В стремлении – жить!

Анатолий Полишко, 2022

Потрясающая по своей искренности и правде книга. История жизни молодого паренька, практически мальчишки, попавшего в самое горнило Великой Отечественной войны. Плен, побег, штрафная рота. Награды и звания. Смерть товарищей, голод и холод. И на фоне этого ада – первое нежное чувство… Каждое слово повествования пронизано любовью к Родине и своей семье. И каждое мгновение жизни посвящено высшей цели – быть человеком. Если вы хотите узнать настоящую правду о священной Отечественной войне – эта книга для вас!

6

Конец лета 1937 года запомнился Ивану Семёновичу Полуэктиву непонятными и странными для него событиями.

Почти все мальчишки гордились тем, что у них в клубе висели несколько портретов видных военачальников, героев Гражданской войны, раздобытых где-то Мишей Селезнёвым, который просто бредил армией и старался в своей комсомольской ячейке наладить армейскую дисциплину. Но однажды, проходя мимо клуба, Ванька и Петька увидели, как комсомольский секретарь вытаскивает из клуба портреты Блюхера, Якира и Гамарника.

— Миша, ты их куда-то собираешься перевесить? — спросил Ваня у Селезнёва.

На что тот угрюмо ответил:

— Нет, собираюсь выкинуть или сломать!

И добавил:

— Это, хлопцы, враги народа!

— Как так, это же красные командиры? — воскликнул Ванька.

— Вот так, оказались предателями, замаскированными шпионами, в общем, врагами народа. Пришло указание из райкома комсомола — разъяснить вражескую сущность этих людей и убрать, чтобы и памяти о них не осталось, — сказал с досадой Селезнёв. — Да и по радио передают о различных группах врагов народа.

Ванька с Петькой стояли, ошарашенные этой новостью. В это время подошли Федька Кныш и Стёпка Полухин, которые, узнав, в чём дело, предложили комсоргу:

— А давай, Михаил, устроим этим врагам позорную казнь.

На что Селезнёв, махнув рукой, ответил:

— Да забирайте портреты и делайте с ними, что хотите. Но только уничтожьте, чтобы и следа не осталось.

При слове «уничтожить» Кныш злорадно улыбнулся:

— Будь спок, секретарь, это мы с удовольствием!

Забрав портреты, мальчишки двинулись на край села, попутно собирая орудия «возмездия». Федька был мастак придумывать различные каверзные и показательные экзекуции хоть для провинившихся (по его мнению) мальчишек, хоть для «заслуживающих» наказания животных или птиц, а хоть для таких вот неожиданно подвернувшихся портретов «врагов народа».

Примерно через полчаса для публичной «казни» портретов было всё готово.

Сначала в расставленные под кустарником портреты полетели тухлые яйца.

Одно точно брошенное яйцо попало маршалу Блюхеру прямо в глаз и потекло жёлто-серой массой, как будто полководец заплакал от бессилия перед таким издевательством. По крайней мере, так показалось Ване. Ему как-то стало не по себе, но всё-таки он продолжал швырять теперь уже гнилыми яблоками, как и все остальные парни. Потом они по очереди стреляли из рогатки, превращая в месиво толстые листы бумаги, на которых были напечатаны портреты. Дело закончилось «штыковой» атакой и рубкой палками остатков «врагов народа».

Через несколько дней после этого Ваня, войдя в хату, увидел тётю Марию, как-то странно и отрешённо смотрящую на лист бумаги, лежащий на столе.

— Ванечка, твоего брата Федю арестовали. Олена пишет, что предъявляют обвинения во вредительстве на электростанции.

Это было для подростка как гром среди ясного неба. Хотя после того, как брат уехал учиться в Киев, а Ваня больше жил у тёти Марии, они виделись нечасто, но Федя был примером для Ваньки: закончил институт и уже работал главным инженером на электростанции.

— Как же так, тётя? — спросил тихо Ваня. — Этого же не может быть, Федя — вредитель, а?

— Не знаю, мальчик мой, не ведаю, — только и смогла промолвить Мария, — прошу тебя, Ванюша, не говори пока об этом никому, может быть, как-то всё образуется.

Действительно, месяца через полтора пришло письмо от матери, что Фёдора выпустили и восстановили на работе. Это было счастье для всей семьи Полуэктив. Ванька просто возликовал, узнав об этом:

— Разобрались, я ведь знал, что Федя никак не может быть вредителем и тем более врагом!

Но это же заставило подростка задуматься над всем, что творилось вокруг и сообщалось по радио. В мальчишескую голову закрался червячок сомнений, которого он ранее не ощущал, когда участвовал в «казни» портретов военачальников.