Ведунья Ненастья

Анастасия Истомина

В мире, где нечисть живёт бок о бок с обычными людьми, где ритуалы и традиции соблюдаются с особой строгостью, бесстрашные ведуньи и ведьмаки ведут борьбу с мертвяками и демонами. Могла ли представить простая деревенская девушка Ненастья, что она примет участие в этой битве и бросит вызов могущественному ковену? Героиня и не подозревает, какие испытания её ждут впереди, и что смертельная опасность будет грозить не только ей, но и её возлюбленному.

Глава 1. Когда ночами не спится

— Ненастья, домой! Петухи скоро встанут, а ты все не спишь, — так все село перебудит, звать меня во весь голос.

— Иду, мам! — ну вот, теперь он больше не придет.

Санио поднялся и, на пару секунд призадумавшись, сказал:

— Нет, ты все-таки мала еще, — и зашагал в темноту. Одетый в черную кожу, он практически сразу пропал из виду.

Я не выдержала и использовала свой последний шанс удержать интерес, едва проснувшийся в молодом парне:

— А ты присмотрись повнимательнее, ведьмарь.

Санио так и застыл на месте, наверняка не думал, что в нашей деревушке его хоть кто-то распознает.

Убежала домой, не дожидаясь ответа, ненадолго сохраню загадку. Если не ошиблась, теперь он сам меня найдет.

М-да, за последние несколько кругов он сильно возмужал, из тощего несуразного мальчишки превратился в статного юношу. Только рыжеватая челка все так же свисает непослушными кудряшками. Санио всегда выделялся, сначала — своим именем. Его отец юнцом записался в солдаты, а с войны вернулся с невестой. Странная, чернявая, сын на нее совсем не похож, зато имя отец дал в угоду матери. Она и так оказалась вдалеке от родных краев, хоть ребенок стал отрадой.

Он всегда выделялся из толпы крикливых мальчишек: ловчее был и вечно придумывал развлечения. Потом вдруг исчез, а когда вернулся, различия стали еще заметнее. Лишь взгляд остался прежним — озорным с лисьим прищуром. Только вчера приехал, а девоньки уже ленты в косы готовы вплетать — ждут, к кому свататься пойдет.

Спать так и не стала, не до того было. Достала из тайника бабкину книгу: проверить, не ошиблась ли ненароком, может в темноте померещилось? А то решит, с ума девка сбрендила, кличет непонятно кем. Лучина не давала много света, да только к лучшему, не заметит мамка, что ослушалась опять.

Старый переплет легонько скрипнул, защелка отошла в сторону. Страницы листала бережно, всегда казалось, что в этот раз они точно в прах рассыплются, но, как и до этого, все обошлось. Зрение не обмануло, я правильно распознала символы. Даже после этой находки, тем более после нее, снова зачиталась, с усердием вглядываясь в выученные практически наизусть буквицы.

Вскоре и впрямь запели петухи, или это для меня время прошло так незаметно. От работы отлынивать не с руки, и отсутствие сна ничуть не освобождало от ежедневных забот. Когда спустилась со своего чердака, маменька уже готовила ведра к утренней дойке, и мы вместе отправились в сарай.

Обычные дела отвлекли от странных мыслей, и теперь казалось, что встреча с Санио просто приснилась, или воображение само придумало чародейские знаки. Ну, подумаешь, вернулся парень в деревню спустя четыре года, может просто друзей старых навестить решил. Одет по-городскому, не как все наши, в холстину, а в кожаные куртку со штанами. Ну, поболтал немного с чуть-чуть подросшими подружками — щебетуньями. Когда уезжал, мне-то всего девять зим было, теперь пару кругов до выданья осталось.

Я и сама, говорят, хороша собой, среди подружек уже выделяюсь девичьей фигурой. Хоть ростом и мала, зато уже кое-что есть. Золинка вон до сих пор без юбки на мальчишку походит. Конечно, страшим пока проигрываю, зато коса толста, с малым моим ростом быстрее до пят дорастет — еще завидовать будут моим черным кудрям.

После полудня, как и собирались, пошли с подругами в лес по ягоды. Земляника поспела, да и грибов уже найти можно, вчера весь день дождик накрапывал. Как обычно, вся стайка разбрелась на маленькие кучки, чтобы не мешать друг дружке. Я немного поотстала, будто ненароком.

Не хотелось мне сегодня обычных разговоров о том, кто из мальчишек лучшим молодцем окажется. Золинка Коре рассказывала о наших вчерашних посиделках, и, конечно, не забыла о Санио растрепать. Я не в обиде, сложно о таком молчать, сама бы рассказала, если бы не знаки эти… Пока подружки отвлеклись, тихонько вильнула в ельник и вышла на свою секретную полянку. Ягод тут полно, чувствую себя немножко жадиной, но девчонкам ее не показывала никогда.

Голоса подружек стихли, и мысли поплыли далеко от опушки леса в прошедшую ночь. Руки тем временем ягодку за ягодкой складывали в лукошко. Думы ручейком текли, а когда, наконец, я поднялась с коленок, то увидела Санио, который с ухмылкой наблюдал за мной.

Стоит рядом — высокий, с осанкой воина, но немного худоват. В волосах цвета расплавленной меди на солнце появляются легкие всполохи рыжего пламени. То ли он так тихо подкрался, то ли я слишком глубоко задумалась, но глаза мои от удивления стали, наверное, размером с блюдце. Впрочем, я не робкого десятка. Встала подбоченясь и в упор спросила:

— И давно ты тут стоишь?

— Три птичьих трели, красавица, — в голосе проскочила какая-то странная нотка, но что конкретно, так и не поняла.

— И что ж молчишь, — в тон ему постаралась ответить я.

— Да вот думаю, откуда девчонке деревенской знать про ведьмарей.

— А ты… — вот тут я и впрямь растерялась, и, чтобы немного унять дрожь, спрятала руки за спину, — и вправду ведьмарь?

— Ты сначала ответь, с чего ТЫ так решила, — Санио не сбавлял напора, и я решила выложить все честно, пока есть шанс.

Медленно подошла, взяла руки Санио, такие странно холодные в летний день, и повернула запястьями к себе. Больше всего боялась не увидеть ничего, но рисунки остались на месте.

— Знаки на твоих руках — шестиконечная звезда и буквицы древних, такие есть только у ведьмарей, — взгляд скользнул вверх, в зеленых глазах сияли странные искорки.

— И что там написано?

— Веруй и храни покой, — тихо, почти шепотом прочитала я заветную надпись.

— Верно, но все же, откуда ты знаешь про символы и про сам язык? — кажется, Санио тоже растерялся, видимо никак не ожидал встретить здесь, в родной глуши, того, кто узнает его тайну.

А это не могло не быть тайной. Ведьмарей привечают не везде, только по особой нужде их приглашают, а в таких далеких деревнях, как наша, их вообще почитают сказкой.

— Прабабушка рассказывала.

— Сказки на ночь о злых ведьмарях, которые воруют маленьких девочек?

Мне стало обидно, но я постаралась не подавать виду.

— Ничуть не сказки! Отец вечно твердит, что это чушь, но я знаю, что это все правда.

— Ненастья, свое имя ты получила не случайно, верно заметила, что оно немного отличается от других, — прабабушка не ждала ответа, я всегда больше любила слушать ее, чем говорить самой. — Так вот, родилась ты в такую большую грозу, какой не бывало раньше в этих краях, — силу бури ты получила при рождении, силу ненастья. А как только появилась на свет и издала первый свой крик, ветер стал стихать, и год тот выдался на редкость урожайным.

— Слушай, малая, что тебе расскажу. Ходят по свету ведьмари, рождены они, чтобы с силой нечистой бороться. Простые люди их уважают, но и боятся — беда с ними бок о бок ходит. Ведь как: коли все хорошо, так ведьмарь и не зайдет в деревню, а коли плохо, сами позовут, и всегда он рядом будет. Это-то и пугает людей, многие стали думать, что они беду и насылают, а потом тихонько ждут, когда за ними с платой придут.

Бабушка приходила не часто, но ее рассказов я всегда ждала с нетерпением, отец только ворчал, мол, не забивай девке голову своими старушечьими байками. Мама помалкивала, но всегда смотрела так, будто что-то знает.

— Рядом с самыми сильными всегда есть женщина — это ведунья его. Между собой они силой делиться не могут, только с ведуньями в паре и делятся талантами. Но ведунья та особой должна быть, только с ним повязанной, абы с кем силой не поделишься. Она и сама многое может, но вместе они сила неизмеримая. Я тоже когда-то ведуньей была, — с тоской вспоминала прабабушка, и глаза ее тогда слезами полнились.

— Бабуль, а что ж сейчас?

— Да что сейчас, — отмахивалась бабушка, — как ведьмарь мой ушел в мир иной, так и перестала ворожить. Да и память о нем осталась — бабушка твоя, не до чудес стало.

— Бабушка, а меня научишь ворожить? — каждый раз задавала я один и тот же вопрос и каждый раз слышала:

— Погоди чуток, мала еще, вот станешь девицей, научу.

Не дожила бабуля до того момента, успела лишь буквице меня научить да о знаках поведала.

— Не бойся, не тушуйся, — учила бабушка уже при смерти, — если ведьмаря увидишь, смело просись в ученье. К себе не возьмет, так подходящего обязательно сыщет. Такой силой, как у тебя, не разбрасываются.

Только вот у меня отчего-то не получалось смело.

— Только книга у меня бабушкина и осталась, — закончила я свой рассказ.

Выложила все и ждала ответа, едва сдерживая дрожь. А Санио все молчал, о чем-то думая и лукаво разглядывая замершую девчушку. Щеки начали краснеть, и уши стали горячими-горячими, я уж было собралась убежать подальше от этого взгляда, но Санио наконец заговорил.

— Да, сила в тебе чувствуется, значит, хочешь учиться?

— Хочу! — сказала я, затаив дыхание и стараясь звучать как можно спокойнее, но нервная дрожь голоса все равно выдала меня.

— Ну, тогда приходи к восточной околице на закате, если, конечно, не забоишься, — с улыбкой добавил Санио, — и книгу свою прихвати.

Санио ушел, а я наконец выдохнула и плюхнулась на траву. Вроде получилось, теперь осталось доказать, что я и впрямь на что-то гожусь.

Остаток дня прошел в заботах, но мысли были далеко. Даже мамка заметила, что дочь не в пример неуклюжа сегодня. Подошла, потрогала лоб, пристально посмотрела и лишь головой покачала. А я все думала: что же задумал ведьмарь, нет бы по-простому сказать, а то «приходи, если не забоишься». Интересно, конечно, что он там придумал, но ничуть не страшно, да и чего бояться?

Когда солнце коснулось края земли, я как раз поливала огород и, засмотревшись, залила огурцы, за что и получила от папки нагоняй. Смиренно выслушав «похвалу», рыбкой скользнула не чердак. Брать с собой книгу не очень хотелось: кто знает, что у этого Санио на уме. За себя не боюсь, а вот книги будет очень не хватать. Но все же упаковала свое единственное сокровище в котомку и как можно тише постаралась улизнуть со двора. Родители не удивятся, что меня нет, но зато и расспросов по поводу сумки не будет.

Парень уже поджидал, усевшись прямо на траву, встал, только когда подошла вплотную. Снова окинул меня хитрющим взглядом, губы легонько растянулись.

— Ну что, пойдем? — развернулся и пошел, а мне ничего не оставалось, как поспевать за ним. Спрашивать куда идем не стала, не хотелось выглядеть глупо, но про себя отметила, что в той стороне у нас только поселок мертвых. Я знаю, чем занимаются ведьмари, похоже, именно туда мы и направлялись.

Еще бабушка рассказывала, что к мертвым все относятся по-разному. У нас их принято сжигать на костре, чтобы мертвое тело не держало живой дух и ему не пришлось маяться в ожидании, когда эта оболочка развалится сама. Оставшийся пепел собирали в глиняные горшочки и ставили в небольшие домики в поселке мертвых. Там душа оставалась жить, пока не получит суд богов.

Потому и не видели у нас ведьмарей, ведь большая часть нечисти связана с мертвыми телами. А если мертвых тел нет, то темным духам некуда вселяться. Поселок мертвых всегда был тихим местом. Домики постепенно разваливались от старости, но подновлять их не принято, дух все равно к тому времени уже переходит в иной мир, а на месте разваленного сруба вскоре появляется новый, тягуче пахнущий смолой и шишками.

Шли молча, я лишних вопросов не задавала, а Санио, видно, этому был рад. Едва приметная дорожка стелилась под ногами, ночь унесла зной прошедшего дня. Краски постепенно теряли цвет, сверчки трещали в траве. В сгущающейся тьме ведьмарь чуть притормозил, ладошка мигом оказалась окутана прохладной рукой Санио. Я ждала слов, но парень только мельком оглянулся, а ноги уже едва поспевали за размашистыми шагами провожатого.

Я оказалась права: к тому времени, как мы достигли поселка мертвых, солнце окончательно скрылось за краем земли, а теплый аромат луговых трав сменился затхлостью прогнившей древесины.

Страх появился, только когда уже шагали меж домиков. Все же это место не для живых.

Мы шли к знакомому месту. С детства я была здесь, наверное, единственным частым гостем — почитать мертвых не принято, но мне казалось, что так однажды ведовская тайна откроется мне. Здесь хранился пепел прабабушки.

Санио остановился.

— Еще не передумала становиться ведуньей? — на этот раз ведьмарь был крайне серьезен, а у меня, как назло, перехватило горло то ли от страха, то ли от волнения, поэтому звук вышел хриплый и неуверенный.

— Нет.

— Уверена? — переспросил парень, видя мое состояние.

Я прокашлялась и повторила четко и внятно:

— Уверена.

— Тогда осталось спросить разрешение старшей ведуньи на твое учение. Мать твоя не имеет силы, поэтому спрашивать придется напрямую у прабабушки.

Его слова на секунду вогнали меня в ступор, но я тут же вспомнила, с кем имею дело. Тут уж удержаться от вопросов не удалось.

— Что, поднимать ее из мертвых будем? — ошалело спросила я, и тут же встретила еле сдерживаемую улыбку, видимо, Санио вся эта ситуация веселила, чего нельзя сказать обо мне.

— Зачем? И, тем более, как? Тела-то нет. Просто вызовем дух и немного поговорим. Ну что, точно не передумала?

Отвечать я не стала, сразу шагнув в бабушкин домик. Ведьмарь вошел следом, и дверь со скрипом захлопнулась. Резкий звук заставил вздрогнуть, что вызвало очередной смешок.

В кромешной тьме вспыхнули несколько золотистых светлячков, небольшая комнатка заполнилась теплым светом. У стены стоял небольшой столик с глиняным горшком. Санио уселся на полу и сноровисто стал вычерчивать магические знаки и схемы. Тихо подошла, чтобы не мешать, и всмотрелась в рисунок. В памяти тут же всплыл знакомый листок из книги. Такое я уже видела и даже тренировалась рисовать гибкой хворостиной на пыльной дороге.

— Это же круг призыва, да? — я больше не задумывалась о происходящем, магия захватила меня, и вид работающего ведьмаря тоже. Наши парни, конечно, не промах, но этот совсем другой. Выпирающих буграми мышц нет, но чувствуется затаенная сила. Да и волос длинных наши не отращивают, а у этого медные пряди доходят до лопаток, а у самого основания перевиты тонким кожаным шнурком.

— Видела такой? — ведьмарь не прерывал работу и даже на миг не отвлекся.

— Видела, в бабушкиной книге.

— А защитный знаешь? — Санио обернулся ко мне, посмотрев уже с большим интересом.

— Большой или малый?

— Малого хватит, твоя прабабушка не могла стать злым духом.

В одном из многочисленных ременных кармашков ведьмарь нашел странное приспособление: к небольшому колышку на веревке привязан уголек.

— Ну, раз знаешь, то рисуй, быстрее дело сделаем.

Конструкция из колышка с угольком была вложена мне в руки и Санио тут же вернулся к работе. Я пожала плечами, такое видела впервые, может, это чтобы уголек в темноте не потерять. Размотала всю веревку и заткнула колышек за пояс. Отойдя чуть дальше, тоже принялась чертить. Я не раз тренировалась, и круги у меня выходили ровные и красивые. А символы кажутся странными, только если не знать их значения. Читала я всего одну книгу, но чертить буквицы тоже уже давно наловчилась.

Пол быстро покрывался замысловатой вязью буквиц и фигур. Ведьмарь закончил первым, хотя купель призыва была не в пример сложнее защитного круга. В платье ползать по полу не очень удобно, но я, ничуть не смутившись, задрала подол до колен. Моя работа подверглась тщательному досмотру.

Наконец, все было готово. Парень уверенно перешагнул широкую черту защитного круга. А мне предстояло увидеть настоящую магию, страх давно отступил, осталось место лишь нестерпимому азарту первопроходца. Пальцы в нетерпении теребили подол, в глазах сияло предвкушение чуда.

— Чего застыла? — вопрос быстро сбил весь мой боевой настрой, — в круг шагай, или совсем без защиты решила остаться?

— Да я… это… — снова мямлю, только-только показала себя в знании колдовских фигур, как тут же оплошала. Зубы легонько закусили нижнюю губу, чтобы совсем не раскваситься от стыда, ноги торопливо шагнули в круг.

— Встань позади и не выглядывай, пока не позову. Надеюсь, хоть кричать не будешь?

Отвечать на явную провокацию не стоило, и я уперлась глазами в пол. Стоять пришлось практически прижавшись. Сама виновата, нужно было угля не жалеть и круг чертить побольше. Впрочем, на раздумья времени не осталось, ведьмарь начал обряд призыва.

Руки плели затейливое кружево. С каждым движением кисти вспыхивали золотые пылинки, плавно оседая на линиях угольных фигур. Голос с каждым звуком набирал силу, обретая глубину и новые краски. Первым насытился защитный круг. Черные линии наполнились легким золотистым сиянием. Пентаграмма призыва тоже начала оживать, но вместо золота уголь приобрел зеленоватый цвет болотных огоньков.

Мне велено не подглядывать, но удержаться не было сил. Чтобы не сорвать ворожбу, я решилась только высунуть нос из-за спины ведьмаря. Из посмертного горшка тонкой струйкой потянулся пепел, фигура постепенно приобретала объем. Женщина лишь отдаленно напоминала знакомые с детских лет черты.

Перед нами предстала черно-белая фигура, одетая в мужской костюм, только немного странный. Толстая коса, переброшенная через плечо, доставала почти до колен. Узнала я только глаза, именно такими они и оставались до самой смерти. В них сохранилась и мудрость ведуньи, и глубокая печаль, и любовь к своей маленькой нерадивой внучке. Сомнений не оставалось: перед нами стоит моя бабушка, только предстать она решила в образе тех лет, когда бродила по свету вместе со своим ведьмарем.

Я бросилась вперед, желая прижаться к родному человеку. Но тут же пыл остудили сильные руки, удержавшие в защитном круге. Брыкаться было бесполезно, но почему он не пускает меня к бабуле? Уха коснулось легкое дыхание, ведьмарь прошептал:

— Успокойся, мы здесь не за тем, — я снова дернулась, — а будешь брыкаться, учить не стану, — уже со смехом добавил парень.

Легкий всхлип сдержать не удалось, но я перестала сопротивляться, и тут же руки ослабили хватку, однако продолжая крепко прижимать к телу, не надеясь больше на мое благоразумие. Бабушка, хотя так эту молодую женщину называть язык не поворачивался, только улыбалась, глядя на возню в защитном круге. Когда мы угомонились, она заговорила первой.

— Пришли-таки за внученькой моей, — смотрела ведунья куда-то выше моей головы, — не рановато для принятия силы? — строго осведомилась прародительница, обращаясь явно не ко мне.

— О ритуале посвящения речь не идет, мала еще, — сообщил голос за спиной, ему видеть призраков было явно не в новинку, а я только насупилась — опять мала. Поймав мои эмоции, бабуля мягко улыбнулась. — Пока прошу позволить начать учение.

— Разумно, ведьмарь, а сам-то учить не молод? — в этот момент мне показалось, что в них есть что-то общее — хитрющая улыбка. Видеть лицо Санио я не могла, но почувствовала глубокий нервный вдох. Неужели непробиваемого ведьмаря подводят эмоции?

— Может и рано, — неожиданно согласился парень, — но к магистрам ее вести не хочу.

— Это правильно, — легкий кивок и ничего больше, — учить разрешаю, но посвящение не проводи раньше, чем минет три зимы. Пусть в силу войдет, не торопись.

И все-таки ведьмарь нервничал, будучи так тесно прижатой, не почувствовать это было нельзя. Последние слова бабушки словно сорвали струну, и тело парня за спиной значительно расслабилось, он медленно выдохнул, даже макушку обдало горячим воздухом. Теперь женщина обратилась ко мне, мгновенно превратившись в знакомую мне бабушку.

— Учись, внученька, и слушай во всем ведьмаря. Он хоть и молод, но разум в нем есть. Сила дана тебе большая, только распорядиться этим нужно умело. Будь ко всему готова и смело иди за сердцем. Ну а мне уже пора.

Бабушка в последний раз окинула взглядом пару в защитном круге. Сухонькая старушечья фигурка рассыпалась пеплом и втянулась обратно в горшок. По щекам катились щекотные слезинки. Снова увидеть бабушку было жутко странно, но приятно. Снова порывалась шагнуть из круга, ведь все закончилось, но ведьмарь не дал совершить ошибку.

— Еще не все, ворота в другой мир открыты, встань за спиной.

Послушно скользнула, куда велено. Жаль, что не получается понаблюдать за работой ведьмаря как следует. Закрытие врат прошло гораздо быстрее первого ритуала. Всего лишь несколько движений и сияющие узоры потухли, слов заклятья почти не расслышала. Остались только безжизненные черные линии на дощатом полу.

— Теперь все.

Санио первым перешагнул линии круга. Я уж было направилась к выходу, но снова была остановлена.

— Раз уж дали добро на учение, вот тебе первый урок, — нравоучительным тоном заявил новоявленный мастер. Брови невольно поползли вверх, что, вот прямо сейчас? Мое смятение вызвало только улыбку. — После ритуала всегда прибирай за собой!

Из дорожной сумы вынырнул увесистый бурдюк с водой и замызганного вида тряпица. Все протянули мне.

Конечно, в поселок мертвых заходят редко, но если кто увидит буквицы и знаки, беды не миновать. Паника охватит всю деревню. Пришлось снова подбирать подол и приступать к работе.

Уголь намертво въелся в деревянные прожилки, чем крепче он держался, тем яростнее терла тряпка. Довольный ведьмарь услужливо подпирал стену, чтобы не рухнула на незадачливую работницу. Взмокшая, я осмотрела проделанную работу, тяжелый вздох сам вырвался из груди, стереть удалось только часть защитного круга, призывная пентаграмма все еще ждала своей очереди.

Ведьмарь смог меня удивить. Присел и стал оттирать свои рисунки сам. Увидеть в деревне мужчину моющего полы просто невозможно, не принято так и все тут, это все равно, что женщине отправиться на охоту или податься в солдаты — не-воз-мож-но. А он — будто так и надо, и вовсе не постыдное это дело. Хотела сказать, что закончу сама, но так замучилась тереть, что промолчать было разумнее.

Не успели очередные буквицы полностью исчезнуть, как ведьмарь поднялся с пола и невозмутимо спросил:

— Ну что, долго еще будешь возиться?

Глаза скользнули по чистому клочку пола, где еще совсем недавно красовались угольные символы. Язык неожиданно закостенел, и большого труда составило выдавить:

— А… как?

Довольный парень присел и посыпал линии порошком из небольшого кожаного мешочка, влажной тряпкой легонько протер, и пол засверкал чистотой.

Вместо благодарности захотелось огреть грязной тряпкой проклятого ведьмаря. Видел же, что замучилась уже, и не дал этот бесов порошок. Повезло ему, что сил совсем не осталось. Руки бессильно опустились.

— Что ж ты молча стоял? — вышло крайне обиженно, пришлось снова кусать губы, чтобы запруду в глазах не прорвало.

— Так ты не спрашивала.

Ответить нечего. Я так и осталась сидеть, еле сдерживая злые слезы. Санио сам стер последние следы. Ладонь машинально вложилась в протянутую руку. Подниматься не хотелось, но остаться ночью одной в поселке мертвых не хотелось еще больше.

— Пойдем.

Ведьмарь снова улыбался, а вот мне улыбаться не хотелось вовсе. Вроде мелочь, магический порошок для мытья полов, но так обидно почему-то стало. Ноги совсем не желали двигаться, но постепенно ночной ветерок взбодрил, а тихое пение сверчков немного успокоило. Луна была высоко, уже перевалило за середину ночи.

Поселок мертвых покинули в тишине. Я давно привыкла к ежедневной работе, но сегодня усталость как никогда давала о себе знать. Глаза слипались прямо на ходу. Совсем не заметила, как оказались уже возле дома, прошла бы мимо, но Санио остановился. Как не старался парень сдержаться, а уголки губ выдавали веселье. А в глазах плясали бесенята.

Я ожидала долгого разговора, но ведьмарь лишь велел отправиться завтра за земляникой на ту же поляну. Последним усилием пробралась на чердак. Двери в доме не скрипели, как любая девушка, я частенько засиживалась на улице допоздна и сама смазывала петли, чтобы не будить родителей ночами. Зачем мне за земляникой? Мысль вильнула хвостиком, но ускользнула, сознание погрузилось в сон.