо погуляла вчера и принесла полную сумочку денег. А я же помню, сколько у нее было перед уходом! Она утверждает, что на пункте проката ей неправильно дали сдачу: пятидесятками, как пятерками, всего на триста гривен. Всякое случается, я не спорю. И все же надо проверить. Ты крупной недостачи вчера не заметил?

"Очную ставку"я, конечно, проводил некорректно, давая парню огромный стимул признать в моей пленнице свою клиентку и востребовать"неправильную"сдачу назад. У меня даже мысли не было, что он может сказать что-то иное. Но случилось необъяснимое. Парень, повернувшись лицом к девушке, внимательно посмотрел на ее улыбающееся лицо, затем скользнул взглядом по ногам и отрицательно покачал головой.

— Н-н-нет, — произнес он с сожалением, испытывая огромное желание узнать девушку. — Не припомню я ее. И с деньгами у нас все было нормально.

Мне показалось, что у меня от расчески намагнитились волосы и начали вставать дыбом.

— Черт с ними, с деньгами! — нервничая, произнес я. — Но неужели ты не узнаешь эту девушку?

Парень скосил глаза и опять отрицательно покачал головой.

— Нет, не было ее.

Розовый пузырь с сухим щелчком лопнул и пластырем залепил"следовательше"вытянутые в усмешке губы. Весь мой красивый и ладно сколоченный сценарий рассыпался на глазах. Не припомню, когда я еще попадал в более глупое положение.

— Может быть, ты боишься сказать правду? — с отчаянием спросил я.

— Да ничего я не боюсь! — вспылил парень. — Если б приходила к нам, я бы так и сказал. Но ее вчера не было. И вообще, женщины мотоциклы не брали. Они больше на банане, а за руль не садятся.

Мне стыдно было поднять глаза и посмотреть на"следовательшу". Идиот! — мысленно ругал я себя. Самоуверенный болван! Потому-то она и была спокойна, что знала: на этом пункте проката ее никто не видел. Ни на этом, ни на каком либо другом. Потому что на Нефедова наехала не она. И все-таки за ней что-то есть! Внезапный, неконтролируемый порыв, когда она кинулась от меня сломя голову, выдал ее.

— Хорошо, — произнес я. — Спасибо. Больше ничего не надо.

Это ужасно — начинать работу с нуля, когда, казалось бы, остается последний штрих и пора готовить красную ленту и ножницы для церемонии открытия. Я шел и чувствовал спиной насмешливый взгляд"следовательши". А у нее, оказывается, есть веские основания для оптимизма, думал я, а эта подавляющая все вокруг самоуверенность держится на надежной опоре.

Я подошел к машине и обернулся только тогда, когда открыл дверь."Следовательша"шла за мной, причем достаточно быстро, что могло говорить о ее желании догнать меня. Когда она приблизилась, мне очень захотелось сделать какое-нибудь пустое заявление, вроде:"Все равно я выведу тебя на чистую воду"или"Рано радуешься", но она меня опередила.

— Думал, что все так просто? — сказала она. — Раз, два и ведро помоев на голову? Хочешь добрый совет?

— Если сможешь дать добрый, — согласился я.

— Не дергайся. Все равно ничего не добьешься.

Однако, симптомы чрезмерного самомнения налицо! Я не сдержался, подошел к ней вплотную, пригнул голову, чтобы она видела мои глаза перед собой, и выразительно сказал:

— Вполне может быть. Охотно верю, что мне не удастся добиться того, что ты имеешь ввиду. Но убить тебя я смогу наверняка. Хоть и без удовольствия, с отвращением, но этим поступком я буду гордиться всю оставшуюся жизнь.

Я увидел на ее лице то, что хотел. Она уже не усмехалась. Веки дрогнули, в глазах затаился страх.

— Что ж, — произнесла она. — Попробуй. Только не надорвись.

Мне не хотелось поворачиваться к ней спиной. Я думал, что"следовательша"после своей откровенной угрозы первой повернется и уйдет, но она продолжала стоять, как соляной столб, и смотреть мне в глаза.

Странно: мне нечего было ей сказать. Интуиция не просто подсказывала, она своим воплем заткнула рты здравому разуму, логике и фантазии, убеждая меня в том, что я стою перед убийцей Нефедова. Но меня охватило какое-то странное оцепенение. Глядя в милое личико девушки, я поймал себя на идиотской мысли, что хочу ее поцеловать.

Потом я сел в машину и куда-то поехал, сочиняя в уме письмо следующего содержания:"Прокурору Крыма. Заявление. Я располагаю рядом фактов, связанных с гибелью тринадцатого июля на пляже гостиницы"Массандра"аквалангиста Нефедова В. В., и они вынуждают совершенно однозначно квалифицировать происшествие как хорошо спланированное убийство. Готов немедленно предоставить все имеющиеся у меня доказательства лично Вам или следователю, которому вы поручите вести это не терпящее отлагательств дело…"