Человек дальнего неба

Анатолий Арестов

Собрание прозаических сочинений. Часть текста опубликована в книге «Володькина жизнь».– «Человек дальнего неба» более подходящая формулировка. Мы совершили робкие шаги по пути освоения бескрайнего пространства, но в последнее время просто пытаемся «забежать» в космические дали! — отчеканил Николай Петрович и добавил, потирая корешок книги Циолковского «Воля Вселенной», — пожелать бы «человеку» удачи в дальнейшем освоении небесной целины, но почему-то не хочется.

18 Практика

Агроном совершал объезд владений на стареньком «УАЗе» и наслаждался видом из окна автомобиля: одиноко стоящая в степи берёза позеленела, листья, как монеты усыпали ветви, скрюченный кустарник шиповника ещё не выпустил первые листки, лишь толстые почки обрамляли колючего монстра, травы тянулись к свету, прорезая дернистый, отыгравший своё, мёртвый слой, коршун, паривший в бескрайнем небе, промелькнул крылатой тенью, сделал несколько кругов в высоте и исчез. Первобытное «чувствование» жизни в живых существах, заложенное кем-то миллиарды лет назад, обострилось. Непрерывное движение — заметное и незаметное, порождало особенный, загадочный мир. Мир, где нет человека… Где он не нужен. Человек способен лишь на одно — принести в мир навязчивую волю, привнести асфальтобетонный хаос и посеять смерть в этом степном океане жизни. Не переиграть песню жаворонка симфонией Моцарта, не запечатлеть степь на картине великолепнее, чем она есть, не передать изысканными словами, рифмами и поэтическими размерами свежесть порыва ветра. Нет. Человек здесь неуместен…

Открытое окно в кабине донесло ни с чем не сравнимый запах поля. Просторы всегда притягивали его взгляд, входя в самое сердце, обнимали изнутри и обволакивали душу. Дорога, утоптанная колёсами сельхозтехники, пылила. Взбудораженная пыль, взлетала, как нечто таинственное, словно прах минувшего времени собирался и скапливался именно здесь, где пробивалась живучая трава-мурава, подорожник, полынь чернобыльник и другая мелкая травка.

«Ведь живёт же на обочине дороги и как-то выживает! — пронеслась мысль в голове агронома и, найдя почву для дальнейшего философствования, начала укореняться. — Как на обочине жизни. Никому не нужная, никем не уважаемая — не приносящая пользы. А дорога? Сколько смысла в обычном слове: жизнь человека — дорога, смена времён года — дорога, всё существующее куда-то движется по дороге. Для чего человеческая жизнь? Люди, как придорожные травы, стоят у обочины жизни, смотрят на неё, но не понимают, кем дана дорога-жизнь, и что нас ожидает в конце пути? Дорога уходит за горизонт… Будет ли она через сотню лет или зарастёт травами? Никто не знает даже такой мелочи…»

УАЗ мчался, раскачиваясь и подпрыгивая на неровностях дороги, напоминая своим видом старого козлика. Впереди на краю поля показался трактор. «УАЗ» остановился, агроном отбросил философские мысли, занимавшие голову всю дорогу, и шагнул навстречу существующей действительности.

— Почему прекратил сеять? — крикнул агроном, обращаясь к трактористу.

— Пшеница закончилась, Иваныч! Машину жду, чтобы сеялки зерном заправить. Сейчас приедет и начну. Ты бы мне лучше севца в помощники дал, сеялки не новые, он бы контролировал расход зерна, а то мне приходится останавливаться и самому проверять.

— Где я его найду, севца? Может студенты с «сельскохозяйственного» приедут на практику, тогда отправлю их к тебе.

— Ладно. Договорились. Когда они будут, студенты?

— Будут. Не переживай!

Разговор подошёл к концу, Иваныч сел в машину и поехал в контору созваниваться с представителями сельскохозяйственного ВУЗа, которые должны были по договорённости с агрофирмой выделить недостающую рабочую силу в такое ответственное время, как посевная. Ранним утром в понедельник на крыльце здания управления стояли два студента: худого звали Анатолий, подкаченного Сергей. Они ожидали особого приглашения, но никого и в помине не было. Из подъехавшего ГАЗ-66 выбежал мужчина и направился к студентам.

— Чего стоите, жмётесь? Вам к кому?

— На практику прислали. Мы агрономы!

— Ха! «Был бы дождик, был бы гром…» Ха! Вам, наверное, к Иванычу на второй этаж в двести одиннадцатый кабинет. Он у нас агроном. Агрономы… Ха!

Студенты переглянулись, пожали плечами от весьма избитой шутки про профессию и направились по предложенному маршруту. В здании царил полумрак и приятная прохлада. На втором этаже располагались три кабинета: главного агронома, главного инженера и генерального директора фирмы. Двери кабинетов имели плачевное состояние, что тут же бросилось в глаза будущих специалистов. Висевшая боком синяя табличка с цифрами «211» указывала на верное направление. Анатолий постучал и без должного ожидания приоткрыл дверь.

— Здравствуйте! Мы на практику.

— Поздравляю. Вы к кому?

— К агроному.

— Напротив, — коротко ответил мужчина и добавил — В двести тринадцатый!

— Спасибо. Извините! — тихо произнёс Анатолий и закрыл дверь. — Вот мужик — весельчак, то поговоркой подколол, то с кабинетами обманул. Местный юморист! Теперь ты постучись, Серёга.

Сергей постучал костяшками сильнее, чем его товарищ, но подождал, пока ответят.

— Войдите! — послышался глухой голос.

— Здравствуйте! Это мы. Прибыли проходить практику. — как можно громче произнёс Анатолий, но вышло не очень, голос сорвался в какой-то визг. Сергей хлопнул товарища по плечу и улыбнулся.

Студенты подошли к столу советских лет, пожали руку агроному, присели на неудобные стулья и начали разговор…

— Значит на практику? — уточнил главный агроном и посмотрел оценивающим взглядом на ребят. — Что ж, давайте перейдём сразу к делу: на данный момент устоялась положительная температура воздуха, соответственно, почва достаточно прогрелась, но не потеряла нужную для семян влагу. Конечно же вы и без меня знаете, что да к чему! Наше хозяйство испытывает нехватку рабочих рук, а именно севцов. Вы готовы работать на сеялках?

— Да! — в один голос ответили студенты и закивали головами.

— Нам любая работа по плечу! — выдал Сергей и покосился на недовольного Анатолия.

— Хорошо! Спускайтесь на первый этаж, вас поселят в общежитие и всё расскажут. Завтра сможете приступить к работе?

— Да, да — поочерёдно выпалили студенты, вставая и задвигая за собой массивные стулья…

Сотни раз отремонтированные сеялки семидесятых-восьмидесятых годов, до сих пор принимали участие в аграрных делах. Севцы должны были стоять на задней площадке сеялки и контролировать выход зерна в почву из сошников, чтобы те не забились или, не кончилось зерно в бункере.

От тихого и ровного поля, подготовленного под посев, исходил жар. Синий трактор марки «МТЗ» в сцепке с красной сеялкой, был готов к работе. Студенты вцепились в поручни, махнули трактористу, и трактор, выпуская клубы сизого дыма, начал разгон. От одного края поля до другого ехать минут пятнадцать, в центре поля ветер затих, пыль остановилась серым клубком вокруг сеющего агрегата, стало нестерпимо душно. От низкой скорости слегка обдувало жарким движением воздуха. Через четыре полных круга зерно закончилось. Трактор остановился. Подъехавшая машина загрузила в ящики сеялки очищенное зерно, и вновь началась работа.

Несколько кругов по полю заняли, как оказалось, много времени, тракторист посигналил, чтобы привлечь внимание студентов и показал пальцем на приближающийся грузовик, это означало, что наступило время обеда.

Водитель зелёного «Урала» привёз фляги с супом, чаем, картофельным пюре и коробку со свежим хлебом. Пыльное лицо и руки вымыть было негде, но студентов данное обстоятельство нисколько не смущало! Голод взял в тиски! Студенты с трактористом уселись на травке в тени возле берёзовой посадки.

— Ну что, практиканты, проголодались? — спросил тракторист.

Анатолий с Сергеем ещё не успели познакомиться с сельским тружеником, поэтому отвечали без обращения по имени отчеству.

— Конечно! Ещё как! Растрясло на сеялке, да и воздух у вас здесь свежий! Совсем пробрал! — улыбнувшись, ответил Сергей и застучал алюминиевой ложкой по тарелке.

Анатолий сосредоточенно вылавливал упавший берёзовый лист. Тракторист это заметил, и заявил: «Ешь, не брезгуй. Больше грязи — шире морда! Это же зелень. Полезно!»

Анатолий не прислушался к совету, выловил ложкой злополучный листок и выплеснул в траву, но тут же в суп залетела мошка. Студент сделал вид что не заметил и сдвинул её на сухой край тарелки. Дальнейшего разговора не последовало, неожиданно подъехал агроном.

— Всем здравствуйте! Как вам работа? — обратился агроном к студентам и, не дождавшись ответа, продолжил — Как поедите, я вас отвезу в общежитие, сегодня отдохнёте, отмоетесь. Завтра будет другая работа. Необходимо срочно заниматься ремонтом тока. Привезли новый зерноочистительный агрегат и его позарез нужно монтировать по месту!

— Ну, ты что, Иваныч? На полдня мне их дал? Лучше бы совсем не давал! — опечаленно выпалил тракторист.

— Что я сделаю, Андреич? — ответил агроном. — Так решил директор! Задавай вопросы ему.

Студенты наконец-то узнали, как зовут тракториста, но это было уже не так важно. Вернее, вообще не важно.

На следующий день ребята занялись установкой нового бинарного центробежного сепаратора, который очищал (как сказал агроном) качественнее и по объёму пропускаемого зерна был производительнее, нежели советские аналоги.

Часть разобранной шиферной крыши тока аккуратно лежала на скошенной траве, лопнувшие листы валялись поодаль в неглубоком овраге. Кран осторожно поднял с трала невиданный студентами агрегат. Две серебристые колонны, соединённые между собой, висели на стропах в воздухе, словно ступени термоядерной ракеты. Забежав на ток по крутым и узким ступеням лестницы, студенты помогли рабочим подтянуть агрегат за заранее привязанные к нему верёвки. Отверстие в крыше было достаточно узким. Аппарат мог выломать несколько листов шифера и, ударившись о железную балку, сорваться на деревянный настил.

— Тяни! — крикнул один из рабочих Сергею. — Что ты встал?

— Я тяну.

— Вот и тяни.

— А ты там в напряжении верёвку держи! — мужик обратился к Анатолию и посмотрел вверх.

Агроном, следивший за всеми действиями по установке сепаратора, услышал разговор и немедленно вмешался: «Ты давай не кричи на студентов. Молодые ещё. Объясняй, как нужно и что нужно.»

— Да я-то что! Я ничего. Просто им объяснил. — ухмыльнувшись, ответил рабочий и подмигнул Сергею.

— Понятно. Мягче нужно. Ещё научатся! — улыбнувшись сказал Иваныч и отошёл в сторону. Слаженная работа увенчалась успехом — зерноочистительный аппарат стоял на уготованном ему месте. Студентам предстояло настроить его, запустить и начать самую ответственную работу — очистку зёрен от плевел!

Асфальт, покрытый микроскопической пылью, напоминал природе о необходимости дождя. Листья деревьев, прежде зелёные и сочные, в этот день висели измождёнными. Даже люди — «короли земли» и всего существующего ходили вялыми манекенами, мало похожими на настоящего, плещущего эмоциями человека. Шквал, падающих солнечных лучей, с каждым днём нагревал землю сильнее. Ошибка стоила жизни земляному червю, выбравшемуся наружу. Его длинный, потрескавшийся труп, стал достоянием и продовольственным избытком для муравьёв. Они, не взирая на жар, жвалами, словно гидравлическими ножницами, откусывали порции и несли в свою обитель. Природа подвергалась невыносимым нагрузкам от далёкого космического светила, но дождя всё не было…

Началась уборочная. Инженер проверил сепаратор, похвалил студентов за проделанную работу, пообещал выписать грамоту и дал несколько дней отдыха. Сергей по какой-то причине отпросился домой. Из дома позвонил руководству и сообщил, что больше не приедет. Скорее всего просто не захотел проходить практику в пыли и мазуте, нашёл повод и возможность «откосить» от (как он сам сказал) этого неблагодарного дела, поэтому Анатолию пришлось работать одному, но ничего страшного — ток работал исправно! Пока выпала возможность отдохнуть, он перестирал свои вещи, сварил суп, ведь столовая была закрыта, сделал несколько поэтических набросков о деревенской жизни и нелёгком крестьянском труде, позже решил приступить к заполнению дневника прохождения практики.

В последний выходной день пошёл долгожданный и многообещающий дождь, так нужный природе, но не нужный человеку! Позвонил агроном и продлил выходные ещё на два дня. Струи хлестали в окно и вскоре из прогнившей деревянной рамы закапало на подоконник. Анатолию захотелось непременно написать что-нибудь о капле! Да. Именно о капле! И уже через полчаса появилась миниатюра. «По небу плыла небольшая, не выделяющаяся ничем от остальных, туча. Она содержала в теле несметное количество капель воды. Каждая была маленькой и прозрачной, впрочем, несущественной. Туча не выдержала накопившейся тяжести и скинула их над океаном. Ветер долго носил, трепал, охлаждал, но тем не менее каждая капля добралась до поверхности океана, слилась с ним и стала одной, громадной каплей — Мировым Океаном. Поэтому и человеку, чтобы почувствовать себя существующим и существенным, необходимо слиться с чем-то глобальным и стать самому сутью глобальности…» — он ещё раз перечитал сотворённый шедевр, порадовался своим философским способностям и с душевным спокойствием отложил тетрадь…

Шум триеров и лязг металлических цепей агрегатов заглушили звуки природы: поющего в небе жаворонка, голосящую в лесополосе синицу, но что сделать? Человеку нужен хлеб! Без него никуда! Анатолий смотрел на площадку перед током, как два грузовика «ЗИЛ» и «ГАЗ», оба с ржавыми и битыми кузовами везли с поля золотистое зерно. Развернувшись на небольшом асфальтированном пятачке, водитель «Газона» сдал назад и заехал на эстакаду. Профессионального и умудрённого «рулевым» опытом водителя Анатолий узнал сразу — водитель быстро попал в железную колею подъёмника. Стёртые колёса упёрлись в чугунные ограничители, отчего по автомобилю пробежала дрожь, словно он боялся за сохранность вверенного ему груза. Последовала остановка. Кузов поднялся под напором цилиндров. Водитель вышел из машины, сильной мозолистой рукой открыл борт и зерно бурным потоком потекло в приёмочную яму, лишь последние, задержавшиеся в неровностях кузова семена, пытались догнать своих «полевых товарищей». Студент нажал на пульте управления чёрную кнопку, открыл заслонку, и в работу вступила нория. Звенящая блестящими ковшами на резиновой ленте, она с неимоверным усилием поднимала разгорячённое под солнцем добро, отправляя его на самый верх и ссыпая в пасть ненасытного зерноочистительного агрегата. Раскалённая от невидимых трудов солнца шиферная крыша и безветрие, в совокупности с грохотом и вибрацией агрегатов, превратили ток в подобие апокалиптического робота-титана, совершающего таинственный процесс. Обволакивающее облако пыли оседало на всё, словно погребало ненужное Вселенной кратковременное человеческое…

Точное и размеренное действие машины принесло долгожданный результат — зерно очищено! Чистые семена пшеницы, отбитые стальным ситом от травяного сора, до поры упали в бункер. Зерновая «пушка» переместила зерно в оранжевый кузов увесистого «КАМАЗа». Солнце зашло за горизонт. Похолодало. Напряжённый рабочий день подошёл к концу. Затихшие механизмы отдыхали, остывая от изнурительного, летнего жара. Анатолий выключил аппарат, тряпкой протёр пульт управления, посмотрел в окно на звёздное небо и направился в общежитие. Ещё один день практики закончился…