Сталинград. Том четвёртый. Земля трещит, как сухой орех

Андрей Воронов-Оренбургский, 2019

"Сталинград. За Волгой земли нет!" – роман-сага о чудовищной, грандиозной по масштабу и человеческим жертвам Сталинградской битве, равной которой не было за всю историю человечества. Автор сумел прочувствовать и описать весь ужас этой беспримерной кровавой бойни и непостижимый героизм советских солдат… Как это возможно? Не укладывается в голове. Но ощущение полное – он сам был в этом аду!.. Он сам был участником Сталинградской битвы… Книга получилась честной и страшной. Этот суровый, как сама война, роман, возможно, лучший со времен "Они сражались за Родину" М. Шолохова. Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Чёрт в костёр! Как тут было не разделить доводов Ганса Хубе? Как не согласиться с разносторонним гением фюрера? Все фельдмаршалы, генералы только и говорили о военном гении Гитлера. Ведь он и впрямь за шесть недель сокрушил Францию, считавшуюся самой сильной военной державой в Западной Европе. Завоевал и Европу, и оккупировал за несколько месяцев огромнейший кусок Советского Союза — от Балтики до Чёрного моря. Генералы Гитлера на самом деле видели в бинокль рубиновые звёзды Кремля. И эту победу нацистская Германия одержала, несмотря на то, что народы СССР в течение десятилетий недоедали — недосыпали, готовясь к войне.

Да, коммунисты во всём мире без устали повторяли:

«Гитлер — это война, разруха и смерть!»

И они не ошиблись.

Но униженная Германия жаждала реванша. Она готова была к войне, к крови…К жертвам, во имя было славы…И она её получила. «Богемского ефрейтора» — Адольфа Гитлера, покорённая Европа, теперь ставила в один ряд: с Александром Македонским, Цезарем, Атиллой, Наполеоном…

Теперь никто не мог оспорить тот факт, что в «Майн Кампф» всё было изложено ясно и недвусмысленно…»Францию надо уничтожить, но лишь для того, что бы Германия смогла распространиться на Восток и осуществить свою давнюю мечту о расширении «жизненного пространства» для немцев!

Правда, «по дороге на Восток», механизированные дивизии захватили ещё и Австрию, и Судеты, и Скандинавию, и западные провинции Польши с Данцигом (Гданьском) и т.д. Но, ведь, это была железная поступь Третьего Рейха — новых властелинов мира, перед которыми никто не мог устоять.

«Мы, национал-социалисты, — самозабвенно кричал с трибун фюрер, — начинаем там, где всё кончилось шесть столетий назад. Точку отсчёта, я вижу в дали туманных веков, когда наши отважные предки отбросили далеко на восток грязных, тупых славян!

Мы прекращаем вечный поход Германии на юг и запад Европы и обращаем свой взор на Восток…И если мы сейчас говорим в Европе о навой земле, то в первую очередь имеем ввиду одну лишь Россию и подчинённые ей окраины государства». «Гигантская неповоротливая империя на востоке созрела для катастрофы. И конец жидовского господства в Красной безбожной России будет концом России, как государства!»

«Почему же все так были удивлены, что канцлер Гитлер стремительно пошёл по пути осуществления этих грандиозных целей? — со злорадной усмешкой вспоминал фон Дитц. — И в самом деле, почему? Пожалуй, потому, что программа Рейха была уж слишком амбициозной, «бредовой», как думало большинство политиков изнеженной Европы, — не имеющей, так сказать, прецедентов? Или потому, что программа эта не считалась с реальной расстановкой сил и требовала кардинального передела мира?»

Но XX век научил всех! — что даже самые бредовые идеологические, религиозные, мистические и экономические программы помогут вопреки всему воплощаться в действительность. Особенно если при этом отбросить розовый гуманизм и следовать лозунгу: не жалеть человеческих жизней! Цель оправдывает средства. И фюрер никогда не жалел ни чьих жизней…

Как Бог свят! Железный Отто, убеждённый пангерманист, готов был подписаться под каждым словом своего вождя. Особенно его радовало и восхищало в «Майн Кампф» — внутриполитическая программа Гитлера, так же основанная на базе «расовой теории»

Гитлер заявлял на помпезных съездах нацистов, что построит в Германии совершенно новое «Иерархическое государство» на базе «расовой теории», сам станет «отцом нации — абсолютным диктатором», а в один прекрасный день и «господином мира. Разумеется, в этом «чистокровном» государстве не будет «еврейских вампиров» и «насекомых». Не будет в этом государстве и «либерально-демократического дерьма».

Отто хорошо помнил этапное, основополагающее заявление своего кумира, что уже в Вене он воздвиг гранитный фундамент своего мировоззрения: неистребимую ненависть к евреям, цыганам, прочим темнокожим инородцам с Востока, к демократии и к марксизму. Озарение в том, что само Провидение избрало германский народ стать «нацией господ». Сказано-сделано.

…Теперь Германия могла дышать полной грудью и с горделивым достоинством держать голову. В Третьем Рейхе теперь не было «еврейской заразы», «еврейских вампиров», — которыми самым тщательным образом всерьёз и надолго занимался создатель «империи смерти», «бюрократ очистительного террора», «непревзойдённый расовед», отец-основатель концлагерей в Польше, на оккупированных территориях Советского Союза, Венгрии, Чехии, Югославии, — интеллигентного вида 2палач в пенсне» рехсфюрер СС Генрих Гиммлер. Кумирами нацистов изначально были суровые-мужественные-воинственные римляне, викинги, рыцари, — беспощадные завоеватели земель. Оставались они немеркнущим идеалом и для рейхсфюрера СС. Собиравшегося вывести в своих «генетических питомниках» «истинных арийцев», с помощью скрещивания и «селекции».

Долетавшие порой до Берлина гневные ноты протеста мировой общественности, в адрес политики фюрера, Отто фон Дитц воспринимал всё с той же невозмутимостью римского центуриона. Холокост — приписывали истерической ненависти Гитлера и его окружения к евреям. Враги Третьего Рейха, осевшие за Ла-Маншем и Атлантикой, забросили даже жёлтую утку, что де Гитлер был уверен, что его отец был наполовину евреем, и умер от сифилиса. Эта вера вполне могла влиять на поведение наци «1 — независимо от того, соответствовало ли это истине. Якобы Гитлер считал свои физические аномалии — гипоспадию и spinf bifida occulta — результатом унаследованного от отца сифилиса. И его гнев вполне мог стать питательной средой для антисемитизма, для его уверенности в том, что сифилис изначально — «еврейская болезнь».

…Другие кликуши от политики с пеной у рта убеждали мир, что де у Гитлера был сифилис не врождённый, а приобретённый, который он якобы подцепил в молодости, в годы Первой Мировой войны, воспользовавшись услугами еврейской проститутки.

…Третьи сорочили-каркали, что у нацистского вождя якобы был височный, или гигантоклеточный, артериит — аутоиммунное заболевание, вызывающее патологическое воспаление артерий. Что этот диагноз мог бы дать объяснение — головным болям, сердечным симптомам, проблемам со зрением и периодическим кратким помешательствам, в минуты которых фюрер становился сумасшедшим, исчадием ада или просто — воплощением Зла.

Но, как бы не упражнялись в клеветнических задачах враги Рейха, пытаясь с научной точки зрения, посредством психоанализа создать «психологический профиль» нацистского диктатора…Реальное положение вещей оставалось неизменным. Адольф Гитлер оставался сверхэнергичным, деятельным политическим лидером Германии, вершившим судьбы миллионов, смело, по-своему разумению перекраивающим знакомую всем карту Европы и Азии.

«Весь этот пасквильный грай…вокруг благословенного для каждого немецкого патриота — имени Гитлера, — заключал фон Дитц и цитировал любимого Иммануила Канта, философа из Кёнигсберга: есть «писк мыши в амбаре, из которого хозяин вынес зерно».

Что же до ненависти фюрера к хитронырым, подлым иудеям?..Что ж, отчасти это так, — резюмировал Отто, — но лишь от части. Гитлер, Гиммлер, Борман, Геринг, Геббельс, Гесс, Гейдрих и другие вожди Рейха, прежде всего политики…Да, политики нацистской очистительной идеи, а уж потом всё остальное. И они, чёрт возьми, как умные, проницательные политики и верные сыны Фатерлэнда не побоялись спасти от хаоса и катастрофы страну, построить новое идеологическое государство для немцев — титульной нации, определяющей дух, культуру и историческое величие страны. Ficken bumsen blasen! — у него не хватало нервов спокойно обсуждать эту тему. — Всё верно! — Noblesse oblige. Manu military, igni et ferro¹⁸ — можно добиться очистительного террора и железного порядка в разваливающейся на части стране!

Да, антисемитизм был, есть и будет одной из важнейших опор Великой Германии. Инородцы, пришедшие в твою страну за лучшей долей, обязаны помнить своё место! Уважать и беспрекословно исполнять её законы! Знать язык и чтить традиции тех, кто позволил тебе жить и строиться на их земле. А как иначе?! Исконный народ, который на протяжении столетий, своим трудом, своей мыслью и кровью, своей любовью, верностью и костьми, — создавал Державу, определял её границы, должен уметь и за неё постоять! Только ложь, глупость и трусость политиков Веймарского болота — не давали им сказать сей очевидной правды. Любая страна, если в ней нет крепких национальных корней, вековых традиций, родного языка, твёрдой веры отцов и дедов — обречена, быть осёдланной мировым еврейством; обречена, быть исклёванной до костей, расчленена и перепродана, как шлюха, в четвёртые руки! Сему примеров тьма, вот только несколько из них: задушенные еврейским ростовщичеством-мздоимством католические Португалия и Испания, напрочь ожидовленная соседка-Польша, Красная Россия, где клювастые и глазастые стервятники ослепили и оскопили исконный народ…И наконец Веймарская Германия, где ядовитые миазмы олигархического еврейства, подобно проказе разъели и уничтожили экономику, промышленность и индустрию страны, превратив за два десятка лет, прекрасную Германию в вонючий, нищий скотный двор Европы!

Так что зоологическая ненависть к двуликим, хитронырым, не имеющим своего отечества евреям, у немцев в крови». И уничтожение 6 миллионов из них, — по убеждению штандартенфюрера СС фон Дитца, — было делом стратегически архиважным, политическим, а более делом чести.

А в прочем, в «обойме» репрессивных планов нацистов, имелось и

другое, не менее важное обстоятельство, объединявшее столь «неслыханный акт дискриминации и вандализма». Уничтожение евреев и цыган было лишь пробным шаром в игре Третьего Рейха, так сказать, генеральной репетицией перед массовым уничтожением славян.

По своим надёжным связям в Берлине, Отто фон Дитц был хорошо осведомлён: в стратегические планы Германии входило крутое перекраивание всего европейского континента вплоть до Уральских гор включительно, и заседание этих гигантских плодородных земель на востоке «арийцами». И конечно же, границах одного Рейха!

Но на востоке в ту пору не было свободных территорий, хоть лопни! Там была Польша, Чехословакия, был Советский Союз — а, стало быть, жили поляки, словаки, чехи, русские, украинцы, белорусы. Иными словами — славяне.

Болгары тоже были славянами, но их Гитлер (до времени) не собирался уничтожать. Наоборот, правительство Болгарии в 1940 году заключила пакт с фашистской Германией и воевала теперь на её стороне. Однако тут, слегка перефразируя слова Германа Геринга, можно сказать, что кого считать презренным славянином — определял лично фюрер.

Как офицер СС, Отто знал не понаслышке…Существовало и ещё одно возражение против тезиса о тотальном истреблении славян: когда фашистские войска вступили на земли Советского Союза, они умерщвляли, отнюдь, не всех славян, а только «комиссаров».

— Но кого следует зачислять в этот «мясной рулет»? — ёрничал по сему поводу с офицерами за шнапсом фон Дитц. — Командиров Красной Армии? Коммунистов? Политработников? Партизан? Сочувствующую большевикам интеллигенцию?

— А кому бы вы…отдали предпочтение из этого списка, господин барон?

— Нет, в самом деле, Отто?! — звучали с разных сторон хмельные, возбуждённые голоса эсэсовцев.

— В этой стране Дьявола десятки разных племён! И все упрямые, дикие, злые…Пойди разберись!

— И всё-таки, кого убивать в первую очередь? Ваше слово, штандартенфюрер!

— Хороший вопрос, Георг, прямой и по делу. Конечно, евреев, — с покровительственной нотой в голосе, скрепил Отто. — Гарантирую! Это вам, господа: и комиссар, и коммунист, и политрук-агитатор…Словом, пять в одном! Недурный улов, а?

— Ха-ха-ха-аа!!

— Браво, барон! В самое яблочко!

Общее веселье прервал громкий голос из-за соседнего стола.

— Господа! Гос-по-да-а!! — командир танкового взвода Франц Роттлуфф гремел вилкой о край пустого фужера. — Пр-рошу внимания, господа-а!

За столами взялась «любопытная» тишина. Роттлуфф громко икнул и начал:

— Всё так, господа, всё так…Но, не кажется ли вам…Что мы чертовски свирепствуем?!ММ?

Он пьяно качнулся и обвёл всех сырым напряжённым взглядом. — Ведь, на этих…выжженных, усыпанных костями и черепами землях…нам, господа, пускать корни, мм?! Здесь, если следовать логике и прагматике Рейха…жить нашим потомкам, детям и внукам, мм?! Я думаю…

— А вы не думайте, Франц! — фон Дитц ударил кулаком по столу. — За вас…и за нас всех, чёрт побери, уже давно подумали и решили!

У покерного стола заскрежетали отодвигаемые стулья. В прокуренном воздухе, словно озоном, запахло опасностью и натянутыми нервами.

Глядя на офицеров своего танкового батальона, холодными, как цельные куски льда, глазами, Железный Отто отрезал:

— Мне не по вкусу ваша дерьмовая музыка, Франц! Хватит умничать, гауптштурмфюрер. Вы немецкий офицер…или жид-аптекарь, который в втихаря приторговывает из-под прилавка марксистской отравой?

— Я попросил бы вас!.. — вспыхнул Роттлуфф, на красном лице, которого выступили капли пота.

— Молча-ать!! — фон Дитц стремительно поднялся из-за стола, опрокидывая бокалы и рюмки, впился глазами в Роттлуффа. И в то же мгновение тому показалось, будто в позвоночник ему ткнули штыком.

В распивочном зале повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием осколков стекла, падавших на пол.

Но Роттлуфф был, отнюдь, не из робкого десятка, не собирался отступать и, похоже, был готов рыть землю за свою точку зрения. Сжав кулаки, он вскинул голову, как бойцовский бык, и процедил сквозь зубы:

— Чёрт меня дери, если нет! На моём счету девять подбитых танков иванов и четыре орудия! Вы знаете, я не трус…Но из-за этой бессмысленной бойни гражданского населения…Endmadig! Scheibe!..Мы все по колено в дерьме, господа. А это не есть хорошо. Не знаю, как вы, но я уверен…духи славян будут преследовать нас и наших детей до конца!..

— Dummkopf! — снова взорвался фон Дитц. — Вы суеверный идиот, Роттлуфф! И я, клянусь честью своего рода, побеспокоюсь о вашем переводе в пехоту из нашего танкового братства! Алкоголь расшатывает ваши нервы, гауптштурмфюрер! А в нашем деле прежде всего германский дух и воля к победе!

— А кровь? — уже не так уверенно прорычал Роттлуфф. — Кровь, которую мы льём день за днём…не расшатывает?

— На войне, как на войне. У нас общее дело Франц.

— Но возможности разные.

— Хорошо хоть не взгляды, гауптштурмфюрер. Не правда ли, господа? — барон продолжал отхлёбывать чёрное вино, улыбаясь каждому из офицеров по очереди. Его взгляд заставил заледенеть кровь в жилах более трезвых, а у Франца Роттлуффа пуще прежнего запульсировали виски. — Да возможности разные, — продолжил фон Дитц. — Ну так, ведь, известно: каждому своё, дружище Франц.

— А кому и чужое… — едва слышно огрызнулся Роттлуфф и уже громче сказал. — Я солдат, а не палач.

— Браво, Франц! — Отто пару раз театрально хлопнул в ладоши. — Лихо вы в одночасье записали нас всех в палачи. Как у вас всё просто, дружище, прямо сердце радуется.

— Это у вас всё просто, господин барон. Разрешите сказать…

— Вот только не надо передо мной исповедоваться, Роттлуфф. Я не папа Римский…И индульгенций не выдаю. Наш незабвенный боевой соратник Герман Шнитке, тоже забивал себе голову дурными вопросами…Светлая память герою. А теперь ещё раз, все уяснили: безбожники иваны не прощают «слабости». — В 17-м году они, под сурдинку жидов, отреклись от Бога, предали царя и захватили власть. Большевики угроза всему цивилизованному миру. Или мы или они, третьего не дано. Эти нелюди «милосердие» почитают за слабость и трусость. Скот понимает лишь палку. Поэтому я за короткую дистанцию понимания, господа, — слегка расширившимися глазами, он снова оглядел офицеров своего ударного батальона. — Пуля в лоб. И всем всё сразу понятно. Мы солдаты СС — беспощадны к врагам Рейха. Мы выполняем приказ, чего бы это ни стоило. Мы — карающий меч фюрера. Всё остальное блажь! Не будьте розовой пуховкой, гауптштурмфюрер. Вы командир танкового взвода, на вас Роттлуфф, чёрт возьми, смотрят и ровняются ваши подчинённые. Скажу по совести, — взгляд Отто упал на стоявшего Франца. — Мне было бы жаль, вот так нелепо…терять из наших рядов…такого опытного, проверенного в сражениях офицера, как вы, Роттлуфф. И хватит пить, как русская свинья!

Пристыженный Роттлуфф посмотрел на боевых сослуживцев. Вокруг холодные-немые, как камни, лица и оловянные глаза. Снова взглянул на штандартенфюрера, своего командира, который пристально наблюдал за ним с улыбкой не более весёлой, чем оскал черепа. Наконец Франц Роттлуфф обрёл власть над своим голосом:

— Виноват, штандартенфюрер! Вспылил. Был не прав. — Он ревностно щёлкнул каблуками. — Прошу разрешить загладить свою ошибку в бою, гер полковник!

— Ну, вот так-то лучше, дружище Франц. За наше танковое братство, господа! За лучшую танковую дивизию СС за «Дас Райх», господа!

* * *

Так, думая о судьбе своей любимой страны, перекипая отвращением — ненавистью к врагам Фатерланда, всякий раз чувствуя, как далеко простирается его желчное раздражение, Железный Отто насилу сдерживал — принуждал себя быть нордически непоколебимым, подобно Зигфриду из древних героических германских саг и легенд, — победителю огнедышащего дракона и нибелунгов, — как и пристало быть триумфатору, представителю высшей, победоносной расы.

Как верноподданный рыцарь Ордена СС и своего Повелителя-фюрера, он даже в мыслях не пытался оспаривать доктрину Гитлера и его окружения, которую считал для себя безупречной, даже священной. Да и как, право, можно было спорить с идеологией Рейха, которая базировалась на серьёзных философских трудах учёных, перед которыми «передовой мир» с почтением снимал шляпу. Чего в научном мире стоили только их имена! Чарльз Дарвин, Йорг Ланс, Герберт Уэллс, Георг Шонерер, Карл Люгер, Редьярд Киплинг, Артур Шопенгауэр, Эрнст Хассе, Фридрих Бернгарди, Освальд Шпенглер, Жозеф Артур Гобино…Последний, кстати, был удостоен чести считаться создателем «расовой теории». Его самый известный теоретический труд «Эссе о неравенстве человеческих рас», тоже, как и изыскания выше перечисленных западных интеллектуалов, — легли в основу «Майн Кампф», которая в свою очередь была замыслена Гитлером, как программа к действию! И действие не заставило себя ждать. «Фашистская буря» и впрямь смела и либералов, и социал-демократов, и коммунистов Германии в одни и те же нацистские лагеря. Ибо «универсальные» теории фюрера были дьявольски патриотичны, крайне убедительны, а главное действенны!» — в очередной раз убеждался фон Дитц.

Вот потому вопрос «кого уничтожать первым?» — для Отто попросту не стоял: всех, кто стоял с оружием на пути Рейха, всех, кто по рождению был ниже «расы господ». Кстати, «окончательное решение» по сему вопросу: «кого, когда и как?» было принято всего несколько месяцев назад, а именно 1942 году.

Старый приятель барона по НСДАП Герд Хейман, тоже член Ордена СС, рассказал ему при встрече, что по долгу службы был на этой закрытой конференции под Берлином. Она происходила на одном из красивейших озёр Германии, в окружении потрясающей природы.

…Там, в течение нескольких дней, скрупулёзно анализировалась история террора в нацистской Германии, коя резко делилась на две части: до 1940 года и после начала войны на Востоке — сперва против Польши, а затем и против Советского Союза.

Видит Бог! «Какой бы жуткой ни казалась система концлагерей на территории самой Германии и принцип заключения в «кацет» инакомыслящих или «инакокровных», какой бы садистской ни была мысль отдавать нормальных людей под власть «блатных» — уголовников, какой бы ужасной ни являлась система издевательств и наказаний заключённых — всё это меркнет перед чёрной историей террора в Польше и на оккупированных территориях СССР.

Тут уж происходило в полный рост то, что называется геноцидом, холокостом и катастрофой: истребление целых этнических групп, не сотен, не тысяч, даже не десятков тысяч, а многих сотен тысяч, а потом и десятков миллионов людей».

И надо сказать, что «интеллигентный», «тихий» Гиммлер к этому готовился заранее, тут он, что ни говори, оказался воистину прозорливым стратегом! Характерно, что на всём протяжении фашистского правления не выпускал концлагеря из поля зрения: то требовал, что бы там выращивали кок-сагыз¹⁹, то призывал отпетых уголовников из дивизии СС «Мёртвая голова» ужесточить и без того адовый режим для заключённых. Концлагеря были «лебединой пеней», любимым детищем «человека в пенсне», в них он вкладывал всю душу, до самого донца. И рвение рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера принесло свои плоды. Его дьявольская мысль по-первости даже опережала технические возможности Ордена СС.

На первом этапе людей убивали, где придётся и как попало: в населённых пунктах, на полянах в лесу, за околицами деревень, на краю рвов, вырытых самими же будущими жертвами, рвов, где трупы лежали ярусами, слегка присыпанные землёй.

…Однако Гиммлер скоро понял, что так «не организованно» — не годится, не по-немецки, да и малоэффективно. Как следствие инженерами была сконструирована «душегубка», вместительный автомобиль-фургон, герметически закрытый. В него заталкивали сразу по нескольку десятков людей — мужчин, женщин, детей, стариков, — запирали и пускали газы. В целях маскировки на фурах трафаретили окошки или набивали: «Хлеб», «Молоко». Тут создатели душегубок копировали гестаповские машины, разъезжавшие по немецким городам. Однако люди мгновенно стали различать эти «фургоны смерти». Когда они появлялись, затравленный страхом народ, тут же разбегался кто-куда…Ещё больше «трудности» появлялись при разгрузке этих машин — люди в душегубках умирали мучительно смертью; трупы были зачастую сплошь загажены экскрементами, кто-то ещё утробно хрипел, был жив и его надо было приканчивать выстрелами или разбивать череп ударом приклада. Понятное дело: представители «расы господ» в щегольских, чёрных без пятнышка мундирах и в надраенных до зеркального блеска сапогах не желали заниматься таким грязным делом.

Следовало придумать какую-то молниеносную — массовую — «продуктивную» казнь и как-то поставить весь «процесс» на современную, промышленную ногу, ибо уничтожать Третий Рейх желал одновременно тысячи, а лучше десятки тысяч людей! И мощные, каких ещё не видел свет, «фабрики смерти» были созданы в Освенциме, в Риге, в Собиборе, в Треблинке. Впрочем, это названия самых известных и"высокопроизводительных"фортов Смерти! А сколько было среднего калибра, традиционных концентрационных лагерей, попроще: с вышками, колючей проволокой, током, собачьими питомниками, бараками для лагерников и домами для эсэсовцев — не счесть! Там тоже без суда и следствия уничтожались евреи, цыгане, «комиссары» и партизаны.

С помощью немецких чудо-химиков вошёл в обиход газ под названием «Циклон Б» или «поцелуй Смерти», убивающий за несколько минут. Кстати коробки с «Циклоном Б» перевозились на машинах Красного Креста, который был глух и нем ко всему, что нацисты творили в своих концлагерях. Но это было ещё далеко не всё! Пусть весь мир зальёт вода — утке нипочём. Так и нацистам кровь…Необходимо было так же сконструировать помещение, куда этот газ пускали, — первое время такого рода «могильники» маскировали под душевые, и голых людей впускали туда партиями. Потом маскировать уже было некогда, да и не зачем. Жертвы просто-напросто загоняли, как овец и баранов в огромные наглухо крытые загоны и пускали «газ» — сбрасывали кристаллы на специальные решётки и смотрели в бойницы — все ли мертвы?.. Создано было и оригинальное устройство, что бы трупы — без участия эсэсовцев — попадали в крематорий, потому как заходить в «загон», где происходило «загазирование», порой было небезопасно, по причине перегоревшей вентиляции, которая работала круглосуточно…Наконец, следовало сконструировать огромные печи-домны для циклопических крематориев — обычные печи, понятно, не годились: они были рассчитаны на одного покойника, а не на сотни и тысячи, говоря «индустриальным» языком, печи с «высокой пропускной способностью». И такие печи мастерски изготовлялись фирмой «Топф и сыновья».

Начиная с середины 1942 года «индустриализация» в сфере убийств была полностью завершена.

«Массовые убийства, угон в рабство миллионов людей имели свой чёткий график, свои нормы, распределялись по срокам поквартального и месячного выполнения. Переброски миллионов обречённых на смерть либо рабство людей требовали соответствующего планирования железнодорожных перевозок. В строительстве камер-крематориев для сожжения трупов участвовали химики, теплотехники, инженеры и техники — строители; эти сооружения проектировались, проекты подвергались обсуждению и утверждению на самом высоком уровне. Техника массовых убийств была досконально разработана по отдельным операциям, как обычный производственный процесс. Драгоценности и деньги убитых, выломанные из челюстей золотые-серебряные мосты и коронки поступали в государственные фонды²⁰; мебель, вещи, одежда, обувь подвергались санобработке, сортировке, концентрировались на огромных складах-ангарах, а затем адресно распределялись. Сельскохозяйственные и военные мыловаренные предприятия получали по соответствующим заявкам и распределяли женские волосы, пепел и дроблёные кости убитых.

Нет, это не был смерч, промчавшийся по онемевшей от ужаса Европе. То была теория и практика расизма, фашизма и нацизма в одном букете. То был страшный замысел и его осуществление. То была идея Зла против Человечества и воплощение идеи. То был чертёж и здание, строго и чётко, с немецкой педантичностью построенное по этому чертежу».²¹

* * *

Но не столько «технически» следовало подготовить геноцид. Для фашистской Империи это было, конечно, архиважно. И здесь рейхсфюрер СС Гиммлер никому потачки не давал. Однако не менее важным являлось и аргументированное обоснование этой акции. Её следовало сформулировать, но при сём ясно и недвусмысленно. Чётко заявить, какую цель она преследует. Наконец, назвать «контрольную цифру», которую руководство Рейхсканцелярии и СД даёт Ордену СС. Цифру людей, предназначенных для уничтожения.

И вот 20 января 1942 года под Берлином шеф РСХА обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, коий в аппарате СД получил прозвище «Падший ангел», собрал конференцию, на которой присутствовали сотни его людей из СС, а также гестапо и представители разных министерств и ведомств, включая министерство иностранных дел.

«То была, — по словам Герда Хеймана, приятеля фон Дитца, — быть может, самая странная конференция из всех, что когда-либо происходили в мире! На Вайннзейской конференции речь шла ни больше, не меньше, как о поголовном уничтожении евреев в Европе!

Правды ради, слово «уничтожение» не произносилось. Его заменяли эвфемизмами: «радикальное решение», «депортация», «особое обращение» и наконец, — «окончательное решение еврейского вопроса». Так эта конференция и вошла в мировую историю: конференция в Ваннзее по «окончательному решению еврейского вопроса». Евреи были объявлены — врагами народа, а окончательное решение — условием выживания немецкой нации. Ни более ни менее!

Впрочем, в Ваннзее теорией особенно не занимались — там не обсуждали, нужна ли «ликвидация», там решали, как её осуществить на практике.

Если бы конференцию собрали не на роскошной вилле №56/58 под Берлином, на одном из красивейших озёр Германии, а где-нибудь в подземном бункере, которых у нацистов было в избытке; если участники съезда скрывали свои лица под масками и тайно от всего мира решали этот вопрос, это было бы хоть отчасти понятней…Ведь, право, трудно поверить, что в середине XX века люди в прекрасных форменных мундирах (от Хуго-Босс) и в отменно сшитых костюмах, крупные чиновники государства громко, ни чуть не смущаясь, обсуждают, как половчее убить 12 миллионов евреев, в том числе глубоких стариков и грудных младенцев. Цифра на конференции фигурировала именно такая — 12 миллионов.

Но конференция в Гросс-Ваннзее происходила совершенно обычно, как и все другие на этой земле. Милые стенографистки вели протоколы, в перерывах господа-наци пили кофе, шутили, обменивались впечатлениями, азартно спорили, а в конце шеф РСХА обергруппенфюрер СС Гейдрих и его подчинённые сидели у потрескивающего камина, курили трубки, кубинские сигары и с удовольствием потягивали восхитительный французский коньяк.

…Из оживлённой беседы с бригаденфюрером СС Гердом Хейманом, Отто фон Дитц теперь знал, что существовала, отнюдь не только итоговая цифра по евреям, но и по другим странам всё было уже аккуратно распределено. Так, в Красной России, к примеру, безоговорочной ликвидации подлежало 8 миллионов человек — в основном «жиды», «комиссары» и партизаны. Этому обстоятельству откровенно радовался сам рейхсфюрер СС Гиммлер, но ещё больше такие каратели, как Бах-Зелевский, коий был ответственным лицом от СС за борьбу с партизанами в Белоруссии, прославившийся тем, как прежде он свирепствовал в Латвии и Эстонии, а позже под корень уничтожил Варшавское еврейское гетто. Радовались итогам конференции, поздравляли друг друга и руководители отделов РСХА Небе и Олендорф, не самые щепетильные люди в СД по вопросам уничтожения всяких там инородцев и прочих «второсортных уродцев», вредных «бацилл» и «насекомых».

Все они с неистовым фанатизмом разделяли идеи «Майн Кампф» и превозносили Адольфа Гитлера, дарованного Германии, по их убеждению, самим Провидением.

«Главное для страны — не экономика, не благосостояние народа, главное — идеология, германский дух!»

«Где лучше всего укрепляется воинский, рыцарский дух? Да уж, конечно, не в мягкой постели, не в обстановке изобилия и праздности. Но в вооружённой борьбе, в экстремальных и боевых условиях!»

«В вечной борьбе человек стал великим — в вечном мире он гибнет»

«Самый храбрый получает право на жизнь, на господство…Сильнейший должен повелевать, а не растворяться в более слабом, жертвуя собственным величием». «Стало быть, кто хочет жить, тот сражается! Кто не хочет вражды в этом мире, вечной борьбы, не заслуживает жизни. Даже если это жестоко, это так, а не иначе.

И наконец, последняя и особо важная основная тема «Майн Кампф» — улучшение расы и порабощение низших рас, — особенно взрывала восторгом огромные залы и площади немецких городов.

«Для создания более высоких культур крайне важно было наличие людей низшего сорта…Убеждён, что первая культура человечества основывалась не на прирученных животных, а на использовании низших — примитивных сортов людей. Только после порабощения покорённых рас подобная судьба ожидала и животных…Ибо сперва плуг тащил раб, а уж потом лошадь.»

Словом, «всё, что не является хорошей чистокровной расой на этой земле, — дерьмо и отбросы».

Как показала дальнейшая жизнь: на европейском континенте «отбросами» были не только еврей, цыгане, но и славяне.

Хейман приоткрыл и другую тайну Отто…Оказывается «контрольные цифры» были даны не для одних лишь оккупированных стран, но и для Англии (580 тыс.), Португалии (13 тыс.), Швеции (12 тыс.), Швейцарии (18 тыс.), Испании (16 тыс.), Ирландии (46 тыс.), Турции (155 тыс.) и т.д.

Однако кое-что в этой конференции всё же настораживало бригаденфюрера Хеймана и он косвенно поделился этими соображениями с бароном.

Беспокоило:

— Почему её проводил не Гиммлер, а Гейдрих? И говорил он не от имени Гитлера, не от имени своего непосредственного шефа Гиммлера, а от имени…Геринга.

— Да и присутствовали на Гросс-Ваннзейской конференции не министры, а статс-секретари, заместители министров…

— Испугались ли Гитлер и Гиммлер ответственности? Как никак дело происходило уже в 1942 году, то есть когда блицкриг уже можно было считать проигранным, а Германия, при всей технической мощи, не была готова к длительной — затяжной войне.

— И потом, нацисты оказались перед лицом мощнейшей коалиции с невиданным военно-промышленным и людским потенциалом, с которым поневоле приходилось считаться.

* * *

— Я, полагаю, Отто, — Герд Хейман на секунду замялся и мучительно наморщил окатистый, как морской голыш крупный лоб. — Я склонен считать, что и сам фюрер и его рейхсфюрер СС…не захотели лишний раз, хм, мараться в этом деле. Что ни говори, как ни драпируй эту акцию, а бойня есть бойня. Нас ждёт горячая пора. Вы, барон, пожалуй, не в курсе…Фронт благородное дело. Но и мы здесь не сидели без дела. Акция «Эвтаназия», которую мы провели повсеместно…вызвала, как назло, большую шумиху и недовольство в нашем «эдеме». Вся Германия встала на дыбы…

— «Эвтаназия»? — Железный Отто с интересом переспросил, глядя в блестящие нетерпеливые глаза Хеймана, на его золотые запонки, шёлковый итальянский галстук, респектабельную велюровую шляпу, чувствуя исходящий от него сдержанный и прохладный запах дорогой кёльнской воды.

— Да «эвтаназия», — бригаденфюрер втянул сквозь зубы воздух и шумно выдохнул, — умерщвление «лишних едоков» — неизлечимо больных, уродов, гомосексуалистов, шизофреников, эпилептиков и прочий дефективный хлам. Увы, и среди немцев оказалось много мусора. А нация, как ты знаешь, должна быть здоровой и сильной.

— И что же?

— Всё проводилось тайно, но гвоздь в сапоге не утаишь. Где-то прорвало. Благо наши службы работают, как швейцарские часы. Провокаторы и кликуши были схвачены и уже расстреляны. Но настроение фюрера испорчено. Возможно, именно это обстоятельство повлияло на решение вождя не присутствовать на конференции в Гросс-Ваннзее. Как знать?

Scheibe! Герд Хейман — Хитрый Лис ловчил и недоговаривал главного и Отто, не дурно разбиравшийся в психологии людей, чувствовал это. Бригаденфюрер лукавил…Только вот зачем?

Отто усмехнулся в душе: «Чем бы дитя не тешилось…Главное, что в Рейхстаге от слов перешли к делу. Массовое уничтожение «леших» и «обезьян» — началось!» Это вдохновляло и радовало нацистское сердце фон Дитца. Мир в скором времени обещал быть здоровым и чистым.

«Священный Грааль! Как всё-таки и превосходно ощущать себя нацией господ! Suum cuigue²². Деление Человечества — на «мусор» с одной стороны, и на «ариогероев», — с другой, произошло!

Что ж, таковы законы тоталитарной системы. У неё своя правда и логика. Очистительные жернова террора, во благо нации, обязаны молоть до конца. Гигантский карательный аппарат должен действовать даже в ущерб самому себе. Если для благополучия Германии необходимо уничтожить в лагерях смерти 12 миллионов евреев, — отравить в газовых камерах или убить выстрелом в затылок, — значит это необходимо сделать. Ведь, до этого…Что было до этого? — по-волчьи улыбнулся он сам себе. — Так, баловство, игра в солдатиков. До этого были погромы. Хрустальная Ночь…Жидов сажали в концлагеря. Сделали изгоями, как до прихода нацистов, по милости еврейства, изгоями в собственной стране были немцы. Что ещё? Ах, да, семитов нарекли «недочеловеками». Шеф СС Гиммлер и вовсе назвал их «вшами» и «паразитами» на теле Германии, «вредными насекомыми». Говорилось, что всех их надо отправить на…Мадагаскар или ещё куда подальше…быть может, во льды Антарктиды?..

Да, такие программы действительно существовали, даже обсуждались, но лишь для вида. Потому, что всерьёз их принимать было нельзя. Впрочем, кто знает, как бес линяет? Что можно и что нельзя принимать всерьёз при тоталитарном строе? — кривил непослушно-твёрдые губы барон. — Ведь, мог же этот палач — диктатор, людоед Сталин высылать целые народы, миллионы людей, крестьян в гиблые, непригодные для жизни края? Ещё, как мог!..

Во всяком случае, до этой Ваннзейской конференции речь шла о «депортации». И цель указывалась: «для защиты германской нации» от нечистой крови. Хм, так это начиналось…Хотя и за связь немца с полькой или польки с немцем тоже круто наказывали. Нерадивых немца или немку сажали в концлагерь, а поляка или польку казнили.

Нет, чёрт возьми…Будь мы все трижды прокляты…Если это не так! Мы перешли свой Рубикон. «Alea jacta est» — Жребий брошен. — Он повторил знаменитые слова Юлия Цезаря, вопреки запрещению сената, перешедшего со своими легионами реку-Рубикон, что являлась границей. Обратной дороги…отныне нет. Против нас теперь…целый мир! Ficken bumsen blasen! Тем лучше: больше славы и почитания стяжает победоносный Рейх. Как Бог свят! Великий Рим тоже воевал со всем миром…И перед былым величием его ратных дел человечество и сегодня склоняет головы. Империя жива пока есть цель, сверхзадача и пока она способна завоёвывать всё новые и новые территории!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

18

Положение обязывает. Только «военной рукой», вооружённой силой огнём и мечом (лат.)

19

Каучуконосное многолетнее растение из рода одуванчиков (тюрк.)

20

Эсэсовский фюрер Поль сдавал их в имперский банк.

21

Гроссман, «Чёрная книга», Предисловие.

22

Каждому своё (лат.) Это изречение, только на немецком языке, было использовано на воротах концлагеря Бухенвальд, построенного 1934 в окрестностях Веймара (Германия). Очевидно: какой циничный-кощунственный и зловещий смысл сразу приобрело это философское изречение древних, в контексте нацистской доктрины.