День Кощея

Анатолий Казьмин, 2021

Пятая книга цикла «Хроники Канцелярии Кощея». И всё-то хорошо и прекрасно в славном царстве-государстве, живи, казалось бы, дорогой Федя, да не тужи. Ага, сейчас. Вызнала наша славная Канцелярия, что у Кощея-батюшки день рождения вот-вот грянет. Подарок нужен, да не абы какой, а самый-самый! А где его взять этот самый-самый? И пришлось Фёдору сотоварищи по ужасным подземельям бродить, с кошмарными монстрами биться, ловушки стороной обходить, от злых колдунов прятаться, да с древним Злом сражаться… Страшно? Ну а то! А придётся.

Глава третья, погранично-выравнивательная

Да кабы они эти расписания срабатывали, угу. Планируешь, размечаешь день по минутам буквально, но обязательно же найдётся что-нибудь или кто-нибудь, вмешавшийся и испортивший весь распорядок.

Первым начал Михалыч. Пока я завтракал, он суетился около меня, оглашая Канцелярию тяжкими вздохами. Ничего, поскучает, пока Тишка да Гришка курс молодого бойца проходят. Но едва я приступил к десерту, как он выложил на стол две рогатки, глиняный свисток, моток нитки с крючком, грузилом и поплавком, сделанным из гусиного пера, половинку засохшего пряника, фигурку коня, вырезанного из дерева, рукоять меча и свинчатнку — налитую свинцом кость для игры в бабки.

— Кружок «Умелые руки» при Канцелярии открыть хочешь? — хмыкнул я. — Или это — взятка за досрочное освобождение твоих оглоедов?

— Содействие властям, — горестно вздохнул Михалыч. — Тишенька с Гришенькой добровольно сдали и свои рогатки и то, что на остатки жгута твоего у городской детворы наменяли. Всё как есть сдали. Может, замолвишь слово за них, внучек? Ну как мальцам таким среди Аристофановых бандитов находиться? А вдруг, курить научатся? Или ещё каких бесовских штучек нахватаются?

— Ну, деда, хватит, а? Договорились же. Отсидят срок и на свободу с чистой совестью.

— Жа-а-алко… — всхлипнул Михалыч.

— Ты нас пожалей. Всё, деда, закрыли эту тему. Ты мне лучше скажи, как у нас дела идут? Где все наши, канцелярские?

— Занят я, — обиженно буркнул Михалыч. — Некогда мне отчёты тебе тут выдавать.

— Ну, детский сад какой-то, — пробурчал и я, вставая из-за стола. — Пойду в город схожу.

— Скатертью дорога, — донеслось мне вслед.

Ничего, потерпит разлуку. А бесенятам давно надо было урок преподать, а то совсем уж они оборзели в последнее время. Хотя, конечно и жалко их немного, да…

А вот что меня сегодня радовало — я был в норме. Слабость ещё чувствовалась, но я вполне спокойно спустился с лестницы на Центральную площадь и, немного подумав, решил сходить, подкрепить силы к Сократу в «Великолепный бес».

Войдя в кабак, я с удивлением заметил группку мужиков, столпившихся перед стойкой, за которой стоял Сократ и оживлённо о чём-то переговаривающихся.

— Озимые обсуждаем или строительство театра? — поздоровался я. — А что это за доска?

Доска, висевшая за стойкой, была поделена меловыми линиями на две части. Первая гласила «Канцелярия», вторая — «Дворец». А под ними ещё были какие-то цифры.

— Не понял… — протянул я. — Сократ, что это значит и при чём тут Канцелярия?

— Чайку, господин Захаров? — предложил он. — Или вам картошечки пожарить? Грудинка сегодня просто объедение.

— Не юли, — начал раздражаться я. — Заговор против власти? Позвать полицию?

— Ну-у-у… — он явно был в замешательстве и взглянул на мужиков, будто ожидая от них помощи. — Тут это… Того…

— Ага, — сказали мужики и начали быстренько расходиться. — Вот именно. Как бы оно вот эдак…

— Сократ!

— Э-э-э… — всё так же в замешательстве протянул бес, но вдруг оживился: — Не желаете ставочку сделать, господин Захаров?

— Так это ставки? — дошло до меня. — А при чём тут Канцелярия? И Дворец?

— Бега, Фёдор Васильевич! — выпалил Сократ. — Тишка да Гришка на Волчке, ну, то есть, канцелярские ваши, против котика Бени, дворцового.

— Бред какой-то, — хмыкнул я. — Вокруг города?

— От Западных ворот по Кощеевскому проспекту до Холма и обратно.

— Вот вы… бесы, — вздохнул я. — На чём угодно готовы деньги делать… И на кого больше ставят?

— Пока приблизительно поровну, — пожал плечами бес.

— Обломайся, Сократ. Эти маленькие негодяи на каторге у Аристофана сейчас. Придётся тебе без экзотики бега устраивать. Как обычно — с мамонтами.

— С Аристофаном мы договоримся, — хихикнул бес. — Свои же, не чужие.

— Ой, ладно, — отмахнулся я. — Налей мне чайку да пряников или пирожков вели подать.

Чай был вкусный, ватрушка отличная и я махнул рукой и на беса и на мужиков. Пусть развлекаются, какое мне дело? Вот сейчас подкреплюсь и пойду, схожу к Ивану…

— Фёдор Васильевич? — прервал меня густой бас. — Не помешаю?

— Присаживайтесь, Пантелей Сергеевич, — кивнул я нашему городскому главе церкви. — Чайку?

— Чайку, — согласился он. — Посоветоваться хочу. Дело неспешное, но важное. Да только сомнения меня тягостные одолевают…

— Конечно, Пантелей Сергеевич, рассказывайте.

— Прихожане просят часовенку малую у Южных ворот поставить, — без особых предисловий начал он. — Богоугодное дело, одобряю. И в путь православный люд отправляется, и в город возвращается, а хвалу господу нашему вознести не помешает.

— У царя-батюшки разрешение выклянчить? — догадался я. Но, как оказалось, был не прав.

— Уже подал прошение, — помотал священник бородой. — Тут другой вопрос… Как бы это… Не по закону мы тут живём. Все каноны православные нарушаем. Храм наш и тот таковым считаться не может…

— Ох, — погрустнел я. — Я в этих ваших делах ничего не понимаю. Пантелей Сергеевич, а вы можете мне очень просто, как ребёнку рассказать?

— В храме нашем проводятся обряды, таинства, даже Литургия, что совершенно невозможно для не освящённого храма. Да и я сам соответствующим чином не обладаю. Вот, как-то так.

— Угу. А ещё попроще, а? Я даже что такое «Литургия» и то не в курсе.

— Ну куда ещё проще? — вздохнул он. — Нельзя взять мужика с улицы в настоятели и любой дом храмом назвать нельзя, понимаешь, Фёдор Васильевич?

— Есть какие-то особые, суровые правила для такого?

— Разумеется. Наши мужики сами церковь построили, а потом и меня позвали. Да ты же и сам знаешь всё это. Отказать я не мог, но на самом деле, это как… Как Пашку нашего Белобрысого всем кабаком в цари выбрать.

— Погодите, Пантелей Сергеевич. А кто у нас на Руси самый главный в церкви?

— Митрополит, — перекрестился он. — А над всей нашей церковью Патриарх Царьградский стоит. Он-то нам Митрополита и назначает.

— Погодите, — снова остановил я его. — Я правильно понимаю, что нашей русской церковью командует какой-то кадр из Византии?!

— Верно, — поморщился он. — Можно и так сказать.

— Не нравится мне это, — протянул я. — Ладно, допустим. А чтобы вы, так сказать, законным нашим священником стали, что надо сделать?

— Ну уж точно не выборы проводить, — как-то невесело хохотнул он. — Патриарх или Митрополит и назначают.

— Угу. А наш, ну русский Митрополит, он где находится?

— Так в Путятиче же, — удивился отец Пантелей.

— Давайте так сделаем, — я допил чай. — Я почитаю, что найду по этой теме, посоветуюсь с коллегами, а вы пока как работали, так и работайте. Думаю, придумаем мы, как решить эту проблему.

— Спаси Христос, — коротко поклонился он. — Хорошо бы…

— Вот и договорились, — поднялся я. — Пойду к Ваньке, герцогу нашему схожу.

— Недавно его с Сидором Петровичем возле Городского парка видел, — подсказал отец Пантелей.

— Понятно, спасибо. Пошёл.

Пошёл, правда, не сразу. Едва я вышел из кабака, как меня окликнул Леший, помощник тетки Ягуты, сидящий на крылечке лавки «Дары леса от тёти Ягуты», под которую Сократ выделил половину своего двора:

— Федь, а чего енто ты такой занятой бегаешь? — Ему явно было скучно.

— Здорово! — подошёл я поближе. — Как торговля идёт? Фирменную мухоморовку всю раскупили?

— Знатная отрава, — покивал он головой. — Сметают, как осенью ветер листья с деревьев. Хозяйка не успевает готовить.

— Ну и отлично. Ладно, пойду, дела.

— Федь, я чего спросить-то хотел, — остановил он меня. — Ента ваша бухгалтерша самая главная, она как, а? Ну, по женской части, то есть.

— В смысле? — я вытаращил на него глаза. — Приударить хочешь?

— Да так… — он явно засмущался. — Присматриваюсь. Баба-то она ладная, вся из себя в теле, да и норова сурового, как раз моя стать, Федь.

Я хохотнул:

— Ох и рисковый же ты! Она у нас дама грозная, враз дыроколом пришибить может, если что не так.

— А я ведь сурьёзно, Федь, — вдруг вздохнул он. — Может, я жениться хочу. Подсоби, Федь, а?

— О как… Ну и как ты себе это представляешь? Сватом меня к Агриппине Падловне заслать?

Леший закивал:

— Во-во, Федь! Давай, а?

— Нет уж. В сваты я точно не пойду. А ты бы взял, да пока разведку боем провёл. Ты же не знаешь, как она к тебе относится, да? Вот и начни тайно за ней ухаживать, а там видно будет. Посмотрим, как она отреагирует.

— Это как? — полез он рукой-веткой в затылок.

— Ну-у-у… Цветы тайно подкинь или, вон у Сократа закажи деликатесов кикиморских. Вот недавно, точно помню, она очень лихо засахаренных лягушек наворачивала.

— О, дело! — обрадовался Леший. — Благодарствую! А за мной не заржавеет, Федь!

— Ладно, развлекайся, — хмыкнул я. — А мне Губернатора отыскать надо.

Ивана я отыскал, но для этого пришлось прошагать полгорода до Городского парка. Они вместе с нашим завхозом, Сидором, стояли и грустно заглядывали в котлован, вырытый под фундамент театра.

— Ну и чего рожи такие кислые? — поздоровался я. — Начали строительство и молодцы.

— Молодцы голову себе ломают, — протянул мне руку Иван, — как строить-то енту заразу. Ну, столбы для украшения на входе — ладно…

— Колонны, — поправил его Сидор.

— Угу. А навесы для людей внутри? Это как?

— Балконы, — снова влез Сидор.

— Ну а чего? — пожал я плечами. — Снаружи бывают, а тут точно такое же, только внутри. И те же колонны только поменьше, для крепежа балконов. Я же вам чертежи давал.

— Чертежи… — вздохнул Иван. — А дыра эта в полу? Ну, для круга поворотного. Может, обойдёмся без неё, а, Фёдор Васильевич? Да и сам круг… Вот кто такую махину будет вращать?

— Скелетов запряжём, — отмахнулся я. — А круг надо. Я же тебе объяснял уже, Вань. Для актёров это нужно, чтобы быстро от сцены к сцене переходить, декорации менять.

— Может ну его, театр ентот? — опять вздохнул Иван.

— Ну чего ты в тысячный раз заводишь этот разговор? Не ну его. Театр нужен. Вон у вас всё отлично получается, молодцы. Не горюй, герцог! — Я хлопнул его по плечу. — Как пройдёшься ты со своей Елькой при полном параде по театру, народ от зависти просто в обморок попадает, а уж как твоя Елька довольна будет…

— Угу…

— Сидор Петрович, — я повернулся к завхозу. — У меня и к тебе дело есть.

— Это хорошо, — важно покивал наш завхоз-оборотень, — а то я целыми днями от безделья маюсь, только и думаю — чем бы заняться?

— Не ворчи, — засмеялся я. — Это не к спеху, да и не сложно. Надо нам с Холма ещё одну лестницу проложить. С противоположной стороны от основной лестницы. Город растёт, и та сторона тоже заселяется, да и школа магическая там. Вот чтобы не обходить весь Холм, надо и там спуск сделать.

— Как срочно? — вздохнул Сидор.

— Месяц-два, — пожал я плечами. — Как получится.

— А Агриппина Падловна?

— Договорюсь, — заверил его я. — Ну, всё обговорили? Тогда я пошёл.

***

В Канцелярии меня встретили Тишка да Гришка.

Чистенькие, розовые, с надраенными до блеска рожками, они вскочили и замерли по стойке смирно, едва я отворил дверь.

— О как? А чего это вы не на службе? — нахмурился я.

— Уже и поесть маленьким нельзя? — тут же заворчал Михалыч. — Или ты хочешь, чтобы они самогоном да репой пареной в казарме бесовской обедали? Ох, внучек, не доводи до греха…

— Поесть можно, — хмыкнул я. — Вольно, паразиты!

Один из паразитов тут же кинулся смахивать пыль с лавки и стола, как раз там, где я обычно сидел, а второй паразит уже нёсся с миской к деду, который уже снимал крышку с кастрюли с борщом.

— Хм-м-м… Я вижу, служба вам впрок идёт, — покивал я, усаживаясь на лавку. — Одобряю. И в качестве поощрения предлагаю после обеда по одной серии «Ну, погоди!» на каждого. Причём, на ваш выбор.

Бесенята снова вытянулись, отдали мне честь и рванули за хлебом и чесноком.

— Во, видишь, деда, — я довольно улыбнулся, — сплошная польза для твоих питомцев! Правильно мы им наказание придумали.

— Не доводи до греха, — повторил Михалыч. — Давай, жрякай свой борщ.

— Кстати, о грехах, — я постарался не обращать внимания на ворчание деда, — я тут с отцом Пантелеем разговаривал и интересная ситуация получается у нас. Оказывается, он у нас свои церковные дела совершенно не законно проворачивает, прикинь, деда.

— Ясен пень, — согласился Михалыч, остывая, — мы по просьбе наших мужиков его назначили, а так нельзя, внучек.

— Во-во! Деда, а ты же во всех этих делах разбираешься, да? Ты и сам монахом был…

— К чему это ты клонишь, Федька? — прищурился он.

— Ну, надо нам отца Пантелея официально тут у нас устроить. Давай ты в Путятич и сгоняешь к Митрополиту самому главному? Поговоришь с ним, объяснишь всё, как ты умеешь?

— Вот делать мне нечего, — проворчал дед. — Мне ещё Тишку да Гришку… — И тут он осёкся и потёр глаз кулаком. — Паразит ты, Федька. Ну как тебе не стыдно над маленькими так издеватьси?

— Да ладно, деда, ты же сам видишь, какими они орлами выхаживают, а всего-то полдня прошло… Ну смотайся в Путятич, деда, а? Ну, надо.

— А коли Митрополит ентон заупрямится да как пошлёт меня за утверждением к самому Патриарху, а? Енто что же, мне и в Царьград тогда переться?

— Ещё и Патриарх должен одобрить? — погрустнел я.

— Ну, не обязательно, — задумался Михалыч, — но всё может быть, внучек.

— Вот не нравится мне, что мы должны какому-то там заграничному кадру подчиняться, — вздохнул я. — Общегосударственная религия — это очень важная вещь. Тут же не только сама религия, но и политика. А какая может быть политика, если она управляется из заграницы?

— Всё верно, внучек, — покивал дед. — Только отродясь мы от Византии в ентом деле зависим. Что скажут, то и должны выполнять.

— Но это же неправильно, деда!

— Ну а то.

— Погоди, погоди… — я смутно стал припоминать, как о чём-то похожем нам ещё в школе рассказывали на уроках. — Сейчас, сейчас… Ага, вот. Можно и в энциклопедии потом глянуть, но я точно помню, что в моём мире сначала тоже наша церковь под Византией была, а потом отделилась, самостоятельной стала… Как же её?.. Автоматическая? Не…

— Автокефальная, — подсказал Михалыч.

— Во-во! — обрадовался я. — Она самая! Так давай, деда и у нас такое же провернём?!

Дед посерьёзнел и присел напротив:

— Ты не шуткуешь, внучек?

— Абсолютно серьёзно! — заверил я. — А чего ты так напрягся?

— Уж больно важные темы ты затронуть хочешь, Федь. Это же не просто церкви коснётся, а считай, всю мировую политику развернуть можешь.

— Так я же в нашу пользу развернуть хочу, — ухмыльнулся я. — А что, думаешь, не получится?

— С чего бы это? — он вдруг широко улыбнулся. — С нашими-то гениальными мозгами да при поддержке армии — запросто!

— Тогда назначаю тебя главным за это мероприятие, — быстро проговорил я.

— Фиг! — моментально среагировал он. — Мне ещё Тишку да Гришку купать… — Он осёкся и снова насупился: — А ить паразит же ты всё же, Федька…

— Ну, деда-а-а… — заныл я. — Ну надо. Ну ты же сам всё понимаешь. Ну а кому, как не тебе со всеми этими Митрополитами и Патриархами разговаривать? Кто ещё такую глобальную задачу потянуть может? Где я ещё такой ум найти смогу?

— Ну да, ну да, — покивал Михалыч. — Как пахать, так мне, а как срок скостить мальцам моим… Ы?

— Так нечестно, — вздохнул я. — Ладно, обещаю рассмотреть новые условия службы для твоих бандитов, но только по результатам недели. Договорились?

— Давай Шмат-разум, — протянул он ладонь, — да иди, включай обещанные мультики.

— А оладики?!

***

После обеда, когда Михалыч исчез в зелёном облачке переноса, а Тишка да Гришка, досмотрев мультики, понуро поплелись в казарму бесов, я завалился с сигарой на диван и успел, морщась и кашляя, выпустить несколько клубов дыма, как в дверь постучали.

Как обычно важный и чопорный Гюнтер, провозгласил, подняв глаза к потолку:

— Реальный царь-батюшка, без базара требует Статс-секретаря предстать пред конкретно его очи грозные. Типа, рысью.

Я поперхнулся дымом, а когда откашлялся, дворецкого в Канцелярии уже не было.

— Типа иду, — рассеяно промолвил я. — Во, Аристофан развлекается!

Едва я шагнул в коридор, как наткнулся на мрачного, раздражённого Калымдая. Скелеты тащили за ним двоих его ребят на одеялах, а ещё троих поддерживали, помогая идти.

— Что случилось?! — кинулся я к ним. — Все живы?

— Живы, — устало козырнул мне Калымдай. — Вот так мы и сходили в подземелья, как видите, Фёдор Васильевич.

— Что произошло?

Калымдай не ответил, а окинул меня взглядом:

— А вы куда сейчас, Фёдор Васильевич?

— К царю-батюшке Аристофану, — хихикнул я, несмотря на драматический момент.

— Отлично. Я сейчас ребят в лазарете размещу и присоединюсь к вам. — И Калымдай кивнул скелетам: — Пошли.

— Ничего себе погуляли… — протянул я им вслед. — Хорошо ещё, что я сегодня не пошёл туда…

А вряд ли бы и смог. Когда я доплёлся до Административной части, ноженьки мои начали дрожать. Зараза этот Филимон. Надо же как умудрился приложить…

— У себя? — кивнул я на дверь Гюнтеру, зайдя в приёмную.

— В натуре, — коротко поклонился он.

— Завязывай, — хихикнул я. — И чайку нам принеси. С бутербродами.

— Самогон, — отрезал дворецкий. — Без базара.

— Уже и не смешно.

— А я вот так с самого утра, — понизил он голос. — Служба.

— А, босс, — поприветствовал меня Аристофан, склонившись над большой картой, развёрнутой на столе. — Минутку, лады? Я типа быстро.

Я кивнул и присел на стул рядом со столом и стал, хихикая разглядывать корону на бесе, съехавшую почти на ухо:

— Ну, ты прям настоящий царь!

— В натуре, — как-то отстранённо протянул он. — А Калымдая не видел, босс?

— Сейчас подойдёт.

— Ништяк.

— Чем ты там занят?

— Давай, босс, Калымдай расскажет, а то ты типа опять на мой базар ругаться будешь?

— Не буду, а то ты мне ещё голову отрубишь.

— Завязывай, босс.

— А что ты там на карте рассматриваешь? — хмыкнул я. — Картинки? Горы да леса? Ты же у нас неграмотный.

— С чего это ты взял, босс? — он удивлённо посмотрел на меня. — И читать и писать реально умею, а как иначе-то при нашей суровой жизни?

— О, как… А чего тогда постоянно крестиками расписываешься?

Аристофан плюхнулся в кресло и потянулся так, что даже косточки захрустели:

— Так это типа юрист наш, Моисей Абрамович так посоветовал. Типа, если что, можно будет попытаться отмазаться.

— Что ещё за юрист? — удивился я. — Никогда о таком во Дворце не слышал.

— Это не во Дворце, босс, — хохотнул Аристофан, — это конкретно наш, из бесов. Для своих пашет реально, типа за копеечку от доходов.

— Моисей Абрамович? Бес?

— Это же просто имя, босс, — отмахнулся Аристофан. — Для понтов.

— А, понятно. А я и удивляюсь. У вас же имена все какие-то древнегреческие или около того… А, кстати, а почему?

— Мода, босс. Говорят тыщу лет назад реально мода на китайские имена была. Я бы тогда каким-нибудь Ли Сянцзяном был.

Конец ознакомительного фрагмента.